Тонкая грань (общий файл)

Вадим стоял, как громом поражённый. В памяти сразу всплыли: вой собак, холодные объятия, эта странная слабость... "В беленьком, как невесту..." Ну, да, на ней и было белое платье...

— Да, езжай же ты! — в сердцах бросила баба Маня. — Чего ждёшь-то! Ведь не выпустит, раз сам к ней в руки идёшь. Мы же её частенько тут видим. Как луна полная, так и идёт к вашему дому... И...

Но Вадим уже не слышал, что ещё говорила старуха. Он бросился в дом, схватил рюкзак, никак не мог вспомнить — куда положил ключи от дома и, не найдя, махнул рукой и бросился прочь.

Небо на закате было ещё светлым, но на востоке уже загорались бледные звёзды, и выплывала большая, красноватая луна.

Обогнув последний дом, Вадим побежал через поле. Он гнал от себя мысль, что впереди его поджидает путь мимо кладбища.

Добежав до него, он остановился. Было сильное искушение бежать назад, стучаться в дом к бабе Мани и проситься переночевать у неё. Он проклинал себя за то, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. Но, пустила бы она его, если так настойчиво заставляла уезжать немедленно?

Собрав все силы, Вадим бросился вперёд. Главное, добежать до шоссе, а там, может быть, ездят машины. До станции оттуда совсем близко...

Вот кладбище уже почти позади. Он на миг остановился, чтобы перевести дыхание. Внезапно, в спину ударил хриплый, протяжный вой. Сердце замерло. Обернувшись, Вадим увидел бродячего, лохматого пса, который сидел у ограды, и выл, опустив морду к земле.

Вадим побежал, решив больше не останавливаться и не поворачиваться, но, пробежав совсем немного, не сдержался и обернулся. В лунном свете, неподалёку от того места, где сидел пёс, появилась женская фигура. Ужас сдавил горло, открытый рот не издал ни звука — ужасу не было выхода.

И тут... как последняя надежда на спасение, мозг пронзила мысль. Церковь! Ведь, вот же она! На другой стороне дороги! Из книг или из фильмов пришло знание о том, что там освящённая земля, а, значит, она не сможет тронуть его. На дверях церкви, конечно же, висел замок, но это было не важно.

Вадим перелез через ограду и бросился к церкви. Рядом с ней находилось всего несколько могил, вероятно, в них были захоронены служители храма. В любом случае, земля здесь была освящена. Без сил опустившись на мраморный цоколь одной из могил, Вадим прижался горячим лбом к холодному кресту. "Как в "Вие", — мелькнула в голове глупая мысль. Он вспомнил, как смеялся, когда Хома таращил глаза внутри круга, за которым внезапно появилась Панночка. Он поднял голову и... его "панночка" стояла за оградой! Чуть-чуть успокоившееся сердце снова выдало барабанную дробь.

— Вадим..., — донесся до него шелестящий голос, — ты опять обманул меня...

Елена протянула к нему руки, задела ограду и с криком отпрянула.

Вадим перевёл дух. Действует! Что ж, пусть он будет сидеть тут до утра, но он не сдвинется с этого места.

Она не уходила, молча смотрела на него, а потом вновь заговорила:

— Вспомни... ты всегда защищал меня, помнишь? Помнишь, как в лесу мы дали клятву — никогда не расставаться. Что я тебе сделала, Вадим?..

Да. Он вспоминал. Вспоминал их первый поцелуй, о котором не сказал никому. Все ребята хвалились своими победами, а он берёг свои чувства от всех... Он вспоминал девушек, с которыми встречался. Все они были капризны, эгоистичны, не дорожили отношениями... И он понимал, что там, за оградой, стоит, может быть, единственная его судьба. Будет ли ему когда-нибудь дана новая? Равноценная той, которая умерла...

Почувствовал слёзы на глазах, страх уступил место жалости.... Подошёл к ограде, положив на неё руки, прошептал:

— Прости... Я думал, что ничего не получится, надо было учиться... Родители бы не дали нам жить вместе. Но этого я не хотел. Я не знал, что так будет. Не думал...

