А вот воевать до того дня нам не приходилось. Мы же "ночники" и всепогодники — а гоминьдановцы ночью не летали совсем, так что против нарушителей границы, было в сорок девятом— пятидесятом несколько случаев, Мигов поднимали, не нас. Знаю, что на морском фронте инциденты были и с американцами — так где мы, а где Тихий океан? А вот опыт работы со всяких там площадок, при походно-полевом базировании, накопили большой, как и дальних перелетов. Что тоже командование вспомнило.
Так что Синьчжун был для нас поначалу всего лишь одной из задач. Мы туда прибыли, когда "наши" В-47 уже перегнали, там оставались только нелетные. Ну, мы их тоже осмотрели внимательно — вероятного противника надо знать! А так, было даже скучно. За день до того, взлетали на перехват разведчика, по наведению с радара — это был двухмоторный В-26 с китайскими опознавательными знаками, может и не разведчик, а заблудился? Его капитан Матюшкин сбил.
Отчего мы в воздухе не барражировали, для чего собственно Як-25 и был предназначен, мог часа три, даже четыре болтаться? Так это, к примеру, в Ленинградской Армии ПВО легко, когда у тебя целый полк сидит компактно, на хорошо оборудованной базе, сорок машин, тут можно и постоянно пару в воздухе держать! И то делали так не всегда, а при "повышенной боеготовности", когда войной пахнет. Ну а когда как в Харбине, звеном надо прикрыть район, лишь немного меньший чем под Ленинградом был зоной ответственности целого полка? И техника новая, не вполне еще надежная. Ну и в пятьдесят третьем, когда я в ЛенВО служил, на острове Саарема, во многих полках уже не Миг-15 были, а Миг-17П, которые и ночью работать могли, не все на нас одних. Хотя и хуже чем Яки — все-таки большая продолжительность полета, и штурман-оператор в экипаже, это для "ночника" огромный плюс!
Сейчас, на тот день оглядываясь, вижу — ошибки были. Надо было как минимум одну пару заранее поднять, ну а вторую, сразу же. Но когда нас четверо всего, причем на круглосуточной ответственности, а не ночь одна, как на западе... А люди не железные, и техника иногда подводит — у Матюшкина как назло, движок меняли, то самое, камней наглотался с полосы, а у старлея Семенова локатор сбоил, налаживали. Станции "корунд-1" конечно, наши возможности сильно расширили, но капризные были, как женщины — буквально каждый экземпляр индивидуальной настройки требовал, и дальность обнаружения могла отличаться раза в полтора, у вроде бы однотипных изделий!
Как локаторщики сообщили, через полторы минуты пара на взлет, я и капитан Долинин. Цель одиночная, высотная, по всем параметрам В-29, у нас на его летные данные глаз был пристрелян, поскольку на учениях стандартную задачу на нашем Ту-4 отрабатывали. Успели набрать шесть тысяч, когда с "Березы" кричат, цель резко ускоряется. А нам надо не только подняться еще на четыре-пять тысяч, но еще и зайти этому гаду с хвоста! Вверх лезем на форсаже — и тут с земли сообщают, цель ставит помехи, мы ее теряем.
Но я уже успел эту тварь в луч поймать. Тут уже и помехи, ленты фольги, не помогут, они быстро вниз опускаются. На Як-25 радар с прицелом был совмещен, когда метка в центре индикатора, то можно стрелять. А еще на моей машине был тепловизор, ИК-техника, чтоб вы знали, еще до войны в СССР разрабатывалась, теперь еще и с немецкими трофеями соединили, так что на самолетах комэсков и командиров звеньев такой прибор был. И что за черт — вот не похожа картинка на привычную, с учений! Рядом со слабыми выхлопами моторов по краям два факела светятся, явно реактивные!
