Ведьмин крест

— Значит, я должна подготовить номер, или песню, записаться по времени и выступить? — Картина наконец-то начала проясняться. Еще некоторые нюансы оставались в тени, но... всему свое время!

— Точно. Можно несколько песен или номеров. Удивительно, почему тебя Маркизка не просветила?

— Потому что яблоки мои хомячила, — не сдержала улыбки Соня. — Видимо, когда у нее работают челюсти, мозг переходит в режим ожидания!

Парень несколько секунд пялился на нее, переваривая заявление и вдруг залился таким искренним смехом, что Соня не выдержала и рассмеялась тоже. Боже! Как все просто и здорово оказалось! А она боялась сюда идти! Ну и пусть, что нет ни номера, ни песни. Зато она все узнала. Теперь надо подготовиться и вернуться! И можно приходить хоть каждый день!

— Неужели такое возможно? — Отсмеявшись, поинтересовался он. — Чтобы и красота, и ум в одном флаконе?! Ты однозначно Вику понравишься. Только... — Здоровяк помолчал. — Будь с ним осторожна. Сама понимаешь — богатство портит людей. А он у нас тут типа за главного. Сын хозяина клуба, местного олигарха Кондратьева. Знаешь такого?

Соня искренно помотала головой.

— И правильно! Меньше знаешь — проще жить! Так — что? Ставить тебя на три?

— Я лучше завтра приду. Подготовлюсь.

— Ну, как знаешь! Можешь и завтра. Хоть каждый день. Многие так и ходят. Как придешь, поднимайся сюда. Спросишь Вика или меня. Я — Стас. И диджей, и звукооператор, и администратор.

— Очень приятно. Соня. — Она уже без стеснения пожала протянутую им мягкую ладонь. — Ну, я тогда пойду?

— Иди. А лучше вон, за кулисы прогуляйся. Посмотри, как наши звездочки трясутся-готовятся. Чем живут. Через полчаса вечер начнется, народ оживится, узнаешь, как тут все устроено. Так сказать, морально подготовишься.

— А можно? — Соня взглянула на постепенно заполняющийся гостями зал.

— Нужно. И вот. Держи. — Он протянул пластиковую карту, на которой было написано: "Море" бонус пять тысяч. — Развлекайся. Сегодня ты наша гостья.

— Что это?

— Бонусная карта. Сегодня ты по ней можешь купить еды и питья на пять тысяч. Мы, время от времени, такие разыгрываем. Подарки от клуба.

— Ой, не надо! — Тут же покачала головой Соня. — Я лучше потом. Когда заработаю.

— Это просто презент от меня. Без намеков. — Стас снова всучил ей в руки карту, и стал серьезным. — Я же вижу, что ты на мели. Деньги клуба. Мне не жалко. Ну, а если такая принципиальная — заработаешь, отдашь!

— Ладно. Так можно. — Соня взяла карту и, повертев ее, сунула в карман джинсов. — Спасибо, Стас.

— Всегда, пожалуйста! — Подмигнул тот и тут же потерял к ней всяческий интерес.

Соня бочком выбралась из святая святых на сцену и замерла, разглядывая забитый битком клуб.

Ох ты, божечки, да как же тут выступать? Страх-то какой!

Первым делом было нестерпимое желание вернуться к Стасу и отдать ему карточку. С одной стороны деньги нужны! Пусть не наличка, но на них она могла несколько дней покупать здесь перекус. Но с другой стороны — чем отдавать? Ведь пообещала же! Только пообещала она до того, как поняла — насколько страшно стоять на сцене перед таким количеством народа!

Ее раздумья прервала стайка молоденьких девчонок в прозрачных газовых шароварах и цветастом лифе, скорее выставляющим все на показ, чем скрывающем. Раскованно, словно они были одеты в самую обычную одежду, они прошли мимо нее за кулисы, звонко переговариваясь и смеясь.

— А ты что, новенькая? — Задержалась возле Сони одна из девушек. — Заблудилась?

Соня неловко пожала плечами.

— Можно и так сказать.

