Дело чести

Николай отлично понимал все расчеты морского министра и даже в чем-то был с ним даже согласен. Но решил ничего не предпринимать второпях и в расстроенных чувствах. Отпустил Воеводского с наказом быть завтра к 10 утра с максимально известными сведениями об инциденте. Приказал вызвать к завтрашнему утру Извольского, Сухомлинова (а заодно и Столыпина с его протеже), а потом отошел к окну и закурил. Обычно данная процедура успокаивала, но только не в этом случае.

"Интересно, что затребуют австрийцы? Собственно говоря, проблема не Вене, как таковой, а в Германии. Разногласия с Вильгельмом начинали приобретать необратимый характер, а кузен Вилли поддержит Франца-Иосифа. Только из-за того, что Венский двор единственный союзник Берлина. Да и Стамбул прислушивается к тевтонским словам. Во всяком случае, по информации разведки именно германские инструкторы приводят турецкую армию под европейский стиль. Точнее новый стиль, придуманный германцами и весьма неплохой, — он сильно затянулся, так, что запершилов горле. — Итак, Вильгельм решительно будет на стороне Вены. Значит и турки и болгары (которые быстро предали его деда, не успев быть освобожденными от турок, мгновенно переметнулись под крыло германского орла) будут в противниках. Не очень сильные противники, но в добавок к немцам и австрийцам образуют неприятный довесок. И если есть надежда на нейтралитет болгар (не всю же совесть они потеряли), то турки еще помнят 1878 год. И воспользуются возможностью для реванша..."

Он мерил шагами комнату, обкатывая эти тезисы что так, что этак. Но никак не находил выхода из сложившейся ситуации. Вена, Берлин, Стамбул... а возможно и Рим -будут против него. На какое-то время возникло желание решить дело миром, но тут же погасло. Мирное решение подразумевало окончательное падение авторитета его, как императора, и необходимость выдать "виновного" на суд австрийцев. А это неприемлемо.

Формальное наказание Маньковского, без выдачи его, австрийцев явно не удовлетворит. Какие то шансы на то, что можно будет остановиться, принеся взаимные извинения и "наказать" контр-адмирала при условии такого же "наказания" Монтекукколи были. Но тщательно подумав, Николай отбросил их малореальные. Уж очень нехорошо звучала фраза о том, что сведения о произошедшем появились в европейских газетах. А уж как подадут информацию эти писаки, можно было понять по недавно закончившейся войне.

Кабинет внезапно показался ему маленьким, и он вышел в парк. С удивлением отметил, что уже вечер. Но ходьба не успокоила и не принесла новых мыслей.

Урна, разбитая урна. Как она символизировала его судьбу. Разногласия с отцом по поводу Аликс. Удивительно, но он единственный раз сумел настоять на своем. Смерть брата, который должен был стать императором и который (как неохотно и очень редко признавался себе Николай) был более предназначен для этой доли.

"Япония, проклятая Япония! Мало того, что он чуть не погиб от дрянной сабли тамошнего фанатика, который вместо желтого дома, расхаживал по улицам. Так и еще эта война. Она почти полностью уничтожила престиж России и привела к этой смуте. Да, именно смуте, когда нигилисты писали восторженные поздравления японскому микадо, когда бунтовали рабочие и даже воинские части, когда слово государево ценилось ниже слова купчика. Вот не прошло еще и трех лет с момента замирения как вновь война. — на этот раз царь признавал, что к войне Россия не готова. — Единственным светлым пятном было долгожданное рождение наследника, но и тут судьба преподнесла тяжелый удар: нежданная и неизлечимая болезнь его мальчика. Притом, что все девочки были абсолютно здоровы".

Усилием воли император заставил себя отойти от статуи и направился к берегу пруда. Нервы его успокоились.и он даже смог спокойно закурить папиросу. С удовольствием затянулся, выпустил дым....и зацепил взглядом Чесменскую колонну.

