— Ты прав, — выкинув не докуренную сигарету, она весело посмотрела на брата, — а где подарок?
— Вот, — он протянул руку — надеюсь, тебе понравится.
На маленькой детской ладошки лежали бусы, сделанные из ракушек.
— Как красиво. Сам сделал? — она взяла подарок и повесила на шею.
— Да, — мальчик радостно улыбался. Он сам придумал, что подарить, и всю неделю собирал и делал это украшение.
— Ты сегодня наверно пойдешь гулять с Владом, да? — он с интересом смотрел на сестру, откусывая от вафли половину.
— Не знаю еще, — Кьяра задумчиво смотрела на восходящее солнце. Влад просил не строить планы на вечер, но что задумал, не рассказывал.
— Ладно, пошли завтракать. Я есть хочу, — по-деловому произнес Ник, доедая запас из кармашка.
— Пошли, — Кира улыбнулась и проследовала на кухню.
Телефон звонил не умолкая. Все хотели поздравить с Днем рождения и почему-то именно с утра. Так как седьмое июня выпало на середину недели, было решено перенести празднование на выходные, с обязательной программой, состоящей из танцев, выпивки, и общего веселья. Влад так и не признался что за сюрприз, и вообще был мрачнее обычного. Мама поздравила и извиняющимся тоном сообщила, что сегодня они улетают в Египет. Кира помогла собрать вещи, и загрузить в такси. Попрощавшись, она посмотрела на часы: "Опаздываю". Поднявшись в комнату, долго не могла решить, что одеть. Обычно одевала первое, что выпадало из шкафа, но сегодня захотелось помучиться извечной женской проблемой и повторить пару раз про себя и три раза вслух, избитую фразу: Не чего одеть. В итоге, перебрав ворох одежды, она выбрала белое с зеленными вставками шифона, платье. Одевшись, Кьяра стала спускать в низ, по круговой лестницы, ведущей на первый этаж. Она подумывала о лыжных палках всякий раз, когда двенадцати сантиметровый каблук опасно шатался, пытаясь уронить свою ношу на паркетный пол.
На кухне экономка Нона жарила блинчики. Ник усердно пытался их стащить с тарелки, иногда удачно. Налив себе чай и поразмыслив о гнусной краже блинчика, она только села за стол, как дверь распахнулась, и с огромным букетом цветов вошел Марк.
— Привет Ник, — мальчик в ответ приветственно помахал наполовину съеденным блинчиком, масленые брызги разлетелись во все стороны.
— Здравствуй Марк, — поздоровалась Нона, и отобрала лепешечное орудие у маленького воителя, — будешь завтракать?
— Нет, спасибо,— и посмотрев на Кьяру, добавил, — поехали.
— Я кушаю. Не мешай, — возмутилась она — и вообще, где поздравления?
— В букете. Поехали, говорю, — он вытолкал ее из-за стола, — опаздываем. Схватил по дороге сумку, и подставил руку, когда она уже собралась навернуться с единственной ступеньки.
— Каблуки, — извиняющимся тоном сказала Кира.
— А где лыжные палки? — Марк открыл дверь машины.
— Очень смешно, — сделав вид, что обиделась она села в машину.
Черный ягуар летел по узким улицам вдоль старинных домов, с бешеной скоростью.
— Ну что ты опять надулась? — он резко притормозил, пропуская пешеходов, Кира не врезалась лбом в приборную доску, лишь благодаря ремню безопасности, — у меня не одной аварии за три года вождения.
— Знаю, — убрала с лица волосы и добавила — просто думаю, если мы врежемся, приходить к тебе потом в виде призрака или сразу прибить.
— Не злись, у тебя сегодня важный день. — Кьяра скептически посмотрела на друга. — День рождение, это раз, и два, если бы не я, ты точно опоздала бы на сдачу к Толоку, — он весело ей подмигнул.
— Не люблю день рождения, — она тяжело вздохнула — и, по-моему, я напортачила в последней главе посвященной архитектуре семнадцатого века.
