Грибная красавица

— Где именно в саду Катрин обычно играла?

Помчица отвела меня к беседке, увитой плющом, вокруг которой был зверинец из искусно подстриженных кустов. Поместье вместе с садом было обнесено высокой каменной стеной, перелезть через которую девочка в одиночку бы не смогла. Я внимательно запоминала план поместья, вдруг на будущее пригодится. Не самый богатый улов, но все же.

— Стена идет по всему саду? Есть лазейки?

— Я не знаю, — помчица беспомощно смотрела на меня. — Надо спросить у садовника.

К счастью, нас нашел помчик. Так и есть, темноволосый и кареглазый, дочь полностью его копия. Господин Лю Картуа был мне явно недоволен и настроен крайне скептически.

-Госпожа, ммм, простите, не знаю вашего имени?

— Крета Лидия Хризштайн, к вашим услугам. И предваряя то, что вы хотите мне сказать, могу сообщить, что найду вашу дочь. Оплата 200 золотых. После. Правда...

— Правда что? Вы хотите аванс? Я уже обратился к воягу, его стража обыщет все вояжество и пределы города...

— Отлично, значит, у нас больше шансов найти Катрин, верно? Я только хотела сказать, что обещаю найти ее, но не обещаю, что живой.

Повисла гробовая тишина. Я мысленно выругалась. Как говорит Антон, мне не хватает такта.

— Мне нужны подробности, так что давайте сосредоточимся на событиях вчерашнего дня. Кто был в доме вчера? Включая прислугу.

— Верна, наша кухарка, она работает в нашем доме с детства, садовник, Пьетро, пять лет уже, но он не живет у нас, приходит каждый вторник и воскресенье, кто еще? — подавленный помчик посмотрел на жену.

— Ачель, она убирается у нас. Но она тоже не живет в доме, приходит каждое утро.

— Учителя?

— Да, у Катрин три учителя. Мы пригласили лучших из Академии, потому что наша девочка заслуживает ...

— Илайза! — помчик оборвал жену, явно раздраженный ее глупостью. — Вчера у Катрин был только один учитель, господин Пушник, он преподает музыку и литературу. Но он ушел еще до обеда.

— Кто из выше названных имеет свободный вход в поместье? У кого есть ключи от ворот?

— Ни у кого, — помчик решительно мотнул головой. — Только Верна, но она живет здесь.

— Кто же их пускает в дом? Верна?

— Нет, привратник Гастельо, он живет в гостевом домике.

— То есть у него тоже есть доступ в сад?

— Есть, конечно. Только он два дня назад уехал к родне из северного вояжества.

— То есть вчера в дом пускала учителей Верна?

— Да.

— Теперь расскажите мне про вашу гостью, помчицу Малко.

Господин Картуа пожал плечами.

— Я ее плохо знаю, это жена завела с ней знакомство.

— Госпожа Малко — это местная знаменитость. Она блистает в самых модных салонах города, а на ее вечерах собирается вся городская знать. Знаешь, каких трудов мне стоило раздобыть туда приглашение и завести это знакомство? И зачем вам госпожа Малко? Уж не думаете ли вы, что она... — голос помчицы задрожал от негодования.

— Вы лично проводили вашу гостью?

— Нет, мы попрощались в гостиной, она хотела зайти к Катрин, забыла подарить ей игрушку, представляете, она специально для нашей девочки заказала фарфоровую куклу у старика Норберта. Он же делает игрушки для княжеских детей!

— То есть госпожа Малко пошла в сад к Катрин? Подарить ей куклу? Вы видели Катрин после этого?

— Нет, я же говорю, что дочь играла в саду, а я занималась.... Да на что вы вообще намекаете? Что уважаемая помчица Малко похитила нашу дочь?

— Где кукла?

— Какая кукла? — феноменальная тупость. Я была готова стукнуть эту дуру чем-то тяжелым.

— Куклу, которую госпожа Малко подарила вашей дочери. Вы ее видели?

Илайза явно растерлась.

— Нет, не видела. Катрин наверняка с ней стала играть и потом... вместе с ней... я не знаю...

