Конфедерат: Возрождение

Императора Александра II представлял настоящий боевой генерал, Эрнест Густавович Штакельберг, многократно отличившийся в сражениях с кавказскими горными дикарями. Человеком он был довольно прямолинейным, но вместе с тем умеющим разбираться хитросплетениях дипломатических интриг. Понятное назначение в воюющую страну, чего уж там. Лично меня, равно как и Борегара, оно более чем радовало. Послу, разбирающемуся в военном деле легко понять общую ситуацию и здраво её оценить. Ну а убеждённому монархисту понятны будут некоторые намеки, которые должны прозвучать.

Испанская же Изабелла выбрала в качестве своего представителя в Конфедерации родовитейшего гранда, Мариано Франсиско де Борха Хосе Хусто Тельес-Хирон и Бофор-Спонтина, герцога Осуна и Инфантадо. Обычное такое полное имечко для Испании, хотя в обычной обстановке сокращалось просто до Мариано Терьес-Хирон, герцог Осуна. Тоже, скажем так, человек, далеко не чуждый сражениям. Карлистские войны, однако, куда ж в Испании да без них! Правда от армейских дел он давно отошёл, сначала просто так проматывая огромное состояние, а с пятьдесят шестого и до недавнего времени делая это в России, куда был назначен послом. И уже оттуда его, выдернув как репку с огорода. Переместили сюда. Видимо, таким образом королева Изабелла решила умерить его совсем уж неумеренное мотовство. Как-никак тут, в Ричмонде, особенно не размахнёшься. Хотя герцог Осуна всё равно старался от всей души, устраивая один приём за другим.

Был ли он пригоден для занимаемой должности? Как ни странно, да. Привыкшие видеть в нём исключительно транжиру и гедониста рисковали серьёзно разочароваться. И, само собой разумеется, подкупить подобного богача было нереально. Это также было немаловажным фактором в назначении герцога послом сначала в Россию, а теперь и сюда, в Конфедерацию.

Кстати, именно к нему мы с Борегаром и собирались нанести очередной. Очень важный визит. Важный хотя бы потому, что прежние были не более чем 'прощупыванием позиций'.

* * *

Роскошь. Много роскоши. Именно это можно было сказать, оказавшись в особняке, который был куплен представителями герцога Осуна незадолго до того, как он прибыл сюда с верительными грамотами посла королевы Изабеллы. Прибыл на корабле, почти полностью заполненном теми самыми 'предметами роскоши', большей частью ещё и антикварными. Именно ими в кратчайшие сроки заполнили купленный особняк. И именно там стали проводиться самые шикарные приёмы исключительно для узкого круга приглашённых.

Был ли я там? Конечно. Впечатлился ли? В меру, потому как излишняя пышность и помпезность не были особенно близки. А вот Борегару это было куда более симпатично. Впрочем, на вкус и цвет... все фломастеры разные, чего уж там.

Сам посол Испании, Мариано Терьес-Хирон, встретил нас с показным радушием, с ходу предложил угоститься любым сортом вина из его обширных погребов, равно как и сигарами на любой вкус. Первое больше интересовало Борегара, ну а я предпочитал второе. Грешен, люблю хороший — но именно что хороший — табак. Тут главное не увлекаться, а в меру он вполне себе полезен как для расслабления, так и для стимуляции работы мозга.

Герцог Осуна любил поговорить о родной своей Испании, расписывая её красоты. Увы и ах, но это было необходимой прелюдией, если хотелось говорить с ним в максимально благожелательном состоянии. От этих речей он воздерживался лишь перед другими послами и главами государств. Мы же, хоть и воспринимались им как весьма достойные его внимания гости, но до послов или правителей как-то не оттягивали.

Впрочем, плевать. Послушать о его солнечной и своеобразной Родине было невеликим трудом, особенно если учитывать, что рассказывал он хорошо, красочно, да и в истории разбирался дай боги каждому. Недаром библиотека герцогов Осуна и Инфантадо считалась одной из лучших в мире. Вполне заслуженно считалась.

