Сирена была всё ближе и ближе, а затем в подворотню въехала полицейская машина. Как только она остановилась, задняя дверь открылась и оттуда вышла Гвен. Она побежала ко мне, но замерла в паре шагов, прикрывая открытый рот руками.
— Боже мой! Питер, Питер! Ты в порядке?— В полном, блин, порядке. Что за глупые вопросы? Меня только что подстрелили, а так всё нормально. Но вслух я сказал не это.
— У меня что-то с лицом, да?— опершись на стену, я вновь попытался встать. Неудачно, но меня вовремя подхватили под руки полицейские, которые успели выйти из машины.
— Всё нормально, мы его держим. Ты как, сынок?— Мне между прочим уже давно не 15 чтобы всякие дядьки меня сынком называли, так что... ааа пофиг.
— Не считая одного лишнего отверстия в теле, я в порядке... — с отдышкой и слегка улыбаясь сказал я.
— Срочно вызовите... — начала вопить Гвен, но я был уже на пределе и вырубился.
Примечание к части
Глава 3
Пробуждение было приятным и одновременно нет. Неприятным, потому что у меня было ощущение, что мной сначала поиграли в бейсбол, затем пропустили через миксер, а потроха кинули под каток. А приятным, потому что рядом тихо посапывала Гвен и уже это перекрывало все минусы пробуждения. Тело слегка затекло от того, что я долго лежал без действия и правая рука затекла сильнее всего, так как на ней, обхватив руками, спала Гвен.
Судя по модному халату в мелкий горошек, я в больнице. Да и повод её посетить я тоже помнил. Чёртовы гопники! Совсем с катушек съехали! Ладно толпой замесить, но стрелять? Ещё раз они бы мне встретились, я бы их тонким слоем по все подворотне размазал, с собачьим дерьмом смешав! Главное паучье-то чутьё сработала, а разум не догнал, пока не стало поздно. Я просто не ожидал, что кто-то из них валыну достанет. Если бы не это быть им битыми.
Конечно, бакланка отлично подходит для улицы, но не когда ты идёшь один против шести и у одного из них припрятан ствол, она скорее для драк один на один, максимум — 3 на 1.
Почему же я проиграл? Выражаясь словами моего бывшего тренера: 'Потому что ты, свинья, мало тренируешься, что не удивительно для свиньи'. Это слова моего тренера по лёгкой атлетике. Короче, впереди меня ждут тренировки, тренировки и тренировки. Нужно натренировать тело, чтоб оно работало вперёд разума. Так как тогда я успел почувствовать опасность, но прежде чем понял и начал действовать в меня выстрелили. А вообще, в самый разгар драки всё было как в замедленной съёмке. Все двигались медленно и я успевал уловить начало движения и даже предугадать его, но вот беда — я тоже двигался, как в замедленной съёмке. Короче, нужно развивать мышцу и рефлексы. Разумеется, прокачкой я буду заниматься в свободное от работы время. В общем, придётся Галактусу немного подождать...
Я лежал на койке, ждал пока боль в теле утихнет и созерцал спящую Гвен. Она такая милая, когда спит. Я попытался аккуратно вытащить свою руку из под неё, но в результате она лишь сильнее в неё вцепилась. Чем заставила мой кавайеметр взорваться. Если в общих чертах объяснить, чем же я был занят следующие тридцать минут, то это будет два слова — наслаждался жизнью. По-настоящему наслаждался — просто пялился в потолок, никаких мыслей, а прилив счастья не думал заканчиваться. Может это просто болезнь? Если так, то я не хочу выздоравливать...
К сожалению, всё хорошее имеет привычку заканчиваться. Мне надоело лежать и не двигаться, поэтому я вытащил из под Гвен свою руку, немного посжимал её, чтобы размять затёкшую больше других конечность и аккуратно, чтобы опять-таки не разбудить этот сгусток концентрированного кавая, встал с койки.
