Под светом твоей звезды✦

— Ну вот и славно, а теперь летите на тренировочную площадку, разомните ваши тела. Погода сегодня благоволит к занятиям под открытым небом, — ухмыльнулся Учитель и покинул нас. Выглядел он довольным.

Ошарашенные выражения на лицах избранных тут же сменились предвкушающе-радостными, а я решил отложить свои размышления на потом.

Глава 3.

Женевьева, Земля

Провалялась в постели я часов до трех дня, потом все-таки заставила себя встать. Артур, хозяин кафе, позвонил и попросил выйти утром, а значит, спать предстояло ночью. На душе было пасмурно, на улице — тоже. Небо заволокли тяжелые облака, из которых валил густой снег. Потеплело, но я бы предпочла хрустящий мороз, голубое небо и солнечный свет, чтобы хоть немного взбодриться. Вяло прошлась до магазина, приготовила нехитрый то ли завтрак, то ли обед, то ли вообще ужин, даже не обращая внимания на по-хозяйски завладевшую половиной пространства кухни тетку Аню и старавшегося быть как можно более незаметным Андрея. Последний пару раз тенью пробирался до плиты и сразу скрывался в своей комнате.

Наверное, надо было что-то сделать, как-то порадовать себя, наполниться чьей-то кипучей энергией и скинуть эту промозглую вялость, но... мне не хотелось даже этого, а потому, промаявшись до позднего вечера, я отправилась спать.

Будучи "совой" по натуре и образу жизни, работала я теперь преимущественно в ночные смены. Спасибо неугомонному Артуру, испытывающему все новые способы увеличить свою выручку. Несмотря на большую потребность во сне, по ночам засыпала я с трудом, а сегодня, как назло, еще и собаки полночи лаяли где-то поблизости. Старая дряхлая рама с криво вставленными стеклами, наспех заклеенная пленкой, — это далеко не стеклопакет. Если прохладные струйки свежего воздуха, которые в особо ветреные дни мое самопальное утепление не останавливало, я даже любила, то вот о посторонних звуках этого сказать было нельзя. В общем, спала я урывками и недолго, а потому день начала не в самом радужном настроении и вернулась к своему нормальному состоянию только ближе к вечеру.

* * *

Из магазина я вышла довольная и утяжеленная целым пакетом отменных продуктов. Желудок все ощутимее напоминал о себе, нормально поесть на работе мне так и не удалось. Я шагала по тускло освещенной улице в сторону тропки с мостиком, по которой можно дойти до обшарпанных трехэтажек куда быстрее, чем сделав крюк обратно к шоссе. Здесь, в тупике у полосы, предшествующей железнодорожному полотну и редко поросшей кустарником, частенько оставляли припаркованными машины. Но черный джип с тонированными стеклами неожиданно сильно мне не понравился. Проходя мимо, я ускорила шаг и неловко поскользнулась на обледеневшей тропинке. Потирая ушибленную коленку и ругаясь себе под нос, я наблюдала, как ярко-красные помидоры раскатываются по белому утоптанному снегу.

Глухая тишина навалилась неожиданной тяжестью, полное отсутствие прохожих угнетало.

"Одна во тьме, все как всегда..."

Я услышала скрип шагов почти одновременно с тем, как что-то темное оказалось у меня на голове. Реакция подвела: даже не успев дернуться, я получила поддых. Острая боль расплылась от солнечного сплетения по телу, залив взор яркими всполохами. Я рефлекторно согнулась, но меня тут же подняли, заломили руки и болезненно чем-то связали.

— Попалась, птичка, — самодовольно выдохнул, прижимаясь ко мне, "амбал". И даже если бы я не услышала этот голос, понять, кто так нахально напал на меня, не составило бы труда.

В детском доме случалось всякое, но я быстро научилась противостоять обидчикам и слишком скоро забыла, как это бывает, когда ты уязвим и бессилен. Коря себя на все лады за беспечность, я пыталась придумать, как выбраться, а меня тем временем куда-то грубо тащили. Услышав писк снимаемой сигналки и звук открывающихся дверей, я испугалась по-настоящему. Впервые я не представляла, как выпутаться из передряги. Невозможность видеть и свободно двигаться доставляла сильный дискомфорт и лишала уверенности в своих силах.

