Архелоги. Деревня. Полный вариант.

— Здорово, освободитель! Если бы не ты, нам еще минимум час, света белого не видеть!— с этими словами Джек Адамс развернулся и крикнул:

— Ребята! Вы идете? Тут Джексон к нам пришел!

И ринулся здороваться с Джеком. Пожимая руку, он прошептал, чтобы не слышала мать:

— Спасибо, Джексон! Мы с утра там сидим. Если бы не ты, нам до вечера там бы пришлось ковыряться. Может, что придумаешь? Нет у тебя никакого дела для нас? Дженни надо тоже взять с собой, если что.

— Сейчас подумаю, — ответил тот, ничуть не удивившись идее тезки, — есть тут одна мысль!

Тем временем к нему ринулись здороваться и остальные сидельцы. Дженни повисла на шее, нежно поцеловав в щеку, а Джон крепко пожал руку.

Тетя Тамара, тем временем заметила поцелуй дочери и, решив прекратить разврат, прикрикнула на ребят:

— Вы, что думаете, на сегодня работа закончена? Ничего подобного, я вас только на обед выпустила. Так что быстро мыть руки и за стол. Адамсы, дружно вздохнув, уныло поплелись к рукомойнику, висевшему на столбике. Джек тоже пошел с ними. Едва завернув за угол настроение троицы, поменялось мгновенно. Джон тут же начал тараторить с бешеной скоростью:

— Джексон, давай придумай что-нибудь! Достала мать уже с этим подвалом! В поле уже неделю не были. Отец нас не берет, ссылаясь на то, что надо вычистить подвал под новый урожай. Мы уже почти закончили, но терпенье лопается. Да еще скоро картошку копать, отец в поиск уйдет один или с кем-нибудь из друзей, а мы дома останемся, матери помогать. Надоело! Хотим в поле!

— Ты не нашел, случайно, новое место? — вмешался рассудительный тезка. Джек Адамс был полной противоположностью своего брата-близнеца. В отличие от болтуна и торопыги Джона, Джек был спокоен как бульдозер и рассудителен как философ на пенсии. Он был мозгом семейки. Джон был ногами и руками. А Дженни? Она, скорее была спинным мозгом, тем который ощущает опасность и печенью, которая очищает весь организм от всякой дряни. Она удерживала старших братьев от приключений на одно, не упомянутое в этом славном организме место. То — тем, что объясняла, чем кончится их баловство, то — обещанием все рассказать отцу с матерью. Много приключений задуманных Джеком Адамсом и осуществленных Джоном закончилось благополучно только благодаря сестре, вовремя остановившей братьев от продолжения. Да и стреляла она метко, потому числилась снайпером в их банде. И еще санитаркой.

Джек задумался. Он был не прочь взять семейку с собой в тот городок, но знал, как среагирует тетя Тамара. Поэтому он стоял перед выбором: рассказать друзьям про задуманный им поход или промолчать. Дружба победила.

— Так, ребята, место есть, новое относительно, тот самый городишко, где я нашел автомат и обойму.

И Джек слово в слово рассказал Адамсам, то, что уже рассказывал Семену.

— Но есть проблема с вами. Насколько понимаю, мать вас не отпустит. Если решите с ней вопрос, то завтра с утра приходите к моему дому. Я уже договорился с Сэмом. Но можем и все вместе идти, так даже лучше. А находок, я думаю, там на всех хватит. И не на один раз. Так что все в ваших руках. В принципе, могу поговорить с вашим отцом! Но что он ответит на мое предложение — трудно сказать!

С этими словами Джек повернулся к рукомойнику и, вымыв руки, пошел в дом. Троица задумчиво переглянулась и тоже потянулась на помывку.