— Ничего, прорвемся. — Он лихо вывернул руль, машина ушла в занос, и резко остановилась, точно на парковке.
— Выделываешься? — Кьяра ухмыльнулась и вышла на яркое солнце.
Девушки, стоявшие возле дверей Института Культуры, дружно замолчали и посмотрели в сторону машины. Кира тоже обернулась, как раз на момент эффектного появления из недр черного салона очаровательного брюнета, с голливудской улыбкой. Марк был великолепен: белая рубашка, с расстегнутыми верхними пуговицами, на выпуск, бежевые брюки, кроссовки. Иссиня черные волосы, чуть касаясь плеч, находились в легком беспорядке, карие глаза спрятаны за темными очками. Он улыбнулся стоявшим студенткам, девушки тут же проверили состояние макияжа и причесок. Пантикапей, солнечный, курортный город на берегу моря, что обязывало прекрасную половину человечества выглядеть безупречно. Подтянутое, загорелое тело, светлые длинные волосы, голубые глаза, и вы первая красавица. А в эру технического прогресса в области красоты, практически все девушки города, были первыми. Кьяра перевела взгляд на свое отражение в зеркальных окнах первого этажа. Стройная, не загорелая, с чуть рыжеватыми волосами: "На первую красавицу немного не дотягиваю". Она перевела взгляд на окружившую ее друга толпу полупрозрачных топов и коротких юбок. Марк посмотрел в ее сторону, чуть скривив губы в страдальческой улыбке.
"Спасение утопающих, дело рук и желания не утопнуть" — Кьяра решительно направилась в сторону восторженных поклонниц.
— Марк, ты машину не закрыл, — протиснувшись сквозь кольцо фанаток и схватив за рукав, она потащила его в сторону парковки. — Вдруг угонят твой болид.
Подойдя к машине, Марк порылся в кармане и, достав ключи, сделал вид, что закрывает машину.
— Спасибо. Не хочу их обижать, — устало сказал он.
Кьяра, вытащив из сумки папку с курсовым проектом, стала пролистывать, проверяя наличие всех листов. О правильности и речи не могло быть.
— И не надо, — не поднимая головы, пробурчала она ,— вдруг там маньячка есть, будет потом охотиться на тебя. И вообще, ты в курсе, что учишься на факультете, где девушек больше чем на бесплатной дискотеке в субботу, с приложением в один халявный коктейль?
— Ну, тогда, они все маньячки. Каждый день охотятся. — Отобрав у нее папку, добавил, — я проверил вчера, все нормально. Идем, раньше сядем...
— Раньше выйдем, — закончила избитую фразу Кира.
— Последняя глава "Дом Кекиных". Расскажите о его реставрации семнадцатого века? — Валентин Иванович пристально взглянул из под очков на свою студентку.
— Минутку. — Кьяра, попыталась хоть что-нибудь вспомнить из курса лекций, но духота, стоявшая в аудитории, мешала сосредоточиться, и навевала сон. Последняя мысль покинула уставшую голову, и она безразлично уставилась в окно.
— Валентин Иванович, можно пока Кьяра думает, я отвечу по своей работе? — Марк поднялся с места.
Толок жестом пригласил на свободный стул, стоявший по другую сторону парты.
Кира всматривалась в танцующие белые пылинки, и как не пыталась заставить себя хоть немного сконцентрироваться, никак не получалось. Она понимала, что Марк дал ей время на обдумывание, но с его блестящими знаниями, этого времени было очень мало. Защита для него продлится от силы минут пять.
Продолжая смотреть в окно, Кире показалось, что свет стал немного белее. Ее бросило в жар и на лбу появилась испарина. Маленькие пылинки остановились, собираясь в несколько чуть сияющих пятен. Она открыла и закрыла глаза, такой же эффект был когда долго смотришь на солнце. Только там перед глазами пляшут черные пятна, а тут они были яркие, сверкающие, молочно-белого цвета. Ее так заворожил данный эффект, что она немного поддалась вперед, чтоб лучше их рассмотреть. И когда все маленькие бусинки света соединились в три неровных сферы, они медленно поплыли в сторону так заинтересовавшейся ими девушки.