Похоже, моей жизни ничего не угрожало, так как единственное что оставили мне врачи — капельница, которую я вытащил. Осмотрел своё пулевое ранение от которого уже остался лишь небольшой розовый шрам. Затем, так как швов, которые могли разойтись, на мне не было, сделал небольшую разминку — приседания, наклоны и т.д. Понял, что на мне из одежды только халат и начал быстренько оглядываться в поисках того, кто мог увидеть мой срам и, найдя лишь всё ещё спящую Гвен, успокоился. Хорошо, что палата отдельная, а иначе бы могла возникнуть очень неловкая ситуация. Но всё обошлось.
На стуле около окна висела чистая одежда, которую я на днях купил, но ещё не одевал, так как и в старой было нормально. И раз уж эти вещи здесь, значит дядя и тётя уже были тут. Новая одежда не была последним писком моды — обычные чёрные джинсы, трусы — боксёры с надписью 'Не смотри вниз', а чуть ниже ещё одна 'Ты проиграл(а)' (разумеется на английском это было 'You lose', что являлось безличным словосочетанием, в смысле могло одинаково относится к представителям обоих полов), затем рубашка с коротким рукавом ало-красного цвета, обычные белые носки и кросовки от местного аналога привычного мне Абибаса. Настоящего названия фирмы я не знал, но у них был значок в виде отпечатка руки, не хватало только надписи 'We know'.
Напялив всё это я решил ещё немного полюбоваться на спящую Гвен, прежде чем будить её. Но у вселенной было другое мнение на этот счёт. Только я хотел начать процесс созерцания, как на тумбочке начал подавать признаки входящего вызова телефон. К слову, он у меня был, но, как вы можете догадаться не шестой айфон, а старая надёжная Нокия. Не 3310, а слайдер 8110 с самооткрывающейся панелью, как в 'Матрице'. Это был старый телефон моего отца, который он оставил, прежде чем свалить в неизвестные дали и там же в последствии найти свой последний приют вместе с матерью. Печально, как ни посмотри, но, к счастью, настоящий Питер уже давно справился с горечью утраты и так далее, так что теперь мне на это вообще по барабану.
На рингтоне у меня стояла 8-битная тема из фильма 'Бумер', которого здесь, конечно нет, но мне ничто не помешало на компе по памяти сделать её 8-битный вариант. Кто звонил догадаться не трудно, так как мой номер есть лишь у 4 людей, одна из которых тут, а двое других ещё спят, так как время было, если часы не врут — восемь утра. Звонил — Курт Коннорс, записанный в телефоне, как Ц.Б., чтобы никто не догадался (Ц.Б. — царь бабушка, в связи с любовью Коннорса командовать своими подчинёнными, как обыкновенными холопами).
— У аппарата. — поднял я трубку, уже примерно зная, что будет дальше
— Паркер! Какого чёрта тебя вчера не было в лаборатории?! Ты ещё и недели не проработал, а у тебя уже прогул! — Как я и говорил, я ожидал чего-то подобного... Во всяком случае, я знал, что в трубку сейчас будут орать и поэтому отнёс её подальше от уха. Динамик у телефона был не очень сильным, но повышенный голос Курта отчётливо услышала даже проснувшаяся от звонка Гвен.
— Ну, я был немного не в состоянии ходить вчера, но я уже лечу на своё рабочее место! Не извольте беспокоиться! — Мне и в самом деле придётся лететь, чтобы не опоздать. Особенно утром, когда придётся преодолевать всё расстояние от больницы до Башни пешком (Сейчас как раз был час пик — даже в метро не протолкнёшься, я уже не говорю про обычные дороги).
— Чтоб через десять минут был на рабочем месте! И прихвати свою боевую блондинку — вы мне оба понадобитесь! — Со стороны Гвен пришёл обиженный хмык. Она очень не любит, когда её называют блондинкой, но Коннорсу (и мне) она ничего противопоставить не может, чем мы с ним на пару и пользуемся.
