Между тем гр. Витгенштейн продолжал стоять под Шумлой; войск у него, за выделением подкреплений к Варне и в другие отряды, оставалось всего около 15 тыс.; но в 20-х числах сент. к нему подошёл 6-й корпус. Силистрия продолжала держаться, так как 2-й корпус, не имея осадной артиллерии, не мог приступать к решительным действиям.

Тем временем турки продолжали угрожать Малой Валахии; но блистательная победа, одержанная Гейсмаром у села Боелешти, положила предел их попыткам. После падения Варны конечной целью кампании 1828 года поставлено было покорение Силистрии, и к ней направлен 3-й корпус. Прочие находившиеся под Шумлой войска должны были расположиться на зимовку в занятой части страны; гвардия же возвращалась в Россию. Однако и предприятие против Силистрии по оказавшемуся недостатку снарядов в осадной артиллерии не осуществилось, и крепость подверглась лишь 2-дневному бомбардированию.

По отступлении русских войск от Шумлы визирь задумал опять овладеть Варной и 8 ноября двинулся к Праводам, но, встретив отпор занимавшего город отряда, вернулся в Шумлу. В январе 1829 года сильный турецкий отряд произвел набег в тыл расположения 6 корпуса, овладел Козлуджей и атаковал Базарджик, но там потерпел неудачу; а вслед за тем русские войска выгнали неприятеля из Козлуджи; в том же месяце взята была крепость Турно. Остальная часть зимы прошла спокойно.

Отдельный Кавказский корпус начал действия несколько позже; ему было указано вторгнуться в пределы Азиатской Турции.

В Азиатской Турции в 1828 году дела шли успешно для России: 23 июня взят был Карс, а после временной приостановки военных действий вследствие появления чумы Паскевич 23 июля покорил крепость Ахалкалаки, а в начале августа подступил к Ахалциху, который сдался 16 числа того же месяца. Затем крепости Ацхур и Ардаган сдались без сопротивления. В то же время отдельные русские отряды взяли Поти и Баязет.

... Приказом по армии было сообщено о достигнутых успехах, обращено внимание командиров на тщательность подготовки атак на неприятеля и уменьшении собственных потерь, особенно — о тактическом взаимодействии и усилении эффективности артиллерийского и ружейного огня. Отмечались успехи казачьих разъездов, врачей и переводчиков. Среди названных отличившихся переводчиков был и прикомандированный к Канцелярии дипломат Грибоедов.

1829 год.

Назначенный на место Витгенштейна главнокомандующим, граф Дибич деятельно принялся за пополнение армии и за устройство её хозяйственной части. Задавшись целью перейти Балканы, он для обеспечения войск довольствием по ту сторону гор обратился к содействию флота и просил адмирала Грейга овладеть какой-либо гаванью, удобной для доставки припасов. Выбор пал на Сизополь, который по взятии его был занят 3-тысячным русским гарнизоном. Предпринятая турками в конце марта попытка снова овладеть этим городом не имела успеха, а затем они ограничились блокадой его с сухого пути. Что касается османского флота, то он в начале мая вышел из Босфора, однако, держался ближе к своим берегам; при этом два русских военных судна были нечаянно им окружены; из них одно (36-пушечный фрегат "Рафаил") сдалось, а другое, бриг "Меркурий" под начальством Казарского, успело отбиться от преследовавших его неприятельских кораблей и уйти.

В конце мая эскадры Грейга и Гейдена приступили к блокаде проливов и прервали всякие подвозы морем к Константинополю. Между тем Дибич для обеспечения своего тыла перед движением за Балканы решил прежде всего овладеть Силистрией; но позднее наступление весны задержало его, так что только в конце апреля он мог переправить за Дунай потребные для того силы. 7 мая начались осадные работы, а 9 перешли на правый берег новые войска, доведшие силы осадного корпуса до 30 тыс.

Около этого же времени и визирь Решид-паша открыл наступательные действия с целью возвратить Варну; однако после упорных дел с войсками ген. Рота у Ески-Арнаутлара и Правод турки опять отошли к Шумле. В половине мая визирь с главными своими силами опять двинулся к Варне. Получив о том известие, Дибич, оставив одну часть своих войск у Силистрии, с другой направился в тыл визирю. Этот маневр привёл к разгрому (30 мая) оттоманской армии у деревни Кулевчи.

Хотя после столь решительной победы можно было рассчитывать на овладение Шумлой, однако, предпочтено было ограничиться лишь наблюдением за ней. Между тем осада Силистрии шла успешно, и 18 июня крепость эта сдалась. Вслед за тем 3-й корпус направлен был к Шумле, остальные русские войска, предназначенные для забалканского похода, начали скрытно стягиваться к Девно и Праводам.

Тем временем визирь, убежденный, что Дибич будет осаждать Шумлу, собирал туда войска откуда лишь было возможно — даже из балканских проходов и из прибрежных пунктов на Чёрном море. Русская армия, между тем, наступала к Камчику и после ряда боев как на этой реке, так и при дальнейшем движении в горах 6-й и 7-й корпуса, около половины июля, перешли Балканский хребет, овладев попутно двумя крепостями, Мисеврия и Ахиоло, и важной гаванью Бургас.