Стол был накрыт на кухне. Никакими особыми изысками обед в доме Адамсов не отличался. Гороховый суп. Тушеная картошка с мясом. Ну и традиционный компот. Джек, зайдя на кухню, остановился на пороге. Кухня была гордостью тети Тамары. Конечно, делал все дядя Жора, но как считала его жена, без ее чуткого руководства, а если расшифровать, без бесконечного вмешательства в процесс изготовления, кухня не вышла бы такая замечательная. И была предметом зависти всех ее товарок. Ибо на каждой пьянке с друзьями, он от них получал попреки за то, что их жены, наглядевшись на его творчество, и их заставляют делать подобное. На что тот пожимал плечами и говорил:

— Ничего сложного нет и если руки воткнуты тем, что надо концом, каждый может сделать подобное!

Хотя тут он лукавил. Одна двухметровая мраморная столешница чего стоила. Где Адамс нашел ее, он так никому и не сказал. Да и дверцы шкафов, сделанные из полированного алюминия впечатляли любого. Кроме тети Тамары, которой приходилось каждый день стирать с них жирные пятна от пальцев. Но гордость за свою кухню перевешивала эти мелкие неудобства. Да и канализация, которая в селе имелась, чуть ли не у них одних, добавляла плюсов.

Старшие Адамсы уже сидели за знаменитым столом, вся красота которого, сейчас была скрыта под обычной скатертью. На столе уже расставленная посуда и водруженная посередине большая кастрюля ждали только детей. Но те что-то застряли у рукомойника. Джек сел на привычное для себя место за столом, спиной к окну. Не успел дядя Жора проворчать про то, что какие у него дети копуши, как те появились в дверях, заставив его проглотить окончание фразы. Усевшись на свои места: ребята на одной стороне, вместе с Джеком, а Дженни на стороне матери, тут же схватились за ложки, но, услышав голос отца, сидевшего во главе стола, присмирели. Дядя Жора проговорил короткую молитву, в которой поблагодарил Авалона давшего пищу, кивнул. Все тут же застучали ложками. Суп и картошка исчезли мгновенно. За компотом можно было уже и не торопится. Тем более, тетя Тамара сходила в сени, и, вернувшись, поставила на стол целый тазик пирожков с капустой и картошкой с грибами.

— А ты по делу или просто так зашел?— спросил дядя Жора, отвалившись от стола и довольно прищурившись.

— По делу. Даже два дела к вам, — сказал Джек, — не продадите ли мне пару литров керосина, а то у меня почти кончился. А привезут в деревню его только на следующей неделе. Деньги есть! — добавил торопливо.

— Не обижай нас своими деньгами! — с улыбкой ответил глава семейства. Тетя Тамара кивнула.

— Дадим тебе керосина, сколько надо! Второй вопрос, какой?

Тут Джек замялся. Адамс-старший понял его и тут же предложил перекурить на свежем воздухе. Братва понимающе переглянулась. Тетя Тамара нахмурилась, чувствуя подвох. Джек с дядей Жорой вышел на крыльцо. Прошли в беседку, сделанную в глубине сада. С барбекю у одной стены и большим столом посередине, за которым частенько собирались друзья Адамсов. Сели на лавки. Дядя Жора вытащил кисет и стал медленно набивать трубку табаком.

— Рассказывай, что нарыл,— сказал он, — я же чую что ты не просто так начал этот разговор.

Парень не стал юлить и придумывать отговорки, он уже был достаточно взрослым и понимал, что лучше сказать всю правду и получить дельный совет.

— Я нашел нетронутый никем городок, — скромно выдал он.

Адамс-старший, как раз раскуривавший трубку, аж поперхнулся дымом. Это была просто отличная новость. Все поля и леса в округе были давно подчищены. И людям, жившим только копом, приходилось уезжать или уходить, все дальше и дальше от дома. Поэтому последовал логичный вопрос:

— Далеко?

— "Запретная сторона". Два дня на моем катере.

— Ты, что Джек, совсем дурак? Кто тебе разрешал туда ходить?— вскочив, заорал дядя Жора, — Смерти ищешь? Ты о нас подумал? Тетя Тамара и так уже говорила мне несколько раз о твоих походах. Раз уж я обещал твоему отцу присмотреть за тобой, то придется наверно пороть. Хоть ты и вырос, а ума видимо не набрал! — дядя Жора разошелся не на шутку.

