Последний довод королей

Глава 1.

Кандидат.

Стою, лицо в красных соплях, еле держусь на ногах, кто-то из братанов снимает перчатки с моих рук, кто-то стягивает защитный шлем, Старички, хлопают по плечу, говорят — 'молоток' . Инструктор с кем пришлось биться последним, с плюхой под глазом, похоже я достал его, подошел ко мне, пожал руку и сунув бутылку с водой, сухо сказал: — 'умойся'

Я машинально схватил бутылку и хотел напиться, но он придержал мою руку и строго добавил:

— Два глотка не больше. Теперь, парень, ты наш.

Я ни чего не мог ответить, я был как на крыльях, только вот они почему-то тянули не вверх, а давили на плечи и прижимали к земле, хотелось упасть, свалиться прямо на траве и кричать от радости. Душа радовалась, а сил радоваться не было. Нас пятеро, пятеро из семидесяти прошли этот марафон, и дошли до конца. Потом построение, из второй группы учебного центра дошли до финиша и сдали экзамен четверо. И вот торжественный момент.

— Боец Седов!

-Я!

— Ко мне!

— Есть!

Взволнованный, уставший и довольный, выхожу к командиру. Он жмет мне руку поздравляет, и вручает зеленый берет. На глаза наворачивается слеза, принимаю столь драгоценную для меня вещь — символ и гордость. Припадаю на колено, целую берет, как родного отца и гордо водружаю себе на голову. Встаю перед строем и слышу свой голос со стороны:

— Служу Российской Федерации и Разведке!

Третья попытка, третья, и она стала для меня откровением, только с третьей попытки я прошел этот экзамен мужества выносливости и умения. Теперь дня три отдых и будет назначение в часть, конечно, хотелось бы вернуться обратно к своим ребятам, но кто знает, что за работу предложит армия, и что потребуется стране от меня. За то теперь я не просто лейтенантишка, а элитный лейтенант армейской разведки. А ведь многие офицеры и поопытней меня были, и сошли с дистанции, они и раньше пытались сдавать экзамен тоже не один раз. В общем, вы не представляете, какие распирали меня, в тот момент, чувства. Я мог всё, я был 'богом'

Вечером меня приземлили. Приземлили ребята и инструктора, устроившие вечеринку для новичков. Пьянка состоялась знатная, обмыли значки с летучей мышки, теперь это наш символ. Потом выпили за разведку, за спецназ, за баб, за нас любимых и .....

Утро меня встретило прохладой, с сушняком во рту и тошнотой в желудке, а голова, наверное, болела по инерции, после рукопашного боя на экзамене. Хотя, кто знает, может надо просто опохмелиться.

И Федя Стариков — старший инструктор, нас опохмелил, выгнал на пробежку, на привычную, родную десятку.

Всё же, в норму мы вошли, хоть и чувствовали себя поганенько, но водные процедуры холодной водичкой, прибавили бодрости духа. Потом пошла рутина, надо было приводить снарягу в порядок, отчищать оружие и амуницию и приводить кубрик в божеский вид. В общем ПХД, чтоб не расслаблялись. Да и оружие любит ласку, чистоту и смазку. Вечером наших ребят раскидывали по подразделениям, тех, кто не сдал норматив, в основном отправляли обратно в свои родные части. Выписывали приписные и проездные документы и дружески прощались, приговаривая, что будут ждать на следующий экзамен. Всё было обыденно, как и подобает в таких учебных центрах. Ведь скоро должен прийти новый набор на курсы подготовки и снова прохождение экзамена только уже другой группой.

Утром следующего дня, троих из нас, получивших зеленые береты, вызвали к командиру учебного центра, полковнику Рязанцеву.

Я не стал гадать, в чем дело, всегда так бывает, кому-то предлагают остаться в центре инструктором. Работа достойная, учить молодежь надо, но это не для меня. У меня ещё не отгуляла романтика, и хотелось действий, боевых действий. Поэтому на вызов шел, с твердой уверенностью, что здесь я не останусь уж лучше назад, к себе, в спецназ ВДВ.

