Киев и Москва Глава 2

Артур Любимов, которой стоял неподалеку и наблюдал за работой бойцов разведчиков, увидел капитана Бове и поманил его к себе рукой. Они вдвоем отошли на пару шагов и от самолета, и от работающих разведчиков, чтобы кое-что обсудить наедине. Время от времени они поворачивали головы в сторону взлетной полосы, которая в своем недавнем прошлом была простым колхозным или совхозным полем, чтобы еще раз взглянуть на горящие самолеты.

Но это было единственное удобное и ровное место для посадки самолетов, расположенное вблизи Верхояровки, где находился штаб Юго-Западного фронта. У обоих беседующих капитанов создавалось впечатление, что этот аэродром подскока только что подвергся вражеской бомбардировке. Сейчас его поле было покрыто пожарами и черными клубами дымов, а также разбитыми и сожженными самолетами и какой-то покореженной транспортной техникой.

В самом конце взлетно-посадочной полосы догорал большой самолет, который так и полыхал огромным костром пламени. Самолет стоял, как-то несуразно раскорячившись, перекрывая собой начало или конец всей взлетной полосы. Над языками пламени, срывавшимися с горящего самолета, вдруг промелькнули две коротко-толстые, но скоростные тени, которые тут же своими шасси коснулись ВПП и попылили прямо к их ПС-84. В последний момент оба истребителя И-16 ловко и практически одновременно уклонились от столкновения. Они также одновременно шмыгнули под кроны деревьев леса. Вскоре там заглохли оба двигателя истребителей И-16. В какой-то момент капитану Любимову показалось, что в том месте леса находятся люди, занимающиеся какой-то работой.

Подбежал сержант разведчик и, тяжело переводя дыхание, рапортовал о том, что самолет разгружен и может возвращаться обратно на свою базу. В этот момент за спинами обоих капитанов послышался приятный женский голос, на звук которого они мгновенно повернулись. Перед ними стояла довольно-таки полная, молодая и красивая женщина, в летном комбинезоне и с нашивками майора авиации. Оказалось, что эта женщина была пилотом их самолета, которым их группа была доставлена на этот аэродром подскока. Женщина приятно улыбнулась молодым людям и сказала:

— Какие симпатичные мальчики! Любая девочка мечтала бы о том, чтобы познакомиться с вами. Особенно хорош и производит хорошее впечатление этот черноглазенький парнишка, который одной своей статью так смахивает на настоящего орангутанга! Жаль, что не могу задержаться и с ним провести время, а то сегодня вечерком мы вместе посидели бы и винца хорошего попили бы... . Но, извините, мальчики, война есть война! Я должна возвращаться на базу, расположенную под московской Кубинкой! Ночью мне предстоит еще один вылет, на этот раз в тыл к немцам. Так, что мальчики, если вы не возражаете, то мне пора возвращаться домой.

Вскоре за спинами обоих капитанов, которые продолжали беседовать, сидя на траве, послышался рев обоих двигателей самолета. Пассажирский ПС-84, прототип транспортно-пассажирского самолета Ли-2, выскользнул из-под тени деревьев и тут же начал разбег для взлета. Он так и взлетел, не добежав до ВПП и не набрав высоты, полагающейся для нормального полета. На бреющем полете, этот самолет, едва ли не касаясь своими шасси крон деревьев, ушел в вираж и тут же скрылся за кронами деревьев лесного массива.

Тем временем, пока еще полностью не стемнело, над пирятинском аэродромом появились четыре пикирующих бомбардировщика "Юнкерс-87". Неторопливо проплыв над головами московской группы разведчиков, те начали бомбежку аэродрома. Воздух над аэродромом подскока Гребенка заполнился дикими звуками воющей сирены, извещающей о появлении вражеских самолетов и о начале его бомбежки. С первыми же взрывами авиабомб по полю заметались красноармейцы и люди в гражданской одежде. По аэродрому начали на скорости проноситься легковые автомобили и грузовики. Одним словом, на аэродроме Гребенка началась легкая паника!

— Артур, нам нужно, как можно быстрее, убираться отсюда и желательно, как можно дальше! А то иначе от нас, как от знаменитых козлят, не останется ни рожек, ни ножек. Если немецкие бомбардировщики вцепятся в нас, то они не отстанут, пока не покончат с нами.

— Капитан Бове, что вы говорите?! Может быть, вы абсолютно правы, а может быть и неправы в своих мыслях о действиях пилотов немецких бомбардировщиков! Наша разведгруппа состоит из тридцати красноармейцев и двух командиров РККА! Ну, зачем, скажите мне, немцам нужны эти тридцать два человека?! За ними нужно еще погоняться, выковырнуть из щелей и укрытий, да и к тому же собой они представляют столь малые цели! Когда помимо этих людей, на аэродроме находится столько самолетов, бронетранспортеров и грузовиков с грузами. Летай себе в удовольствие и бросай вниз свои авиабомбочки! Нам было бы лучше, товарищ капитан Бове, чтобы твои разведчики сейчас под панику немного бы подсуетились, нашли бы парочку исправных грузовиков и к нам их на погрузку твоего барахла подогнали!