Успех этот, однако, омрачался сильным развитием болезней, от которых передовые части войска заметно таяли. Визирь узнал, наконец, куда направились главные силы русской армии и выслал подкрепление действовавшим против них пашам Абдурахману и Юсуфу; но уже было поздно: русские неудержимо шли вперёд; 13 июля занят был ими город Айдос, 14-го — Карнабат, а 31-го Дибич атаковал сосредоточенный у города Сливно 20 тыс. турецкий корпус, разбил его и прервал сообщение Шумлы с Адрианополем.

Хотя у главнокомандующего оставалось теперь под рукой не более 25 тыс., но ввиду дружественного расположения местного населения и полной деморализации турецких войск он решился двинуться к Адрианополю, рассчитывая одним своим появлением во второй столице Оттоманской империи принудить султана к миру.

После усиленных переходов русская армия 7 августа подошла к Адрианополю, и неожиданность её прибытия так смутила начальника тамошнего гарнизона, что он предложил сдаться. На другой день часть русских войск была введена в город, где найдены большие запасы оружия и прочего.

Занятие Адрианополя и Эрзерума, тесная блокада проливов и внутренние неурядицы в Турции поколебали, наконец, упорство султана; в главную квартиру Дибича явились уполномоченные для переговоров о мире. Однако переговоры эти турками преднамеренно затягивались в расчёте на помощь Англии и Австрии; а между тем армия русская все более и более таяла, и опасность грозила ей со всех сторон. Затруднительность положения ещё возросла, когда скутарийский паша Мустафа, до тех пор уклонявшийся от участия в военных действиях, теперь повел на театр войны 40-тысячное албанское войско.

В половине августа он занял Софию и выдвинул авангард к Филиппополю. Дибич, однако, не смутился затруднительностью своего положения: он объявил турецким уполномоченным, что на получение окончательных инструкций даёт им срок до 1 сентября, а если после того мир не будет заключён, то военные действия с нашей стороны возобновятся. Для подкрепления этих требований несколько отрядов направлено к Константинополю и установлена была связь между ними и эскадрами Грейга и Гейдена.

Генерал-адъютанту Киселёву, командовавшему русскими войсками в княжествах, послано приказание: оставив часть своих сил для охранения Валахии, с остальными перейти Дунай и двинуться против Мустафы. Наступление русских отрядов к Константинополю возымело своё действие: встревоженный султан упросил прусского посланника отправиться в качестве посредника к Дибичу. Доводы его, поддержанные письмами других послов, побудили главнокомандующего остановить движение войск к турецкой столице. Затем уполномоченные Порты изъявили согласие на все предложенные им условия, и 2 сентября подписан был Адрианопольский мир.

Несмотря на то, Мустафа скутарийский продолжал своё наступление, и в начале сентября авангард его подошёл к Хаскиою, а оттуда двинулся к Демотике. Навстречу ему был послан 7-й корпус. Тем временем генерал-адъютант Киселёв, переправившись через Дунай у Рахова, пошёл к Габрову для действий во фланг албанцам, а отряд Гейсмара направлен через Орханиэ, чтобы угрожать тылу их. Разбив боковой отряд албанцев, Гейсмар в половине сентября занял Софию, а Мустафа, узнав о том, вернулся в Филиппополь. Здесь он оставался часть зимы, но после совершенного опустошения города и его окрестностей вернулся в Албанию. Отряды Киселева и Гейсмара уже в конце сентября отошли к Враце, а в начале ноября последние войска русской главной армии выступили из Адрианополя.

Глава 4 Крестьянский вопрос. Мятеж. "Уши" Англии и других "друзей"

Комитет цензуры и пропаганды, не афишируя свое участие, начал выпуск нескольких газет и журналов (Колокол, Современник, Телескоп), в которых помещались статьи и работы историков Карамзина, Щербатова и Татищева, славистов Малиновского, Самборского, Погодина и их споры с западниками (Чаадаев). Публиковались работы экономистов и переводы — без цензуры, основных статей ведущих зарубежных газет и журналов. Вместе с биржевыми известиями. Печатались былины, под названием "старин" и "древних русских стихотворений" Данилова, Киреевского, Гильтебранта* (*— вполне допустимый анахронизм, но ведь мог Николай I организовать этнографическую экспедицию в Онежские края). Обсуждали и "норманнскую" теорию приглашения Рюрика.

В частности, в "Колоколе" публиковали критические письма в адрес чиновников, губернаторов и хозяев. В первом номере было объявлено о проведении расследований по излагаемым в письмах фактам, при затрагивании серьезных проблем и упущений. Особо отмечалось непринятие анонимных писем к печати, и просили отправлять подобные письма с подписью также в полицию или жандармское управление.