Альбом вспоминаю, с техникой вероятного противника — вот была там и такая экзотика, бомбер, а к торцам крыла пристыкованы два Ф-84, так американцы пытались задачу истребительного прикрытия дальних бомбардировщиков решить. Положим, эти ночью ничего не увидят — так что мешает точно так же Ф-94 прицепить, "шутинг стар" в ночной версии? А этот урод, тем более значит, не с простым грузом — валить его надо, пока не отцепились, может закувыркается, и крылья поломает, и им и себе! Я и всадил, патронов не жалея! Высота была одиннадцать тысяч, дистанция открытия огня где-то две, может чуть меньше. Слышу, штурман мой, старлей Рысаков, восклицает — ух ты, огромный! Тогда лишь я от прицела взгляд отвел — ну ешкин кот, это уже после вспомнилось, когда из атаки выходил, силуэт В-36 тоже в альбоме был, но вот так вживую его видеть! Громадина, намного больше В-29, не четыре мотора а шесть, а по краям еще реактивных четыре, значит самая последняя модификация, вот отчего так резво шел! Но и мы промахнуться никак не могли, и после меня еще должен был Долинин атаковать. А наши 30-миллиметровые, я повторяю, были ну очень действенным оружием — двухмоторный бомбер в воздухе просто разваливало, да и для В-29 половины боекомплекта с избытком бы хватило, ну а тут мы вдвоем отстрелялись хорошо!
Мимо проскакиваю, принимаю целеуказание "Березы", на вторую атаку. Судя по ним, цель падает — резко теряет высоту, оставаясь почти над одним местом! Долинин не отвечает, оторвался что ли? Запрашиваю — земля, где "коршун-2"? И тут вспыхнул яркий свет, и истребитель хорошо тряхнуло! Радио обрубилось, и локатор. И даже сквозь гул движков слышу, как Рысаков что-то кричит из задней кабины. Оказалось, он наружу смотрел, как рвануло — и ослеп. Да, было — что по уставу пилоты Мигов в ПВО с затемненными очками летали. Но не мы — ночью в кабине приборы не увидишь, освещение все же не день!
Отчего взорвалось, я не знаю. У американцев первое поколение атомных боеприпасов было урановые, "пушечной" схемы, самой простой, когда два куска соединяются, образуя критическую массу, от взрыва самого обычного заряда. Так что могла, как обычная авиабомба, сдетонировать от огня или удара. Может быть, экипаж успел ее сбросить чтоб гибнущий самолет облегчить. Может даже было, как в том голливудском фильме, когда бомбардир остается на своем месте до конца и сам подрывает бомбу, чтобы побольше наших с собой унести. Не знаю — и не знает никто. И никогда уже не узнает. Да и какое это имеет значение, отчего взорвалось?
Я бы хотел узнать, что стало с Долининым и его штурманом Васютиным, они так и числятся попавшими без вести. Мой ведомый ведь был рядом со мной, а значит, не мог так пострадать от самого взрыва? Возможно, они были ослеплены, как Рысаков, и лишенные связи, пытались как-то посадить Як? Отчего не катапультировались? Никто больше не видел их Яка, не нашли ни тел ни обломков. Хотя прошло много времени, прежде чем наши туда вернулись — но ведь и американцы не сообщали ничего?
А мне пришлось сажать истребитель, без связи с землей, с беспомощным штурманом в задней кабине. База горела, и полоса была видна, оставалось надеяться, что на ней не навалило обломков. В конце пробега Як все-таки налетел на что-то, и покатился на брюхе — повезло, что не было пожара! И что рядом оказались китайские товарищи, вытащившие меня и Рысакова из кабины. А Матюшкин и Семенов взлететь не успели, из их экипажей в живых остался лишь лейтенант Головня, сильно обгоревший.
И погиб расчет "Березы", локаторщики в полном составе. Которые обеспечили нам победу. И наверное, спасли тех, кто выжил — что было бы, если бы американцы не промахнулись?
Утешало лишь, что из экипажа В-36, десять человек, никто выжить не мог даже теоретически. И стоимость огромного "стратега" для американской казны — побольше, чем наши четыре истребителя.
А дальше — был прорыв, рейд по американо-гоминьдановским тылам. Но про него уже рассказано и написано много помимо меня.
В эту же ночь — над Китаем.