В приёмной нас было трое, Сергей Кобяшов, контрактник из нашего подразделения, и Коля Давыдов, старлей из Дзержинки. Вопросов друг другу не задавали, так вели болтовню ни о чем, но что-то всё это было похоже на школьный экзамен, или вызов к завучу.

Из кабинета вышел инструктор Федя, ещё вчера гонявший нас, взглянул на нас и сказал:

— Давыдов, иди, тебя первым вызывают.

Коля встал, поправил одежду и шагнул в кабинет, а Федор, хотел уже идти. Но я остановил его спросив:

— Федь, нас что, за вчерашнюю пьянку?

Фёдор улыбнулся и сказал:

— Не брат, пьянка ваша, была санкционирована, и из всей группы выбрали только вас троих, наверное, на новое место службы сватать будут. Дерзайте. — И он вышел из приемной.

Давыдов появился минут через двадцать, вышел немного понурый и буркнул:

— Кобяшов, твой выход.

Сергей резко поднялся, как лом проглотил и чуть ли не парадным ушел в кабинет, а Коля подошел ко мне, протянул руку и сказал:

— Давай прощаться братан, возвращаюсь в часть.

— Коля, ты чего? Что? Забраковали?

— Не в этом дело Юра, предложи они мне это года на два пораньше, без вопросов бы принял предложение. А сейчас слишком большой отпечаток служба наложила, да и нервишки ни к черту.

— Чего хоть предложили?

— Сам узнаешь, но тебе подойдет, ты целеустремленный. А теперь прощай, возможно когда-нибудь и сведет нас судьбинушка.

Пожав друг другу руки, мы по-братски обнялись и старлей ушел, не оборачиваясь, без лишних слов. Оставил он меня в раздумье, что же за службу начальник центра там предлагает, и почему отобрали нас троих, Вроде прошел дистанцию не лучшим способом, правда по ориентированию опередил многих, все четыре тайника раскрыл, ну и конечно марш бросок прошел получше. Всё же десантная подготовка сказалась, а в остальном, не хуже, не лучше других. Пока размышлял не заметил как вышел Сергей. Он-то явно сиял, видно по нраву пришлись предложения начальства и перспективы нарисовались.

— Ну что? — Спросил я.

Серега вскинул большой палец вверх, и заговорщически произнес, оставляют инструктором в центре, и буду учиться на офицера.

— Поздравляю, — буркнул я и, хлопнув парня по плечу, пошел узнавать свою участь.

В кабинете сидело трое, в центре стола, сухощавый не молодой мужик в строгом костюме двойке, явно сшитом на заказ, с виду вроде ни чего особенного, нормальный пожилой мужик, а вот внутренний стержень всем какой-то чувствовался. Не прост был мужик, и закваска военная в нем была и ощущения от него какой-то мощи и спокойствия. Перед ним стояла пепельница, он ловко выбил из пачки, о боже 'Беломорканал' париросу, привычным жестом смял мундштук и обратился ко мне:

— Чего стоишь боец? Садись. — И жестом указал на один единственный стул стоявший перед столом с начальством. Я прошел и присел, и стал терпеливо наблюдать, что будет дальше. Справа от гражданского сидел начальник центра, Полковник Рязанцев. И делал вид, что что-то пишет в личных делах бойцов, Слева сидел, не знакомый мне капитан, за три месяца пребывания в центре я его ни разу не видел, но на голове его был точно такой же берет как и у меня, а это, что-то да значило. Он листал одну единственную папочку, и по видимому, это было мое досье. Гражданский в центре наконец нашел зажигалку в кармане пиджака, и прикурил папиросу, смачно пыхнул дымком и оценивающе уставился на меня. Видно для капитана это было сигналом, и он резко сказал:

— Фамилия, Имя, Отчество?

— Седов Юрий Данилович. — Четко отбарабанил я.

— Число, месяц и год рождения?

Я устало вздохнул и сказал:

— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу капитану?

Рязанов оторвался от папок и, как бы, не понимая:

— Что? А, да, обращайтесь.

— Товарищ капитан, к чему все эти вопросы, если вы только при мне, по третьему разу, мое досье перелистали? Боитесь, опечатка туда закралась?