В специальной инструкции Императора особое внимание обращалось на "умное пропагандирование идей русизма", недопустимость "Ура-патриотических" высказываний, направлялись рассуждения "панславистов" и обращалось внимание на необходимость аргументированной критики "утопий, социалистических радикальных" теорий. Требовалось обязательно разъяснять причины неприемлемости таких теорий для России и предложением конкретных дел для "пылких духом граждан". Особым постановлением было обращено внимание на внедрение в учебные программы и курсы "основных понятий политики, политической экономики и принципов торговли", в том числе и для военных. "Не может быть офицер вне политики, потому как военные события есть суть проведения политики военными средствами", и "как же может офицер быть неспособным ориентироваться в политических теориях, и быть неспособным объяснить солдатам причины и задачи производимых действий".

Особый тайный комитет "переселения и планирования" с участием Сперанского, Киселева и Перовского подготовил план действий по реализации программы переселения крестьян, военных поселений и сопутствующих экономических факторов. Военные поселение образовывались из солдат старших возрастов, 12-17 лет службы, желающих заняться сельским производством. Примерный порядок службы представлялся таким: 4 месяца службы зимой в гарнизоне уездного или губернского полка, и один месяц — после посевных работ, в летних лагерях. К штатным поселениям приписывались конное депо и направлялись учителя, врачи и фельдшера, агрономы и ветеринары. Выделялись средства на закупку комплектов сельскохозяйственных механизмов и на их содержание. Наследование участка земли, в основном, оставалось за старшим сыном, как и среди дворян, владеющих поместьями. Подобные поселения планировали ставить в Кубанском крае, на Ставрополье, на Южном Урале и в Южной Сибири.

Переселенцам, крестьянам-добровольцам также предлагалось выдавать сельхоз. орудия, лошадей — в кредит, подъёмные средства: под контролем отделений созданных Крестьянского и Сельскохозяйственных банков. Контроль деятельности банков и поселенцев должны были осуществлять губернские канцелярии и губернские земские комиссии. И всех проверяли негласные инспекции полицейских управлений, жандармских департаментов и Императорской Канцелярии.

Кроме этого было принято в обязательном порядке проверять наличие имущества и денежных средств у принимаемых на должность чиновников и проверять изменения при оставлении должности, включая родственников второго-третьего круга. Не оставлялся без внимания и образ жизни ключевых категорий чиновников. При поездке за границу частных лиц ограничивались лишь длительность (3 месяца) и частота пребывания — не более 2-х раз в год и не боле трех поездок в 5 лет. Одновременно был установлен предел расходов и затрат в одну-две поездки: не более 15-20 % от годового дохода. Одновременно с усилением контроля было объявлено о постепенном повышении жалования всем офицерам и категориям служащих в течение 3 лет. Наибольшее повышение оплаты было у офицеров и чиновников низших и средних должностных категорий.

... Победа над Турцией и попытка договориться с султаном о Проливах вызвали в Англии и Франции реакцию, вполне имеющую право называться истерикой. Начиная от визга "независимых" газет и обозревателей, продолжаясь в речах "демократического" и "самого честного" парламента и завершаясь лязгом поднимаемых якорей на кораблях "королевского флота", старой игрушки "кита" для пугания "слона".

"Ответ" пришел почти мгновенно. Несмотря на проводимые меры по недопущению восстания в Польше, вывоз всей артиллерии, оружия и пороха из арсеналов, переговоры с некоторыми представителями аристократии во главе с А. Чарторыжским, возвращение к параграфам конституции Александра I — ничто не могло сдержать всё возраставшие аппетиты шляхты. Бредовая мысль и память об утраченном временем страны "от можа до можа" принесли свои плоды. Которым, т.е. плодам, заметно помогло интенсивное удобрение финансами и оружием "законодателей Европ": англичанинов и французов.

Ноябрь 1830 года, Варшава захвачена восставшими, возвратившиеся с войны войска были направлены для восстановления порядка.

Существует мнение, что поляки не начали восстания раньше, дабы не повредить делу освобождения Греции — и кто же в это поверит? Скорее всего, не были ещё собраны и обучены боевые части, не было достаточно амуниции. Потянулось длинные версты переходов, с предсказуемой повторяемостью происходили бои, стычки, засады и разбои. Захват городов сменялся их оставлением, осады крепостей сменялись боями на болотистых песчаниках. Несколько раз кораблям Балтийской эскадры удавалось задержать "нейтральные" суда под испанским, голландским и датским флагами, с грузом оружия и снаряжения у берегов Лифляндии. Торговля, дело "святое", понятное...

Подавление бунта завершилось в ноябре 1831 года. Видную роль сыграла деятельность И.Ф. Паскевича. Россия объявила о возможности создания независимости Польши при её полном постоянном невооружении в национальных границах при согласии Пруссии на возврат Польше Силезии. Мало того, что Пруссия даже не стала обсуждать подобный вариант развития событий, она ещё и объявила о всесторонней помощи России против "злонамеренных бунтовщиков". Совершенно незамеченным прошло объявление России о присоединении к её владениям Груманта (Шпицбергена). Естественно были вялые протесты, но эти протесты так и остались на бумаге.