Курсантки

Ну вот, о двух девочках я рассказала, третья я — Ира. Невысокая, хрупкая. Ни тёмная, ни светлая, серединка наполовинку, серые глаза и маленький ротик завершают мой портрет. А ещё Вика с Наташей. Наташей оказалась как раз та, что карябала сумкой плац. Натусик, так её звали, величали — это маленькая, добрая, весёлая, непосредственная девочка с душой абсолютного ребёнка. О чём думали родители отправляя её сюда для меня загадка. Вика выше Натки и меня, но ниже Маринки. Как брат мой не скажет — три клопа. Если у нас с глазастой, тёмненькой Викой ещё какой-то боевой дух присутствовал, то Наташка, последняя в нашей бабьей коробке, с трудом державшая автомат и скорее не туловищем, а грудью, не шла в строю, а моталась под его тяжестью. Взводный, выбившись из сил, и простонав своё:— За какие мне это грехи...,— повесил её оружие через своё плечо и шёл рядом. Отсчитывая ей шаг: — Раз, раз... Раз, два, три. Но её ноги на раз и три всё равно петляли. Было видно, что взводный вот — вот взорвётся и сгорев кончится... Маленькая, беленькая, с голубыми, как чистое небо глазами, ротиком земляничкой и приличной грудью, она напоминала ангелочка. Только по сосредоточенному лицу взводного было похоже, что мерещилась она ему чертёнком с рогами и хвостом и ни кем другим иначе. Натку, как и меня держали до поступления сюда в ежовых рукавицах. Спать отправляли в десять вечера, не разрешали ночевать у подружек, ходить по кафешкам. О том, чтобы выпить или прикурить, речи вообще ни шло. Красно чертой её и моего воспитания — девочке надо учиться в таком возрасте, а не думать о гулянках и парнях. Мы и не думали, а сейчас нам вообще не до них, хотя их вокруг, как бродячих собак.

Громовой подъём. Сумасшедшее утро. Затем, день спешки и нервов и только глубоким вечером мы могли расслабиться немного. В позднее время после самоподготовки по специальности, мы включали телевизор, который Виткины родители пожертвовали нашей комнате. Совмещая работу с удовольствием, в полглаза смотрели на экран, стараясь уловить новости, которые придётся пересказывать на занятиях по — английски и французски и ковыряя иголкой подворотнички, учась попутно подшиваться. Но сегодня не выгорело и того. А всё потому, что целый вечер рисовали звёздочки и учили звания. И это не просто ради прихоти. Всё, блин, из-за Маринки обозвавшей майора генералом. Причём взводный особенно заострял внимание на том, что звёздочки бывают маленькие и большие. И уж совсем, большие, да при лампасах на брюках (взводный уточнил в каком именно месте те яркие полосы) — генерал — начальник института. Нас заставили нарисовать всё это на листах, надписать и держать на тумбочке, как настольную книгу.

После отбоя взводный ходил по комнатам и проверял наше наличие. Мы поначалу в ожидании его прихода парились в спортивных костюмах. Но со временем пообтёрлись, попривыкли и, обнаглев, встречали инспекцию в пижамах. Капитан краснел, но пытался держать начальственную марку. Первое время упавшая на подушку голова моментом засыпала, но со временем мы могли ещё с часочек болтать. Сделав разведку боем и позакидывав удочки в головы друг друга мы притёрлись, понравились и даже нашли много общего. А так же обменявшись мнением поняли, что все кроме Лены — барышни зелёные. В амурных делах не подкованные. У Ленки же была не только теоретическая любовь, но и персона той любви в наличии. Парень учился на нашем же курсе только на финансиста. Им повезло, они поступили за раз, правда, он со второго захода и уже после армии. Мы с интересом наблюдали за ними. С раскрытыми ртами слушали её рассказы ночью, задавая глупые вопросы и вздыхая. Везёт же людям! У нас же даже на мечты сил не хватало, не то чтобы на что-то конкретное. Да и во что тут влюбишься одни слабаки, пыхтят как паровозы. На слуг рыцарей не тянут не то чтобы на Героя.

