Тьма. Усталость. И ничего, кроме этого. Только тьма и усталость. Но надо найти. Где-то здесь, в этой темноте, Хотару. Хотару, которую надо вытащить отсюда. Спасти. Она обещала. Обещала, что не даст ее убить. Где ты...

И темнота распахивается навстречу, обжигая холодом, окружая со всех сторон... Проникая внутрь. Она сама — темнота. Нет ничего, кроме темноты. И там, в этой темноте — отголосок. Не голос даже. Эхо голоса. Хотару.

Она и сейчас слышала ее. Там, в нескольких километрах к востоку, стоит дом. А в доме — спит маленькая девочка с черными волосами и темно-фиолетовыми глазами. А ее отец не спит. Он читает, низко пригнув лампу к столу, чтобы свет не беспокоил малышку...

Мотоцикл повернул и помчался по трассе к морю. Фонари мелькали, сливаясь в одну линию. Она могла найти их. Их всех. Знала, где они, — Ами, Минако, Мако, Рэй... Даже Харука и Мичиру... Мамору...

Воспоминание кольнуло острой иглой в сердце. Она затормозила и остановилась на мосту.

...В темно-синем ночном небе черным силуэтом выделялась стройная фигура девушки. Ее черные волосы развевались по ветру, а в темно-синих, как это ночное небо, глазах, застыла тоска.

Ты не любишь меня... Что ж, пусть. Но я не перестану любить тебя. Я любила, и буду любить тебя, как никто другой. Пусть даже ты об этом не узнаешь.

Что, если я встречу тебя... Что я скажу тебе? Что скажешь мне ты... Да и хочу ли я этой встречи... Хочу. Просто хочу увидеть тебя. Хотя знаю, что ты сейчас сидишь дома над учебниками.

Черный мотоцикл снова несся по дороге. Может, мне пора вернуться... Но стоит ли? Они наверняка рады, что я ушла. И как они примут меня... Да они меня даже не узнают. Было бы забавно познакомиться с ними заново...

Токио, три дня спустя, ночь

Ночной город. Небо, улицы, мосты, дороги. Яркие реки автомобильных огней... Дом. Мне знаком здесь каждый звук, каждая нота этой музыки, всякий раз иной и звучащей по-новому. Но всегда это — музыка моего города. Я могу окунуться в это ночное небо и полететь. Мысленно. Могу мчаться на мотоцикле по улицам, вплетая свою тему в эту мелодию...

У одиночества есть свой привкус... горьковато-пряный, он чувствуется при каждом вздохе, остается на губах, как вкус только что съеденного горького шоколада... Одновременно горячий и прохладный, тревожащий и спокойный... Одиночество может быть прекрасным... может быть невыносимым... Но оно всегда — синее, пурпурное... глубокое, как море. Одиночество... Скрипичная тема в музыке ночного города. Музыке, звучащей внутри меня.

Часть третья. Ноты и сумрак

Где-то.

— Пора. Выпускай сборщика, нам понадобятся силы.

— Да.

Ни один из говоривших не заметил, что жидкость в бокале все меньше и меньше бурлит, успокаиваясь. Они забыли про нее.

Токио. 23 часа

Этот вечер она запомнит надолго. Наверное, на всю жизнь.

Прошел ровно месяц, как она ушла. Неужели только месяц?.. Ей казалось ,минул год, или три... Так много всего случилось... Изменился мир... Или это она сама так изменилась? Нару при встрече не узнала ее. Просто мазнула взглядом и прошла мимо. Да, ее трудно теперь было узнать. Банни выросла, волосы чуть отросли и теперь лежали на плечах крупными локонами. Глаза она стала прятать за темными очками, — люди смущались, когда ловили ее взгляд.

На смену легким платьям пришли брюки и кожаная куртка с заклепками. Никогда прежде она не думала, что у черного цвета может быть столько оттенков! Все чаще и чаще она ловила на себе взгляды парней... Нужны они ей, как рыбе — зонтик!..