— Ну же, залезай, крошка, — заталкивая внутрь машины, "проворковал" второй. — Обещаю, с нами тебе будет хорошо.

— Или не очень, — загоготал другой. — Но не соскучишься, это точно.

Мотор едва слышно заурчал, и машина резко тронулась с места, а я ощутимо приложилась щекой, свалившись с сиденья на пол. К счастью, в таком положении меня не оставили и буквально через пару минут, притормозив, закинули обратно на сиденье. И сняли при этом с головы мешок! Вернув себе хотя бы такое оружие, как глаза, я немного осмелела и рискнула спросить прямо:

— Что происходит? — предельно коротко, опасаясь чтобы голос не задрожал. С вновь обретенной способностью видеть стало лучше, но ситуация по-прежнему удручала.

— Ты нас обидела, крошка, а мы этого не любим, — был мне ответ, после чего машина возобновила свой ход. Я попыталась усесться так, чтобы с завязанными сзади руками не потерять равновесие снова, и постаралась привести мысли в порядок.

Обидела... Неужели Толик все-таки был прав?

Когда утром невыспавшаяся и злая я пришла в кафе, бармен все еще был там, чем немало удивил меня.

— Ты что здесь делаешь до сих пор? — спросила его хмуро.

— Да я в общем... ухожу уже, да... — пробормотал он.

Я удивленно приподняла брови, выглядел Толик странно: нерешительно и смущенно.

— Ты чего, Толь?

— Да решил тебя дождаться, а потом увидел, с каким лицом ты пришла, и чуть было не передумал, — сказал он и наконец посмотрел на меня.

— И?

— Хотел предупредить: утром вчера, после того, как ты ушла, приходили, спрашивали о тебе. Будь осторожнее.

— Подумаешь, кто-то спрашивал, — ответила я недоуменно.

— Ты не понимаешь, Женька. Влетел этот парень сюда с такой зверской физиономией, будто разорвать собирался всех, кто был внутри! Катя чуть под стойку не нырнула, увидев его.

— Да уж, вот это было бы зрелище!

— Слушай, ты чем им насолить успела? Он дружка своего приволок еле живого: лицо красное, глаза мутные, что говорит — не разобрать, сплошное мычание. А потом сразу выяснять начал, что за девица недавно из бара выходила! Катька перепугалась, глаза выкатила и молчала как рыба, пока он не сообразил хитростью взять. Я-то видел, что он на ходу придумывает, но что сделать мог?!

— Чего ты психуешь, Толь. Думаешь, им заняться нечем, как меня каждый раз теперь со смены подкарауливать?

— Ладно, тебе виднее, но я предупредил! Будь осторожнее, если ты их чем-то задела, они этого так не оставят.

Не оставили... Но тогда думать о подобной ерунде я не захотела, если честно, было просто лень. Неприятное ощущение, против воли поселившееся внутри, старательно отгоняла прочь. До тех самых пор, пока ближе к вечеру эти двое не зашли в кафе и не уселись за один из столиков. Увидев их, я замерла на месте и неожиданно сильно испугалась. Взяв себя в руки, попросила напарницу заняться ими, а сама поспешила к другим клиентам, по дороге прикидывая, чем мне присутствие этих громил может грозить. В том, что пришли они по мою душу, я не сомневалась. Во-первых, они расспрашивали обо мне вчера, во-вторых, прожигали такими взглядами сейчас, что ожидать чего-то хорошего не приходилось. С другой стороны, повода волноваться у меня вроде бы не было. Справилась с ними в тот раз — справлюсь и в этот. Решив так, я постаралась не смотреть в их сторону и сконцентрировалась на работе. Благо, клиентов набилось много, выходной, да еще и праздник — день всех влюбленных. Вспомнив об этом, я посмеялась про себя над "сладкой парочкой" и совсем расслабилась. Под конец смены даже успела пофлиртовать с симпатичным парнем, пришедшим в такой день без пары, и похихикать над ним же со второй официанткой. Такое поведение было мне категорически не свойственно и, поразмыслив, я пришла к выводу, что причиной ему стал все-таки стресс.