Через две недели тренировок наши пятки были похожи на плачущие кровавыми слезами пузыри. Сашка, притащивший мне на всю нашу команду пластыря, пошёл разбираться со взводным. Они учились на одном курсе. Ему проще. Бесцеремонно притянув его к нам в комнату, он потыкал ему в глаза Виткиными пятками. Витка страшно смущалась, а на моей рожице застыл вопрос: "С чего её пятки, а не мои? Всё-таки я родственница". Хотя мои нельзя, они от красящих берец чёрные. Ещё возьмётся братец слюнявить палец и оттирать. Что он там ему говорил до тонкостей не известно, только нам разрешили ходить пока не заживёт в своих туфлях, но непременно чёрного цвета. Аккуратно заляпав пятки, мы форсили. Маринка на законном основании влезла в шпильки, у неё других просто не было. Взводный умолял пониже каблуки найти, но где и когда, если времени на всё про всё в обрез и желания у неё их искать, надо думать, тоже. Так бы всё и сошло, но она умудрилась на тренировке благополучно пригвоздить шпильками носок туфли подвернувшегося некстати начальника курса. Могучий майор побледнел, но стойко выдержав прокол, ни к какой матери её не послав, ушёл молча и хромая. Естественно, нас немедленно переобули. Погоревав о потерях, решили исправиться и стараться так, чтоб быть лучшими. В результате нашего усердия, начальство, окончательно выбившись из сил, прикрепило к нам для особой дополнительной тренировки Славку, друга Лены. В общем, нашли Пашку артиллериста. Он прошёл армию, малый под стать подруге не хилых габаритов... Такой себе слоник. Военным советом курса видимо решили, что ему мы будем как раз по— плечу. По крайней мере, большого урона мы такому мощному организму не нанесём. При любом раскладе выживет. В крайнем случаи легко не доконаем. Мы ликовали. Но напрасно. Правильно говорят — не спеши. Славка, совмещая приятное с полезным, выжил из нас массу сил, нервов и слёз, но ходить научил. Зычно покрикивая: "Правое плечо вперёд. Прямо, шагом марш. Кругом. Курсант Миронова выйти из строя. Где твоё "Я", забыла. Вышла, будь добра объявись. Животы подберите" Какие животы он там у нас увидел. Есть вообще не успеваем. Такие лошадиные нагрузки, а он ещё животы разглядел. Они давно к спине приросли. На свой бы посмотрел. Мозоль. Скорее бы уж та присяга прошла.

Ленка сначала бегала за ним и пыталась что-то там втюрить. Мы видели, как она непонятно что, горячо доказывая ему, размахивала руками, семеня следом. Но что именно втолковывала она своему слонику, нам не было слышно. Читать по губам специалиста среди нас не нашлось. Только он каждый раз, показывая свой начальственный пыл осаживал её и резкой, но конкретной командой отправлял восвояси.

— Ленка, ты не удачный выбор сделала,— не выдержала Маринка,— он тебя по жизни командами затрахает. По-моему у него, что голова, что задница одной величины. А ты все уши прожужжала про то, какой он необыкновенный. Мужичьё и самое обыкновенное.

— Не в этом же дело,— пыталась смягчить удар Наташа.

— А в чём?— включилась в разговор Вика.

— В психологии.

— Вот это придумала. У тигра своя психология. И ему диктует её желудок. Козу, конечно, жаль, но есть хочется.— Не уступала Вика.

Маринка дёрнула её за китель. "Угомонись. Хватит с неё". Но Елене, измученной не меньше нашего, было не до обид, и она устало отмахнулась. А мне почему-то мгновенно представилось, каким её раскомандовавшийся слоник был в детстве. Наверное, светлым, веснушчатым, круглолицым и толстогубым с серыми неуверенными глазами. Его непременно дразнили "медведем" и "пончиком". А теперь он вырос, возмужал. Стал похожим на шкаф. Но вот побороть неуверенность серых глаз он может только строгими командами. Тут уж выбор за Еленой: принять его таким или послать туда, куда Макар телят не гонял. Я поделилась своей картинкой о "пончике". Меня душил смех. Все заразились им и катались корчась, вздрагивая и поджимая животы.