— Мне нужно поговорить с вашей кухаркой. Позовите ее сюда, пожалуйста. И оставьте меня здесь ненадолго, мне надо оглядеться.

В саду было упоительно тихо. Я внимательно осмотрела беседку, обошла кругом. Мне не давала покоя кукла, куда она делась? Девочка любила играть именно здесь, поэтому маловероятно, что вчера она пошла в другое место. Я стала методично обыскивать кусты возле беседки, и пропажа обнаружилась под кустом в форме льва. Земля под моими туфлями была мягкой, что странно — город задыхался от изнурительной жары, а садовник должен придти только завтра — кто поливал землю? Верна? Я наклонилась и принюхалась. Пахло сыростью, мхом и древесной трухой. Испачканная фарфоровая кукла в батистовом платье, некогда явно бывшая красивой и роскошной, была покрыта бурой слизью. Я провела по кукле пальцем, понюхала вещество — все тот же запах грибной сырости. Брезгливо вытерла палец о ладонь и полезла в сумку за платком. Завернула в него куклу, спрятала и только потом заметила свою ладонь. По всей ладони правой руки у меня был уродливый и грубый шрам, привет из прошлого. Таких шрамов на мне было очень много, но ни одного на открытых частях тела: лице, декольте, руках. Колдун очень изощренно издевался над своими жертвами. Теперь же кожа ладони сияла девственно чистой белизной, как у ребенка. Ни единого следа шрама. Зрение размылось и выцвело в единый момент. Тошнота подкатила к горлу и взорвалась в голове острой болью. Я задыхалась. Проклятое колдовство! Единый видит, как же я их ненавижу, мерзкие ущербные твари.

Меня робко окликнули. Позади меня стояла пожилая женщина приятной внешности. Мара?

— Госпожа Хризштайн, я Верна. Хозяйка приказала мне придти и ответить на ваши вопросы.

— Да, конечно. — я перевела дух. — Скажите, Верна, вы вчера поливали сад?

Женщина удивилась.

— Нет, что вы. Это обязанность садовника. Я в сад захожу только нарезать цветов для букета в спальню хозяйки и в гостиную. Она очень любит розы... А вы правда поможете найти нашу малышку? С ней ведь не случилось ничего страшного?

— Боюсь вас огорчить, но не думаю, что... — я прикусила язык. Зачем тревожить бедную женщину понапрасну. — Проведите меня в комнату Катрин. Скажите, вчера у вас была помчица Малко на обеде, так?

— Да, — кухарка едва заметно скривилась.

— Она вам не нравится?

— Ну что вы, как можно.

— Говорите смело, Верна. Я ведь не ваша хозяйка.

Женщина заколебалась, потом очень сухо сказала:

— Холодная эта госпожа Малко. Вроде улыбается, а глаза злые. А Катрин бедняжка за ней прямо хвостиком ходит, так она ей нравится. И вот ведь еще какая странность, знаете сколько лет помчице?

— Сколько?

— Около шестидесяти! Я точно знаю, потому что когда девчонкой еще была, помню вся округа гудела о свадьбе молодой красавицы Этны и богатого старика, помчика Малко. А выглядит она максимум лет на тридцать! Разве может такое быть? Я хозяйку пыталась предупредить, так она от меня только отмахнулась! Мол, слухи развожу...

— Интересный факт, Верна.

— Правда? — женщина была удивлена. — Вы мне верите?

— Отчего же нет? Зачем вам лгать?

Детская комната поражала своей роскошью. Море игрушек, одежда из тонких дорогих тканей, безделушки на комоде, клетка с ярким заморским попугаем. Девочку любят и балуют, ни в чем не отказывают. Катрин в белом летнем платьице сидела на кровати, свесив ноги и что-то рисуя. Наконец-то появилась. Я присела рядом, провела ладонью по покрывалу. Мара молчала, что вообще-то странно, обычно они болтают без умолку. Я ждала и прислушивалась к своим ощущениям. Заглянула маре через плечо на ее рисунок. Огромный уродливый гриб, выраставший из головы человека. Человекогриб.

— Кто это? — нарушила я молчание.

Мара молчала. Только горестно вздохнула.

