Гребень старцев

— Как-как? — переспросила девушка.

Воин вздохнул.

— Идите к себе, госпожа, и предоставьте все мне.

— Может быть вы знаете, где ее искать? — поинтересовалась Акико. — Нет? А я знаю.

Следующий вздох был с изрядной долей скептицизма.

— Откуда же?

— Она сама сказала мне, — пожала плечами Акико. — Она попросила меня найти ее.

— И когда же? — воин запалил трубку от крошечного уголька, вынутого из кармана, и дым струйкой пополз к лицу молодой княгини.

— Она явилась ко мне в ночь моей свадьбы, — сказала девушка отступая на шаг назад.

— Это когда вас отравили? — с тонким оттенком ехидства спросил воин.

Акико гордо вскинула голову.

— Сестра пришла ко мне и сказала, где ее искать. Так что именно я должна отправиться в болота.

— Исключено.

— Так остановите меня, — спокойно сказала княгиня.

И отправилась на поиски потайной калитки. Едва ли к ней вела тропинка — какой же тогда был смысл звать ее тайной? Стена оказалась длиннее, чем думала Акико, и казалась совершенно монолитной. Молчаливый княжеский воин шел за ней попятам и, казалось, наслаждался неудачами девушки.

— Вы так упорно хотите отправиться на поиски госпожи Нацуко? — спросил он.

— Возможно, я единственная, кто может ее найти.

Воин вздохнул, прошел несколько шагов в сторону и дотронулся до стены. Калитка не то, чтобы открылась, просто исчезла часть стены, открывая бескрайнее болото, затянутое туманом. Воин присел на небольшой камень, надел ступы и протянул молодой княгине руку.

— Раз вы так упрямы, мне придется взять вас с собой.

— Нет, — покачала головой Акико. — Это ты меня сопровождаешь.

Она быстро прикрепила к ногам свои ступы и вышла на болото. Ощущение было странное — словно паришь в воздухе. Да и мысли, что под ногами на самом деле глубокая трясина, не давали покоя. Впрочем, сделав несколько шагов Акико приноровилась к ступам и успокоилась.

— Как тебя зовут? — спросила она своего невозмутимого спутника, уже отошедшего на достаточное расстояние от замка, когда сумела нагнать.

— Карасу, госпожа. Я личный хиттокири князя.

— В смысле, если ему захочется отойти в мир иной? — поинтересовалась Акико.

— И это тоже, — кивнул воин. — И куда вы намерены идти?

— На запад.

Карасу повернул налево и быстро пошел в сторону рощи полусгнивших берез.

Часть вторая. Дерево мертвецов

— "Следуй по индейской тропе туда, где умирает солнце до дерева мертвых"...

— А как мы узнаем его?

— Боюсь, что без труда, младший Мэсбот.

"Sleepy Hollow"

Болота казались бесконечными. Кое-где они походили на зеленые лужайки — эти места были самыми опасными, кое-где из озер с маслянисто-черной водой торчали скелеты деревьев, уродливых, но приспособившихся жить в гнилой болотной воде. Отовсюду пахло старостью. Акико старательно осматривалась вокруг в поисках дерева мертвецов, но пока не встретила ничего подобного. С рассветом путники остановились отдохнуть на небольшой станции — квадратном помосте на крепких сваях, прикрытом вощеной тканью. Там были сложены одеяла, сырые и вонючие, небольшой запас таких же отсыревших дров и котелок. Акико предпочла съесть несколько рисовых колобков из своих запасов, а Карасу занялся приготовлением чая в стеклянном шаре, который достал из-за пазухи. Пока воин, каким-то неведомым колдовством заставив шар висеть над огнем в воздухе безо всякой опоры, резал маленьким серебряным серпом чайный брикет, Акико смогла его разглядеть. Княжеский хиттокири был еще очень молод, хотя с оборотнями нельзя было быть ни в чем уверенной — их облик неизменно оказывался обманчив. Длинные черные волосы воин забирал в высокий хвост и перевязывал тонким черным шнурком, на обоих концах которого висели связки перьев. Лицо Карасу было хотя и красивым, но совершенно лишенным каких-либо эмоций, зато глаза оказались живыми и лукавыми. Заметив, что княгиня его рассматривает, он чуть заметно улыбнулся. Акико поспешно отвела глаза, хотя больше смотреть было не на что: болото, болото, болото.