— Дерзкий ты, однако, боец. — И капитан, наконец, отложил папку в сторону. — В досье-то всё точно написано, а вот в твоей личности, ошибка могла закрасться. Ты ж участвовал в сводном отряде сорок пятого полка в две тысяча пятом году?

— Да, а что?

— Как звали рыжую суку, на блоке у мотострелков в Ачьхое , и почему?

— Прухой звали. — Удивленно ответил я.

— Почему Пруха?

— Да воровала тушенку, прямо в банках от ПФСников и на второй пост несла, а мужики их открывали, сами хари накусывали, и собаку подкармливали этой тушенкой.

— Откуда знаешь?

— Так мы на втором посту дневку делали, вот мужики тушняком и поделились.

— У меня больше нет вопросов. Переходим к делу? — Спросил капитан, обращаясь к гражданскому.

— Пожалуй. — Сказал худощавый и затушил папиросу в пепельнице.

— Скажи, боец, а что тебя заставило пройти переквалификацию и сдать экзамен на разведчика? Ведь ваши традиции ничуть не хуже. Армейская разведка, тем более спецназ ВДВ тоже не шутки.

— Немного другое, у нас всё просто, разведка, диверсия уничтожение и уход. Хотелось расширить кругозор и попробовать свои силы.

— Только и всего?

— А этого мало? Вообще-то конечно не всё, личные амбиции, выпиндрежность и всё такое.

-А если точнее, почему пошел на повышение? — Не отставал худощавый.

— А если серьёзно, мне показалось, исчерпал я себя в этом деле, стал делать автоматом, уже как машина, запоминаешь несуразной и знаешь чего ждать. То есть, вошел в шаблон стандартных ситуации, а это для разведки плохо.

— Хочешь учиться дальше, на новом уровне?

— Не откажусь.

— Точнее, хочешь или не откажешься?

— Хочу. — Уже твёрдо ответил я.

— Полковник, оформите ему отпуск десять суток, со всеми причитающимися. А ты боец, езжай домой, подчисть за собой всё, вплоть до квартиры, можешь её оформить на родственников, все связи рви. Больше ты с этими людьми не знаком и чтобы через них не могли зацепить тебя. Через десять дней Приедешь в Дагестан, вот адрес. — И, худощавый написал на бумажке несколько строк. — Запомнишь, сожги.

— Всё так серьёзно?

— Более чем.

— А как мне к вам обращаться?

— Никак, твой наставник и куратор 'серый' — И он указал на капитана. — Встретит тебя по адресу, если прибудешь. Свободен.

В кубрик я вернулся в глубоком раздумье, — 'интересно в какую авантюру вляпался на этот раз? Всё в этом разговоре было необычно, особисты так никогда не действовали, они без мыла в зад залезут, прям отцы родные, вербовку ведут на более тонком уровне в непринужденной беседе. Опытный особист, душевную беседу заводил, прям, только забота о тебе его и беспокоит. Весь такой добренький дядечка, мля. А сам как опытный рыбак, дает крючок заглотить и выводит, выводит тебя на нужную отмель. А здесь и сейчас, всё было не так, эти двое не те люди, они не заигрывали, а просто оценили, задали проверочный вопрос, и перешли к делу. Вот почему было ощущение, что тебя вызвали к директору школы. Вся ситуация напомнила армейских покупателей набирающих призыв, вот только медкомиссии не было. Хотя нет, была, медкомиссия — это экзамен на ношение берета.'

'Ну и какие выводы можно сделать'? — задал я себе вопрос. 'А вывод простой, нужны те навыки, которые имею я и мне подобные, а значит, ничего особо не изменится. Возможно, будут другие методики подготовки и чуть другие задачи, отличные от армейских, но им нужна силовая группа, умеющих стрелять и действовать нестандартно'.

Успокоив себя этим, я стал собирать свои вещички в походную сумку банан. Потом обошел комнатушку по кругу, осматривая, не забыл ли чего, забрал документы, деньги и присел на дорожку, прежде чем идти в кадровый отдел и сняться с довольствия базы.

Дверь в кубрик распахнулась, и вошел сержант финчасти,

— Разрешите товарищ лейтенант?

— Ты уже вошел, в чем дело.

