Если посол в Петербурге не имел никаких сомнений, собирая любую информацию, вплоть до женских сплетен, то присутствующие господа испытывали неловкость друг перед другом — брать ли на веру...? Какую давать оценку...? Воспринимать ли всерьёз очередные сказки и мифы (хватало из жемчужины-Индии) уже от "белых варваров"?

Вот теперь появилось нечто новое в термине — "пришельцы".

— Марсиане? — Продолжал острить снова не поддержанный..., — или ошибка перевода?

*( "броуном" — имеется в виду броуновское движение молекул.)

Но действовали на опережение. Потому что были и факты. И не только косвенные, а и существенные. И знали — "американский ледокол" существует. Пока не обладая большей информацией, ни о его водоизмещении, ни о мощности машин. Не "вычислив", не смотря на все усилия, страну и верфь, со стапеля которой вышел этот "подозреваемый".

А потому и шпионы-агенты на Север. И подкупы. И масло лести для дураков при императорском дворе и около. И целый крейсер — проследить за безумным походом (безумным ли?).

А в свой черёд, пока диппочта доползла от Невы до Темзы, её догнал телеграф из Норвегии, из Вадсё — вернулся "Бервик". Добрал угля и поспешил к берегам метрополии.

И что-то там с ним было не всё в порядке. В коротком шифрованном рапорте (отправленном почему-то от имени старшего артиллерийского офицера) сообщалось о пожаре на крейсере, возникшем при странных обстоятельствах.... без подробностей..., если не сказать, невразумительно. Но вероятно телеграфом всего не сообщишь.

Однако все неприятности с "Бервиком" (с которыми естественно станут разбираться по его прибытии в Скапа Флоу) затмевало сенсационное известие — русская эскадра, по всей видимости, застряла во льдах!

Об этом уже кричали заголовки норвежских печатных изданий.

Об этом уже настойчиво запрашивали из японской миссии в Лондоне: "так ли это? Насколько выводы командира "Бервика" достоверны"?

Этой новостью уже упивались все европейские газеты, не скрывали злорадства недруги, не преминули поерничать даже союзники-французы. И лишь германцы были по-деловому сдержаны.

Официальная российская сторона притихла. Словно чего-то выжидая, в то время как газеты Петербурга и других серьёзных изданий задавались вопросами, словно бы и адресованными царю: "неужели!?", "как же так?", "что же дальше?".

Одинокое возвращение "Ермака", который доковылял на одной машине до Александровска, развеяло все надежды, что "британец" навёл напраслину, и повергло общественность в уныние. Даже мальчишки-газетчики голосили без прежнего задора, раздавая на площадях пахнущую свежей типографской краской провальную весть.

Не обошлось без нагнетания страшилок: поговаривали, что одно судно затёрло льдами, и оно затонуло, что "Ослябя" потерял винты, а взбунтовавшаяся команда перебила офицеров. Усугублялось это тем, что "Ермак", ставший в Екатерининской гавани под бункеровку, взяли под охрану — никого на борт не впускали, никого (из экипажа) не выпускали. Фактически — арест.

Предполагали, что будет организованна немедленная спасательная экспедиция, однако "Ермак" требовал ремонта. Других столь мощных ледоколов Россия не имела.

Что докладывал капитан ледокола Рудольф Карлович Фельман адмиралу Дубасову, было неизвестно. Но вскоре "Ермак" отправился (кто-то разнюхал) на Балтийские заводские верфи. А если и задались вопросом: "зачем так далеко, не проще ли (и быстрее) провести ремонт у тех же англичан", то это всего лишь так... разговоры-разговоры.

Дубасов же, после беседы с Фельманом поспешил в Архангельск. И оттуда уже железной дорогой собирался везти отчёт государю лично.

* * *

Свой "арест" в Скапа Флоу получил и "Бервик" — его отвели на обособленную стоянку. Допрашивали экипаж. Изучали следы пожара.

Практически все офицеры той ночной вахты, когда случилось происшествие, погибли от ожогов. Что уже было странно (что ж за огонь-то такой?).

Удалось установить, что некоторые из людей отравились продуктами горения и умерли уже по пути домой. В том числе и командир.

Сигнальщики с юта, где в наименьшей степени распространился пожар, утверждали..., в общем по-разному.

Перед воспламенением многие слышали страшный ни на что не похожий звук, который шёл со всех сторон и даже сверху. А один из сигнальщиков упёрся: "что именно так — исключительно сверху". А так же заявлял, что видел "что-то большое, похожее на стрекозу-дракона".

Состояние матроса было весьма специфично — он был крайне возбуждён, издёрган, бредил. Вскоре врачи констатировали у него помешательство.

Особых улик на палубе собрать не удалось. Установили, что крейсер не обстреливали артиллерией, не было следов торпедной атаки. Принявший командование старший артиллерийский офицер, не желая показывать потрепанный вид корабля, приказал привести его в порядок пока они шли к Норвегии. "Бервик" и выдраили так, что найдены были лишь следы нефтяного происхождения, которые вместе с остатками сажи отдали на анализ.