Я уже никогда не буду такой, как раньше... Наверное, я наконец, стала взрослой. И мир вокруг стал больше, ярче, глубже... Ближе. Понятней и загадочней одновременно. Не изменилось только одно — я все так же по ним скучаю. Сегодня... мне так хотелось, чтобы они были со мной сегодня!

Когда Хасами — сэнсей подозвал ее после занятия, Банни не могла предполагать, что он ей скажет:

— Скажи, ты ведь давно начала заниматься единоборствами, я прав?

— Да, Учитель. Несколько лет, — в четырнадцать лет, когда в ее жизнь одновременно ворвались Луна, Мамору и Темное королевство.

— Я так и думал. Хочу сказать тебе вот что — ты владеешь силой. Силой, которая заключена в каждом человеке. Но в большинстве людей она спит. Ты разбудила свою силу и научилась ею пользоваться. Тебе еще предстоит много узнать, но это будут лишь новые возможности для твоей силы. Сейчас ты постигла главное для себя — стала единой со своей силой. Не подчинила ее, как пытаются сделать многие, а слилась с ней. Я не был уверен в этом до конца, поэтому не говорил тебе этого раньше. Перелом произошел, девочка. Я не знаю, какие тени ты прячешь у себя в глазах, но они не искажают твой взгляд. И я рад этому. Как рад и тому, что именно здесь ты постигла свою силу. Что бы ни было дальше — это будет совершенствование. Ты станешь мастером, Банни, я уверен. Это — вопрос времени.

— Спасибо, учитель.

— Но это не значит, Банни, что ты можешь прекратить ходить на занятия. Так что послезавтра я тебя жду. И буду гонять палкой по всему залу. Ясно? — насупил седые брови Хасами.

— Да, учитель, — Банни улыбнулась и отвесила поклон.

Она тогда чуть не расплакалась от счастья. Могла ли она надеяться на такое в своей жизни?! Она, Банни — мастер...

... Мотор ровно урчал, мотоцикл лавировал в пробке, а Банни все думала... вспоминала... Для нее уже немыслимой стала жизнь без ночных тренировок на крыше. Бессонница тоже стала привычной, и Банни спасалась от нее в ярких реках огней ночного Токио. Когда она брала в руки меч, или принимала боевую стойку, все ее невзгоды и боль, усталость и грусть куда-то уходили. И были только ветер, небо, земля. Была еще музыка Токио. Дневного, ночного...

Фальшивая нота резанула слух. Мотоцикл метнулся к обочине, чудом избежав столкновения с красной машиной. Мамору, сидевший за рулем, недовольно фыркнул — пускают всяких за руль, и погнал машину в центр, к источнику смуты, нарушившей музыку города...

Банни проулками, подворотнями, неслась в центр. Там что-то случилось. Может, новый демон, может, просто несчастье. Надо спешить, подгоняла она себя, понимая, что не успевает.

Зачем я отдала брошь?! Что я там буду делать без своей силы?.. — поднялись со дна панические мысли.

Ты спасла Харуку без броши, — напомнила она себе. И фараона Найнети ты победила без Святого Грааля. Твое сердце — Грааль, ты забыла — мессия недоделанная?! Поворот, прямая, к счастью, пустая улица. Можно увеличить скорость до предела.

Ну, какая из меня мессия?! Других — нет. Да ты и сама уже все давно знаешь. Это — так, дурная привычка — паниковать немного перед сражением, потом времени не будет...

Еще один поворот... Не успеваю! Демон... теперь я ясно это чувствую... ладно, девочки уже там... Да они и без меня справятся. Ничего, тогда просто посмотрю.

Последний поворот... Там, через три квартала — источник зла. Фальшивая нота. Мысли привычно уступают место боевому состоянию...

Ночное небо...

Жидкость в хрустальном бокале перестала бурлить. Она светилась изнутри прозрачным, глубоким темно-синим светом; серебристые искры-звезды вспыхивали и гасли в глубине.

Спокойствие не приходило. Слишком велика тревога. Банни, соберись! Откуда-то появились голоса...

Место и время не должны иметь значения... Ты едина со своей силой, девочка... Грааль — это кристалл чистого сердца... Его мощь не знает границ... Ты станешь мастером, Банни.

