— Пробки, — пытаясь показать своё безразличие к подначиванию этой стервы, произнёс и сразу же намериваюсь пройти на своё рабочее место.
— Вас Аркадий Петрович желал видеть сразу же. Так что можете направляться прямо в его кабинет, — её злорадная улыбка подняло мне настроение: — Полагаю, он скажет что-то важное.
"Что ж, сходим к начальству на ковёр, глядишь, можно будет сразу намыливать верёвку, хотя, до сдачи плановых отчётов ещё две недели"...
— Да-да, заходите и присаживайтесь, — начальник произнёс одну из своих дежурных реплик крайне ограниченного словарного запаса по общению с подчинёнными.
Персонаж он очень скользкий, змея в человеческом обличии, причем такая жилистая и вертлявая, что ему ничего ни по чём. Под стать ему и его окружение, взявшее весь коллектив в тиски, вынуждая желающих сохранить свою работу присмыкаться и стучать на коллег.
За годы работы в этом компании я уже выработал иммунитет на ядосластные ухищрения этого змея, зная, что даже при его ласковом голосе и добродушной улыбке этот индивид считает собеседника, ни много, ни мало, смердом, не достойным внимания вообще.
— Вызывали?
— Чаю?
— Нет, спасибо, работы много. Надо срочно месяц закрывать.
— Я как раз об этом и хотел с вами поговорить. Присаживайтесь.
— Благодарю, — аспид подождал, пока жертва в моей персоне усядется и расслабиться.
— Видите ли, Сергей Владимирович, наша компания с недавних пор терпит некоторые издержки. Повсеместный спад, затянувшийся после последнего кризиса, заставляет нас сокращать расходы, в том числе и по штату. Поэтому руководство приняло решение сократить по филиалам некоторое количество...
— Но я работаю более десяти лет...
— Понимаю, мне тоже не хочется с вами расставаться, но видите ли, не я принимаю такие решения...
— У нас очень много сотрудников со стажем менее года...
— Да, вы правы, но как я и сказал ранее, не я решаю. Была бы моя воля...
"Как же, не ты, без тебя тут ничего не делается! Улыбаешься ещё, скотина! Сейчас ещё скажешь про отработки и планы, мол, могу ли завершить все дела и после этого уволиться по собственному".
— Так что вот такая ситуация, Сергей Владимирович, — Аркаша тяжело вздохнул и сделал полное невинности и сожаление лицо, как это может только он. Выдержав трагическую паузу, он заявил: — Могу лишь дать вам еще пару недель поработать до конца месяца, чтобы получить полный оклад с премией, а после уже написать...
— Если сокращаете, то сокращайте, — я отрезал: — Я порядок сокращения знаю. Где письменное извещение о сокращении штата? Мне его требуется подписать. Далее, я ещё не ходил в отпуск, так что, я намерен как раз сейчас и воспользоваться своим правом. Вроде бы, у меня даже заявление написано и отдано в отдел кадров. Надо будет проверить.
Аркаша начинал потихоньку закипать, держась из последних сил, которых я решил его лишить.
— Где журнал для регистрации и мой экземпляр уведомления?
— В отделе кадров, — чуть ли ни прошипел начальник.
— Ага. Сколько там по новым поправкам в Трудовом Кодексе срок оповещения? Месяц? Вот как раз и складывается с отпуском. Ну а дела..., — я насладился моментом, почувствовав, как с души падает неимоверный валун, чуть не угодив мне на ноги: — Закончит кто-нибудь более молодой и энергичный, к примеру, Люсечка, очень талантливая, судя по тому, как быстро растёт по карьерной лестнице.
— Да как вы смеете? — маска доброжелательности спала, и передо мной предстала настоящая личина этого слизняка.
— Мне можно. Ну, в общем, полагаю, всё урегулировано. Ах да. Не забудьте, что по сокращению мне положены выплаты за два месяца вместе с премиальными и тринадцатой за три месяца года. А также компенсация по выслуге лет и за неиспользованный отпуск за прошлый год, который, кстати, вы мне так и не дали.
— Гнида, — прошипел Аркаша.
— Ну-ну, не надо так открыто вести себя, хотя, мне так даже лестно. Полагаю, нашу беседу завершённой. Благодарю за предоставленное время и благословление на убыль в положенный отпуск.
— Две недели, — Аркаша злобно улыбнулся.
— Две, — согласно киваю: — Но, полагаю, что я очень серьёзно заболею, в моём возрасте это не редкость, — встаю и направляюсь на выход.
— Сука.
— Всего хорошего, — я хлопнул дверью, обратил внимание на тут же сделавших вид, что работают офисников, на все также ухмыляющуюся стерву Аллочку Шаровну, как прозвали ее втихаря местные, и пошел к лифту.
— Сергей Владимирович, доброе утро, — со всей своей добротой произнесла молоденькая помощница специалиста Юлечка, встретившаяся в коридоре.
— Не доброе. Прощайте, Юля, удачи вам в будущем, если не сбежите отсюда, — промолвил я и пошел дальше.
Та почему-то остановилась и простояла так какое-то время, и только когда я повернул за угол, раздался стук ее каблуков.