— Будет легче, госпожа, если вы расскажете, что мы ищем, — заметил Карасу, протягивая девушке маленькую чашку с горьковатым осенним чаем.

Акико долго размышляла, катая чашку в ладонях, прежде чем решилась поделиться с воином словами сестры.

— Нацуко сказала мне: "Болотные воды сомкнулись надо мной. Гребень у врагов князя, а я на дне трясины. Иди на запад до дерева мертвецов, Акико, и черпай воду". Это дословно. Я очень точно запомнила ее слова.

Карасу сделал медленный глоток, не сводя глаз с темного зеркала болотных вод, после чего тихо пробормотал:

— Дерево мертвецов. Что это может быть?

— Я с горной стороны, — пожала плечами Акико, — и никогда не бывала на западе. Нацуко сказала это так, словно я должна узнать это проклятущее дерево без труда.

— Очень может быть.. — пробормотал Карасу. — Допивайте чай, княгиня, нам нужно идти. Князю отпущено не так уж много времени, ему очень нужен этот гребень.

— Что в нем такого? — поинтересовалась Акико, надевая ступы.

— Он может вернуть утраченную юность. Именно гребень позволяет воронам жить так долго. Лишившись сокровища мы будем жить столько же, сколько и остальные князья: всего в два-три раза дольше вас, людей.

— Мелочи-то какие, — проворчала себе под нос Акико.

Они пошли дальше на запад, в самое сердце трясины. Здесь ступы не очень хорошо срабатывали, поэтому Акико пришлось идти след в след за тщательно выбирающим дорогу Карасу. Ворон шел уверенно, хотя по его словам был в этих местах впервые. До самого вечера они не останавливались, и Акико уже валилась с ног от усталости. На закате, в наступающих уже сумерках Карасу нашел достаточно твердое место, где они смогли сесть, пусть и тесно прижавшись друг к другу. княгиня скрепя сердце согласилась на это.

Воин с громким чавканьем воткнул оба меча в землю, закутался в хаори и раскурил свою трубку. Акико оставалось только вдыхать странный аромат его табака и мерзнуть, сожалея о собственной недальновидности: ей бы тоже не помешала накидка.

— Безлюдно здесь, — проворчал Карасу. — Пожалуй, мы уже покинули земли воронов и ступили в нечейные болота. Плохо.

— Почему? — спросила Акико, стуча зубами.

— Князья охраняют свои владения, ограждая их колдовством от многих напастей: особенно страшной непогоды, диких животных, слишком глубоких и алчных трясин. На нечейную землю мало кто рискует просто забредать, не говоря уже о том, чтобы на ней селиться. Без хорошего колдовства тут долго не протянешь. А я как на зло не взял с собой амулеты. Они сумели бы, пожалуй, защитить нас.

— Когда дед нынешнего князя был совсем юнцом, — продолжил воин после небольшой паузы, — он славился, как искусный колдун. Говорят, он даже ходил в нечейные земли и вернулся оттуда совершенно седым. Тогда Старцы, болотные чародеи, подарили ему гребень, которым можно вычесать седину как пепел или снег. И отец нашего князя, и сам Повелитель тоже ходили на запад, но не рассказали о том, что видели за границей княжества. Это заставляет меня думать о вашей безопасности, княгиня. Я отведу вас в замок, а сам отправлюсь на поиски дерева мертвецов.

— Исключено, — покачала головой Акико. — Сестра хочет, чтобы я сам нашла ее.

— Мне кажется, госпожа, вы просто хотите найти приключений на свою... голову, — осторожно заметил Карасу.

— Возможно, — уклончиво ответила молодая княгиня. — Идем дальше с рассветом?

— Как бы раньше не пришлось, — проворчал Карасу. — Спите. Вот, возьмите мою хаори.

