Путешествия Нильса продолжаются

И вот Камень перед ним. Это был ничем неприметный на вид серый камень, продолговатой формы, величиною с Нильса. "Только Мортену под силу его поднять",— подумал мальчик. Он протянул к Камню руку и дотронулся до него. Легкое покалывание пронизало ладонь, и столб какой-то невероятной силы прямо расширил его грудь. Ощущение было таким, будто любые трудности какие только Нильс мог себе представить, казались теперь ему мелкими как пыль, а не огромными как горы. В этот момент тиран проснулся и его злобные глаза уставились на ларец.

План был сорван.

"Что же делать?"

Несмотря на силу, которую мальчик сейчас почувствовал, он все же оставался гномом. Но тут он вспомнил одно из заклинаний и громко крикнул:

— Микрос, макрос, кошка, рысь,

Нильс, в гиганта превратись!

Дом щепками разлетелся в стороны: это Нильс превратившись в великана, разорвал его своим внезапно увеличившимся ростом, подобно тому, как спелый кочан маиса разрывает на себе кожу.

Людоед же, отскочив от Нильса как мяч от стены, плюхнулся на траву, раскрыл рот и сидел так, не сводя с гиганта глаз. Кто б мог сейчас подумать, что этот жалкий и немощный комок, тот самый людоед, злой и самоуверенный, мечтающий о своей безграничной власти.

Нильс привык быть маленьким и видеть громады вокруг себя, но сейчас, когда он великаном возвышался над землей, все настолько изменилось вокруг, что он с трудом понимал, что произошло.

Самые большие деревья едва доставали до колен. Облака, казалось, вот-вот коснутся головы. Горизонт открылся настолько, что стало видно оставшееся далеко позади море. Камень в огромной руке Нильса напоминал пшеничное зерно.

Сделав над лесом несколько шагов, Нильс вдруг снова превратился в гнома и исчез в кустах. Камень чуть не придавил его, ведь теперь стал размером с бочку. Где-то над собой мальчик услышал: "Таким большим ты можешь оставаться лишь несколько секунд!"

И снова высокие стебли трав как огромные деревья возвышались над Нильсом, а сами же деревья были настолько велики, что мальчику потребовалось бы не меньше минуты, чтобы обойти ствол хотя бы одного из них...

Мортен, верный друг, не мешкал и появился вовремя. Он схватил Камень в клюв и вместе с Нильсом взмыл под облака.

* * *

Когда людоед оправился от потрясения, друзья уже были далеко. Но тиран не хотел сдаваться так легко. Он приказал летучим мышам и совам броситься вдогонку беглецам и отобрать вожделенный ему Камень. Еще миг и тысячи злобных тварей поднялись в небо. Но все они были существами ночными и, немного пролетев, осели в лесах, чтобы с приходом темноты снова броситься в погоню.

Мортен же, энергично работая крыльями, всё больше удалялся на юго-восток, и лишь когда солнце коснулось горизонта, он, до смерти уставший, приземлился и распластался на траве...

С утра друзья ничего не ели и если бы не Камень, бодрящий их своими чудесными, незримыми лучами, они давно бы выбились из сил.

Небо темнело, оно словно нависло над землей и стало давить на нее, пока не смешалось с ней в одно неразделимое целое, поглотив при этом сначала лес и кусты, а затем и белого, распластанного на траве Мортена, и спящего под его крылом измученного Нильса.

Но с наступлением сумерек возобновилась и погоня. Всю ночь озлобленные твари пытались догнать друзей. Они словно знали куда летят Нильс и Мортен. Но под утро, когда спасительное солнце снова показалось над землей, попрятались в лесах, боясь непереносимых для себя лучей.

А между тем Мортен и Нильс, отдохнувшие за ночь, бодро собирались в путь и скоро уже находились в небе. Так они и летели — днем, а прихвостни тирана — ночью. Но, к счастью, ночи были короче дней и злодеи все больше и больше отставали, и, наконец, все же сбились с пути и потеряли след.