Ночное небо... Ночное небо, дай мне силу! — пронеслась в голове привычная формула. И ручей темно-синей энергии стал рекой, бурным потоком прохладного синего света Луны и звезд, хлынувшим внутрь нее.

Торможение, прыжок, и вот она уже на пожарной лестнице. Ну и что, что она кончается на уровне второго этажа? Вверх, вверх. Крыша. Вот, он двор.

...Демон был самый обыкновенный. Пять метров в высоту, плечи — три метра. Когти, клыки... в общем, как всегда. Банни легла на край крыши... почему-то жесткая кожаная куртка ей совсем не мешала...

... Демон был огромен... И оружие Сэйлор — воинов мало его задевало. Рэй выпустила по нему не менее трех факелов, но чудище только увеличило скорость атак.

— Мыльный дождь, в бой! — лед охватывает фигуру демона, но тут же...даже не раскалывается, а испаряется...

— Цепь любви Венеры! — мелькание золотых звеньев в воздухе, захват... Демон зарычал, и бросился на девушку, не обращая внимания на цепь.

— Венера! — Рэй прицелилась, но Минако... Минако находилась прямо на линии огня. Какая разница, погибнет она от когтей демона или от огня?!

— Минако... — рука машинально тянется к поясу... взмах, невидимое, легкое движение кисти, и стальная звезда впивается в руку демона. Как раз позади Минако.

Ами словно в череде стоп-кадров видела, как демон закричал, выпустил Венеру... девушка упала и покатилась по земле, смягчая удар.

— Кто здесь? — Рэй отвернулась от демона и посмотрела вверх. Напрасно. Скорее ощутив, чем услышав что-то, Сэйлор Марс обернулась...

... Два метальных ножа воткнулись в глаза демона прямо над головой Рэй. Рэй швырнула в демона огненный поток, овитый белыми всполохами молний Юпитера. Но атака снова просто растворилась.

— Он поглощает энергию! — Ами метнулась к стене из-под слепого, и потому неточного удара.

— Что же делать... — четверо воинов в матросках смотрели на чудовище, не представляя, как к нему подойти. Венера подняла Лунный жезл, но Меркурий схватила ее за руку.

— Нет! Энергия просто впитается в него, он станет еще сильнее!

Темно-синее ночное небо на долю секунды прочертила черная человеческая фигура. Словно завороженные, смотрели воины в матросках, как с крыши прыгает вниз человек в темно-синем, почти черном костюме ниндзя, как сверкает вынутый из ножен меч...

Ветер, ночь и земля слились в одном взмахе. Последнем. Обрывающем фальшивую ноту. Она знала, что демон мертв, еще до того, как, завершая движение, вложила меч в ножны за спиной. Музыка города снова звучала так, как надо.

Разрубленный пополам демон замерцал и растаял. Ами пыталась увидеть в темноте ночного двора таинственного ниндзя... Вот он. Стройная фигура, закутанная в темно-синее. Вот он сделал шаг... и пропал. Растворился в темноте двора. Где-то за углом проехал мотоцикл.

Музыка ночи проходила сквозь нее, как звездный свет, сама ночь распахивалась ей навстречу, и она шагнула в сумрак, скрываясь ото всех, минуя за один шаг расстояние до своего мотоцикла. Так, как это делал Такседо Маск, как это делали внешние воины...

Мотоцикл летел по ночным улицам в сторону окраины, а в голове по-прежнему была только музыка ночного города. Банни как будто купалась в этом прохладном потоке голубой силы. Хватит. Пора прийти в себя. Она остановила мотоцикл и прислонилась к холодному стеклу. Пальцы под перчатками ощущали гладкую поверхность.

Перчатки?! Банни отшатнулась от витрины... и увидела свое отражение в темном стекле. Это было невозможно. Немыслимо. Вместо джинсов, куртки и тяжелых ботинок, на ней был темно-синий, почти черный костюм ниндзя, оставляющий открытыми только брови и глаза. Такие же темно-синие. Талию стягивал пояс с обилием карманов, еще два ремня крест-накрест охватывали тело, за спиной торчали рукояти двух мечей ниндзя-кен. Прямых, прочных, с широкой квадратной гардой и удобной рукоятью. Одним из них она убила демона.