— Первый раз? — Вдруг подмигнула девчонка и, сцапав ее за руку, потащила за собой, за тяжелые портьеры, куда, яркими птицами, уже упорхнули ее товарки.

— Я, вообще-то, хотела уходить... — Заартачилась Соня, но девица не обратила на это никакого внимания.

— Уйти никогда не поздно! Не трусь! Не так все страшно, как кажется! Забей!

И Соня вдруг последовала ее совету, забив на все свои страхи и терзания. Действительно, не разбив яиц не сделать яичницу.

Закулисье оказалось совершенно другим миром. Узкий, раскрашенный граффити коридор с несколькими дверьми был и гримеркой, и репетиционной точкой, и курилкой, где общались, переодевались, репетировали парни и девушки. Соня насчитала двенадцать человек. С ней тринадцать. Ох, не к добру все это...

— Светка, ты кого привела? — Тут же не оставили без внимания ее появление две белокурых, похожих как две капли воды, девушки.

— Новенькая? Как зовут?

— Соня... — Улыбнулась та и пожала плечами. — Не знаю. Может и не новенькая. Так, просто зашла посмотреть.

— Из универа? — Понятливо улыбнулась одна из сестер. — Тогда надолго. Здесь можно неплохо заработать. Сама понимаешь, на стипендию не прожить.

— Ага! Все тут будем. — Усмехнулась другая, и представилась. — Юка. А это моя сестренка — Злюка. Мы с математического.

— Ага. Полгода поголодали, подсчитали, что к чему, и уже три года тут зависаем. С девчонками создали несколько танцевальных номеров и выступаем строго в среду и в пятницу. Пару раз даже на телевидении засветились. Если повезет, Вик пристроит в шоу-балет, и тогда будем в шоколаде!

— Так что — вступай в наши ряды. — Подытожила Светка. — У тебя номер есть?

— Нет пока. — Соня еще раз с любопытством оглядела закулисье.

— Можешь к нам пойти. У нас как раз Жанка ногу сломала, вакансия свободна, — хлопнула ее по плечу Злюка.

— Не... я по танцам не мастер. — Соня вежливо отстранилась. — Я больше петь люблю. На пианино играю немного.

— Понятно. — Тут же потеряли к ней интерес сестры, и прежде чем отойти, посоветовали: — Тогда к парням в группу попросись. Или гитару осваивай, если конечно синтезатором не разжилась. У нас тут "а капелла" не приветствуется.

Соня в ответ только пожала плечами. На гитаре она тоже умела играть. В интернате девчонки научили. Жаль, что никто из выпускниц — подруг не пошел по ее стопам. Быть учителем нынче не престижно...

— Так! Вы почему еще тут? — За кулисы заглянул Стас. — Кто первый по списку? Пять первых номеров — остаетесь, остальные за столики участников! Нечего под ногами путаться!

Группа танцовщиц, две незамеченных Соней девушки, а вместе с ними и парни с гитарами послушно потянулись на сцену. Остались только те, кто открывал сегодняшний вечер.

— И ты иди с ними. — Стас махнул растерянно топтавшейся Соне. — Недалеко от входа, рядом со сценой есть специально отведенное место для участников. Посиди там. Посмотри.

Где искать это место, Соня даже не представляла, поэтому просто последовала совету и выбежала из-за кулис, чтобы успеть заметить, куда направилась группа уже знакомых девчонок.

Сбоку от сцены, почти у входной двери, как и сказал Стас, действительно стояло четыре небольших диванчика, где и разместились все, ожидающие своего выступления участники. Примостившись на самый крайний диванчик, Соня наконец-то смогла передохнуть за весь суматошный сегодняшний вечер.

— Эй, мадама, хай! — Рядом с ней плюхнулся стриженный, весь в татуировках парень. — Новенькая?

Соня едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Как ей уже успел осточертеть этот вопрос!

— Старенькая!

— Да ладно! Не видел тебя я тут раньше! — Тот явно не понял смысл ее ответа. — Я тут уже два года! Почти всех знаю!

— И что, за два года не нашел спонсоров? — Соня снисходительно посмотрела на него, но тот и на этот раз не понял ее насмешки.