— Ничего особенного тащ лейтенант. Вот ваши документы, меня послали передать их вам. Здесь командировочные и дорожные, билет до Москвы, там указана дата возвращения к вновь приписанной части. Вам надо сняться с довольствия в своей части, и получите там расчет за отпуск и подъемные. Вот ещё билет, от Москвы до Владикавказа. С довольствия вас уже сняли, так что, здесь ничего больше от вас не требуется.

— Спасибо сержант, однако, оперативно вы всё обтяпали.

— Приказ, — виновато развел руками сержант, возможно, он и правда сожалел, что не удалось помурыжить очередного офицера со всякими там бегунками за подписями.

Я хлопнул сержанта по плечу и сказал:

— Ничего, как-нибудь в следующий раз, — и вытолкал парня из кубрика. Осмотрел документы, всё было оформлено чин по чину, первоочередные положил во внутренний карман форменной рубахи, второстепенные убрал в бумажник и сунул в карман брюк. Подхватил свою сумку, огляделся ещё раз и пошел в сторону КПП.

У КПП мне повезло, несколько 'Уралов' с бойцами ехали на станцию, разгружать вагоны с продуктами. Закинув свой вещмешок в кузов одной из машин, я вместе с бойцами доехал до товарной. Простившись и поблагодарив бойцов, пошел пешком по путям до Ногинского вокзала. Посмотрел расписание, и подумал, 'А может сдать билет и прыгнуть на метро'? Но одумался, метро — это всегда толкучка, а в электричке, возможно, перепадет местечко и не придется толкаться. Тем более ждать оставалось какие-то полчаса. Прошелся по привокзальной, заглянул в кафешку и купил себе порцию мороженного, захотелось вот. Правда, продавщица на меня как-то странно поглядела и сочувственно цокнула языком. Я не понял в чем причина, ведь одет я был как многие дачники, джинсы, тельник и военная рубаха старого камуфляжа. Ничего примечательного. Но потом когда прошел внутрь вокзала и случайно глянул в свое отражение в стекле, чуть не упал от смеха. Разбитая сопатка припухла, а под обоими глазами появились лиловые синяки. Примочки -то я вовремя не сделал, не до них было. Вот вам и результат, выглядел я как похмельный бомжара с подбитой рожей. В общем ближе к Москве неприятности с транспортной полицией, или какой-нибудь гоп компанией гарантированы. 'Да плевать, выйду пораньше, чтобы не светиться на Курском вокзале. Где там у нас ближайшая остановка? Серп и Молот? Вот на ней и выскочу'.

Ни о чем не переживая доел мороженное, и пошел к перрону, как раз объявили электропоезд.

Электричка подошла с шумом и визгом колодок, прошипела, распахнув двери, и из нее выбралось несколько человек. Это и понятно, час пик давно уже прошел, время клонилось к обеду, я шагнул в вагон и пошел вдоль рядов сидений, чтобы найти себе свободное местечко у окна, в этом вагоне таковых не оказалось, и я пошел дальше. А вот следующий вагон порадовал своей пустотой и, пристроившись на одной из лавок по ходу движения, положил вещмешок к стене и облокотившись на него расслабился. До Москвы ехать часа полтора. Можно и покемарить, и я приобняв 'сумку банан', устроился удобней и прикрыл глаза. Элекстричка прошипела дверями и быстро набрала ход, а я под мерный стук колес не заметил, как погрузился в легкий сон.

" Утренний лучик солнца ласкал щеку через открытое окошко задней комнаты, где спал Юрка. Он уже проснулся, но упрямо не хотел вставать. Ему нравилась эта комната, нравилось лето, нравилось, что не надо идти в школу. Отец его всегда оставлял на попечение деда и бабки, когда открывалась навигация на Иртыше. Батя работал капитаном баржи, и возил самые различные грузы. Иногда и брал Юрку с собой, и тогда он чувствовал себя взрослым и ответственным. Потому, что ему не делали снисхождений, и команда общалась на равных как с юнгой. Но сейчас он был у деда, в добротном деревянном доме на окраине Омска. До Иртыша было рукой подать, огороды их улицы были практически на берегу. Хоть это и считалось городом, район назывался Николаевка. Жили здесь как в деревне, многие держали скотину, вот и у деда было хозяйство, своя лошадь и корова.