"Вот это точно ненормально". — Удивления не было предела, и чтоб избавится от таких, уже глюков, она закрыла глаза и резко помотала головой в разные стороны.
— С вами все в порядке? — Голос преподавателя заставил открыть глаза. Кира огляделась, сфер больше не было. Она перевела взгляд на Марка. Он сидел очень хмурый, и смотрел на нее с некоторым опасением.
"Плохо стало,... может воды.........в семнадцатой главе, и ответ ........, не было реставрации"
— Нет, спасибо. Все хорошо. — Кира быстро улыбнулась озадаченному преподавателю, — воды не хочу. Да Вы правы, в семнадцатом веке реставрация дома Кекиных не проходила.
— Хорошо... да ... ваша зачетка? — Толок был чем-то смущен.
Кира смотрела на него с удивлением: Что она не так сказала?
Забрав зачетную книжку, она выбежала на улицу. После душных кабинетов, свежий морской ветерок приятно холодил. Голова немного гудела. Она чуть дрожащими пальцами провела по лбу, смахивая проступившие капельки пота.
— Ну и что это было? — Кира обернулась, Марк стоял за ней, скрестив руки на груди.
— Не поняла? — вид у него был очень не довольный.
— Что за бред про воду? Что значит "вы правы"? Он вообще молчал и слова не произнес, меня слушал. И тут ты со своей тирадой... — Марк тяжело вздохнул.
— Ты наверно глухой. Он точно сказал, что мне плохо, и что надо выпить воды, и сам же ответил на вопрос. — Кира не могла понять, что такого случилось.
— Ладно, проехали, — устало сказал Марк. — Пошли, выпьем по коктейлю. Кстати ты забыла "глаза" на парте.
Взяв очки, Кьяра нехотя пошла вслед за другом.
Волны лениво бились о камни пристани, с каждым разом пытаясь разрушить крепость, созданную людьми. Яркое солнце палило, пытаясь изжарить все, что наворотило человечество на бедном планетоиде, ну и людям напомнить кто тут главный. Горожане, в свою очередь, спасаясь от его обжигающих лучей, прятались в тени домов и деревьев. Они поддерживали производителей мороженного, периодически поднимая глаза к небу, в надежде увидеть хоть одну, пусть и не грозовую, но тучку. Летнее кафе было переполнено, студенты прятались под красными зонтиками, пытаясь охладить организм напитками, алкогольного, и не очень, характера.
Марк смотрел на море и тихо напевал мелодичную песню на незнакомо языке.
— О чем поешь? — в отличие от лучшего друга, который владел в совершенстве семью языками, Кьяра знала только русский и то, писать без ошибок могла лишь благодаря чуду техники под названием компьютер.
— О свете. — Марк чуть улыбнулся.
— На китайском? — Кире понравился медленный и такой таинственный язык, ей казалось, что незнакомые слова напоминают о чем-то далеком и светлом.
— Нет. — Марк как-то грустно вздохнул и отвернулся, вот уже второй раз за день его хорошее настроение испарилось.
— А знаешь я сегодня поймала глюк, — она решила развеселить парня, и рассказать о странном эффекте света, увиденном на сдаче курсового проекта. Слушая Киру, он медленно мешал зонтиком коктейль, опустив глаза вниз.
— И что было дальше? — не поднимая головы, спросил Марк.
— Да ни чего. Закрыла глаза, помотала головой, а потом Толок предложил воды, ну дальше ты знаешь, — поднимать тему недопонимания не хотелось.
— Ясно, — он поднял голову, и пристально взглянул ей в глаза, — больше ни чего не было?
— Нет, просто странное явление в моей голове. — Кира не могла понять беспокойства Марка.
— Голос Толока, ну когда он предложил воды и ответил на твой вопрос, ты нормально слышала? — похоже этот случай не веселил ее друга.