А потом разговор плавно так переместился в сторону цели нашего сегодняшнего вечернего визита. Если отбросить вежливость и словесные кружева, то Мариано Терьес-Хирон изволил любопытствовать на предмет 'какого чёрта благородных донов принесло к нему и что он будет с этого иметь не столько даже для себя, по причине богатства и пресыщенности, сколько для Испании'. И хорошо, что этот ответ у нас имелся.

— Война скоро закончится, — посмотрев на Борегара и увидев едва заметный кивок, предлагающий именно мне начинать этот разговор, произнёс я. — Может не в ближайшие месяцы, но в пределах года точно. Соединённые Штаты Америки потеряли слишком много важных для них территорий, солдат, да и боевой дух с недавних пор совсем уж не на высоте.

— Однако прокламация Линкольна об освобождении рабов на всех территориях, она наделала много шума. И тут, и в Европе.

— Много шума... из ничего. Именно так, если мне не изменяет память, говаривал великий английский драматург и поэт Вильям Шекспир, — улыбнулся я, вставая из кресла и делая несколько шагов к стене, где висела картина Гойи, изображавшая одного из предков нынешнего герцога в окружении семьи. — Гойя. Великий художник был. Особенно запоминаются его 'Капричос'. Пожалуй, именно они лучше всего способны охарактеризовать метания президента Линкольна.

Говоря это, я не мог не вспоминать те довольно досадные беспорядки, которые просто не могли не начаться в Конфедерации. Хоть за последние месяцы мы изрядно проредили агентуру аболиционистов, да и прочих негролюбов окоротили неслабо, потенциал для бутов оставался. Вот на него явно и рассчитывали Линкольн со товарищи, вбросив в массы прокламацию об освобождении рабов.

Начались... спорадические беспорядки. Их быстро и жёстко давили, особой угрозы они просто не представляли, ведь доступа к оружию и нормального руководства у негров просто не было. Резидентура янки того, или отловилась, или смылась, или сидела тихо, как мышь под метлой. В какой-то мере беспорядки оказались нам даже на руку, показывая некоторым благодушно настроенным семействам, что под боком у них постоянно были змеи, способные укусить при первом представившемся случае.

— Беспорядки, — поднял вверх указательный палец герцог. — О них пишут везде.

— Укус клопа, — поморщился Борегар. — Клопов давят и забывают об их попытках тебя задеть уже через несколько минут.

— Да, вы раздавили 'клопов', — охотно согласился посол. — Но европейская пресса бурлит и истекает ядом, особенно в Англии и немного меньше во Франции. Репутационные потери.

Борегар смолчал, я же предпочёл парировать этот выпад.

— Всё равно никто не побежит кормить подыхающие Соединённые Штаты с ложечки питательным бульоном из экспедиционных корпусов и массовых поставок вооружений. К тому же мы верим, помимо прочего, в добрые отношения с королевой Изабеллой. Кстати как обстоят дела в Мексике?

— Дева Мария благосклонно смотрит на нас с небес, — аж прищурился от удовольствия испанский гранд. — Войска маршала Прима, получив подкрепления из метрополии, идут на столицу. Но перед этим мы обезопасили себя от угрозы с юга. Орисаба пал, Оахака и Акапулько сдались без боя. Французы тоже... путаются под ногами. У Хуареса нет шансов победить. На нашу сторону переходят все, кого он попробовал ограбить. А опираться за всю эту мелюзгу без поддержки со стороны северного соседа... Он обречён, вопрос лишь в том, когда сам это поймёт.

— Что возьмёт от Мексики королева Изабелла?

— Веракрус, Матаморос, Акапулько с окрестными землями. Может больше, но нам предстоят переговоры с будущим императором Мексики. Испании нужен дружественный монарх, не хочется его расстраивать.

— Конфедерация будет приглашена на эти переговоры?

Вопрос Борегара был задан с такими интонациями, что рассматривать его иначе, чем в качестве констатации очевидного, вряд ли имело смысл. И посол это хорошо понимал.