"Нет, с этим флотом что-то не так. Как будто на него,а через него на его царскую особу, наложено какое-то проклятье. Э-х-х, Екатерина Великая. Легко быть Великой, когда у тебя есть Орловы, Потемкины, Румянцевы, Суворовы, Ушаковы и другие. Умные, верные, решительные. Могущие дать совет и принять на себя ответственность. Способные исполнить данный им указ. И вырвать победу в кажущейся безнадежной ситуации, как тот же Суворов при Рымнике. "Да, были люди в наше время", — всплыли в памяти строки опального поэта.

Отвернувшись от колонны, он пошел вглубь парка, не обращая внимания на опустившуюся темноту. Мысли государя были такими же темными, как и опускающаяся на парк ночь.

"Извольский, мерзавец. Произошедшее во многом его вина. Вздумал вести какие то игры за августейшей спиной. Сговорился с австрияками, врагами. Врагами! Мало проигрыша в войне так и это... "соглашение". Почуяли слабину и все, готовы наплевать на его...императора российского. Рожественский. Надо было лишить чинов и повесить. Но...нельзя, слишком уж многие просили за него. Да, никак нельзя было, слишком грандиозен был бы скандал. Рожественский не стал бы в таком случае молчать на суде, а он весьма многое знал о проказах дядюшки Алексиса. И так в обществе ходила мерзкая шуточка, гласившая, что "В карманах честного Алексея поместилась пара броненосцев и несколько миллионов из сумм Красного Креста". Страшно даже представить себе, что бы началось, если все это стало известно черни во всех подробностях. А какой урон был нанесен династии. И ведь и его вина в том, что упал престиж Андреевского флага... Куропаткин, бездарно проигравший все сражения... Воеводский. Готов на все, чтобы не нести ответственность. Каждый ведет свою партию, каждый стремится урвать кусок. Решать же ему, Николаю. Он, конечно, не отец, не дед, не прадед и не гениальнейшая прапрабабка. И даже не старший брат. Но сил для принятия решений ему хватит. Извольского в отставку, Воеводского следом. Этот выдвиженец Петра Аркадьевича, Сазонов, кажется, неплох. Столыпин на своем месте. Так...а кем можно заменить нынешнего морского министра... Эссен? Нет... Пожалуй слишком резок и опыта для столь высокого поста маловато.А вот Григорович подойдет".

Император развернулся и неспешным шагом пошел к дворцу. Взгляд снова мазнул по Чесменской колоне, но теперь возникло ощущение, что и в его царствование может быть и своя Чесма и свой Синоп.

"Все, хватит!!! Вернуться, испить чаю и ложиться спать. Завтра прибудут вызванные люди, и тогда можно будет принять решение. Война не нужна, уже поиграли в "маленькую, но победоносную". Однако, если иного выхода не будет — то пусть война. Господь не оставит Россию своей милостью!" — с этой мыслью Николай Александрович подошел к дверям Летнего дворца, которые услужливо распахнулись перед ним.

Глава 3.

Не взирая всего лишь на начало сентября, погода в Лондоне стояла сырая и весьма промозглая. Во всяком случае Первый морской лорд предпочитал, чтобы камин был разожжен. Как раз в такую погоду он был к месту: тепло от него расходилось по всему кабинету, а не так, как обычно: погорающие подошвы ботинок и замерзшая спина. Конечно, любая печь была бы более функциональна, но традиции...

Сэр Артур НайветВилсон, относительно недавно ставший Первым морским лордом, слегка развалился в кресле посматривая на расположившегося на другом конце стола коммодора Пэкинхэма, который пребывал в должности командира крейсера "Энтрим", ныне находящегося на резерве и потому практически не занятого по службе. Но вызван к сэру Артуру он был не вследствие своего служебного положения.А исходя из его опыта,и как сотрудника военно-морской разведки и бывшего инструктора японского флота во время войны, но и как человека имеющего опыт войны с русскими, пусть даже и чужими руками. Однако сразу переходить к сути дела Вилсон не спешил, предпочитая исподволь выяснить то, что думает его подчиненный по поводу прошедших событий.