А Мортен и Нильс благополучно продвигались на юго-восток, направо от восходящего солнца. Им предстоял еще длинный путь над бескрайними полями, большими реками, дремучими лесами и высокими горами, ведь Россия так необъятна и нет страны большей, чем она!

Все шло хорошо. Но как-то раз друзья снизились, чтобы в очередной раз подкрепиться и, когда пролетали над рекой, гусь забылся, раскрыл свой клюв, и... Камень оказался в воде, на самом дне.

Спустившись к реке и оставив Нильса на берегу, Мортен бросился исправлять свою ошибку и поплыл туда, где, как ему казалось, разошлись круги. Он нырял, старался клювом коснуться дна, отдыхал, а затем, с торчащим над водой хвостом, нырял снова. Он никак не хотел признавать тщетности своей затеи. А сделать это было просто необходимо. Ведь река была глубокой, а шея гуся слишком короткой...

Наблюдавшая за происходящим щука никак не могла понять: что же это такое происходит посреди ее реки? Наконец не выдержав, она подплыла к Мортену узнать, в чем тут дело, и, после некоторых разъяснений, вызвалась помочь. Много камней достала щука. Под конец выбилась из сил, а нужного Камня найти так и не смогла.

"Что же делать? — мучительно размышлял Нильс. — Стать большим? Но огромными руками мне не найти волшебный Камень". Нильсом овладело отчаяние. Он сразу представил себе Незнакомца, его просветленный лик и то, как виновато будет оправдываться перед ним за оплошность, за утрату, за невыполненное поручение, которое так желал осуществить.

Но тут у кромки воды появился рак и в его клешне мальчик увидел знакомый предмет. Это был волшебный Камень.

— Возможно ли такое?— поражался Нильс. После стольких затраченных усилий ему казался невероятным такой удачный исход. Но все оказалось очень просто. Рак спокойно лежал на дне и был занят своими привычными мыслями, когда вдруг ему на спину упал какой-то предмет. Недовольно поворчав, рак стал его рассматривать. Это был обычный с виду камень, серый, сплющенный с боков. Рак было небрежно отшвырнул его, но вдруг царь морей — Нептун — явился перед ним и, держа в руке трезубец, приказал доставить Камень на берег — туда, где земля омывается волной. С тех пор рак Камень и тащил.

Предмет был достаточно тяжел, а тут еще и щука, намутила воду так, что рак едва различал дорогу.

Ну да Бог с ней — с щукой, Камень был поднят со дна и неприятности оказались позади.

Все смеялись... Только щука у краешка воды молчала. Ей было стыдно за себя, за свой бесполезный труд, не принесший ничего, кроме лишних трудностей другим и досады себе самой.

Между тем Нильс спросил у рака:

— А что это за река?

— Волга-матушка! — ответил тот, да так важно, что грудь его выдалась вперед, а клешни уперлись в бока. Казалось, он очень гордится своей рекой. И то верно, ведь она широка, полноводна, а ее дельта состоит из такого количества ветвей, что в них можно свободно заблудиться...

И тут рак, под напором нахлынувших чувств, стал рассказывать историю о том, как он будучи еще совсем мальчишкой, спустился по реке к этой самой дельте, затем искупался в Каспийском море (ведь Волга впадает в него), а затем вернулся назад почти к самому истоку Волги, к городу Твери, где по сей день и проживает.

Но от Твери до устья Волги не одна тысяча километров, поэтому раку мало кто поверил... Поверила только щука, ибо она не знала какова на самом деле длина ее реки.

Но нужно было лететь дальше. Нильс поблагодарил рака за помощь и смешной рассказ, успокоил все еще недовольную собой щуку, и, оседлав Мортена, снова пустился в путь.