Мерно гудела шестёрка двадцативосьмицилиндровых 'Пратт и Уитни', методично рубя воздух огромными винтами диаметром в добрых три человеческих роста. Металлические лопасти отбрасывали взбудораженный и взбаламученный воздух, толкая вперёд исполинский бомбардировщик. В спаренных мотогондолах дремали — пока что! — турбореактивные двигатели J47. Их час придёт позже, когда настанет время уносить ноги...
Полковник Джеффри Ройс нервно облизнул губы. Он бы тоже был рад вздремнуть во время долгого полёта, но напряжённые как струна нервы не дали бы ему заснуть не то что в пилотском кресле или на жёсткой подвесной койке в хвостовой гермокабине, но даже на мягчайших перинах в номере 'люкс'... Впрочем, это было неудивительно, учитывая характер подвешенного в бомбоотсеке гостинца... Нет, умом-то Ройс понимал, что двадцать тысяч тонн тротилового эквивалента, таившиеся в тыквообразном, с уродливым стабилизатором, корпусе, просто так не взорвутся — сколько времени на инструктажах лётчикам объясняли о многоуровневой предохранительной системе бомбы? Но одно дело — понимать это умом. А вот душа упорно забивалась в пятки при мысли о чудище весом в десять тысяч фунтов, которое могло во мгновение ока испепелить немаленький город, вознеся в небеса его жителей в чудовищной гекатомбе.
Но покоившийся в бомбодержателе 'Толстяк', как ни странно, тревожил полковника куда меньше, чем порученное его экипажу задание. Отбомбиться по макакам, это ладно, китайцев много, никто не заметит и не огорчится, если сто или двести тысяч желтомордых одномоментно вознесутся на небеса — сколько миллионов своих перебили сами китайцы в бесконечной собственной смуте? Но все и в Японии, и на Окинаве уже знали, что стало с портом Нью-Шанхай — несмотря на старания контрразведки, пытающейся "пресечь распространение слухов". Русские, это не макаки — и если они так нервно отреагировали на потерю пары десятков своих штатских, что погибли в Сиани, то что же будет теперь? Не говоря уже о...
— Командир, десять минут до цели! — прозвучал в наушниках на удивление спокойный голос штурмана.
— Я понял, — ровным тоном ответил Ройс.
Он повернул голову и встретился взглядом со своим вторым пилотом.
— Ну что будем делать, Чак?
Глаза Чака лихорадочно блестели, на лбу поблёскивали бисеринки пота. Он судорожно сглотнул и ответил, глядя в сторону:
— А что мы можем сделать?
— Чак, не юли. Передо мной не юли! — с металлом в голосе сказал Ройс. — Чёрт, ты же не эти, — он пренебрежительно ткнул пальцем за спину в сторону хвостовой гермокабины. — Мы же с тобой прошли через всё! Сколько ты со мной летаешь? С конца сорок второго? Господи, Чак, мы же горели вместе! Я думал, что мы — друзья! Мне нужна твоя поддержка, а ты...
Второй пилот снова сглотнул, поднял побледневшее лицо и тихо произнёс:
— Я с тобой, Ройс... делай, что должен.
— Хорошо, — медленного проговорил Ройс. — Хорошо. Если только там русские, тогда делаем, как договорились...
Слово было произнесено, и хотя пока ничего непоправимого не случилось, и даже задание ещё могло быть выполнено, но полковник буквально задницей чуял, что путь назад отрезан. И от этого, как ни странно, с души, наконец, упал тот груз, что лежал с самого предполётного брифинга...
— Итак, — указка в руке генерала скользнула по карте — ваша цель, база Синчжун. Которая пять дней была захвачена отрядом макак. Красных, естественно, макак, — зачем-то уточнил он, хотя это было понятно и так. Свои макаки на такой фокус бы не решились — проблема в том, что там находилась эскадрилья новейших Б-47, ни один из которых взлететь не успел. Ясно, что Советы не упустят случая завладеть совершенно секретной техникой. Мы не можем этого допустить — потому, самолёты надо уничтожить. Вместе с базой — по другому не получится. Это и будет вашей задачей. Вопросы?