— Разумеется, генерал. Моя королева ценит вклад Конфедерации.

— А ведь мы планируем и другое приглашение, — закинул удочку я. — Переговоры о мире между нами и США. Согласитесь, посол, что окончание этой войны станет значимой вехой не только для этого континента, но и для Европы. И мы надеемся, что ваше королевство займёт на предстоящем конгрессе благожелательную по отношению к Конфедерации позицию.

— Президент Дэвис планирует собрать целый конгресс наподобие Парижского?

— Не совсем, — улыбнулся я, а Борегар кивнул, подтверждая, что мои слова — его слова. — Все мы понимаем значимость мистера Дэвиса в период становления Конфедерации. Но сейчас он явно устал, ему нужен отдых и... менее тяжёлая и выматывающая работа.

В переводе на совсем уж понятный язык, мы только что сказали, что президент Дэвис скоро лишится всей своей власти. Открыто, не таясь, тем самым показывая, что не собираемся 'играть в прятки'.

— И на объявленных выборах будет выдвинут...

— Никаких выборов, — отрезал я. — Игры в демократию хороши в меру, но если заиграться, то наступает что-то вроде того, о чем заявил Линкольн в своей прокламации. Семьям юга не хочется, чтобы того, кто будет править, выбирали разные... Ведь так можно докатиться и до того, что в выборах, как вскоре в США, смогут принять участие те самые, родом из Африки. Мы хорошо понимаем риск повторения чего-то подобного в будущем, поэтому предлагаем стране решение, опробованное небезъизвестным вам Наполеоном Буонапарте. И надеемся на поддержку королевы Изабеллы.

— Не со стороны, как в Мексике, а изнутри, — понимающим тоном вымолвил герцог Осуна. — Я понял вас. Даже не спрашиваю, кто это будет. Всё уже понятно. Но поддержка Испании в столь важном вопросе...

— Дорогого стоит, — подхватил Борегар. — И мы готовы предложить достойную плату. Мы отдадим Испании доктрину Монро на золотом блюде.

Слово было сказано. И озвученное предложение не могло не заставить герцога Осуна отнестись к нему самым серьёзным образом. Доктрина Монро, этот краеугольный камень в дипломатических игрищах Нового Света, мешающая иным странам, кроме США, напрямую вмешиваться в дела стран на территории обеих Америк. И вот эту 'священную корову' бросали прямо под нож Испании, тому самому королевству, которое имело больше всего интересов в своих бывших колониях.

— Королева Изабелла узнает об этом очень скоро. Я сегодня же отправлю секретаря посольства на вокзал, где он сядет на поезд до Норфолка. А там на посольском корабле к побережью Испании. Такие известия можно передавать только с доверенными людьми.

— Курьерский поезд будет ждать вашего человека. Равно как и надежная охрана, — подтверждаю я нашу заинтересованность в скорейшей доставке послания. — И вы можете сказать по поводу сделанного нашей стороной предложения...

— Королева внимательно его изучит и в скорейший срок ответит вам. Вместе с тем мне хотелось бы узнать о том, на кого ещё будет распространяться изменение доктрины?

— Испания и Россия, если сочтёт это необходимым для себя, — без промедлений отвечаю на действительно важный уточняющий вопрос. А также надеюсь на то, что обе упомянутые в нашем разговоре монархии будут благосклонны к выдвинутым Конфедерацией предложениям на предстоящем конгрессе. И место его проведения.... Куба — воистину райский остров.

— И это я тоже передам своей королеве. Она с пониманием отнесется к... высокому мнению о кубинских красотах.

Дипломат, ети его! Всем тоном даёт понять, что королеве Изабелле точно понравится крах доктрины Монро, да и выбор Кубы как места проведения конгресса тоже наилучшим образом скажется на потускневшем за последние десятилетия блеске короны испанских монархов.