— Катрин, — позвала я, пытаясь привлечь ее внимание. — Скажи мне, ты жива?

Мара неуверенно пожала плечами. Еще более удивительно. Как можно не знать, жива или нет?

— Хорошо, а где ты находишься?

Мара продолжала хранить молчание, но тыкнула пальчиком в рисунок.

— Отлично, а где находится человекогриб?

Отчаянно заорал попугай в клетке. Мара вздрогнула и растворилась в воздухе. Я подскочила к клетке и со злости грохнула ее об пол. Единый, если б она не была заперта, я б свернула шею проклятущей птице. Попугай продолжал истерически вопить и носиться по клетке.

На шум прибежала испуганная Верна.

— Госпожа, что случилось? Вам помочь?

— Нет, Верна, все в порядке, спасибо. Где ваши хозяева? Мне надо задать еще пару вопросов.

У двери в гостиную залу Верна остановилась и внимательно посмотрела на меня.

— Вы что-то вспомнили?

— Да нет. Позволите спросить вас, госпожа?

— Конечно.

Верна замялась.

— А сколько вам лет, госпожа? Просто вы то выглядите совсем еще юной...

— Можете не сомневаться в моей компетенции, Верна, — я улыбнулась, пытаясь скрыть раздражение и нетерпение. Воздух поместье меня душил, хотелось быстрей закончить и вырваться наружу.

— Я не про это. Просто глаза у вас... Глаза старухи... Простите.

Ишь, какая наблюдательная, демон ее раздери.

— Вы действительно очень проницательны, Верна. Жаль только, что это не помогло вам уберечь Катрин. — Слова подействовали лучше удара хлыстом, Верна дернулась и отступила.

— Помчица Картуа, ваша дочь вчера ела грибы?

Илайза недоуменно взглянула сначала на мужа, потом на меня.

— Нет, у нас на обед был запеченный картофель в белом соусе, Верна отлично его готовит, а еще ...

— Довольно, — невежливо прервала я. — Помчица Малко угощала вашу дочь чем-нибудь за обедом? Или может она принесла что-нибудь к столу?

— Я не понимаю ваши грязные инсинуации по отношению к благородной госпоже!— Илайза возмущенно подбоченилась.

— Просто ответьте на мой вопрос, — я дико устала, еще чуть, и сорвусь.

— Нет, помчица Малко ничего не приносила и ничем не угощала Катрин!

— Помчица была, я полагаю, с сумочкой? В чем она принесла куклу Катрин?

— Я не помню, кажется, с ней была сумочка, а куклу принес слуга с экипажа. Я... я устала от ваших вопросов. Прошу вас покинуть мой дом.

Как же она меня достала!

— Госпожа Картуа, дайте мне вашу руку.

Не дожидаясь протестов, я схватила ее одной рукой, второй достала кинжал с сапога и чиркнула им по ладони женщины. Помчица громко вскрикнула, а ее муж угрожающе дернулся ко мне.

— Спокойно! Сейчас я покажу, почему так себя веду.

Продолжая держать помчицу, я достала из сумки платок с грибной слизью и вытерла его о ладонь Илайзы.

— Вот эту жидкость я нашла на кукле, подаренной вашей вчерашней гостьей. Кукла валялась в саду под кустом. Я еще не знаю, что произошло с Катрин, но думаю, что здесь замешано колдовство, и ваша помчица Малко может иметь к нему отношение.

Илайза запротестовала и попыталась выдернуть руку. Я ее отпустила.

— Да, Илайза, посмотрите на свою ладонь. Там, где был порез. Что вы видите?

Помчица недоуменно уставилась на свою руку, сжала и разжала пальцы. Кровь была, а пореза не было.

— Но как?... — помчик был изумлен не меньше жены, внимательно осматривая ее руку.

— Это явно колдовство. Попрошу вас не общаться с помчицей Малко и не рассказывать ей обо мне. И вообще никому о том, что только что произошло. Обвинение в колдовстве — очень серьезное обвинение. И мне нужны убедительные доказательства.

Помчица обессилено опустилась на софу, закатив глаза. Помчик нашел в себе мужество проводить меня лично. Уже возле ворот я вспомнила про рисовальщика.