Глава-4

В ЧРЕВЕ ПОТУХШЕГО ВУЛКАНА

Когда друзья достигли Уральских гор, то с высоты птичьего полета Нильс увидел медленно приближающийся к ним огромный со срезанной вершиной конус. Это был потухший вулкан. Обычный с виду, он обладал какой-то притягательной силой. Мог ли знать в ту минуту Нильс с какими необычайными обстоятельствами столкнется он в его глубинах, когда по воле Провидения или случайно спустится в него. Вулкан манил мальчика и Нильс, сгорая от любопытства, попросил Мортена лететь к нему, несмотря на то, что вулкан оставался немного в стороне. Издалека он казался все же не таким большим, каким был на самом деле. Но по мере приближения к нему, Нильс все больше поражался его немыслимым размерам. А может быть Нильсу это только казалось, ведь мальчик был ростом с палец?! Скорее всего так и было, потому как горы Урала не очень высокие.

И вот уже воронка вулкана находилась под крыльями Мортена. Она зияла своим черным, страшным нутром. Друзья сделали над ней несколько кругов, а затем сели на её гребень, поросший травой и небольшими деревцами. Крутые склоны тоже не были голы: густые кустарники покрывали их и служили вулкану одеждой: зеленой летом, желтой осенью и щетинистой зимой...

Съехав с гуся на траву, Нильс подошел к краю жерла и, преодолевая страх, заглянул вулкану в глубь. Темная бездна предстала его глазам. Склоны воронки, устланные мелкими камнями, исчезали далеко внизу и чем глубже, тем сильнее превращались во мглу. Нильсу стало не по себе от того, что он не видел дна в этом черном как сажа жерле.

Вдруг слабый стон или просьба о помощи донеслась до уха мальчика.

— Ты слышал, Мортен? — спросил он гуся.

Но тот, как ни прислушивался своими гусиными ушами, ничего не уловил.

Между тем Нильс еще раз четко различил, как кто-то там внизу застонал жалобно и безнадежно.

В последние дни, по непонятной пока еще Нильсу причине, он стал слышать звуки, которые не слышал раньше. Однажды, когда друзья в очередной раз расположились на стоянку и готовились ко сну, мальчик, к своему большому удивлению, вдруг ясно различил доносящийся из-под земли странный шорох. Лишь спустя некоторое время он догадался, что это шуршали муравьи в многочисленных прорытых ими тоннелях. Ему даже показалось, что он слышит, как эти удивительные насекомые шевелят своими тоненькими усиками и двигают своими крошечными челюстями. И вот теперь у жерла вулкана ухо Нильса сделалось снова чутким как никогда.

-Нужно спуститься вниз! — выпалил мальчик и, не теряя ни секунды, взобрался гусю на спину. В свою очередь Мортена уже распирало любопытство: действительно ли Нильсу что-то послышалось? Не задавая лишних вопросов, он оттолкнулся от края жерла и стал кругами спускаться вниз.

Воронка становилась все уже и уже, но когда гусь проскочил сквозь ее горлышко, еще достаточно широкое, друзьям открылось огромное пространство, освещенное слабым солнечным светом, отраженным от горного хрусталя, нагроможденного здесь повсюду.

Столбы, сосульки, пирамиды и разные другие фигуры украшали этот странный подземный мир. Сталактиты и сталагмиты терпеливо росли навстречу друг другу, а меж мраморных глыб, лежащих на песке, текла чистейшая река.

Когда друзья приземлились, то увидели на берегу подземной реки ещё одну странность: огромную полуразвалившуюся, винтовую колонну. Она приподнималась вверх, к синеющему высоко над головой маленькому кусочку неба. Нильс подошёл к колонне и стал ее рассматривать. Нетрудно было догадаться, что это сооружение было созданием рук и природа такое сделать не могла. Винтовые уступы, из которых состояла колонна, были искусно отесаны и подогнаны друг к другу. Да, это было твореньем чьих-то рук и казалось более чем странным. Создавалось впечатление, что эта колонна — подобие лестницы, уходящей к горлышку вулкана, верхняя часть которой разрушилась и валялась на песке.