— Да не, но я и не тороплюсь! Мне еще три года учиться!

— А что делаешь? Песни поешь? — Интересно, а если она серьезно будет у него спрашивать, он от нее отстанет?

— Иногда комические монологи читаю. Иногда сценки ставлю, — оживился парень от такого интереса. — Думаю, когда универ закончу, пойду на актера учиться.

— Ну да. — Хмыкнула Соня. — С таким-то опытом!

— А я про че?! — Парень расцвел от догадливости новой знакомой и хотел добавить что-то еще, но требовательный голос со сцены заставил его замереть.

— Дамы и господа! Приветствую всех вас в клубе "Море"! Наслаждайтесь стихией позитива и радуйтесь жизни на всю катушку-у-у! — Провыл Стас, и под бурные аплодисменты скрылся за занавесью потайной комнаты, в которой сегодня Соне уже довелось побывать. На его место вынырнул юркий длинный парнишка, и выпалил:

— Экзо-танцы! Группа "Колибри".

На сцену выпорхнули оставшиеся в закулисье девчонки, в белых, длинных, почти монашеских платьях, и под ритмичную музыку начали вытворять такое...

Так вот, что значит экзо-танцы! Соня не знала, куда девать взгляд, когда эти двое принялись учинять на сцене нечто совсем неприличное с почти полным раздеванием. Полоски, оставшиеся у них на бедрах, в завершении танца, трудно было назвать одеждой!

Рассматривая пол, она даже не заметила, как танцовщицы сбежали за сцену, а в зал к отдыхающим выпорхнули четыре девицы в строгих черных платьицах, которые украшали белые фартучки. В руках у них были шляпы. Они принялись останавливаться у столов, дожидаясь заслуженный гонорар для первых участниц.

— Эти всегда много зарабатывают. — Шепнул сидевший рядом музыкант. — Видала, чего вытворяют? Их любой стриптиз-клуб с руками оторвет, а они вот тут подрабатывают. Кажется дошкольницы. Я там их видел.

— Что значит — дошкольницы? — Удивленно покосилась на него Соня.

— Факультет дошкольного воспитания. — Пояснил тот и восторженно принялся тыкать пальцем, указывая на сцену. — Ща будет что-то с чем-то!

Соня подняла взгляд и выгнула бровь, узнав в следующем выступающем нахального блондина из маршрутки. Как же его звали?

— Витек! Ща сбацает! — Тут же напомнил имя парня восторженный сосед и засвистел.

Соня с любопытством уставилась на выступавшего. Все та же майка, порванные на коленях джинсы. Улыбнувшись голливудской улыбкой, он перекинул через шею ремень гитары, и, зажав первый аккорд, провел, лаская, пальцами по зашелестевшим струнам.

— Вы все меня знаете. Или не все. Или не знаете. Не суть дела! Кто-то меня видел. Кто-то обо мне слышал. Не важно. Главное, что вы почувствуете, услышав мой голос, почувствовав мои эмоции, осознав слова...

А дальше Соня исчезла. Она просто растворилась в водовороте песни, которая захлестнула ее как девятый вал...

Я расскажу тебе, как ночь бездарна,

Как тьма жестока и тревожно жить.

Но среди рвов и шрамов легендарных

Умей прощать, прощаться и любить.

Умей не помнить ад чужой измены,

Умей не верить в хмарь ненастной лжи.

Забудь о боли, что течет по венам,

Отсчитывая дни как этажи.

Не важно, было это или будет.

Не важно, надо это или нет.

Я знаю: вы меня простите, люди,

Спустя годины разноцветных бед.

Я знаю, ночь рассветом обернется,

И в бездну адову низвергнется навек,

Но что мне делать, если сталь не гнется,

И если снова плачет человек?

Я жизнь отдам, чтобы летели мысли,

Чтобы взрывались патокой слова.

Но почему, с тоской и укоризной,

Опять глядят свинцовые глаза...

Как точно, четко, выверено, и... больно!

Соня поняла, что не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Все это, то, что живет в его песне, она уже пережила. Вопросы так и остались. Ответов нет, и скорее всего никогда не будет.