Акико закуталась в куртку молодого воина и попыталась свернуться калачиком на кочке. Места было слишком мало, и вскоре девушка уснула, привалившись к спине хиттокири. Карасу заново набил трубку табаком, дающим довольно странный лиловатый дым, подставил лицо мелкой мороси и принялся изучать небо, где в прорехах туч посверкивали звезды. Он ощущал медленное течение времени сейчас, как биение собственного пульса: песчинки пересыпались из верхней колбы в нижнюю с тихим шорохом, которому вторил плеск болотной воды. За несколько минут до наступления потайного часа он осторожно поднялся, уложив княгиню на земле и сунув ей под голову свой мешок. Выпрямившись, он без опаски ступил на воду, которая под его ногами обрела плоть. Вокруг кочки за секунду выстроилась сама собой станция из черных бамбуковых палок, уложенных на прочной основе из дубовых свай. На северном углу висел на конце высокого шеста небольшой фонарь, с трудом разгоняющий туман.

Акико проснулась от прикосновения рук тумана к своему лицу и села, с удивлением оглядываясь. Казалось, минутой назад — впрочем, она не знала, сколько проспала, — здесь было только бесконечное болото и жалкий кусок земли, а теперь она лежала на бамбуковом настиле небольшой станции. Карасу замер в нескольких шагах от нее, и в позе его было нечто оборонительное, хотя оружия воин не обнажал. В тумане кто-то прятался, и от него необходимо было защищаться — Акико это чувствовала. Она нащупала рукоять спрятанного под одеждой танто и замерла.

— Ты поклялся больше не ступать на мои земли, — прошелестел голос тихий на грани слышимости. Туман всколыхнулся.

Карасу медленно, с тихим звоном, обнажил вакидзаси и опустил клинок себе на плечо.

— Ты знаешь, какое наказание следует за ослушанием? Теперь ты останешься здесь навсегда.

— Сомневаюсь, — покачал головой Карасу. — Ты тоже не следуешь своим клятвам, Сабиси. Из моего дома похищена девушка, и ее дух послал нас на запад. Как ты это объяснишь?

В наступившей тишине пропали все звуки. Акико не слышала даже своего собственного дыхания. Она поднялась и медленно подошла к Карасу. Воин обернулся и приложил палец к губам.

— Ты уже бывал здесь? — шепотом спросила Акико. — Ты врал мне.

— Да, госпожа, — кивнул воин, не уточняя, с чем же он соглашается. — Помолчите.

Туман сгустился, фонарь стал только желтым пятном в молочном воздухе. Акико ощутила на своих плечах руки, тянущиеся к ней из тумана. На вытащенном из-за пазухе танто отразились чьи-то горящие глаза. Молодая княгиня ойкнула.

— Эта земля не для людей, Карасу-ван, — сказал тот же странный бесплотный голос, порождаемый, казалось, самим туманом. — Она принадлежит призракам. Ты пришел в третий раз и привел с собой живую горячую женскую кровь. Теперь я заберу ее с собой. Ты знаешь закон.

Карасу быстро развернувшись схватил Акико и прижал ее к себе. Рельефная вышивка немного оцарапала щеку девушки.

— Молчите, умоляю, — шепнул воин.

Акико закрыла глаза. Она чувствовала, что начинает растворяться в тумане, но молчала. Секундой позже она перестала различать дыхание Карасу и биение его сердца.

— Идите на северо-запад, госпожа, прямо от фонаря, никуда не сворачивая, пока не увидите дерево мертвецов. Молчите, что бы вы не увидели на его ветвях. Вы должны найти вашу сестру, и узнать у нее, где гребень. Идите и не оглядывайтесь.

Теплая ладонь легонько пихнула девушку в спину и заставила шагнуть по направлению к тусклой луже света.

— Не оглядывайтесь! — крикнул Карасу, и голос его съел туман.

