В следующий момент Елена почувствовала себя невесомой, Деймон держал ее на руках и они поднимались все выше.
"Дэймон, не мог бы ты отпустить меня?"
-Прямо сейчас, милая? До земли уже далековато...
Елена продолжила протестовать, но она должна была признаться, что он ее успокоил. Холодный утренний воздух освежил ее сознание, но он также заставлял ее дрожать.
Она попыталась остановить дрож, но не могла. Дэймон посмотрел на нее сверху вниз, и к ее удивлению, выглядел полностью серьезным, сделал движения, как будто хотел снять свой пиджак.
Елена торопливо сказала,
"Нет, нет, поехали дальше, в смысле полетели, я держусь.
Постарайся не столкнуться с чайками! Они низко летают! — сказал Деймон с серьезным видом, но в уголке его губ затаилась кривая ухмылка. Елена отвернулась от него, потому что сама готова была рассмеяться.
"Ну, рассказывай, когда ты научился поднимать людей в воздух и швырять их на машины?" поинтересовалась она.
"Совсем недавно. Это было так же, как с полетами. Трудная задачка. Но ты знаешь, я люблю преодолевать препятствия. "
Он смотрел на нее с озорством в глазах, этих черных глубоких глазах с такими длинными девичьими ресницами, потраченными природой на парня. Елена чувствовала себя такой легкой, как будто была пухом от одуванчика, но ее голова все еще кружилась, она чувствовала себя опьяненной.
Сейчас ей было гораздо теплее, потому что — она поняла — Деймон окутал ее своей аурой, которая и была теплой. Не только в температурном отношении, она была горячей от безрассудного, практически опьяняющего осознания того, что он держал ее на руках, ее глаза, ее лицо, ее волосы, парящие невесомо в золотом облаке, обрамляющем ее плечи. Елена не могла не покраснеть и практически услышала его мысли о том, что смущение ей очень к лицу, бледно-розовый цвет
шел ей больше природного бледного.
То, что она покраснела, было непреднамеренным физическим откликом на его
теплоту и нежность, но ко всему этому Елена почувствовала и эмоциональный
отклик — благодарность за то, что он сделал, признательность за его
обожание, и неожиданную симпатию по отношению к Деймону.
Этой ночью он спас ей жизнь, если бы она знала об этих вампирах, управляемых малахами Шиничи, вампирах-убийцах, начнем с этого.
Она не могла даже вообразить то, что такие существа сделают ей, и она не хотела. Она могла только радоваться, что Дэймон был достаточно умен и, да, достаточно безжалостен, чтобы убить их прежде, чем они добрались до нее.
Она была бы слепой и откровенно глупой, если бы не признала, что Деймон — великолепен. То, что ей пришлось уже дважды умереть, не вызывало в ней страха, как, возможно, у большинства других девушек на ее месте, но факт оставался фактом, хотя Деймон был задумчив, и улыбался одной из тех редких искренних улыбок, предназначенных только для Елены.
Проблема была в том, что Деймон был вампиром и поэтому мог читать ее мысли, особенно когда она находилась так близко, и их ауры сливались. Деймону понравилось то, что Елена почувствовала к нему, и это вызвало его ответную реакцию. Она даже не успела сконцентрироваться на том, как растворяется в невесомости, как вдруг ее невесомое тело стало тяжелее, она почувствовала его руки, его объятья.
Проблема была в том, что Деймон не оказывал на нее воздействия, он был так же, как и она, увлечен, открывая ей свои чувства. Даже больше, чем она — у него не было никаких предубеждений, чтобы признать эти чувства. А у Елены были, но сейчас эти предубеждения казались такими мелкими и незначительными. Она не могла сосредоточиться. Деймон смотрел на нее удивленно, этот взгляд, она уже видела такой его взгляд, но не могла
вспомнить когда
Она потеряла способность рассуждать здраво. Она просто нежилась в ощущении счастья, от того, что ее обнимают, ценят, любят и заботятся, причем до такой степени, что это даже пугало.
Когда Елена перестала бороться сама с собой, она сдалась окончательно. Бессознательно она повернула голову, обнажая горло, и закрыла глаза.
Очень нежно Деймон немного развернул ее голову, поддерживая одной рукой, и поцеловал ее.
3
Время остановилось
Елена нашла, что она инстинктивно нащупывала
мысли того, кто так сладко целовал ее.
Она никогда не оценивала поцелуй по-настоящему, пока не умерла, стала духом, и затем
возвратилась на землю с аурой, которая показывала скрытый смысл(поцелуя): мысли людей, слова, и даже их умы и души.
Казалось как будто
она получала красивый новый смысл.
Когда две ауры, сливаются воедино, две души открываются друг другу
Полусознательно, Елена позволила своей ауре расширяться, и почти сразу встретила мысли.
К ее удивлению, он отшатнулся от нее.
Что-то было не так.
Ей удалось уловить это прежде, чем он смог укрыться позади большого твердого камня,
как валун.
Единственная вещь не скрылась за валуном — который напомнил
ее фотографии метеорита, которые она видела, с рябыми, обугленными
краями — маленький мальчик за руки и ноги прикованный к
скале цепью.