Тут мальчик снова услышал стон. Он доносился издалека, из того места, где под нависшим сводом скалы протекала река и терялась в глубине горы.

Друзья переглянулись... Теперь уже и Мортен слышал этот печальный тихий звук.

Поколебавшись несколько секунд, гусь, с Нильсом на спине, заковылял своими лапами по влажному песку, вошел в воду и друзья, покачиваясь на волнах и озираясь по сторонам, поплыли в неизвестность.

Нависший над рекой свод был так низок, что Мортену пришлось пригнуть голову, а Нильсу прижаться к спине гуся, чтоб не зацепиться за нависший гранит. Река медленно несла путешественников, а ее берега все сужались и сужались, но когда друзья миновали самое узкое место, их взорам открылась невыразимой красоты и величины пещера... Холодное мерцание, исходящее от воды, достаточно хорошо освещало находящиеся здесь предметы. Но когда глаза привыкли к темноте, весь этот молчаливый подземный мир сделался еще более красивым. Застывшие кристаллы переливались всеми оттенками цветов, а причудливые формы известковых отложений напоминали все, на что только могло быть способно воображение... Горный хрусталь был так прозрачен, что в нем виделась каждая трещинка, каждая складка, каждый пузырек. Мраморные глыбы громоздились тут и там и светились мягким лунным светом.

Глядя на все эти недвижные фигуры, можно было подумать, что ничто не изменялось здесь веками, и что даже там, наверху, на поверхности земли, все также застыло и оцепенело. И только река, издавая слабые плески, напоминала о движении все же существующем во Вселенной.

Между тем у Нильса возникло ощущение, что чьи-то невидимые взоры наблюдают за ним и гусем. Так продолжалось еще несколько минут, пока мальчику не показалось, что какая-то неясная тень скользнула меж двух известковых пирамид, стоящих на пологом берегу. Чувство тревоги закралось в сердце Нильса, но, преодолевая страх, он и Мортен все же подплыли к берегу и башмаки и перепончатые лапы ступили на песок.

-Га, га, га! — раздался крик Мортена и волшебный Камень снова вывалился из его раскрытого клюва.

Какая же неожиданность могла случиться здесь, под землёй, в утробе вулкана? Перед мальчиком, потерявшим от волнения речь, и гусем стоял маленький человечек, точь-в-точь такой же как Нильс. Человечек тоже молчал, рассматривая пришельцев широко раскрытыми глазами. Так продолжалось несколько секунд. Но, наконец, Нильс справился с собой и, стараясь быть спокойным, спросил у человечка:

— Ты кто?

— Гном! — ответил тот, и было видно, что он испуган не на шутку.

— А я — Нильс. А это мой друг Мортен!— ответил Нильс и улыбнулся.

Почувствовав, что от незнакомцев не исходит ни какой угрозы, гном успокоился и вдруг разрыдался крупными слезами.

— Что случилось, почему ты плачешь?— спросил его Нильс растерянно.

— Как же мне не плакать?— ответил гном и, тяжко вздохнув, рассказал об участи, постигшей его и его семью.

РАССКАЗ ГНОМА

— Когда-то, давным-давно,— начал он,— мы, гномы жили на поверхности земли, в лесах окружающих вулкан. Мы не знали врагов и черных дней. Мы были светлыми существами и множили добро. Заблудившихся мы направляли домой, жаждущих поили, с голодными делились всем, что имели, а слабых защищали. Так продолжалось много лет... Но вот однажды злая колдунья поселилась в здешних местах и жизнь всех живых существ, обитавших в округе, превратилась в ад. За любую провинность или неповиновение им грозила смерть. В необычайно короткий срок многие из них были погублены колдуньей. Те же кто уцелел, томились в пещерах — в заточении. Только коварные волки, клещи и вездесущий гнус пользовались милостью колдуньи, ибо они творили вред.

На большое расстояние распространилась магическая сила колдуньи. Она проникла в каждый уголок леса, в каждую трещинку земли, в сердца и умы существ, населяющих эти несчастные ныне места.