И понеслось! ... Он гасил удары вращениями корпуса. Получалось смешно: шестеро бьют одного, а тот только крутится вокруг оси от ударов, как юла — и все! Зрители начали посмеиваться. На это и был расчет — чтоб обсмеяли. Тогда избиению конец: или отступят под насмешками, или... со злости схватятся за камни-палки, чтоб изувечить наверняка — и второе скорее всего!
Не зря он заранее готовился к дороге, ох не зря! Крак! Он принял удар железным прутом на защищенную руку, привычно перехватил, вывернул и завладел железякой. Его наконец попытались схватить в охапку, чтоб повалить и запинать — поздно, братцы! Он ушел длинным кувырком в сторону, вскочил, занес прут над головой, дико заорал и кинулся в атаку. Теперь можно, потому что его довели до бешенства!
Он гнал их до проулка, а там бледные братья рванули в разные стороны. И зрители вместе с ними. С бешеным дурачком никто не рискнул связываться. То-то же.
Он подумал и оставил прут себе. И пошел к учильне. Вошел в открытую по летнему времени дверь классной комнаты, тихо пристроился на задней лавке и восхищенно уставился на изящную девушку у доски. Не зря он пришел! Сегодня Надия-ан-Тхемало была ослепительно красива! Он смотрел, слушал ее мягкий, ровный голос — и больше ему ничего не нужно было на свете...
Вовочка, он же Эре, он же...
— Вова! — хлестнул по ушам строгий оклик учительницы, и он выплыл из тумана транса.
Нет, ну что за голоса у этих учителей! Специально добиваются монотонности — или просто не любят свою работу? Ведь в транс улетаешь, не успеваешь заметить как!
— Да слышу я вас! — буркнул он недовольно. — Даже слишком слышу, я бы сказал ...А что география? Подумаешь, география ... Да знаю я, какой там климат! Аридный, естественно. В эту эпоху, естественно, потому что по климатическим таблицам Берен-йот-гали там должно наблюдаться цикличное смещение путей океанических воздушных масс по широте...так... ну и через лет — сейчас посчитаю... лет через триста климат начнет меняться настолько, чтоб было заметно стороннему наблюдателю — в сторону гумидного... верно?
Молодая учительница растерянно открыла хорошенький ротик — и ничего не смогла сказать. Так, кажется, таких сведений в ее кудрявой головке нет. Ага, в институте кое-как училась!... Блин, а вдруг их вообще нет в этом мире? Что, опять за дурачка примут?!
— Марьиванна! — восторженно сказал он, наконец разглядев ее в подробностях. — Вы сегодня такая хорошенькая! Какие каблучки у вас высоченные! А кофточка! Даже отсюда видно, какая она тончайшая и невесомистая! Шелк, верно? Все, я влюблен в вашу географию! Давайте летом уйдем походом на выходы известняка, целестины искать? Да я... я всю вашу географию изучу тогда! Все ваши холмики, возвышенности и пещерки! ...
Учительница медленно, но неотвратимо начала розоветь, и до него вдруг дошло, какую двусмысленность он только что брякнул. Блин! Обещал же отцу !...
Класс восторженно зашумел. Так, очередная история про Вовочку уже родилась... Уроды! Не старше тринадцати, а какие намеки ловят с лету! Чем у них головы забиты, получается? Бедная девочка, ей же сегодня вести уроки в старших классах! Эти обязательно напомнят, уроды ...А, ладно! Зато все забыли его заумную речь, что и требовалось...
Эре, естественно, дурачок...
— ...Эре, что это?
Он выпал из транса, вытер ниточку слюны на подбородке и буркнул:
— Слюна, естественно! Баланс ПэАш...
Надия-ан-Тхемало моргнула недоуменно и остановилась с приоткрытым ртом. Он опомнился и резко замолчал. Два раза подряд ляпать пошлости — это слишком даже для него... но до чего красивая девочка! Блин, идут же такие в школу работать, только от учебы отвлекают...
— Эре, а ты зачем пришел? — с затаенной насмешкой спросила она. — У тебя занятия кончились в прошлом году, ты, наверно, не заметил?