— Какое ожидается противодействие, сэр? — спросил Ройс.
Вопросов-то у него было много... но не все из них он решился бы задать. А сейчас важнее всего детали, мелочи, в которых-то и кроется дьявол.
-ПВО базы была всего одна батарея "бофорсов", так что противодействия можете не опасаться, — скупо улыбнулся генерал. — даже если комми ее захватили в целости, она вас просто не достанет.
— Спасибо, сэр. Ещё вопрос... вы ничего не сказали о том, какие силы выделены для выполнения миссии. Ведь на истребительное прикрытие мы, разумеется, расчитывать не можем?
Лицо генерала приняло неописуемое выражение: казалось, он хочет за что-то извиниться... и не может позволить себе этого.
— Участвовать будет только ваш экипаж, полковник.
— Но, сэр, для надёжного достижения результата одной машины недостаточно!
— Сынок, — устало произнёс генерал, — ты ведь помнишь, что было над Шэньдуном, совсем недавно? Мне тяжело это говорить, но боюсь, что в будущей войне, В-29 это всего лишь мишени. И стандартные В-36 недалеко от них ушли — а вот ваша "полуреактивная" птичка имеет шанс, особенно ночью. Но из трех полученных 11й авиагруппой, сейчас боеспособна только одна ваша машина — не мне тебе рассказывать, сколько проблем с новой, пока еще совсем "сырой" техникой, ты ведь помнишь, как мы укрощали первые В-29 в сорок третьем? Придётся обходиться тем, что есть под рукой: В-47 на базе Синьчжун должны быть уничтожены во чтобы то ни стало! Для этого решено использовать изделие (прим. авт. — по первости американцы так и называли бомбы — 'gadget'). Собственно, сейчас его и подвешивают на самолёт. Mk-3 мощностью в двадцать тысяч тонн тротила. Ну, полагаю, вам о ней немного рассказывали...
Ройс переглянулся со своими вторым пилотом и штурманом и почувствовал, как у него под пилоткой волосы встают дыбом.
— Сэр... бомба? — хрипло произнёс он, не узнавая своего голоса. — Но... там же могут быть наши, пленные. Бомба ведь не разбирает, кто свой, кто нет...
Генерал как-то неловко переступил с ноги на ногу, закашлялся и посмотрел на хмурого типа в штатском, всё это время безмолвной тенью сидевшего у окна.
— По нашим сведениям, наших там нет, — равнодушно сказал хмурый тип. — Уже нет. Макаки не любят брать пленных...
Когда экипаж прогревал моторы — длительная процедура, занимавшая до часа времени — в пилотскую кабину поднялся штурман.
— Командир, на пару слов...
— Валяй, — согласился Ройс.
— Командир, всё это — большая куча дерьма. Ты всерьёз думаешь, что макаки могли захватить нашу базу? Да ладно. Их талантов хватает на то, чтобы толпой бежать на пулемёты. Конечно, большой толпой можно и пулемёты, и зенитчиков затоптать... когда боеприпасы кончатся. Но наши бы уж всяко успели радировать. А тут раз — и тишина.
— Да-а? — Ройс с интересом посмотрел на штурмана, затем переглянулся с Чаком. — Полагаешь, там русские?
— А то нет... — невесело сказал штурман. — тоже пришли за новыми птичками. А ещё, там наверняка полно наших. Я бывал в России в ту войну, В-25 перегонял, с русскими говорить приходилось. Так вот, они никогда не убивают пленных, кому повезло выжить после боя. Если только ты не эсэсовец, убивавший их гражданских — но это ведь не тот случай? Так что наших скорее всего, посадили под замок. И... — он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в холодную воду, — там и мой отец. Он — испытатель у 'Боинга'. Если русским нужны В-47, то без экипажей они никак не обойдутся. Сам же понимаешь — не так просто угнать совершенно незнакомый самолёт. По крайней мере, я не верю, что русским удалось бы всего за пять дней поднять в воздух "сорок седьмые" — я слышал от приятеля, у них репутация сейчас еще хуже, чем у "шутинг старов" была в самом начале карьеры.