Небо милосердное, что же это?! Банни стянула с головы маску. И тут же ощутила на плечах привычную кожаную куртку. И в витрине теперь отражалась она сама.

Что же со мной произошло?.. Моя сила... Конечно, глупая Банни! Как же ты сразу не подумала... Думать было некогда. А теперь время есть...

Ее сила. Сила, живущая в ней. Независимо от того, носила она при себе Лунную призму или нет. Да и сама призма была только инструментом! Ключом, открывающим поток силы. А теперь... Учитель сказал, что она стала единой с силой. И инструменты не нужны... Стоит просто воззвать... К музыке в своем сердце, к ночному небу... к его отражению в собственных глазах... К миру, который она так любит.

Где-то. Тогда же.

— Как мы могли проглядеть еще одного воина?!

— Это не Сэйлор воин.

— Знаю! Но он убил нашего демона. Это невозможно! Только она могла его убить!

— Но она больше не стоит у нас на пути.

— Она не стоит. Но кто этот... ниндзя? Ты должен проверить все энергетические волны еще раз.

— Это потребует времени.

— Знаю. Но мы должны найти его.

Ни один из них не взглянул на хрустальный бокал с прозрачной темно-синей жидкостью внутри...

Часть четвертая. Скай.

Токио, часовня Хикава, следующий день

— Плутон была права...

— Плутон всегда права. Я одного не могу понять, — откуда взялся этот... молчаливый ниндзя!

— А что, тебя удивляет, что он не произносит речей? Это прерогатива Банни.

— Минако, оставь свои шутки! — Мако нахмурилась, — Вы все звонили Банни?

— Все. Но она не берет трубку. Я оставила около десяти сообщений на автоответчике.

— Надо пойти в университетский городок и найти Банни.

— Она сказала, что уходит из команды. Мы должны уважать ее решение, — решительно сказала Рэй.

— Давайте признаем очевидное, — Ами поочередно обвела взглядом подруг, — нам не справиться без помощи. Эти демоны просто поглощают энергию. Только серебряный кристалл может разрушить их защиту. А пользоваться кристаллом может только Принцесса.

— Ну...

— Рэй, ты что, хочешь бросить в бой Малышку?!

— Конечно, нет. Она слишком маленькая для сражений. И, потом, она не справится с серебряным кристаллом.

— Мы можем попросить о помощи Аутеров, — подала голос Макото.

— Ну, нет! — вспыхнула Рэй, — эти... самовлюбленные, категоричные, заносчивые девицы...

— Рэй... Все эти качества можно отнести и к тебе, — Рэй фыркнула и села на место, — В любом случае, мы не знаем, где их искать.

— Да, что мы, без них не справимся?! — снова вскочила Рэй.

— Вчера не справились. Если бы ни ниндзя...

— Интересно, кто он...

— Или она...

— Что ты сказала, Ами?

— Нет-нет, ничего... — как же все это странно.

Автотрасса, 14:00

Деревья по бокам шоссе сливались в зеленое море, такое же, как, то, что простиралось сейчас справа. Он прибавил газу, и дорога устремилась ему навстречу. Почему... Почему она сказала это? Что, и когда он сделал не так?..

Она сказала правду, — резанула горькая мысль. Ты не любишь ее. Так, как она тебя любит, не любишь. Ты видел во сне Принцессу Серенити, но смеялся над мечтами девочки стать моделью... Не замечал... Как многого ты не замечал. Да, она права. Права, что была для тебя ребенком, нуждающимся в защите и наставлениях... Мотоцикл несся по скоростному шоссе. Пел горячий асфальт...

Все эти дни он не находил себе места. На лекциях, дома, везде преследовали его мысли о Банни — куда человек может сбежать от себя? Никуда. Потому и гнал Джиба Мамору свой мотоцикл по трассе, пустой в этот жаркий день.