Он не удержался и восторженно уставился на нее. Ну натуральная персидская княжна! Девушка смутилась и заметно порозовела. Поняла что-то по-своему, очевидно.
— Да... меня из дому в город выгнали, — еле оторвался он от созерцания. — Вот, зашел на прощание наглядеться.
Она озабоченно нахмурилась:
— Тогда тебе надо же выдать дорожные документы, но... это если остались цха-бланки — и если еще найду ключ от сейфа ...
Они крытыми переходами прошли в усадьбу тхемало, а оттуда в канцелярию, или как она там называется ... Сто двадцать дней в году осадки, потому и ставят под крышу все, что возможно. В дожди можно неделями не выходить в грязь, что удобно. И переходы эти создают довольно сложную систему помещений, что тоже удобно — на случай, если придется отсюда убегать...вдруг... Интересно, сколько отсюда до океана? Ведь близко же, раз столько осадков! У учительницы географии в следующий раз спросить, чтоб перевела сто двадцать дней осадков в километры? Было бы забавно посмотреть на ее реакцию...
В канцелярии ждала Яха-девойка. Он оглядел ее. Синяя юбка до колен, белая рубашка с вышитым широченным воротом, узорчатый пояс, замшевые туфельки сорок третьего размера ...Пожалуй, не девойка, а девачка, и собралась она в город, как и все отверженные. Печально. Пропадет ведь там со своей честностью, и с прямодушием своим пропадет тем более...
Девушка опустила глаза и вцепилась в дорожную сумку.
Ключ от сейфа нашелся вместе с хозяином поместья. Высоченный веселенький господин, припевая, достал два цха-бланка, по виду так обычные удостоверения личности с Арктура, записал туда что-то и протянул обоим.
— Возьми вот здесь пальцами, дурачок! — приказал мужчина, фальшиво улыбаясь.
Ему это не понравилось. Ему это страшно не понравилось! Вот помереть на месте, если вот это — не сканер генной идентификации! Ага, в средневековом мире...
Он уронил цха-бланк. Он уронил его два раза, он наступил на ногу Надие, запнулся об стул — но добился того, что первой взяла документ Яха-девачка. Кажется, он успел заметить мгновенное сияние под ее пальцами. Точно ведь сканер! Блин. А оно ему надо?
Чтоб выгадать время на подумать, он прикинулся полным идиотом и залез в какой-то шкаф. Пока выковыряют, он должен решить, стоит ли оставлять свои генетические метки кому бы то ни было. Или все же стоит? Или нет?
Дверь распахнулась с оглушительным грохотом. Сквозь щель в дверце шкафа он с недоумением смотрел, как в канцелярию врываются бронированные фигуры, по манере действий противно напоминающие полицейский спецназ все того же Арктура.
Ага, а вот и офицер пожаловал. Вернее, эпсар. Молодец, заявился после зачистки помещения, как и положено. Молодец, но не в броне — и даже без шлема.
Эпсар с размаху опустил саблю на бессмысленную улыбочку хозяина поместья.
— Не пригласил на пьянку по поводу своей отставки! — громогласно объяснил он причину немилости.
Бойцы услужливо посмеялись. А командир уже перенес свое внимание на оцепеневших девушек.
— Надия-ан-Тхемало? — с гадкой улыбочкой осведомился он. — Ну, а ты пригласишь меня на ...праздничный вечер? По поводу отставки отца? Или мне сразу обижаться?
Бойцы заржали.
— Значит, сразу обижаться, — понял по-своему офицер ее молчание. — Ребята, освободите помещение на минутку, девочка стесняется...И труп унесите, зачем нам труп... Э, нет, эту оставьте! Вдруг пригодится, платье там помочь расстегнуть...