Где-то за двадцать минут до окончания рабочего времени типы ушли, а я вздохнула с облегчением, начиная думать, что становлюсь мнительной истеричной барышней, выдумывающей невесть что. Дура! Возможно, будь я чуть более подозрительной и пугливой, то нашла бы себе сопровождающего на дорогу до дома. Я же вместо этого отправилась в магазин, причем не в тот, что располагался у шоссе, а дальний, который был, с одной стороны, ближе к высотным домам, с другой — к тропинке вдоль железнодорожных рельс с почти полным отсутствием фонарей. Захотелось мне в честь щедрых чаевых побаловать себя продуктами посвежее и получше. Дважды дура! И где теперь эти продукты?!

Минут через десять пути я поняла, что везут меня куда-то целенаправленно и не в сторону города, а в противоположную. Мои похитители врубили нечто зубодробительное на магнитоле и перекидывались скабрезными шуточками, не обращая на меня внимания. Я же, несколько успокоившись, стала перебирать возможные варианты развития событий и думать, как выбраться. Ничего дельного в голову не приходило, но я так увлеклась, что не сразу заметила, как блондин, сально улыбаясь, стал все чаще поглядывать на меня.

— Давай? — донеслось до меня.

— Ты уверен, что ОН будет рад?

— Да ладно, мы ему не скажем, а ей, думаю, не до того будет, чтобы жаловаться, — сказал блондин и снова плотоядно посмотрел на меня.

Я так удивилась, что везут меня к какому-то ЕМУ, а не собираются мстить самолично, что, опять дико "стормозив", не сразу осознала смысл прозвучавшего краткого диалога.

Вырвалась из своих размышлений только, когда машина вдруг остановилась, заехав на обочину, а дверь напротив меня резко открылась, впустив порыв морозного воздуха.

Светловолосый громила смотрел предвкушающе и как-то хищно.

— Ну же, детка, я решил быть не слишком злопамятным и приласкать тебя, — сказал он, мерзко ухмыляясь на мои рефлекторные попытки отползти поглубже. А потом схватил за ноги ниже колена и потянул к себе, вынуждая приземлиться спиной на сиденье.

А я вдруг осознала, что примерила на себя роль жертвы, которая мне решительно не подходит! И попыталась вызвать нити, чтобы забрать его силу. Но ничего, кроме собственного страха, не ощутила!

"Я не могу! Не могу его выпить!" — стучало в голове.

Меня застали врасплох, и, позволив страху проникнуть внутрь, я не знала теперь, как вытравить его. Я допустила то, чего никак не должна была. Паника сделала меня совершенно беззащитной!

Амбал рванул дубленку так, что пуговицы полетели в стороны, облапал и смял грудь и, задрав кофту, подобрался к ремню. В этот момент я поблагодарила пусть и несуществующего Бога за то, что все-таки взяла с собой на работу джинсы, которые и надела поверх тоненьких колготок перед выходом. Насильник пытался подцепить их за пояс, расстегнуть, разорвать — в общем, снять, но джинсы, сидящие на мне "в облипку", поддаваться не желали. Амбал рычал, все больше выходя из себя. Я брыкалась и извивалась всем телом, стараясь ударить его ногами. Руки мои все еще были связаны сзади, что играло против меня. Нет, я понимала, что одна даже со свободными руками вряд ли справилась бы с двумя здоровыми мужиками, но понимание это отошло на второй план. В такие моменты логика отстраняется, уступая дорогу животному инстинкту самосохранения.