Что до намёка о будущих действиях, схожих с предпринятыми ранее Наполеоном I, то и тут Терьес-Хирон наверняка всё понял и обязательно доложит королеве Изабелле. О чём? О том, что скоро с КША может случиться метаморфоза, подобная той, которую запланировали проделать с Мексикой. Только вот Мексику решили изменить извне, а Конфедерацию — изнутри. Результат же один бес будет схожим и откровенно позитивным для многих европейских монархий. Они ведь после Французской революции и многочисленных последующих попыток изменения государственного строя с подозрением относятся к 'рассадникам демократии'. И тут я их более чем понимаю.

По сути, главная часть визита к испанскому послу подошла к концу. Теперь надо было поприсутствовать ещё некоторое время просто для приличия. Побеседовать обо всём и ни о чём. Сама собой всплыла тема Реконкисты. Той, первоначальной, которая против мавров. Я тоже втянулся в разговор, благо кое-что помнил, а некоторые нюансы, доселе неизвестные, были весьма любопытны. В общем, неплохая оказалась возможность временно отвлечься от нынешних хлопот.

К слову сказать, визит к Штакельбергу, послу России в Конфедерации, состоялся ещё вчера. Мы желали получить по сути то же самое, что и от Испании, но вот расплатиться собирались иным векселем. Каким? Куда более важным для России и лично императора Александра Николаевича. Обещание поддержки по вопросу уничтожения результатов Парижского конгресса по результатом Крымской войны. То есть полное содействие по наплевательскому отношению к нейтрализации Чёрного моря. Не на словах, а с возможным подписанием любого рода официальных бумаг главным лицом Конфедерации.

Риски для нас? Собственно, они практически отсутствовали. Британия изволила с недавних пор якшаться с янки. Франция... Пока что они слишком тесно были повязаны с нами по мексиканскому вопросу. Так что по любому ограничатся лишь недовольными физиономиями. А ими, уж извините, меня точно не удивить и тем более не напугать.

Относительно же намёков русскому послу о скором изменении государственного строя Конфедерации, то и здесь были очень неплохие перспективы. Хоть император Александр II и не находился на столь твёрдых консервативных позициях, как его отец, незабвенный Николай I, но более чем чтил неприкосновенность монархии. Я то помнил, как серьёзно он относился с ситуациям, когда полетели короны сначала с владетелей итальянских минимонархий, а потом с такого же размера германских властителей. Тогда Александр Николаевич изволил серьёзно гневаться. А ведь там не было образования упаси боги, республик, лишь переход под власть другой короны, более значимой. В нашем же случае должно было случиться нечто совсем противоположное, то есть укрепление консервативного начала по ту сторону океана. Вроде как и далеко, а всё равно приятно, да и с точки зрения пропаганды вполне себе своевременно. Дескать, революции в Европе проваливаются, зато монархии в не самых малозначимых странах восстанавливаются.

Генерал Штакельберг порадовал и иной новостью, на сей раз имеющей отношение к северной части американского континента. К совсем северной части, к Аляске. Отправленные не столь давно образованной 'Северной компанией' геологические партии подтвердили, что золото в указанных мной местах есть, причём в действительно внушающих почтение количествах.

Получив же подтверждение, император высказал недвусмысленную монаршую волю. Она заключалась в том, что у компании Гудзонова залива требовалось купить те земли, где, по поступившим от меня сведениям, также находились залежи золота. столь нужного империи. Разумеется, покупка должна была совершиться до того, как начнутся самые первые шаги по разработке приисков. И, что особенно радовало, руководство компании охотно согласилось продать 'Северной компании' интересующие оную земли за сумму всего лишь в триста пятьдесят тысяч фунтов стерлингов золотом. Главное. что обе стороны были довольны суммой. Хотя одна сторона, я точно знаю, скоро взвоет от жалости к себе, рыдая горючими слезами. Более того. побежит жаловаться непосредственно королеве Виктории, что 'сюсеньку-малюсеньку злые русские дяди обидели, как последнего алеута 'на бусы и бочку спирта' развели'.