Действие развивалось. Надия бормотала непрерывно-жалобное "вой-вой-вой-вой-вой!" и цеплялась за руки офицера, чем однозначно распаляла того до невменяемости, дура ... Умеют же воспламенить мужчину, даже когда вроде и не хотят... В глазах девушки плескался дикий ужас. Яха-девачка медленно приходила в себя. Она, похоже, готовилась сказать что-то не к месту возмущенное. Дура. Ясно же, что семейство тхемало попало под раздачу правительства, и лучше в эти дела не лезть, а удирать подальше и без оглядки. Дела начальства — это дела начальства. Так что следовало удирать. Мягко открыть дверцу шкафа, два шага, перекат в окно, рывок по двору до открытых ворот — и вдоль по деревне до горы! Ага, от конников бегом? А вдруг не погонятся? А вот если торчать здесь, окажешься нежелательным свидетелем преступления. И Яха, кстати, тоже.
Он с острой тоской понял, что вот и наступил поворотный момент в его судьбе, да так быстро, что аж противно! Собрался тихо пожить, блин, придурок! Ясно же, что Путь его не завершен! Ну почему бы не оказаться в этой комнате кому другому, тем же Собакам?! Они-то, герои, сразу бы дунули вдоль по улице...Правда, и ему ничто не мешает. Но... что-то вот не бежится.
— А ну отстань, каза-корта! — рявкнула Яха. — Я парней сейчас позову!
Эпсар бросил бесполезное занятие по расстегиванию юбки и обратил дурной взгляд на возмущенную девушку. Потом усмехнулся и поднял рукоять нагайки, направив ее в живот Яхи, словно дуло импульсного пистолета. Словно... да почему словно, блин — так оно и есть!
Грохнуло, треснуло!
Эпсар с интересом посмотрел на дрожащий клинок, который вылетел из рукояти нагайки и врубился в сиденье стула. Потом — на непонятно откуда взявшегося подростка, так удачно поднявшего этот самый стул. Потом он пожал плечами, повернулся к двери и открыл рот, чтоб позвать бойцов...
Глава третья
Эпсар Борз, пока что командир...
Почтительные рожи бойцов качались, кривились и уродливо надувались, словно они еле сдерживали гогот. Нэ-э-э... это просто голова так кружится ...А отчего? У прелестной дочери тхемало юбка оказалась без застежек — это помнится. Как удивлялся и не мог сообразить, как же она в нее влезает — тоже помнится отчетливо. А потом? Почему всегда запоминается всякая ерунда?! Как будто сам собрался носить такую юбку! Вот у девачки, кстати, вовсе и ... О, там же была девачка! И еще подросток, но это неважно, берхь какой-то... Ага! Девачка не к месту разоралась, и он решил выпустить ей кишки. Тогда бы дочь тхемало точно сломалась от страха, она и так была почти готовенькая... Хорошая была задумка, не раз уже проходила, с выпущенными кишками ...Потом эта прелестница на всю жизнь стала бы его рабой — только ужас в глазах и полная безвольность. Приходи когда угодно, делай с ней что хочешь — слова против не посмеет сказать. И все деньги отдаст, что гораздо важнее... Ага. Значит, он ее пружинным лезвием? Точно. Там еще стул помешал! Этот берхь как-то не вовремя всунулся ...Потом стул полетел в лицо — это, надо полагать, девачка размахалась, размеры у нее подходящие, отбор в имперскую полицию запросто бы прошла... Какая-то тень слева на периферии зрения... это, наверно, подросток в дверь шмыгнул... а потом словно бревном по затылку — и поплыли... И что получается? Что дочь тхемало вовсе и не была на грани обморока, а очень удачно и цинично прикидывалась? А когда он отвлекся на стул, моментально выхватила что-то из шкафа, тот же у нее как раз за спиной был, и дверца приоткрыта, как специально ... Почему как? Дверца была заранее приготовлена, и положили туда что-то тяжелое тоже заранее! А иначе никак не объясняется. И еще девица явно занималась сабельным боем — а иначе никак ...Навернуть эпсара-ветерана железякой по затылку — это еще надо суметь. Интересно, а кто ее тренировал? Отец? Или приглашенный учитель — что запрещено, между прочим... Очень интересно... это что же получается? Заговор сепаратистов, вот что получается! Заговоры — они всегда начинаются именно так! Сначала безобидные тренировки по рукопашному бою, потом что-нибудь посерьезнее, поострее, потом находят денег для покупки приличного оружия у горных умельцев — и начинают косо смотреть на действия имперской полиции!