Даже не подумала бы, что у красавчика из маршрутки настолько глубокие мысли и чувства. Вот только... их как будто бы никто в этом зале не понял. Песня закончилась, гитара прошелестела на прощание серебряным вздохом, но только никто не побежал по рядам собирать гонорар. Словно изначально все договорились, что эта песня ничего не стоит!

Нет! Так не должно быть! Так не справедливо!

Соня решительно окликнула девушку, несущую в ложу администрации собранный гонорар танцовщиц.

— Извините! Можно вас?

Девушка удивленно обернулась, смерила Соню раздраженным взглядом, но все же подошла.

— Что-то хотели?

— Да! Передайте эту карту исполнителю, который только что выступал. — Она без сожаления положила в шляпу пластик с подаренными пятью тысячами. — Я очень хотела бы оценить его исполнение, а никто не подходит.

— Но... не надо!

— Я хочу! Передайте ему эту карту! Только не говорите от кого! Пожалуйста!

— Мы принимаем только наличные! — Девица сделала последнюю попытку отвертеться, но Соня даже слушать не стала. Поднялась.

— Я понимаю почему. Карта не делится, но думаю, что этот парень сможет отдать половину клубу, как только заработает наличные. И случится это, скорее всего, очень скоро!

На этот раз девица не стала возражать, только кивнула и направилась к сцене, с которой спускался Виктор. Соня дошла до двери и обернулась. Она увидела, как девица подошла к нему и, указав на нее, что-то произнесла. Парень взял в руки ее презент. Последнее, что Соня увидела, был его удивленный и... растерянный взгляд.

Видимо за такие песни его тут не очень-то жалуют. Сейчас обыватели не любят думать и чувствовать...

Жаль...

Соня вышла из клуба и, спустившись на набережную, направилась в общежитие. Оно работало до одиннадцати, а если верить часам на стене клуба, сейчас было уже около десяти. Успеет до закрытия. В этом она и не сомневалась. У нее впереди ночь, чтобы написать песню и отрепетировать ее до завтра.

Она вернется сюда.

По-любому!

Глава третья

Осень пришла внезапно, и безудержно закружила мир в вальсе листопада и дождей. Софья ненавидела осень, потому что она забирала все, что она когда-то любила. Осенью умер отец. Пусть это было пять лет назад, когда ей было всего одиннадцать лет, но она помнит этот день до мельчайших, ранящих душу подробностей.

Разорившийся дворянин Алексей Рощинский был сослан вместе с семьей в свое имение подальше от высшего света столицы и благополучно там забыт. Позже маменька поведала Софье, что отец был игроком, но она любила его и не могла винить за то, что из городского поместья, они перебрались в этот большой, но угрюмый и холодный дом.

Отец стал угрюмым, как и этот старый дом. Как осень. И его пожелтевшее лицо озаряла улыбка лишь тогда, когда он видел дочь.

— Ничего, Софьюшка. Мы еще вернемся в город! Обещаю, что на твое шестнадцатилетие я устрою великолепный бал в твою честь, и ты обязательно встретишь на нем своего суженого!

И Софья верила. Закрывала глаза, и прижавшись к теплому боку отца, представляла этого самого суженного... Но осень разрушила эти мечты. Она помнит день, когда проснулась от заполошных криков прислуги. Обжигаясь о ледяные каменные ступени, забыв, что босая и в одной ночной рубашке, она сбежала вниз и застыла. Отец, безжизненной сломанной куклой, лежал на мозаичных мраморных плитах пола в какой-то черной луже, а рядом валялся его любимый кремниевый револьвер украшенный слоновой костью. Подарок из Индии.

— Папа? Маменька, что с папенькой? — Увидев мать, ей показалось, что она это прокричала, но на самом деле она едва это прошептала. — Что с ним?

— Умер твой отец. — Она каким-то непостижимым образом ее услышала, а может, решила, что нужно что-то сказать. — Оставил нас. Со мной и твоими братьями он и так не особо считался, но как он смог оставить тебя, свою любимицу?