— Старшина Желудь! — Тут же послышался по-орангутангски громкий рев капитана разведчика Бове.

Откуда-то из-под земли чуть ли не мгновенно вынырнул ладно скроенный красноармеец. Ему было лет двадцать — двадцать два не более. Этот парень с лычками старшины в уголках воротника гимнастерки вытянулся перед своим капитаном и замер по стойке смирно в ожидании дальнейших распоряжений.

— Старшина Желудь, нам нужны два грузовика на ходу. Может быть, ты, Желудь, с парой своих хлопцев покрутился бы вокруг на аэродроме, посмотрел, что у нас хорошего под рукой имеется? Только лишних трупов, парень, нам совсем не нужно! — Уже в спину убегающему старшине разведчику капитан Бове прокричал свои последние слова.

Налет вражеских бомбардировщиков все еще продолжался, когда из-под деревьев, где прятались два истребителя И-16, выкатились обе эти боевые машины. Их пилоты, следуя примеру летчика пассажирского самолета, не выходя на ВПП, еще в лесу набрали скорость для разбега, чтобы сразу же пойти на взлет. Поднявшись на высоту метров в сто, оба истребителя выполнили рискованный крутой вираж, слишком малой для этого была высота, и тут же скрылись над лесным массивом. Вскоре в небе послышались короткие пулеметные перестуки, два советских истребителя бросились в атаку на вражеские пикирующие бомбардировщики. Артур Любимов впервые за месяцы войны своими глазами наблюдал действия наших истребителей. Он был до крайности изумлен тем, в каких трудных условиях пришлось нашим летчикам истребителям сражаться с превосходящими силами противника.

Один из истребителей И-16 с высоты свалился на один из "Юнкерсов-87", в небе послышалась длинная пулеметная очередь и этот немецкий бомбардировщик, раскручивая жирный хвост дыма, встал на крыло и начал, нехотя, заваливаться к земле. Немецкий бомбардировщик упал за лесом, но ни взрыва, ни клубов дыма на месте его падения так и не появилось. В этот момент воздушное пространство над аэродромом Гребенка прорезали две стремительных пары вражеских истребителей. Они тут же схлестнулись в клинче с советскими истребителями, завязали с ними смертельную петлю-удавку. В эту удавку попал советский истребитель, который только что сбил немецкий бомбардировщик. Четыре немца истребителя клевали его машину до тех пор, пока этот маленький, курносый и такой симпатичный советский истребитель вдруг не исчез во взрыве, ярко вспыхнувшем уже в темнеющем небе.

Капитанов Любимова и Бове несколько удивило поведение пилота второго истребителя. Тот так и не пришел на помощь к своему сбитому немцами товарищу, а вильнув хвостовым опереньем, снова скрылся в вираже, уходя в полет над лесным массивом. Молодым капитанам совершенно не хотелось думать о чем-либо плохом по отношению к этому летчику-истребителю, ведь всякое с ним могло случиться. Вдруг у пилота этого истребителя закончились боеприпасы, и сейчас ему нечем было сражаться с вражескими истребителями.

Оставшиеся три немецких бомбардировщика построились строем "клин" и отправились восвояси. Немецкие истребители еще пару минут на очень низкой высоте стригли траву над этим аэродромом Гребенка, затем они резко взмыли вверх и скрылись в набегавших облаках. На землю пала вечерняя темнота.

В этот момент два грузовика вынырнули из полосы пожарищ, полностью перекрывшие пару секторов аэродрома. Они быстро покатили по направлению к их группе. Подъехав к сидящим на траве и все еще продолжающим беседовать капитанам, грузовики притормозили и остановились. Старшина Желудь выскочил из кабины первого ЗИС-6 и бегом подскочил к своему командиру взвода для рапорта. А капитан Любимов в этот момент с громадным любопытством в глазах рассматривал 30 мм зенитное орудие, стоявшее в кузове одного из грузовиков. С этим орудием он впервые встретился и использовал в боях под Холмом, его можно было использовать, как против вражеских самолетов, так и против танков. А в кузове второго грузовика стояла счетверенная пулеметная зенитная установка. И этим богатством почему-то никто до них не хотел воспользоваться!

Разведчики капитана Бове практически мгновенно перебросали груз, доставленный самолетом, в кузова. Сами разделились на две равные группы и тут же начали обустраиваться в кузовах этих грузовиков. Капитан Бове из своих разведчиков сформировал два артиллерийских расчета и прикрепил их к новому оружию. Капитан Любимов занял место рядом с шофером в кабине первого грузовика, а капитан Бове с удобством расположился в кабине второго грузовика.