"Мда, дерьмово, нет повода не нажраться, хотя я и не любитель. Так, пивка для рывка, да и утро ещё, а джентльмены пьют и закусывают исключительно после полудня".
Отдел кадров располагался этажом выше в небольшом закутке через пару помещений от туалета, в который сотрудники частенько наведывались ради покурить тайком из-за не работавших там несколько лет дымовых датчиков, о которых как-то никто не умудрялся сообщить ремонтникам.
— Здравствуйте, красавицы! — шаблонно произнёс я, войдя в кабинет: — А меня увольняют!
— Здравствуй, Серёжа, — всегда приятно выглядевшая пожилая женщина мило улыбнулась, но на её лице были разводы от потекшей косметики.
— У-у-у! Мария Сергеевна, это вы из-за меня так?
— Если бы, полагаешь, только тебя сокращают?
— И вас?! — я был действительно удивлён. Эта женщина не сделала ничего плохого, никому в этой конторе за все двадцать пять лет своей службы. Более того, она со всеми находила общий язык, при этом оставаясь собой.
— И не только, а вы думали, что сокращение может касаться только одного сотрудника? — она кивнула в сторону составленных в две стопки личных дел, по её обыкновению до сих пор хранимых вопреки распоряжению об утилизации после оцифровки и переноса в личные электронные карты.
— Хреново.
— Вы, как всегда, грубо выражаетесь, но в данном случае, как никогда правы. Полагаю, пришли для росписи в уведомлении?
— И для подачи заявления на отпуск.
— Ой, — Мария Сергеевна ехидно улыбнулась: — Так вы же его ещё три недели назад мне подали!
— Да?!
— Да! Оно как раз здесь лежало, и срок отпуска именно с сегодняшнего дня, — с этими словами она молниеносно прошлась по клавиатуре, и через пару секунд отозвался принтер, выплёвывая лист бумаги: — Вот же оно!
Я взял, прочёл, заприметив даты, стоявшие задним числом, и расписался.
— Благодарю, — прошептал я, зная, что в каждом кабинете имеются средства наблюдения: — С меня спасибо.
Мария Сергеевна вновь мило улыбнулась, глазами показывая, что ей это было приятно — сам процесс нагибания системы её же методами, ибо нефиг сокращать такого опытного начальника отдела кадров.
— Не забудьте в журнале расписаться и взять ваше уведомление.
— Благодарю.
— Приятного отдыха и успехов в поиске нового места работы.
— И за это благодарю, — я улыбнулся: — А вы на пенсию?
— На высокооплачиваемую пенсию, — в голосе Марии Сергеевны прозвучала свинцовая ирония: — Теперь смогу себе позволить попутешествовать по всему миру.
— До свидания.
— Буду рада встретить вас в городе.
"Дела. Что ж, видимо, не всё так прекрасно в королевстве".
В бухгалтерию я не пошёл — и так всё перечислят на карту, сначала отпускные, а после и остальное. Внизу у выхода стояло несколько человек и демонстративно курило, что строго настрого воспрещалось под страхом немедленного увольнения. И даже охрана ничего не пыталась сделать, что было им несвойственно.
— Владимирович, чего такой грустный? Что тоже попёрли?
Взглянул на толпившихся, мужики из компании двумя этажами выше. Странно, я думал, что только в моей бывшей конторе чистки, как неугодного и высокооплачиваемого специалиста без явного признака наличия груди более третьего размера.
— И вас?
— Ну ты как из яйца вылупился, — усмехнулся Павел, вроде бы сисад: — Сейчас гонят повально просто, спад бешенный. Миру больше не нужны людские ресурсы, вся работа, даже интеллектуальная переводится под консервы.
— Подо что?
— Con Serv — кластеры серверов и автономных систем, обеспечивающие все виды деятельности. Короче, нас заменили коробками с искусственным интеллектом, пока только в виде серверов расчета, но, думаю, скоро и в виде дроидов, какие уже давно в шахтах и прочих опасных областях работают.
— И что теперь?
— Теперь перво-наперво нужно нажраться, отметить, так сказать начало эпохи нихера неделания и доживания на пособие по безработице. Кстати, сколько оно сейчас?
— Мин размер оплаты труда вроде как.
— О как, аж ящик водки по бутылке на будний день, а по выходным сосать.
— Мда, — вздохнул я: — У меня ещё ипотека.
— Да не только у тебя. Ты не ссы — в парке летом тепло, а зимой на теплотрассе свои все будут.
Оглядываюсь, день мрачный, настроение скверное, перспектива погружения в бездну пятой точки соприкосновения со стремительным набором глубины передо мной.
— Ну так что? С нами отметить или как? Я смотрю, ты дорабатывать не собираешься, как предлагается.
— Да, пошли они, пусть сами теперь с бумажками разбираются. Куда пойдём?
— В свинарник.
— Куда?
— Бар "Хмельной Свин". Прикольное название, правда? Главное, полностью оправдывает ожидания всяк входящего и страждущего. Не был что ли?
— Я из категории домашних алкоголиков.
— А мы уличные.