Впрочем, не особо надеясь на какие-то откровения.

— Итак, джентльмены. Что мы имеем?

Эскадра Рожественского останавливается во льдах. Предполагаем, что она встряла. Иначе, какой смысл им не следовать дальше.

Между "Бервиком" и концевым кораблём русских четыре мили. Кстати, смешная дистанция для артиллерии, а русские, если заметили, в конфигурации, сравнительно с нашим кораблём, в совершенно невыгодном положении.

Но речь не об этом....

Между ними ледяное поле и открытая вода. Ночью происходит нечто, после чего на нашем крейсере случается сильное возгорание. Пожар потушили только к утру, есть жертвы. Погиб, в том числе и командир. Принявший командование офицер утверждает, что русская эскадра утром продолжала оставаться на своём месте, и клялся, что не увидел каких либо для неё возможностей произвести атаку. Само же происшествие послужило веским доводом возвращаться домой. Тем более он знал, что и командир собирался уходить максимум через трое суток.

То, что Рожественский застрял, подтверждает вернувшийся "Ермак", единственный вырвавшийся из ледового плена, получивший в ходе экспедиции неисправности.

Звучит с натяжкой, но приемлемо.

Тем не менее, я думаю, что нас хотят одурачить. Иначе куда во всю эту историю всунуть таинственный "американский ледокол"? Который, как мы знаем, существует.

По все моим умозаключениям, именно сейчас на сцене, там, он и должен появиться, дождавшись, когда наш слегка поджаренный "Бервик" уйдёт восвояси.

Соглашусь, есть все основания полагать, что пожар на "Бервике" не случаен.

Но даже если это русская диверсия мы ничего не можем предъявить.

Не предъявим, даже если бы русские открыли по нему огонь из орудий — потому что тут "слово против слова", и иных свидетелей в той глухомани нет. А война с русскими нам не нужна. *

*( Англичане, желая поражения российской империи в русско-японской войне, не собирались идти на открытый конфликт с Россией, предполагая использовать её против Германии. Именно Германию (уже тогда) британцы считали для себя главной угрозой. Об этом говорят рассекреченные документы и мемуары британских политиков.)

Так что, джентльмены, мало ли где, в каких далёких морях друг друга обстреляли какие-то корабли.

Но лучше бы обстреляли, чёрт меня подери. А так ещё одна загадка.

Какими историями потчевали наших моряков норвежские рыбаки, это конечно занимательно и интересно. И пусть RegNews** прекрасно стреляют из луков, могут бесшумно, незаметно появиться и напасть на чужаков, охраняя свои языческие идолы..., и землю..., как там её? Остров Вай Хатс — "земля смерти"!

* * *

Но я реалист. И прагматик.

Предположу лишь, что в темноте, в тумане головорезы Рожественского смогли подойти на катере (или катерах), с применением отвлекающих сирен (а в неоднородной плотности тумана звук может распространяться весьма специфически). И сумев не попасть под лучи прожекторов, метнули на борт зажигательные заряды. Что-то типа "греческого огня".

Конечно, можно озадачить прессу — пусть бы подняли русофобский вой....

Но, во-первых, повторюсь, открытая конфронтация с Россией нам не выгодна, во-вторых, на "Бервике" как могли, удалили все следы инцидента. А в-третьих, пусть русские думают, что мы проглотили их лживую пилюлю и строят свой сценарий.

А мы пока подготовим достойный ответ.

К сожалению, теперь, в плане информации, вся надежда на нашего посла в Петербурге. Только Гардинг сейчас может вызнать, что же там, на севере происходит..., как и замыслы русского царя.

* * *

( RegNews — общее название многих северных народов.

Англичанин видимо имеет в виду остов Вайгач, где были установлено до пятисот языческих идолов. Населяющие остров племена ревностно защищали эти святые места. Среди самодийцев даже была группа воинов-хранителей святилищ, изгоняющих или убивающих чужаков, что породило среди европейцев нездоровые слухи.)

* * *

На следующий день после приезда вице-адмирала Дубасова в Петергофе состоялось Особое совещание.

Председательствовал Николай II.

Также присутствовали великие князья: генерал-адмирал Алексей Александрович, контр-адмирал Александр Михайлович (Сандро) и генерал-адъютант от кавалерии Николай Николаевич. Был приглашён министр иностранных дел Ламсдорф и конечно управляющий морским министерством вице-адмирал Авелан.

В своём праве подле царя сидел начальник охраны Ширинкин.

Дубасов зачитывал доклад Рожественского..., претерпевший некоторую редакцию, так как великие князья по-прежнему пребывали в ограниченной информированности.

И если Алексей Александрович и Сандро в силу занимаемых должностей во флоте уже имели какое-то представление к движениям на Севере, то Николай Николаевич тут был, так сказать, новеньким, а по сути, посторонним.

"Великий князь — посторонний на "банкете" у императора", — мысленно покрутил фразу Дубасов, который испытывал к Николай Николаевичу скрытую неприязнь. Впрочем, и остальные князья симпатии у вице-адмирала не вызывали. Особенно после ознакомлениями с некоторыми фактами их биографии, предоставленной потомками.