После этого разговор был окончен — на противоположном конце просто бросили трубку. Положив телефон в карман, я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она, посмотреть не оглянулся ли я и увидел Гвен, стоящую у раковины и по быстрому наводящую марафет. Справилась она с этим очень быстро (прямо олимпийский рекорд) и через тридцать секунд, я уже умывался.
— Питер, ты точно в порядке? — А я всё думал, когда она спросит...
— Конечно, а что? — Она стояла позади меня, так что я не видел её лица, а соответственно и реакции на мои слова.
— Просто, когда тебя погрузили на скорую ты был в критическом состоянии, а когда уже тебя довезли, то твоей жизни ничто не угрожало. Плюс врачи сказали, что ты пробудешь без сознания, как минимум, пару дней, после чего ещё долго будешь восстанавливаться. — 'Как?', вопрос, который она не произнесла в слух, но интонации были куда как красноречивые.
— Ты знаешь этих врачей, им лишь бы денег побольше срубить. Но я заверяю тебя, что всё со мной в порядке! — Дальше уже было не до разговоров, так как тратилось драгоценное для нас время, а мне ещё и выписку оформить надо.
Конечно, за десять минут мы ни за что не успеем, но вот если опоздаем больше чем на тридцать, то начальник нас оставит на ночное дежурство. Там даже похалявить (поспать) не удастся, сразу по камерам определит и оставит тебя ещё на пару дежурств.
Гвен я отправил вперёд, а сам пошёл оформлять выписку. Повезло, что моего лечащего врача не было на месте, так что после беглого осмотра другого врача я был благополучно выписан. Минус ещё пять минут.
Гвен не ушла далеко и догнав её, я понял, что сегодня мы всё-таки опоздаем. Ночного дежурства сегодня не избежать.
* * *
— Ц-ц-ц, опоздали-таки — это не хорошо. Вот как мы поступим — мисс Стейси, вы у нас образцовый сотрудник, так что на первый раз опоздание и вчерашний прогул прощается, а тебе Паркер! Назначаю два дежурства вне очереди! — встретил нас в лаборатории Коннорс.
— Что?! Почему два-то? — Моему возмущению не было предела
— Ты вчера не пришёл? Не пришёл. Сегодня опоздал? Опоздал. Какие вопросы-то? —
— А такие! Вчера я был без сознания и лежал в больнице! Причина-то уважительная! — Он немного поразглядывал меня размахивающего больничным листом, а потом кивнул своим мыслям, придя к какому-то выводу.
— Что ж, причина и вправду уважительная, но дежурить ты всё равно два дня будешь! Первый день — за свой опоздание, а второй день будешь отдуваться за свою девушку. Я всё сказал! — Ах ты су... не хороший человек.
Я не понимаю, он что, за что-то на мне отыгрывается? Что я ему такого сделал? Лишнего не говорил, не оскорблял — ничего. Даже не возмущался открыто, что он, зараза ленивая, на нас интернов своих спихнул, а он такое вытворяет!
Впрочем, на моё возмущение ему было глубоко плевать, поэтому он продолжил.
— Сегодня, мы будем работать втроём. Мне нужен свежий взгляд, так сказать, со стороны. В одном из своих исследований я столкнулся с проблемой, которую не могу решить — это одна из причин, почему я сидел последнее время в лаборатории и оставил на вас интернов. — Другая причина мне и без слов ясна. Сильно развитый психосоматический признак исправности выработанного за годы эволюции механизма интуитивного распознавания бессмысленности выполняемой задачи, в простонародии Ленью именуемый.
— В общем, вот вам материалы исследований... — он передал мне толстенную папку с записями — ...изучите их сначала, а потом мы примемся за работу. — Убедившись, что мы всё поняли , он взял свой чемодан и свалил домой, редиска...