Загрузились громкой толпой в маршрутку, явно испортив настроение остальным, но было откровенно насрать. У нас жизнь сломалась, нам можно. Можно было бы, с удовольствием купил бы бутылку другую пива, вскрыл бы сразу и пил бы прямо на улице, как в молодости.
Бар "Хмельной Свин" оказался именно тем местом, в котором хотелось бы забыться. Стойкий запах спирта смешивался с пропитавшим всё и вся кумаром сигаретного дыма. Не переваривающим сигаретный запах здесь явно бы не понравилось, но Администрация заранее предупредила, что "Бар является зоной, открытой для свободного курения согласно поправки законодательства за номером не имеет значения".
Ухнули на потёртые диваны вокруг большого стола, подскочил официант, и через пять минут перед нами стояли бокалы с пивом, бутылки с коньяком и водкой, ну и всяческая закусь. Мужики гуляют, повод есть, и уже никто не будет говорить что-то против того, что мы начали застолье до полудня.
Пока ещё пустеющий бар заполнился громкими мужскими голосами, смехом и матом. Никто не сдерживался в тостах, раздавались мелодии звонков смартфонов, приглашения звонящих к нам на мероприятие, смех и соболезнования тем, что они не могут придти в силу занятости на работе. Мы быстро перезнакомились, тут же забыв, как кого зовут и снова перезнакомились под тот же звон рюмок и бокалов.
— Привет честной компании! — к нам подошёл улыбчивый мужик: — Гуляете сутра?!
— О! Лёха! Присоединяйся!!! — крупный рыжебородый мужик, забыл, как его зовут: — Садись, отметь с нами!
— За что пьёте-то? — Лёха не стал ломаться.
— За сокращение.
— Кого?
— Всех!!! — зазвенели рюмки.
— Ну за свободу я всегда ЗА!!! — с этими словами Лёха взял рюмку с коньяком и поддержал каждого: — Лучше быть свободным, чем пить без повода!
Постепенно в компанию влились ещё несколько человек, поздравившие нас с поводом и пожелавшие хорошего настроения и здоровой печени. Как и положено, вскоре застолье наполнилось мужскими разговорами обо всём подряд, шутками, былинами и сказаниями. Пошли обсуждения о возможностях заработка, но было уже хорошо и вместе с тем всё равно. Ещё немного, и я смогу забыться, мир окончательно поплывёт, а следом, может быть, придут красочные сны, о которых я потом не вспомню и не только о них.
* * *
— Привет.
— Привет.
— Я так соскучилась! Ты где был?
— Как всегда, спасал мир...
* * *
"Как же болит голова"!
Нет, думать не надо, иначе колокола бьют еще сильнее, словно в неё за ночь переехали все церковные колокольни. Нужно совсем отключиться и перестать думать. Лучше попробовать открыть глаза, не стоило — свет режет, но вроде бы я дома, судя по обстановке, и чем это так воняет? Ах ну да, салат с друзьями вышел погулять, теперь я полноценный гражданин общества: безработный бессемейный алкоголик.
"Определённо так пить нельзя... не помню, как дома оказался..."
Сказать, что я встал с кровати, означает, сильно преувеличить. Нет, сползти на пол и добраться до туалета причём на карачках у меня получилось, где я и остался ещё на час, пока меня выворачивало наизнанку. Кое-как залез под душ и просидел под ним не много не мало часа два. Мёрз, дрожал, но не вылезал, потому что холод заглушал боль во всём теле и успокаивал колокола в голове.
Часа через четыре я смог перемещаться по квартире, в которой царил хаос, свидетельства алкогольного отравления были повсюду, особенно загажено было рядом с кроватью и на ней самой, хорошо, что хоть не захлебнулся. Убирался не долго: покидал грязные вещи в стиралку, разбитое смёл в кучу и запихнул в мусорку, протёр шваброй, где требовалось, открыл окна, чтобы смрад выветрился. После всего сделал крепкого чая и уселся за компьютер, включав бубнилку на стене.
"Прощай, дерьмовая реальность, встречай, розовая виртуальность".
Интернет принял в свои объятия, социальные сети запестрили фотографиями и "великими словами" всяческих "друзей", догадавшихся лишь до того, чтобы тупо скопировать очередное изречение из паблика тех самых цитат. Меж тем, депрессия всё сильнее и сильнее сжимала своими холодными руками, сговорившись с головной болью и отходняком.
Я принялся ставить двойки на все фотки с отпусками и богатой жизнью. После чего прошёлся по бывшим коллегам, зацепил парочку особо приятных личностей. Следующей ступенькой были торренты, где попытался поискать какие-нибудь фильмы, но, как оказалось, давно я не залазил за авторским добром бесплатно — все ссылки отправляли меня на одну и ту же картинку с красочным описанием, мол все авторские права в стране защищены и за всеми телодвижениями следят системы автоматического мониторинга интернет ресурсов. Мда, совсем стал реальным динозавром...
Корпорация "АльтИнтПро" за последний год увеличила свои доходы на 200% — это беспрецедентный пример яркого появления на рынке игровой индустрии и устойчивого развития на фоне мирового спада.