— Отрядного врача ко мне! — разлепил губы эпсар. — Где заместитель? Обыскать поместье, девок целенькими ко мне — бегом!
Бойцы с грохотом разбежались. Боятся гнева, ишаки! Правильно боятся, конечно. Надо челюсть кому-нибудь сломать, чтоб не болтали про то, как великого эпсара забили две девочки из провинции. Ладно, это потом, когда голова перестанет болеть...
Отрядный врач с помощником наложили шов похвально быстро. Еще, кроме местного обезболивания, влили внутрь какую-то приятно расслабляющую жидкость. Стараются, иш-шаки...
Во дворе к эпсару подбежал с докладом первый десятник — и осекся. Командир, не утративший с годами острого зрения, глядел куда-то поверх его головы. Потом ткнул пальцем — посмотри, мол, придурок...
Сразу за деревней начинались невысокие горы, скорее даже холмы. Невысокие — но ближняя гора обрывалась к деревне крутым склоном, недоступным для лошадей. И по урезу этой горы стремительно передвигались два ярких цветных пятнышка. Десятник торопливо поднял монокуляр, настроил... Прекрасная дочь тхемало неслась к дальнему лесу, словно подхваченная ветром, только черные волосы развевались волной да трепетала розовая шелковая рубашка на хрупких плечах — а за ней азартно сверкала голыми коленками здоровенная девачка, взмахивала расшитыми рукавами белоснежной рубахи, словно гигантская сказочная птица...
— Как бегут! — завистливо пробормотал десятник. — Конечно, молодые, что им! Здоровье не растрачено, не пропито...
— Десятник! — заорал заместитель. — Немедленно перехватить! Подниметесь по распадку, за лесом устроите засаду!
— Пошел в задницу ишаку, откуда и вышел! — презрительно сказал десятник. — Тебе надо, вот и беги сам! Вон третий десяток у нас молодые, их гоняй. Иш-шак...
Заместитель молча проглотил оскорбление и побежал командовать третьим десятком. То-то же. Эпсар насмешливо проводил его взглядом. Этот в отряде не задержится. И не конкурент, потому что дурак. А вот первый десятник опасен. Хорошо, что без образования на должность эпсара претендовать не сможет. Иначе был бы серьезным соперником.
Эпсар внимательно посмотрел на первого десятника. Умен, скотина!
— Мы осмотрели двор, командир, — доложил десятник почтительно. — Они могли уйти только через стену, потому что на воротах стояли мои ребятки. И странное дело получается, командир. Вот пойдемте, покажу...
— Почему не взяли сразу за дверью? — резко спросил эпсар. — Там же стояли бойцы?
— Да тут форменный муравейник, а не дом! — начал оправдываться десятник. — Дверей аж три, а они почему-то не во двор побежали, как любой бы на их месте, а внутрь, а потом в окно, вот здесь, смотрите...
Командир посмотрел на открытое окно, замятые цветы под ним, потом задумчиво проследил взглядом кратчайшую линию до стены. Да, действительно странно. Впритык к стене стоял сарай. Если поднять руки, рослый мужчина как раз ухватится за крышу и подтянется наверх. Если, конечно, у него не такое пузо, как у десятника. А с сарая таким же образом можно подняться на стену. Опять же — рослому мужчине. А сбежали две обычные девушки, вовсе не воительницы. Может быть, не воительницы. Эпсар представил, как его любовница подтягивалась бы здесь, и недоверчиво хмыкнул.
— Вот именно, — понимающе сказал десятник. — А со стены еще ж надо и спрыгнуть с той стороны. А веревки там нет, я уже проверил.
— Ты вот что еще проверь, — медленно сказал эпсар. — Сколько времени надо, чтоб проскочить отсюда — и до горы. Хронометр имеется? Вот с ним в руках и проверь.