Джек, подождав пока дядька выговорится, продолжил, не обращая на его слова внимания:

— На большом катере быстрее, но он туда не поднимется — слишком мелко. Я хотел бы взять ваших ребят на разведку. Если не отпустите их, пойдем с Соменком вдвоем. Пока никто из наших мужиков туда не добрался, надо сливки снять. Никем нетронутый городок! — повторил он.

Вот тут дядя Жора задумался: Запретная сторона? Село их стояло рядом с этим местом, в среднем, сутки идти на катере по реке, но туда редко кто совался. Не зря она так называлась. В свое время там погибла куча народу. Здоровенные создания, — которым человека перекусить не заметив, раз плюнуть, "невидимая смерть", странные растения, плюющиеся ядом. Когда старики запретили ходить в те края, они знали, что делали. С другой стороны, время идет.... Дома — тоже дел полно. Но.... Есть одно но..., если не проверить это место и не забрать все самое ценное, то рано или поздно до него доберутся другие. В деревне полно мужиков, которые сидят без работы уже несколько недель и готовых ехать куда угодно, лишь бы заработать на хлеб. Семью-то кормить надо. В беседах с деревенскими мужиками, уже ни один из копарей собирался на "Запретную сторону", да может, кто и ходит втихаря. Есть у Георгия подозрения на кое-чей счет. Если Джек говорит, что до места два дня ходу, удивительно, что там еще никто не побывал. А в ту сторону, уже много кто поглядывает. Значит надо ехать и самому тоже, а то мало ли что?

— Хорошо, Джек. Я думаю, надо устроить большую экспедицию. Сам с вами поеду. И Семена возьмем с собой, раз ты ему обещал. Еще неизвестно, отпустит ли его отец. Пойдем на двух катерах. Я возьму свой малый катерок, раз большой не пройдет. Солярка моя.

О-па! — на это Джек даже не рассчитывал. Не зря значит, он завернул к дяде Жоре.

Дядя Жора поднялся, сходил в гараж и принес небольшую пластиковую канистру с керосином. Поставил на крыльцо. И со вздохом произнес:

— Пошли, теперь предстоит самое сложное. Надо мамку уговорить. Жена сначала подняла бучу, но, видя, что муж уже все решил, не стала развивать скандал. Тоже понимала, за столько лет, что к чему. Начала шарить по шкафам, собирать припасы. Братва, естественно, сияла. Увидя их довольные лица, тетя Тамара, быстро нашла, чем подгорчить их радость.

— Если сегодня подвал не будет готов, никто, никуда не поедет!

Вздохнув притворно, семейка Адамс поплелась в подвал. Джек уже собрался уходить, прихватив канистру с керосином, когда его окликнул дядя Жора.

— Джек! К шести подходите с Семеном на пристань.

И тетя Тамара вышла на крыльцо с узелком.

-Сынок, возьми, — сказала она, протянув его Джеку, — я там пирожков тебе сложила. Поешь вечером.

Джек с благодарностью взял узелок и резво пошагал домой. Сытый и довольный он шел по тропинке и мысленно уже был в том брошенном городке. Пришел домой и, поставив канистру в сарай, он принялся собирать рюкзак. Сначала надо было найти его. "Вот дурная привычка завелась. Прибыл с поля — вытащи все, вымой посуду, почисти все. Ну конечно.... Бросил в сенях как попало, валяется до следующего похода. Хорошо еще, вытащил тарелку с кружкой, да котелок. Вон на столе в сенях, до сих пор стоят грязными. А когда приперло, начинаешь прыгать вокруг с выпученными глазами и охать!" С этими невеселыми мыслями Джек вытряхнул из рюкзака все, что было на стол. Разлетевшийся натюрморт еще больше огорчил Джека. Рация в одну сторону, магазины с патронами в другую. Засохшие куски хлеба и луковица столетней давности, завернутый в тряпицу и уже начавший вонять кусок мяса никак не вдохновляли на продолжение. Но надо. Грустно вздохнув и собрав в котелок всю посуду, понес к рукомойнику мыть. Кинув кусок мяса через забор соседскому псу. Тот гулко хлопнув челюстями, не дал ему долететь до земли. "Хороший песик, правда, больно здоровый". И зачерпнув под ногами глины, принялся с ожесточением тереть посуду.....