От фонаря начиналась хлипкая гать из связанных по пять бамбуковых шестов. Они лежали, концами опираясь на кочки и пучки серебристой травы и кое-где были привязаны к коротким прогнившим кольям. Дальний конец этой опасной дороги тонул в темноте и тумане. Акико обернулась, но на станции уже никого не было, только полускрытая туманом пустота и одинокий фонарь. Молодая княгиня глубоко вздохнула — впрочем болотный воздух не доставил ей удовольствия — и ступила на шаткую дорогу. Она вела точно в нужном направлении, не сворачивая и не отклоняясь даже на палец. Бамбук дрожал под осторожными шагами. По счастью Акико еще в детстве много ходила по болотам — от своей деревни к дому бабушки, живущей в трех-четырех часах пути, и путь через незнакомые земли не показался ей слишком сложным. Просто — страшным. К тому же девушка немного волновалась за своего спутника — что-то жуткое было в его голосе. И это не говоря уже о таинственном Одиноком из тумана.

Дорога оказалась не такой длинной, как думалось в начале. Спустя полчаса из тумана выступили очертания дерева, искривленного какими-то болезнями и лишенного листьев. Сделав еще несколько шагов, Акико поняла, почему Карасу велел ей молчать, что бы не было увидено, и вовремя успела зажать себе рот рукой, глуша крик. На изогнутых и выкрученных лаково-черных ветвях дерева, прикрученные за волосы, или, возможно, волосы служили черенками, висели головы. Рты их были искривлены криком, глаза широко раскрыты.

— Дерево мертвецов, — одними губами прошептала Акико.

Головы разом повернулись к ней.

— Кто здесь? — на тысячу голосов спросило дерево.

Акико, стараясь особенно не присматриваться, сделала шаг вперед. "Иди на запад до дерева мертвецов и черпай воду", — сказала сестра. Воды было много, черпать — не перечерпать, это точно.

— Это княгиня из рода воронов, — сказала она из голов, свисающих с нижних веток. — Она пришла сюда за сестрой, потому что думает, что дурман не врет. Если бы она шла на север, то нашла бы дочь лета, а на западе она найдет только смерть.

Позабыв наказ Карасу, Акико громко спросила:

— Где мне найти Нацуко? Скажите!

Головы повернули к ней свои незрячие глаза, язвы ртов ухмыльнулись разом, показывая сгнившие зубы.

— Дети губят господина, слуги губят господина, — нараспев произнесла одна из голов, отличающаяся необычными золотистыми волосами, глаза ее когда-то были голубыми. Наверное. — Один из замков господина изнутри похож склеп, и погребальный огонь вьется на всем северным краем. Если тебе есть, чем заплатить, иди к тысячеликой в Замке Мертвых и спрашивай ее совета.

— За-замок мертвых? — переспросила Акико, пятясь.

Жуткие лица продолжили ухмыляться. Светловолосая подалась вперед.

— Дорога к нему отмечена лужами огня. Зрячий не заблудится, слепой не потеряет.

Акико огляделась. Действительно, налево от того места, где она стояла, роились мелкие болотные огни, словно отмечая путь. Впрочем, гати там не было, а черное зеркало болотной воды выглядело пугающе. Но иных путей у девушки не было. Она решительно, как ей казалось, повернулась и ступила навстречу огонькам.

— Эй, — вновь окликнула ее светловолосая голова. — Еще один совет: не слушай голоса незрячей, если не хочешь потерять свои красивые глаза.

И тогда Акико побежала, стремясь оставить чудовищное дерево позади как можно скорее. Оставалось только радоваться, что покидая замок воронов она надела хакама, бежать в которых было значительно удобнее, чем в длиннополых дамских нарядах. Впрочем, брюки тоже вскоре отяжелели от грязи, и передвигаться стало трудновато. Дорога огней петляла, огибая, видимо, самые опасные и топкие места, но кое-где все равно приходилось утопать по колено. По расчетам Акико уже должно было рассвести, но ночь, казалось, навеки поселилась в этих землях. Россыпь болотных огоньков была единственным освещением, не дающим сбиться с пути или пропасть в топи. Если посмотреть на это с другой стороны, именно они уводили беспечных путешественников в путину. Хотя, выбора у Акико не было.