Почувствовал, как на его руки легли её — холодные, как лёд. Но страха не было. Как и не было решимости взглянуть ей в глаза — не потому что было страшно, а потому что не мог.

Потом почувствовал, как холодная тяжесть исчезла с его рук. Подняв голову, Вадим увидел, что за оградой никого нет. Она исчезла.

Вадим перелез через ограду, посмотрел в обе стороны, даже тихо позвал её, но дорога по-прежнему была пуста. Издалека донёсся шум приближающейся электрички. Вадим побежал к станции.

Правда, на ходу он ещё раз обернулся, но дорога по-прежнему была пуста.

Всю дорогу он думал о ней. Понимал, что уже прежним ему не быть, понимал, что ничего нельзя вернуть, и пытался понять — как же нужно было любить, чтобы, вот так, отпустить его...

История четвёртая

Лицо

— Внимание! Со второго пути отправляется поезд...

Вагон дёрнулся одновременно с выдохом Антона. Он никак не мог понять своего настроения. Ведь всё хорошо. Сколько раз он хотел съездить в родной город, но постоянно что-то мешало. И тут подвернулась эта командировка. Антон дополнительно взял неделю отпуска, чтобы, завершив дела, немного отдохнуть, встретиться с друзьями, походить, по знакомым с детства, местам. Но на вокзале на него неожиданно напала странная тоска, которая и сейчас своими серыми ручонками трепала ту область, которую называют душой.

Поезд осторожно набирал ход, Антон встал и, покинув купе, вышел в тамбур. Прикурив, встал у окна. Смотреть пока было не на что.

Антон любил поезда, любил этот особенный запах, который пах дорогой, свободой, романтикой. Единственной проблемой было то, что в поезде он не мог спать. Впрочем, тем, кто заваливался на полку едва ли не сразу после отправления поезда и лежал на ней всю дорогу, он не завидовал. Ничего страшного, что не поспит, а лишь подремлет под стук колёс и покачивание вагона — он хорошо отоспался перед отъездом. Ехать двенадцать часов. Жаль, что билеты он смог достать только на ночной поезд. Но сейчас июнь, так что успеет наглядеться в окно.

"Странно, — мелькнула в голове мысль, — вагон почти пустой". Обычно, в сезон отпусков, на поезда этого направления билеты достать сложно, и они все забиты под завязку, а тут, мало того, что он оказался один в купе, так ещё и в других были свободные места. Но это было даже лучше — неизвестно ещё, какие бы попались попутчики.

Докурив сигарету, вернулся в купе. Его место было против движения проезда, но так как никто к нему так и не присоединился, Антон занял противоположную полку. Вот теперь можно уставиться в окно и бездумно смотреть на пробегающий мимо мир.

После дневной жары в вагоне было душно, поэтому окно было открыто, но по мере того, как опускалась темнота, становилось всё прохладнее. Антон решил, что пора закрыть окно. Не тут-то было! Все попытки прекратить это вентилирование не увенчались успехом.

Проводники уже погасили свет, в купе стало темно, прохладно и неуютно. Тишина нарушалась лишь постукиванием колёс. И в груди Антона вновь шевельнулась, ушедшая было, тоска. Даже не тоска, а что-то более тяжёлое, незнакомое. То ли от этого чувства, то ли от того, что в вагоне, действительно стало холодно, тело пронизала дрожь.

Антон достал из сумки свитер и натянул на себя. Выныривая из него, он глянул в окно и окаменел от ужаса и неожиданности. За стеклом он увидел бледное лицо, с жутким оскалом, выражающим предсмертную муку. Глазные впадины были черны, казались пустыми, но, не видя глаз, Антон почти физически ощутил их прожигающий взгляд. С каждой секундой в нём что-то нарастало изнутри, ища выхода. Наконец рот его открылся, и из горла вырвался на свободу крик. Он был короткий, но привёл его в чувства — их хватило на то, чтобы вскочить, броситься к двери и пулей вылететь в коридор.