Время работает за и против. Такое уж у него назначение. Потихоньку страсти улеглись. Гражданские привычки отступили. Мы притёрлись и уже воспринимали командование над собой нормой. А армию такой, какая она есть.

Во вторую же неделю, нашего военного проживания, произошло неприятное ЧП. У девочки из соседней комнаты пропал мобильный. Поднялся невероятный шум, нарисовалось всё какое есть начальство. Наводили шмон. Мы спешно приводили в порядок кровати. Естественно, трясли подушки, ставя их на солдатика. Лена тряханула свою не пожалев силёнок. На пол выпал мобильный. Мы метнулись все пятеро к нему. Потом, перекрестив безумные взгляды, посмотрели друг на друга. Ничего себе фокусы!

— Откуда?— расстроилась Лена.

— Офигеть вопросик.

— Кто нам его подкинул и зачем? Может, ошибся кто комнатой...— Вертя его в руках, тянула Лена.

— Да, тут почешешь макушку у какой кузькиной матери искать его хозяина.— Повертела в руках сотовый Вика.— Первое наперво, на всякий случай отключить надо.

— Зачем?— растерянно повернулась к ней, моргая Натка.

— Я, кажется, догадываюсь кто организовал нам этот геморрой.— Приложила палец к губам Вика. Она моментом стала похожа на охотничью собаку взявшую след.

— Говори.

— Нас сколько человек набрали на переводчиков?

— Одиннадцать.

— А надо было?

— Десять. Ну, может, хватит задавать вопросы. Объясни.

— Вот в этом и собака зарыта.— Просипела загадочно Вика.— Одного должны отчислить.

— Вечно выдумаешь ты Вика!— отмахнулась Марина.

— Как бы не так,— упёрлась та.— Пораскиньте мозгами. Мы его не брали. Мы о нём даже не знали. Отсюда следует что?

— Что?— прошептал нестройный хор, надеясь докопаться до истины.

— А то,— обсмотрела их победным взглядом Вика.— Он появился здесь неспроста.

Никто и не собирался спорить об обратном. Естественно, "неспроста".

— Точно, мне брат рассказывал,— вспомнила я,— у них такие мерзкие вещи тоже проделывали.

— Блин, что ж нам с ним делать-то...— взвыла Лена, качая на руке мобильный.

— Может выкинуть в окно и поминай, как звали,— полезла к окну Марина.

— Ну вы точно ку-ку!— покрутила у виска сложенной в трубочку ладошкой Вика.— У вас что мозги переклинило...

Я тоже напрочь расхаяла эту идею:

— Тю, сдурели. Шуму окном наделаем или кто, не дай бог, увидит. Или на башку упадёт. Начнутся выяснения, прикиды... Сбрендили что ли...

— Что ж тогда? Слышите, уже ходят. Скоро к нам. Выходить запрещено...— паниковала Лена.— Я была бы всем очень благодарна.

И тут меня осенило.

— Эй, девчонки я вспомнила, мой дядя, служивший в советские времена в Германии, рассказывал, как они провозили через границу часы.

— И как?— повернулись все хором ко мне.

— В варенье. Заматывали в плёнку и опускали в банку с вареньем,— делилась воспоминанием я.

— На войне как на войне. Что ж мы стоим, бегом.

— Правильно. Бережёного сам бог бережёт.

— Ух, паразиты!— погрозила соседям через стену Лена.— У меня уже зубы сводит, как у крокодила, я б им гадам что-нибудь откусила.

Я быстро нырнула в шкаф и хлопнула дном банки с вареньем о стол. Делали всё в темпе. Образовавшуюся лишнюю массу вылили в вазочку. Получается, худо бедно подготовились.

— Они будут страшно разочарованы,— злорадно пообещала кому-то не видимому, но вредному Маринка.