Утро началось с трезвона будильника. Джек пошарил рукой по столу, но не дотянулся. Вечером он предусмотрительно поставил его подальше от кровати, так как знал, что если достанет его рукой утром, то тогда проспит. Черт, как неохота вставать... Но надо! Не проснувшись толком, поплелся в сени, кое-как разжег керосинку. Дальше все пошло по привычному для него сценарию. Зажевав пару пирожков специально оставленных на утро, он подхватил рюкзак, сложенный с вечера. Не забыл прихватить рацию, поставленную вчера на зарядку. У Джека на крыше был только один элемент от солнечной батареи, и его хватало только для зарядки большого аккумулятора, от которого он уже заряжал рацию. Но ему больше ни для чего и не надо было. Ноутбук, найденный когда-то, так и валялся где-то в сарае, так и не починенный. Да и самого его и дома-то толком не бывает. Надел перевязь с мечом, потом, подумав, оставил его лежать на кровати, повесил трубку детектора на пояс и старый добрый АК на плечо. Запер дверь на веранду здоровым ключом, вернее это была просто трубка с прорезью на одном и с кольцом на другом конце. И повесив его на гвоздь за ставней, вышел на улицу. Вспомнив, что не прикрыл в бане трубу на печке, вернулся. Зашел в баньку, закрыл трубу, потом глянул в топку — за ночь все давно прогорело, зола лежала мертвой, серой горкой, ни одного огонька, но в бане было еще тепло. Перевернул таз на лавке, повесил мочалку на гвоздь.

— Эх, хорошо он вчера попарился. С этой мыслью он вертушком запер дверь в баню. Огляделся. Вроде все в порядке. "Огород, конечно, брошенным остается, картошку бы прополоть надо. Вот вернусь и прополю!" В голове мелькнула мысль, что врет сам себе, ну и ладно.

Заперев калитку на крючок, двинулся к пристани. За соседским забором глухо рявкнул, соседский пес, но, втянув воздух, узнал его, и что-то еще проворчав на прощанье, опять вернулся в конуру. Солнце только показалось из-за горизонта, нежно окрасив крыши сельских домов в розовый цвет. Почти вся деревня спала. Только кое-где показывались заспанные хозяйки, с криками выгонявшие скотину из калиток. Да щелканье кнута деревенского пастуха на соседней улице собиравшего коров в общее стадо тревожило тишину, накрывшую деревню. Дорога шла под гору к реке, мимо кузницы. Около ворот которой, зевая и покачиваясь, стоял, опершись на лопату, Семен. На земле рядом громоздился его рюкзак. Вчера он зашел уже за полночь с разрешением от отца, а когда узнал что и семейка присоединяется к ним, долго выговаривал Джеку о том, что они собирались идти вдвоем. На что получил лишь один ответ:

— Кто знал, что отец тебя отпустит? И потом — мы же друзья?

Но, успокоившись и осознав, что находок в нетронутом никем месте на всех хватит, даже начал с одобрением говорить о привлечении семейки. Тем более если с ними идет сам дядя Жора, значит, будет два детектора.

Как писал выше, детекторы в селе были в большом почете и имели их далеко не все. У отца Семена детектора не было, да он и не нужен был ему. Семен-старший зарабатывал на хлеб кузнечным ремеслом, а не копанием земли по неделе, а то и больше. Но у младшего детектор был мечтой, светлой и недостижимой. Он при любой возможности увязывался с Джеком и был готов с лопатой в руках провести весь день под палящим солнцем, лишь бы наблюдать этот процесс, когда под его лопатой в указанном Джеком месте сверкнет серебряный кружок. Что бывало редко. Ну, или хотя бы тускло зазеленеет медным краешком. В принципе после войны ходили любые деньги. Любых времен. Лишь бы написано было на них рубль или копейка. Бумажные деньги, хотя и иногда находившиеся, никто не воспринимал. Они шли на растопку или еще, на какие бытовые нужды.