Непроизвольно схватился рукой за сердце, пытаясь унять его биение, от которого кровь пульсировала в глазах. Что это было? Кто это? Он мог поклясться, что это не галлюцинация, не какой-то эффект, не отражение его лица. Он видел это ясно, он чувствовал этот страшный взгляд! Ощущал его кожей. И этот оскал... Даже сейчас ужасное видение стояло у него перед глазами.

Вцепившись руками в поручень, Антон не в силах был сделать шаг. Незакрытая дверь купе ритмично постукивала в такт колёс.

Вдруг в конце вагона промелькнула полоска света, которая тут же исчезла, и в темноте что-то шевельнулось. Показалось, что это шевелится сама темнота. Но, вот от неё отделилась какая-то часть, и, теперь Антон ясно различил высокую, худую фигуру.

Прилипнув к полу, Антон с ужасом смотрел на неё, увидел, как она медленно двинулась по коридору, вновь коротко вскрикнул и бросился назад в купе. Влетев в купе, закрыл дверь и, только тут, пожалел о том, что не догадался бежать в другой вагон.

За дверью он явственно слышал приближающиеся шаги...

Вот они остановились, и, в следующий миг раздался стук. Всё, что мог сделать Антон, это отступить от двери. За спиной был столик, в который он упёрся, а за ним... Никакая сила не заставила бы его обернуться, чтобы вновь встретиться глазами с тем, кто, может быть, и сейчас находится за окном.

Стук повторился, и вслед ему раздался голос:

— Откройте дверь! У вас всё в порядке?

Никогда ещё Антон не испытывал такого облегчения. Руки плохо слушались, но ему всё-таки удалось открыть замок и распахнуть дверь.

За дверью стоял проводник. Антон посторонился, но скорее он это сделал намеренно, чтобы заставить этим движением его войти.

— Что случилось? Это вы кричали?

Повернувшись к нему, Антон оказался лицом к окну. На миг ему показалось, что за стеклом вновь мелькнул этот кошмарный образ. Открыв рот, он вытянул руку в направлении окна:

— Видите? — выдохнул он.

Проводник обернулся к окну:

— Что?..

За стеклом было пусто.

— Окно..., — через силу пробормотал Антон, — окно... я не смог его закрыть.

Проводник странно посмотрел на него. "Пусть, — подумал Антон, — пусть считает меня за сумасшедшего, только мне надо его задержать".

Проводник подошёл к окну, ему пришлось немного повозиться, прежде чем удалось его закрыть.

— Вы из-за этого кричали? — с усмешкой повернулся он к Антону.

— Нет. Хотя здесь не жарко... Скажите, вы можете меня перевести в другое купе? В вагоне полно свободных мест. Я заплачу.

— Через час будет станция. Если не будет новых пассажиров, то я подберу вам место, — он сделал шаг к двери, намереваясь выйти.

Антон преградил ему дорогу. Проводник удивлённо и не без опасения посмотрел на него:

— Дайте пройти!

"Будь что будет! — решил Антон. — Скажу. Пусть принимает меня за кого хочет. Но, вдруг?.. Вдруг, ему, действительно, что-то об этом известно?"

— Подождите! Я... я видел за окном лицо... Я не шучу. Я его, действительно, видел!

Он не мог не заметить, как в глазах мужчины промелькнула растерянность. "Значит, что-то знает".

— Лицо? — проводник пожал плечами. — Вероятно, это было ваше же отражение, — он вновь сделал попытку уйти.

— Нет. Это не было моим отражением. И это не было галлюцинацией. Я трезв, как вы сами видите. И могу сказать вам, что психически здоров. Мне кажется, что вы что-то знаете об этом. Или, может быть, слышали. Расскажите, — почти умоляюще добавил он.

Проводник вздохнул, и, отступив, присел на полку, всем своим видом, как бы говоря — ладно, я расскажу, только, чтобы ты отвязался.

— Да, сказки всё это, — нехотя начал он, — ну, да. Ходит у нас по этому направлению слух, что были случаи, когда люди видели лицо, прижавшееся к окну. Об этом любят рассказывать проводницы. Они много о чём любят фантазировать.

— Но я не фантазирую! Я, действительно, его видел! И что они ещё рассказывают?