И, кстати, царь Николай, подчитав о делишках своей родни, по определению негативно относящийся ко всякому "тёмному денежному шельмовству", вообще хотел исключить общение..., с тем же Алексей Александровичем. Но Ширинкин посоветовал "показать ма́лое, чтобы нос в бо́льшее не совали, тем самым не навредив ненароком. Никаких потомков из будущего! Лишь американцы с Аляски".

"Прав Евгений Никифорович, — согласился Дубасов, взглянув на переговаривающихся меж собой князей, — трудно будет государю охолостить и приручить этих великих прихлебателей".

Короткая пауза закончилась, и Фёдор Васильевич продолжил, стараясь сохранить бесстрастность..., когда зачитывая непосредственно из доклада Рожественского, когда внося пояснения "от себя" для большей ясности:

— После ухода английского крейсера, в 18:00 к эскадре Рожественского подошёл американский ледокол....

— Какое у него водоизмещение? — Бесцеремонным авторитетом перебил генерал-адмирал.

Опустив голову к бумагам, чтобы скрыть гримасу раздражения, Дубасов быстро взял себя в руки:

— Точные характеристики у нас отсутствуют. Но заверяю, по возможностям, "Ермака" обойдёт вдвое. Позволите продолжить? — Быстрый взгляд в сторону императора, — так вот. Посчитав, что с такими неисправностями судно в дальнейшем будет лишь обузой, Зиновий Петрович приказал Фельману отправляться обратно.

"Американец" вывел "Ермак" на открытую воду. Затем вернулся, обколол лёд вокруг кораблей и судов. Стал во главе....

— Позвольте! — Снова пробасил Алексей Александрович, — упоминалось, что ночью там опускаются туманы. Не опасна ли проводка при условиях плохой видимости?

"Вот же привязался..., знаток севера...", — мысленно выругался Дубасов. Вслух же, деланно оглядел роскошный кабинет:

— Отсюда не могу судить. Они же, решают там по обстановке....

Думаю, что у Рожественского были причины торопиться. Американцы эти..., деньги умеют считать. Как только их ледокол взялся за проводку, плата по контракту — посуточная. И немаленькая плата. Однако тут вы угадали..., с туманом.

Дубасов намерено опустил в обращении титул князя. И понял, с чего такое пристрастие со стороны генерал-адмирала — тот хочет показаться обиженным, дескать "его вот только сейчас подключили к делу". И придирается..., и злится в довесок. И выпячивает перед государем свою компетентность, показывая "опыт и ум".

"Воно как! Только я сказал, что он "угадал", так сразу, словно индюк надулся, бороду распушил и на императора косится — заметил ли?! Знал бы ты всю подоплёку..., ваше высочество".

— Читайте дальше, Фёдор Васильевич, — подал голос, с виду совсем равнодушный император. Однако складки на лбу и брови, говорили что государь явно не в духе.

— Спустя три часа после захода солнца туман неожиданно уплотнился, до нулевой видимости. Прожекторы давали лишь белую засветку. Корма впередиидущего мателота едва угадывалась. Сигнальные огни буквально размывались в белой мути. Управлять караваном только по телеграфу было чревато столкновением, и Рожественский запросил ледокол приостановить движение. Приказал по эскадре застопорить ход.

Тут Зиновий Петрович отмечается, что "туман был словно белое марево, подсвеченное полярным сиянием, но видимость от этого была только хуже".

М-мда....

А спустя час с небольшим туман развеяло, однако ледокола впереди не оказалось. На ратьеры и попытки связаться по "беспроводному" он не отвечал.

— То есть как? — Возмущённо не утерпел генерал-адмирал.

— Рожественский пишет..., вот дословно — "исчез"! — Дубасов мрачно прокашлялся, снова отводя взгляд, — более того, с приходом рассвета "американца" в обозримом пространстве не обнаружилось. На запросы по радио он по-прежнему не отвечал. Благо "Ермак" оставался у Карских ворот и не вышел из зоны покрытия сигнала "искровой" связи с флагмана. Именно поэтому сейчас мы имеем возможность читать отчёт вице-адмирала Рожественского. Вот так вот, господа.

Повисла долгая тишина! В которою часто упоминают 'пролетающую зудом муху'. Но мухи не было — за чистотой и порядком во дворце следили добросовестно.

На самом деле она, тишина, немного шуршала бумагами — Дубасов, похрустывала костяшками пальцев — Авелан, скрипела стулом под массивным телом — генерал-адмирал.

Все ждали, что что-то скажет император, но тот молчал, хмурился, скорей даже как-то отстранённо. Немного сутулясь.

Пока почти едва ли не выкрикнул в своём образе князь Алексей Александрович:

— Но ведь это.... Это же происки врагов! Завели эскадру чёрту на кулички! И удрали. Бросив! Это преступно, неслыханно! Что же вы....

И замолчал, задохнувшись в негодовании, не находя слов.

А тишина упивалась... немой сценой.

* * *

История, история.... Хоженая, изъезженная, выстраданная, пережитая.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