Чудесные джинсы порядком вывели громилу из себя. К тому же одновременно удерживать мои брыкающиеся ноги и пытаться стянуть с них джинсы получалось у него плохо. Когда он навалился, придавливая меня своим весом и освобождая тем самым себе руки, я зажмурилась и со всей силы ухватила его зубами за ухо. Было противно, но я не разжала челюсть даже, когда он резко отпрянул и тем самым чуть не порвал себе ухо. Все-таки отпустив его, сразу задышала свободнее. Только вот вслед за облегчением пришла боль, а во рту стало солоно от крови. Он ударил в лицо и едва не выбил мне зубы. Глаза я открыла, но почти не видела из-за застилающей их влажной пелены. Свитер трещал по швам, кожу саднило от грубых прикосновений. Бесполезная для меня сейчас злость буквально разливалась вокруг. Я ощущала ее почти так же явственно, как тяжелый напор обезумевшего насильника. А потом мне неожиданно повезло. Меняя положение, мужчина на мгновение ослабил захват, и я, высвободив ногу и недолго думая, со всей силы ударила ею. И попала каблуком ему прямо в лицо! У меня сильные ноги даже несмотря на то, что на тренировки я теперь хожу редко. Взвыв от боли, амбал отпрыгнул назад, прижав руку то ли к носу, то ли ко рту. Словно не веря в произошедшее, он отодвинулся еще дальше, к свету, и взглянул на оставшуюся на ладони кровь. Все это пронеслось перед глазами в секунды. Кажется, я не успела даже вдохнуть, замерев. Глаза насильника полыхнули такой злостью, что я, уже ни на что не надеясь, решила отплатить ему тем же и ударила снова, но теперь двумя ногами сразу, усиливая удар всем корпусом и направляя ему в грудь. И он упал! По всей видимости, ноги его коснулись обледенелой земли, и мужик банально поскользнулся. Я вытолкнула себя вперед и сделала отчаянный кувырок. Не рассчитав высоту джипа, упала, но смогла встать и отбежать немного вперед.

Легкие и горло до боли обжег морозный воздух. Тело ломило, а разбитую губу саднило, но меня наполняло непередаваемое ликование. Я смогла, я выбралась из этой чертовой машины! Однако радость моя длилась недолго. Ничего кроме пустынной дороги и полосы редкого леса вдоль нее без малейших признаков человеческого жилья вокруг не было.

"А значит, бежать некуда и помощи ждать неоткуда", — с отчаянием подумала я.

Все произошло так быстро, что второй парень, курящий неподалеку и, по всей видимости, ждущий своей очереди, не успел среагировать на мой бросок. Но сейчас, пятясь к деревьям, я видела уже не одно, а два разъяренных лица мерзавцев, готовых расправиться со мной невзирая ни на какие приказы.

"Приказы... — пронеслось в голове. — Кто же послал их, если они не сами решили мстить?"

Я прижалась спиной к дереву и с нескрываемым ужасом смотрела на словно бы нарочно медленно приближающихся мужчин.

"Я ничего не могу им сделать!"

Паника усиливалась. Собраться ни сил, ни времени не было. Бежать — бесполезно, драться — тоже. Но и быть зверски изнасилованной, а потом, возможно, убитой, мягко говоря, не хотелось. Я не из тех, кто привык сдаваться, я всегда была уверена, что из любой ситуации есть выход. Только вот что делать сейчас?

Я вздохнула, прикрыла глаза и вдруг почувствовала, как меня окутывает тьма. Не та темнота, которая стоит по обыкновению перед закрытыми глазами, а именно тьма, сначала рассеянная и зыбкая, а потом все более плотная и густая. Она окружала и, казалось, стремилась проникнуть внутрь, пропитать меня изнутри. Я уже не понимала, бодрствую я или сплю, а, может, потеряла сознание или, того хуже, умерла? Пропускать в себя тьму отчаянно не хотелось, хотя часть меня несомненно отзывалась на ее присутствие и как будто даже тянулась навстречу.

Я замотала головой (или мне так только показалось?), а средь слегка расступившегося мрака показался силуэт. Сначала едва различимый, а затем все более четкий. Статный мужчина, всем своим видом излучающий уверенность и... властность? Эффектный и по-своему красивый. Смуглая, но и не слишком темная кожа, черные как смоль волосы, забранные в тугой хвост, густые брови и жгучий взгляд поблескивающих черных глаз. Одет исключительно в черное, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, обнажая треугольник поросшей темными волосками кожи. Мужчина смотрит на меня и улыбается. В его улыбке нет доброжелательности, но нет и угрозы, он как будто благосклонно ждет. Чего? Кого? Меня?!..