Начальство своими габаритами заполнило всю комнату. Мы, не желая принимать участие в копаниях, отошли к двери. Рылись курсанты. Остальные внимательно наблюдали. Не заметить мы не могли: искали в подушках. Естественно, не нашли. Ни с их способностями. Ушли, хлопнув дверью так, что она заныла на петлях. Вскоре по коридору засновал туда-сюда народ. Мы переглянулись. Ай да мы! Отлично. Теперь дотерпеть до душа. У нас, конечно, хватало забот помимо выдворения из комнаты телефона и мы спешно все занялись ими, чтоб упаси бог не сунуться со своим мероприятием раньше времени. Дотерпев и отправившись хороводом купаться, мы отнесли мобильник в душ и оставили там на окне. Возвращаясь назад, предупредили наряд на тумбочке, что видели в душе телефон. В общем, отделались лёгким испугом. Но это происшествие имело свои плюсы — оно сплотило нас. Прикусив языки, мы обсуждение случившегося с нами отменили. Стёрли. Забыли. Гадости лучше не вспоминать.

4

А жизнь шлёпала нашими берцами вперёд. Вскоре для нас наступила новая полоса — начались наряды. Это пытка. По-другому не объяснишь. Уже за несколько дней до очереди настроение напрочь портится. Первый раз мы лезли из кожи злясь и усердствуя. Потом поняли, что относиться к этому явлению нужно, как к необходимости, которую нужно пережить. Сначала мы проходили инструктаж, потом нас заставляли сдать типа экзамена, дальше отправляли готовиться к нарядам: гладиться, чиститься, подшиваться и много чего учить. Вот именно такой неприятный сюрприз ждал нас. Пришла очередь идти на экзекуцию и нашей комнате.

Наташка заступила сегодня в наряд по этажу. Витка на тумбочку. А Маринку пригласили на день рождение к подружке, и её у общежития будет ждать машина. Дело за малым, выйти из него после отбоя. Она шустренько переоблачилась в переданный ей наряд, но выйти из комнаты не могла. В коридоре над распластавшейся на мытье полов Наташкой стоял, сцепив руки на груди, взводный капитан Тарасов. Она воду-то разлила, а собрать её у неё не получалось. Тряпка с неё размером. Швабра — не поднять. В розовых по локоть перчатках, поминутно сдувая чёлку со лба и отпыхиваясь от усердия, она почти довела его до белого колена. Работу, с которой любая другая справилась бы за полчаса, Натка мусолила два и сдвига никакого. Маринка запаниковала. Такими темпами, они промоют их ещё с час. Я тоже вслед за Маринкой выглянула в коридор, процесс стоял на месте. Мероприятие с мойкой полов затягивается. Пройти через взводного — абсурд. Задача. Маринка совсем скисла.

— Не паникуй,— похлопала обнадёживающе её по плечу скулящей Маринки Лена.— Надо, уйдёшь. Все задачки решаемы.

Лена молчит и загадочную из себя строит. Все ждут. Наверняка что-то необыкновенное задумала. Марина же пожала плечами и криво улыбнулась:

— Как?

— Если в дверь не можешь, то остаётся только окно. Выбор, как понимаешь, не велик.

Маринка отнеслась к наводке критически:

— Смеёшься?

Но Елена настроена по-деловому решительно:

— Ничуть. На простыне. Второй этаж. Сумочку на шею. Босоножки в зубы. Дел— то на копейку. Сделай подарок подруге и осчастливь себя. Я подержу. Надеюсь, ты не думаешь, что уроню.

Марина нерешительно мнётся:

— Да не в этом же дело.

— А в чём?— уточняет она.

— Неудобно вроде как,— пожимает Маринка изящным плечиком.

Но Елена реагирует моментально подходя к вопросу критически:

— Неудобно спать на потолке.

— Тоже правильно,— соглашается Марина. Все остальные, переводя взгляды с одной на другую, с любопытством наблюдали за решением проблемы.

Последний аргумент для неё был убедительным. Мы взбодрились. Соблазн. Маринка рискнула. Лена спускала, я помогала советом усердно скача за её спиной. Всё-таки это наш первый не традиционный выход в люди. Как в кино. Кажется, всё обошлось. Потому как снизу подёргали так сказать: проверка связи. Но не успели мы хлопнуть друг друга по рукам за удачу, как на пороге стояла с босоножками в руках и расстроенным видом Маринка. Называется: "Не ждали". Мы сели на свои кровати и раскрыли рты. Ёлы-палы. Многообещающее начало.