А материалы исследований были более чем мне интересны. Исследования по скрещиванию видов, в частности о прививании определённого генома одного вида другому. Интересными они были хотя бы потому, что касались непосредственно меня. А меня, честно говоря, с самого первого дня мучал один вопрос: А не превращусь ли я в безумного монстра? Я помню, как в каноне (которым можно смело подтираться, но некоторые факты всё же учитывать стоит) Питер превратился из человека-паука в паука-человека. Мне не очень хочется быть антропоморфным членистоногим, которому только дай что-нибудь покрушить или кого-нибудь поубивать. В общем, к этому вопросу я подошёл со всем усердием.
Весь день мы с Гвен сидели и изучали эти материалы. Как оказалось при минимуме активности я могу весь день не есть и при этом не испытывать какого-либо дискомфорта, чего нельзя сказать о Гвен. Тем не менее, она яростно уверяла меня, что есть не хочет. Но, когда её желудок издал звук умирающего кита, её аргументы кончились и я отправил её на обед. Правда, самому пришлось идти с ней. В столовой мы просидели где-то полчаса обговаривая различные моменты в изучении выданных материалов. Там в основном была генетика, где мы оба были более чем подкованы, но у нас была несколько разная направленность знаний. Как следствие, то что было очевидным для меня пришлось объяснять Гвен, и наоборот. С сожалением, стоит отметить, что объясняла мне Гвен больше, чем я ей. Не критично, но моё мужское эго это немного потревожило.
После обеда Гвен отправилась 'попудрить носик', а я отправился обратно в лабораторию. Пока ждал её, решил заглянуть в самый конец папки и узнать на чём же застопорилось исследование. Изучать материалы без Гвен смысла не было, так как пришлось бы её ждать, да и она не была бы в восторге поступи я так, так что я просто решил узнать, чем же кончается эта книга. А заканчивалась она не много ни мало, на алгоритме скорости распада.
*Прим. Автора: Уравнение клеточной регенерации и умирания — 'алгоритм скорости распада' — было создано специально для фильма, чтобы объяснить, каким образом человек может превратиться в гигантскую ящерицу. Конечно, такого уравнения в природе не существует, но оно основано на реальных математических выражениях — например, из закона смертности Гомпертца и труда 'Теории надёжности столетия и долголетия'. Эта информация приводится лишь для того, чтобы напомнить читателю о том, что это всего лишь фантастика и не стоит пытаться доказать невозможность того или иного изобретения, исследования и тому подобное. Не нужно этого делать хотя бы потому, что это будет мало кому интересно. Спасибо за внимание!*
Этот алгоритм был тем, из-за чего всё исследование пришло в тупик, то бишь корнем всех проблем. Мой отец когда-то решил его, но все результаты исследований унёс с собой в могилу (кроме меня, разумеется). По сути, я единственный удачный результат, но вот говорить об этом кому бы то ни было я не собирался. Мне совсем не улыбается роль подопытного.
Затем пришла Гвен и мы продолжили изучать материалы. К вечеру мы изучили все данные и дошли непосредственно до алгоритма. Вот тут-то и начался мозговой штурм. До глубокой ночи мы пытались составить это уравнение, каждый раз проверяя результат и находя ошибки и нестыковки. Трезво рассудив, что сегодня мы точно ничего не решим, я отправил Гвен домой отсыпаться. А сам начал своё дежурство, параллельно обдумывая решения алгоритма. Надо ли говорить, что я так и не лёг спать. Как впрочем и на следующий день.
Следующий день прошёл также, как и предыдущий вечер — в спорах, в которых никак не хотела рождаться истина. Док, к слову, так и не пришёл. Во время отбывания своего второго дежурства я-таки составил это уравнение и проверил на виртуальном подопытном. Подопытный... не выжил. Уравнение где-то было не верным, но оно хотя бы было... Разумеется, все свои результаты я хранил в голове, а все результаты, полученные на компьютере стёр. Уравнение было сырым, но кто знает, как его используют и сколько людей при этом погибнет? Вот и я не знал, поэтому решил, пока не доведу всё до ума, никто не узнает о моих достижениях в этом вопросе.