Елена находилась в шоке
Независимо от того, что она видела, она знала, что это былa только
метафора, и что она не должна судить слишком быстро к чему
метафора предназначена
Видения перед ней были действительно символами
обнаженной души Дэймона, но в такой форме, чтобы ее собственный ум мог понять и правильно интерпретировать, чтобы она правильно поняла, что увидела.
Инстинктивно, тем не менее, она поняла, что она увидела кое-что
важное.
Она затаила дыхание и пришла в восторг и вызывающую головокружение
сладость от присоединения к ней другой души.
И теперь, ее врожденная любовь
и беспокойство заставляли ее попытаться заговори
"Ты замерз?" спросила она ребенка, цепи которого были
достаточно длинными, чтобы позволить ему обнять руками свои ноги.
Он был одет в черные лохмотья.
Он молча кивнул.
Его огромные черные глаза, казалось, занимали большую часть лица.
"Где ты находишься?" с сомнением спросила Елена, думая о возможности согреть ребенка.
"Не в этом?" Она показала на
гигантский каменный валун.
Мальчик снова кивнул.
"Там теплее, но он не позволяет мне находиться
внутри больше.
"Он?" Елена всегда была в поисках признаков Шиничи, этого
злого духа лисы.
"Кто он, милый?" Она уже опустилась на колени и
взяла ребенка на руки, он был холодный, ледяной, и оковы были обледенелыми.
"Дэймон," прошептал маленький оборванец.
Впервые
глаза мальчика оставили ее лицо, чтобы с ужасом поглядеть вокруг.
"Дэймон сделал это?" Голос Елены сначала был громким, но концу она зашептала, как и мальчик, поскольку он перевел на нее просительные глаза и отчаянно погладил ее губы, как бархатная лапка котенка.
Это — все только символы, напомнила себе Елена.
Это — разум Дэймон— его душа — то, что ты видишь.
"А ты?" спросил он внезапно.
Такого не бывало прежде, когда ты сделал это с кем-то -увидел
мир внутри него, пейзажи полные любви и залитые лунным светом, все это символизирует нормальную, здоровую работу не обычного, а экстраординарного разума.
Елена не могла вспомнить имя человека
теперь, но она вспомнила красоту.
Она знала что ее собственный ум использовал бы такие символы, чтобы представить себя другому человеку.
Нет, она поняла внезапно и окончательно: она не видела Душу Дэймона.
Душа Дэймона была где-то в этом огромном, тяжелом валуне.
Его душа жила в ограниченной отвратительной вещи, и он избрал это тот путь.
Все, что он оставил снаружи, было всего лишь старым воспоминанием о его детстве, мальчик, который был изгнан из остальной части его души.
"Если Дэймон оставил тебя здесь, то, кто ты?" Елена говорила медленно, проверяя свою теорию, глядя на черные как ночь глаза ребенка, и темные волосы и черты, которые она узнала, даже если они выглядели такими юными.
"Я — Деймон," бледными губами прошептал малыш.
Может быть, даже скорей всего, подумала Елена.
Она не хотела навредить этому символу детства Дэймона
Она хотела, чтобы он почувствовал те удобство и комфорт, которые чувствует она.
Если бы душа Дэймона походила на дом, то она прибралась бы в нем, и заполнила каждую комнату цветами и звездным светом.
Если на пейзаж, она поместила бы ореол вокруг полной белой луны, или радугу среди облаков.
Но вместо этого она представляла из себя голодающего ребенка, прикованного цепью к камню то, что никто не мог разрушить, и она хотела утешить и успокоить малыша.
Она укачивала маленького мальчика, потирая его руки и ноги, прижав его как птенца к своему духу-телу.
Сначала он был настороженным и напряженным в ее руках.
Но спустя некоторое время, когда в результате их контакта ничего плохого не произошло, он расслабился
и девушка почувствовала, что его маленькое тельце стало теплым, тяжелым и сонливым в ее руках.
Сама она чувствовала сладкое удовлетворение от заботы о маленьком существе.
Через несколько минут ребенок в ее руках уснул, и Елена
подумала, что на его губах появился слабый признак улыбки.
Она обняла его небольшое тело, мягко покачивала, улыбаясь про себя.
Она размышляла о ком-то, кто держал ее, когда она плакала.
Этот кто-то — не был забыт, никогда забывался — но от него ее горло сжимается от боли.
Кто-то такой важный, было крайне важно, чтобы
Она помнила его теперь, сейчас, и что она ... она должна ... найти ...
И вдруг мирная ночь ума Дэймона была взорвана звуком, светом и энергией, и в Елене, оказавшейся на пути этой силы, разгорелась память от одного имени.
Стефан.
Боже, она позабыла о нем, по-настоящему, в течение нескольких минут она позволила втянуть себя в то, что означало забыть его.
Тоска всех тех одиноких ночных часов, когда она сидела и изливала свое горе и страхи в дневник, и затем мир и покой, что предложил ей Деймон фактически заставил ее забыть Стефана, забыть то, что он мог страдать в этот самый момент.