— Ну, хорошо, — вздохнул проводник, — я расскажу. Но, сразу говорю — всё это полная чушь! Полтора года назад, на нашем направлении, произошла катастрофа. Это показывали даже во всех новостях. Поезд столкнулся с грузовым составом. Были погибшие, были раненые... Но жертв было бы больше, если бы поезд был заполнен. К счастью пассажиров было мало. И вот тогда, кто-то из пострадавших, сказал, что видел за окном белое лицо. Причём не один даже, а двое или трое. После этого и поползли эти слухи

— Постойте! — перебил Антон. — А недавний случай с электричкой, который также показали в новостях, произошёл не на этом направлении?

— Можно сказать, на этом, — чуть помедлив, ответил проводник, — тоже ночью, тоже были жертвы. Машинист не заметил, как и в первом случае, предупреждающего сигнала... Человеческий фактор. Таков был вывод комиссии...

— И тоже были те, кто видел это лицо?

— Да, поймите вы! — в сердцах бросил мужчина. — После первого случая, и поползших слухов, конечно же, нашлась парочка психов, которые стали говорить, что видели лицо! Да, что там! Вот вам простой пример. Совсем недавно, одна гражданка, вероятно увидев своё отражение в стекле, рванула стоп-кран! К счастью, пассажиры отделались ушибами. Так что, выбросьте всё из головы, ложитесь спать, и, если по-прежнему хотите перейти в другое купе, то чуть позже подойдите ко мне. Я посмотрю, куда вас пристроить, — он поднялся и вышел за дверь.

Мысли лихорадочно метались в мозгу Антона.

"Поезд был не заполнен... И эта тоска...", — он вспомнил какую-то передачу о том, что на те рейсы, которые завершились крушением, билетов было продано меньше, что некоторые люди даже сдавали билеты, будто предчувствуя что-то...

Рывком поднял полку, вытащил чемодан, бросил на плечо сумку, обвёл взглядом купе — не забыл ли чего? — и вышел в коридор.

Старался идти быстро и тихо. Из-за приоткрытой двери купе для проводников, до него донёсся тихий женский смех, и грубоватый мужской голос, в котором он узнал голос своего собеседника.

Перейдя в соседний вагон, Антон прибавил шаг, несмотря на то, что чемодан оттягивал руку. Он шёл в конец поезда. Как можно дальше от головного вагона.

Люди спали, лишь изредка Антон видел таких же полуночников, как и он сам.

Он не считал, сколько вагонов уже прошёл. Перейдя в очередной вагон, остановился, чтобы перевести дыхание. Вагон был плацкартным. Боковые места почти все были пусты.

Он успел сделать лишь шаг. И в этот миг вагон тряхнуло со страшной силой. Антон упал. Его протащило чуть назад, потом бросило вперёд. Под полом он услышал страшный, металлический лязг колёс, что-то тяжёлое, с глухим стуком, падало на пол. Тишина взорвалась криками, женским визгом. Всё произошло мгновенно.

Антон лежал оглушённый, крепко зажмурив глаза, не смея пошевелиться. Крики не смолкали, казалось, что они становятся ещё громче. Они доносились отовсюду. Антон прислушался к своему телу. Вроде бы боли он нигде не чувствовал. Потом всё-таки нашёл болевое ощущение в руке, в которой нёс чемодан. Кисть застряла в ручке, кожа была слегка содрана, но, освободив кисть, Антон смог пошевелить пальцами. Он решился открыть глаза, и взгляд его сразу же упёрся, в распростёртое перед ним, тело мужчины. Мужчина лежал в неестественной, пугающей позе. Он перекрывал проход, лицо было обращено к Антону, и этого лица просто не было. Была лишь кровавая маска. И от этой маски тянулся тоненький ручеёк крови.

Антон вскочил. Перешагнул через труп — в том, что мужчина мёртв, у него не было сомнений. Шатаясь, двинулся к тамбуру. Голова кружилась, его подташнивало: то ли от того, что он всё-таки получил сотрясение мозга, то ли от увиденного. Дверь вагона была открыта. Внизу, на земле, сидела молоденькая девушка-проводница, которая плакала навзрыд.