— Немного приглушенным. Ну я была очень заинтересована происходящим и не особо прислушивалась, кто и что говорит. — Кьяра подняла бокал и одним глотком допила холодный коктейль, что привело к немедленному кашлю. Марк ухмыльнулся.
— Ага, заболеть решила? — он легонько хлопнул ее по спине.
— Ну нет. Сегодня мой день рождения и болеть я не планирую. — Кира не могла отдышаться и продолжала немного подкашливать.
— Давай вечером пойдем в клуб, — Марк поднялся из-за красного, пластикого столика, перекидывая через плечо сумку и расплачиваясь за напитки.
— Прости, но не могу, — и, не много подумав, добавила — меня Влад пригласил.
— Понятно. Ты, когда нас познакомишь? — Марк окончательно пришел в нормальное расположение духа. — Я уже начинаю думать, что твой любимый Влад плод твоей больной фантазии.
— Очень смешно. Скоро, — быстро ответила она.
— Твое скоро, длится уже четыре месяца. Оно когда-нибудь закончится? — Марк продолжал веселиться, захватив сумку, которую она благополучно забыла на столике.
Кира задумалась. Уже не первый раз Марк поднимал тему знакомства, но все ни как не получалось. То она не могла, то Влад уезжал из города, или вообще не было настроение знакомить лучшего друга со своим парнем. И если Марк очень хотел познакомиться, то вот Влад особого желания не выказывал, хотя и против не был.
Остаток дня прошел относительно спокойно, звонки становились все реже. Дневная жара, сменилась вечерней духотой. Легкий ветерок, который еще с утра дул с моря, иссяк. Люди на улицах выглядели уставшими и замученными.
Опустились сумерки.
Город безумств готовился к ночному пиршеству.
Мириадами электрических огней заблестели улицы. Казино распахнули свои двери навстречу алчности и пороку. Музыка ночных клубов перекрывала шум моря, призывая веселиться и покинуть этот мир, окунуться в безумства наслаждений. Гудящие легковушки, автобусы, желтые такси, спорткары и старенькие развалюхи, в неумолимом потоке стремились к своим назначенным целям.
Ночь страсти, ночь забвения.
Время хищников пришло. Молодые люди, спешащие в пасть вседозволенности, парни на дорогих машинах, охотящиеся за прекрасными девушками в соблазнительных нарядах. Здесь и сейчас позволяется быть тем, кем ты хочешь. Серое утро рассыплет в прах потаенные желания молодого тела, заставит скорчиться в муках и забыться на долгий день. Но пока, на восходе полуночи, бесы заблудших мыслей поведут Вас в мир нереальных отражений и слабости греха.
И пусть ночь не скроет грехи, пусть она знает, что твориться под ее всевидящим взглядом.
Ночь не осуждает, ночь позволяет.
Война трех.
Глава 2. Надо думать.
Стук в дверь, скорей всего ногой и изо всех сил.
— Кир, к тебе можно? — раздался голос младшего брата.
— Да, заходи. — Кьяра согнувшись, пыталась застегнуть пряжку на босоножках.
Открылась дверь, и в комнату влетел Ник, с разбегу прыгнув на кровать, от чего та жалобно скрипнула.
— Ну, как я выгляжу? — спросила она брата.
— Ты пряма модель — очень серьезно ответил он.
Кьяра еще раз посмотрела на себя в зеркало. Распущенные волосы волнами струились по спине. Темно синее платье из китайского шелка с вышивкой золотых цветов по окантовке, идеально сидело на фигуре. Она легонько качнула головой и с удовольствием увидела, как заблестели изумруды в сережках.
— Когда вернешься? — Ник достал из кармана печенье, внимательно посмотрел на него и вздохнул. Печенье оказалось не шоколадное.
— Не знаю, — Кира повернулась, — и перестань есть тут. Вся постель потом в крошках будет.
— Хорошо, не буду, — Ник запихал остатки печенья в рот.
Маленькая сумочка завибрировала и заиграла седьмой симфонией Моцарта:
— Привет...да готова... сейчас выйду, — отключив телефон и положив его обратно, она бросила последний взгляд на свое отражение.