"Нет, нет!" боролась с темнотой Елена.
"Отпусти, я должна найти, не надейся, что я забыла",
"Елена."
Голос Дэймона был спокоен и нежен, по крайней мере бесстрастен.
"Если ты продолжишь вырываться, как сейчас, у тебя получится — но до земли далеко".
Елена открыла глаза и все ее воспоминания о скале и маленьком мальчике улетели, рассеялись как белый пух одуванчика по ветру.
Она с укоризной посмотрела на Деймона.
"Ты-ты-"
"да", сказал Дэймон спокойно.
"свали вину на меня".
"Почему нет? Но я не влиял на тебя и не кусал.
Я лишь поцеловал тебя.
Твоя сила сделала остальное, она может неконтролируема, но в то же время необычайно твердая.
Честно говоря, я никогда не намеревался всасываться так глубоко, прости за каламбур".
Его голос был легким, но Елену внезапно озарило внутреннее видение: плач ребенка, и она спросила себя: был ли он действительно таким равнодушным, как хотел показать.
Но это его натура, не правда ли? С горечью подумала девушка.
Он выделяет мечты, фантазии, радость, которые остаются в сознании его... доноров.
Елена знала, девушки и молодые женщины, на которых Деймон... охотился его обожали, и все их жалобы сводились к тому, что он не достаточно часто посещал их.
"Я понимаю, сказала Елена, когда они парили ближе к земле.
Но это не повториться снова.
Существует только один человек, которого я могу целовать, и это Стефан".
Деймон открыл рот, но в этот момент раздался голос в такой же ярости и обиде, как и у Елены, но не заботящийся о последствиях.
Елена вдруг вспомнила еще одного человека про которого забыла.
"ДЕЙМОН, ТЫ УБЛЮДОК, СПУСТИ ЕЁ ВНИЗ!"
Мэтт.
Елена и Деймон изящно опустились на землю рядом с ягуаром.
Метт сразу же подбежал к девушке и схватил ее,рассматривая, как будто она побывала в аварии, уделив особое внимание шее.
Вновь Елена почувствовала себя неуютно, одетая в белую кружевную рубашку в присутствии двух парней.
"Я в порядке, честное слово, сказала она Мэтту.
У меня просто немного кружится голова
Через несколько минут мне станет лучше".
Метт вздохнул с облегчением.
Он не был до сих пор в нее влюблен как когда-то, но Елена понимала, что он всегда беспокоился о ней и всегда будет.
Он заботился о ней как о подруге своего друга Стефана, а так же по личным причинам.
Она знала, что он никогда не забудет время, когда они были вместе.
Более того, он доверял ей.
Поэтому, в данный момент, когда она сказала, что все в порядке, он поверил в это.
Он даже был готов подарить не слишком враждебный взгляд Деймону.
Тогда ребята направились к водительской двери ягуара.
"О, нет", сказал Мэтт.
"Ты водил вчера, и посмотри, что произошло! Ты говоришь, что вампиры сели нам на хвост!"
"Ты говоришь, что это моя вина? Вампира выследили эту гигантскую-красную-пожарную-машину и это как-то связано со мной?"
Метт посмотрел, упрямо сжав зубы, его загорелая кожа покраснела.
"Я говорю, что мы должны меняться.
Твоя очередь прошла".
"Я что-то не припомню,чтобы кто-то говорил "по очереди".
Деймону удалось придать остроту словам, что заставляло из довольно зло звучать.
"И если я сажусь в машину, то я и поведу".
Елена кашльнула.
Но никто даже внимания не обратил.
"Я не сяду в машину, если ты за рулем!" В ярости кричал Метт.
А я не сяду в машину, если за рулем — ты!", лаконично парировал Деймон.
Елена откашлялась более громко, и Метт, наконец, вспомнил про ее существование.
"Ну, Елена, нельзя был ожидать, что он всю дорогу будет везти нас ", сказал он прежде, чем девушка смогла даже предположить такую возможность.
"Конечно, если мы собираемся отправиться туда сегодня", добавил парень, резко поглядев на Деймона.
Деймон покачал своей темной головой.
"Нет.
Я еду более запутанным путем.
И,чем меньше людей знают куда мы направляемся, тем безопаснее он будет.
Вы не сможете проговориться, если не знаете".
Елена почувствовала, как будто кто-то кубиком льда слегка коснулся ее волос на затылке.
Когда Деймон произнес эти слова...
"Но они уже знают, куда мы едем, не правда ли?" спросила она, возвращаясь назад к практичности.
Они знают,что мы хотим спасти Стефана, и они в курсе где он".
"Ах,да
Они знают, что мы собираемся попасть в темное измерение.
Но что за врата? И где? Если мы можем потеряться в них, единственное, что должно нас волновать — это Стефан и тюремные надзиратели".
Метт оглянулся.
"Сколько там врат? Тысячи.
Там, где три линии Лей пересекаются, там потенциальное место врат.
Но поскольку европейцы выгнали коренных американцев из их домов, большинство врат не используются или запечатаны, как это было в старые времена".
Деймон пожал плечами.
Но Елена ощущала покалывание от волнения и беспокойства.