-Ну, что вы можете сказать по этому поводу? — сэр Вилсон подвинул стопку фотографий к коммодору. Отблески огня в камине играли на моржовых усах и худом лице сэра Уильяма Пэкинхэма, и скрывали проявления эмоций, если они вообще могли проявиться на его всегда невозмутимом лице.

Сэр Уильям не торопился с ответом, внимательно рассматривая фотографии. Вилсон не менее терпеливо ждал. Наконец Пэкинхэм растасовал фотографии поему одному понятным признакам и поднял глаза на своего начальника.

— Весьма интересная картина, сэр, весьма интересная.

Он замолчал и протянул к Первому лорду фотографию, на которой был виден сильно поврежденный крейсер, удерживаемый буксирами.

— Это австрийский легкий крейсер типа "Зента". Можно сказать, аналог наших "скаутов". И этот "скаут" попался под ноги "большим дядькам". Посмотрите, -Уильям протянул еще пару фотографий, — все повреждения вызваны внутренним взрывом. И это не взрыв котлов, хотя он тоже имел место. Похоже, причиной повреждений явилось попадание крупнокалиберного снаряда. Австрийцам еще сильно повезло, что их посудина осталась на плаву. Теперь смотрите сюда, сэр. Тут, конечно, сложно рассмотреть, но это "Кайзер Карл V". Монекукколи любит использовать его в качестве флагмана. Так вот я вижу уничтоженный каземат орудия. А вот тут, явное пробитие брони, чуть ниже еще одно. На втором броненосном крейсере, и паре броненосцев так же видны следы попаданий. Теперь самое интересное. Видите, данный корабль основательно осевший на корму? Это броненосец типа "Габсбург" и я не представляю, что должно было произойти, чтобы нанести ему такие повреждения. Разве, что попадание мины. А вот и их обидчики: этот силуэт я помню, причем помню очень хорошо. Это — "Цесаревич". Тот больший корабль — "Рюрик", вы его могли видеть сами на наших верфях. Третьего не разберу. Русским тоже досталось, дымовая труба на "Цесаревиче" еле дышит. Таким образом имело место столкновение между русскими и австрийцами, причем, если судить по этим снимкам, Фортуна повернулась к австрийцам своим седалищем.

Сэр Артур несколько раз хлопнул в ладони, показывая полное удовлетворение.

-Надо отдать нужное Смит-Каммингу, он сумел неплохо отладить свою службу. Кроме штатных разведчиков он сумел подмять под себя и кучу щелкоперов, которые посылают полученную информацию в первую очередь ему, — заметил сэр Уильям. — Насколько я в курсе эти фотографии получены от журналистов, удачно оказавшихся на... х-м-м-м...месте происшествия.

-А вы неплохо осведомлены, сэр Уильям.

-Ну, что вы, сэр Артур, всего лишь слухи, сплетни и газетные статьи, — невозмутимо отозвался Пекинхэм. — Правда я сомневаюсь в том, что те статьи, что вышли в наших газетах, включая желтую прессу, появились без высочайшего одобрения. Тем более, что тон заметок, мягко сказано, язвителен по отношению к австрийцам. Полагаю, поставлена задача максимально взбеситьХофбург и заставить его перейти к решительным действиям.

Первый морской лорд покивал головой, выражая свое согласие с сэром Уильямом. Похоже он не ошибся в выборе исполнителя. Значит можно продолжить.