— Господин Картуа, вы не знаете, где в городе можно нанять рисовальщика?

— Рисовальщика? — помчик удивился, потом задумался. — Вряд ли найдете. Гильдия художников при академии есть, только там самые талантливые, они простыми рисовальщиками не пойдут. Подмастерья у них, может и пошли бы, но побоятся место потерять. Вы ведь вряд ли сможете положить хорошую плату? Есть еще при типографии рисовальщики, но и там платят хорошо. Нет, пожалуй, не знаю.

— Мне не нужен опытный или талантливый, подойдет любой, кто в состоянии рисовать по описанию.

— Хм, ну могу только посоветовать заглянуть на невольничий рынок. Вдруг повезет. Правда, за раба с такими способностями тоже могут запросить много. А зачем вам рисовальщик?

Вопрос я проигнорировала, как обычно.

— Спасибо. Присмотрите за женой, чтобы она не натворила глупостей.

Возле ворот поместья меня поджидал встревоженный Антон.

— Лидия, что ты творишь? Что за синяя птица? У тебя опять мары?

— Все хорошо, Антон. У нас наконец то появился не просто богатый, но и знатный клиент. Правда, дело дурно пахнет.

— А что за дело?

— Похищение ребенка, и без колдовства здесь не обошлось.

Антон вздрогнул и вцепился мне в руку.

— Лидия, давай откажемся. Пожалуйста!

— Я не могу, Антон. Если это колдовство, оно все равно никуда не денется. Ты ж помнишь колдуна. Он был безумен и творил зло, и никто не мог его остановить. И вполне возможно, что будут пропадать еще дети. И рано или поздно нам придется с этим столкнуться. Так что уж лучше сразу. Да, еще, надо будет заглянуть в громадский сыск. Наверняка должны быть записи о ранее пропавших.

Антон сник. Он помнил только часть ужасов, пережитых в подвале колдуна, но даже этого хватало.

— Домой?

— Нет, давай заглянем на невольничий рынок. Может, повезет, и мы найдем рисовальщика там. Приступ совсем скоро.

Антон сник еще больше.

— Опять..?

Я горестно улыбнулась.

— Пошли, надо успеть до закрытия.

Жара к вечеру совсем спала. С моря надвигалась сизая громадная туча. Уличный шум поутих, усталый люд расходился с рынка по домам. Мы успели к невольничьему павильону почти перед самым закрытием. Покупателей не было, в огромной зале, навечно провонявшей потом, мочой, страхом и отчаяньем, лениво суетился всего один надсмотрщик, проверяя засовы на клетках и задавая нехитрый корм. Рабство больше распространено на юге, у себя на севере мы рабами почти не пользовались, кроме тех, что привозились на строительные работы из-за моря. В рабство попадали по разным причинам: вследствие военных набегов и захвата живой силы, из-за долгов, или продажи родственниками. Последнее было для меня совсем диким варварством — как можно продать своих детей? Тем более, что большинство рабов загонялись на смертельно тяжелые работы в каменоломнях, полях или рудниках. Небольшой процент уходил на так называемых привилегированных рабов: шлюхи обоих полов, если вам повезло, и у вас привлекательная внешность, прислуга, если у вас есть таланты, которые могут заинтересовать хозяина — рисование, музыка, или просто хорошее образование, ну и гладиаторы, если вы умеете драться. У таких рабов, по крайней мере, был шанс выкупить свободу. Небольшой, конечно, но прецеденты имелись.

В павильоне было душно и смрадно, тяжело дышать. Старые шрамы ныли, предвещая смену погоды. Как минимум грозу, а может и шторм. Я направилась к надсмотрщику.

— Милейший, мне нужен раб.

— Рад приветствовать вас, госпожа, — толстяк нахально, без малейшего почтения ухмыльнулся и окинул меня липким взглядом. — Кого желаете? Прислугу в дом, охранника, или может мальчика поразвлечься?

Мне было слишком плохо, чтобы сносить хамство этого холопа. Я резким движением заломила ему руку за спину, согнула его и приставила кинжал к его уху.