-Понимаете, Уильям, вы абсолютно верно оценили ситуацию. Если произойдет дальнейшее развитие эскалации,то наши интересы не пострадают. Х-м-м, совсем не пострадают. И, полагаю, развитие событий может пойти таким образом, чтобы у австрийцев не осталось никакого иного варианта, кроме объявления войны России. Естественно в одиночку вы не сможете отследить это...., но вы должны продумать, как повлиять на верхушку имперского флота. В настоящий момент русские корабли, участвовавшие в этом инциденте, находятся у побережья Италии в ожидании подхода остальных судов отряда. На это уйдет еще два -три дня. Кроме того по имеющейся информации "Цесаревич" не сможет развить скорость более 14 узлов, причем на краткое время. Так, что у австрийцев есть шанс, используя новейшие суда, сыграть "матч-реванш". Ваша цель, чтобы такое желание у них появилось. А, кроме желания, у них появилась свежая информация о том, где находятся русские корабли и куда они направляются.

-Я полагаю, сэр, русский отряд нам не нужен не в Средиземном море, и не на Балтике? Да и уменьшение австрийского флота на скаут и старый броненосец слишком мало, по сравнению с необходимостью.

-Вы абсолютно правильно полагаете, сэр. Чем меньше австрийских "кораблей" окажется в Средиземном море, тем более спокойно будет нашему флоту. А если русские исчезнут вообще, то нашего короля это не опечалит. Но, если я Вас правильно понимаю, Вы питаете некоторые сомнения?

-Я не вполне уверен в реакции Хофбурга — конечно, эмоции там бурлят, как лава в вулкане, но, исходя из текущего расклада стратегического пасьянса, позволю себе усомниться в том, что престарелый император испытывает сильное желание воевать с Россией. Да и, как вы знаете, эрцгерцог... Кроме того, и пруссаки пока не испытывают желания защищать Вену с позиции силы.

— Что же касается русского царя, как и австрийского императора, то их печали и заботы нас не беспокоят. Берлин..., а Берлин не оставит своего единственного союзника на растерзание. Так, что приступайте к делу и держите меня в курсе. Мы же, со своей стороны, приложим все усилия для того, чтобы правильное решение австрийского морского штаба нашли полное понимание и одобрение в Хофбурге. Так, что вам придется покинуть брега Темзы и отправиться на Голубой Дунай. Как военный атташе. Все необходимые документы вы получите у моего секретаря.

Первый морской лорд не уточнял, что уже принято решение, согласно которому немедленное начало войны между Австро-Венгерской и Российской империями было сочтено отвечающим интересам Британии. Тем более, что война должна была вовлечь в боевые действия и Германию, которая не могла оставить своего единственного союзника "на растерзание". И тем более он не упоминал о воздействии на русского царя через "английскую партию" при дворе. К великому сожалению Извольский, который являлся удобной фигурой для манипуляций, был отправлен в отставку. Так же произошла смена морского министра. Подход же к Сазонову и Григоровичу еще не был отработан. Действовать приходилось в условиях, описываемых шахматным термином "цейтнот". Тем не менееВилсон был уверен в успехе. Поскольку ключевые фигуры в этой партии Франц-Фердинанд и Столыпин. А у них было великое множество врагов, среди различных "патриотов" и "революционеров". И, положа руку на сердце, многие из них дергались на ниточках, тянущихся с Туманного Альбиона.

Глава 4.

В Двуединой монархии формально две столицы. И соперничество между ними не уступает соперничеству между австрийцами и мадьярами. Если Венская опера больше по размерам, чем Будапештская, то последняя берет лучшей акустикой. Да и вообще на каждое венское здание в Будапеште есть аналог. Будапешт даже превзошел Вену размерами центральной части и тем, что в нем уже построили метро. Но, вся политика делается в Вене, а конкретнее в императорской резиденции Хофсбург. Когда то это был один из центров континентальной политики, но те времена уже канули в Лету. Императоры Австро-Венгрии успели потерять и часть территории (Северная Италия — последняя потеря) и большую долю влияния. Новый хищник Пруссия в Семинедельной войне показала, кто является новым лидером и объединителем германской нации. С тех пор, с каждым годом все сильнее, политики Вены вынуждены были принимать решения с оглядкой на Берлин. Гогенцоллерны явно ставили Габсбургов в подчиненное положение.