Двигаясь практически в полной темноте, Луна еще не взошла на небосклон, оба грузовика проехали село Гребенку и по проселочной дороге попылили к Пирятину. Через этот украинский город проходило шоссе Харьков — Киев, в данный момент оба грузовика двигались к этому шоссе. Этой ночью по дороге в Киев разведгруппа должна была посетить штаб Юго-Западного фронта, передать там посылку адресату, послать шифрограмму в Москву, а затем уже следовать в Киев. Шофером грузовика, в кабине которого на пассажирском сиденье дремал Артур Любимов, был молодой красноармеец первогодок, который, видимо, обладал кошачьим зрением. Он грузовик вел в полной темноте и ехал на такой высокой скорости, что второй грузовик едва за ними поспевал.

Вскоре оба грузовика на этой скорости пролетели украинский провинциальный городок Пирятин. По пути следования им встретился милицейский патруль, командир которого, капитан милиции, сдернул с плеча винтовку мосинку и, угрожающе потрясая оружием, потребовал, чтобы подозрительные грузовики с людьми и с оружием остановились бы для проверки документов. Такая остановка, наверняка, привела бы к тому, что они надолго бы задержались в этом провинциальном городке. В свою очередь это могло бы привести к тому, что они вовремя бы не доставили адресату очень важную посылку и не смогли бы вовремя проинформировать Хозяина о том, что благополучно долетели до требуемого места и что сейчас они направляются в Киев.

Капитан Бове высунулся по пояс из кабины и простым русским языком объяснил милиционерам, кто они такие и что они не могут останавливаться. К тому же орангутанг опять продемонстрировал свой отвратительный характер, куда-то далеко послав капитана милиции. На что, разумеется, украинские милиционеры сильно обиделись и одновременно обнаглели до такой степени, что поснимали с плеч свои винтовки и угрожающе защелками затворами своих старых дореволюционных мосинок. Тогда, кто-то из бойцов разведчиков капитана Бове поднялся на ноги в кузове грузовика и, чтобы не упасть на колени, покрепче ухватился за ручки счетверенного зенитного пулемета. На этом распри сторон мгновенно прекратились.

Шоссе Харьков — Киев, несмотря на то, что оно было круто мощеным на всем своем протяжении, своим верхним покрытием оно мало чем отличалось от проселочной дороги Гребенка — Пирятин, те же украинские ухабы, рытвины и ямы. Разве что эти дорожные болячки были покрыты крутым булыжником. Одним словом, сидеть пассажиром в кабине грузовика капитану Любимову стало совсем невмоготу, задница болела и требовала срочного лечения. В этот момент шофер свернул с мощеного шоссе и по мягкой пыли проселочной дороги и, мягко покачиваясь на рессорах, покатил к селу Верхояровка, где в настоящий момент располагался штаб Юго-Западного фронта.

Штабные контрразведчики довольно-таки настороженно встретили появление в штабе двух неизвестно откуда возникших капитанов войск НКВД. Если бы не "вездеход" в удостоверении капитана Любимова, к тому же подписанный самим Иосифом Виссарионовичем, то они сразу же арестовали бы всю эту подозрительную гоп-компанию, бойцы которой более походили на уголовный сброд, а не на заслуженных советских диверсантов, как утверждалось в сопроводительных документах. Начальник Особого отдела Юно-Западного фронта комиссар третьего ранга госбезопасности Михеев категорически отказался встречаться с капитаном Любимовым, мотивируя свой отказ словами о том, что он такого командира НКВД не знает и с ним ранее не встречался.

Капитан Любимов стоял несколько в стороне и наблюдал за тем, как Анатолий Михеев демонстративно покинул свой кабинет и, не поздоровавшись и не попрощавшись ни с кем из "москвичей", по узкой лестнице стал спускаться на первый этаж штабного здания. С группой для продолжения беседы задержался старший лейтенант НКВД Лезниенко, который занимал должность оперуполномоченного Особого отдела ЮЗФ, ниже этой должности в Особом отделе никого уже не было.

Старший лейтенант НКВД был до глубины души потрясен поведением и наглыми просьбами этого никому не известного и такого неопытного московского капитана. До встречи с ним старший лейтенант НКВД Лезниенко никогда не слышал о существовании в штабе фронта какого-то там лейтенанта Максимова. Но мощнейший "вездеход", стоявший в удостоверении этого московского капитана Любимова, заставил энкеведешника взять в руку трубку внутреннего штабного телефона и девушку на коммутаторе попросить найти и связать его с неким лейтенантом Максимовым. Когда в трубке послышался мужской голос, то у старшего лейтенанта НКВД Лезниенко хватило сил на то, чтобы спокойным голосом попросить лейтенанта Максимова зайти в кабинет начальника Особого отдела фронта и получить доставленную ему посылку.

Вскоре в кабинете начальника Особого отдела ЮЗФ появился невзрачного вида лейтенант в ни чем не примечательной форме армейского командира. Капитан Любимов и лейтенант Максимов тут же бросились обниматься друг с другом. При этом лейтенант укорял капитана в том, что тот слишком задержался с доставкой посылки. В этот момент у Лезниенко сложилось впечатление, что эти два командира РККА незнакомы друг с другом и никогда раньше не встречались. Что у него на глазах происходит встреча, о которой позже ему лучше не вспоминать. Лейтенант Максимов ушел с двумя небольшими кофрами, которых Лезниенко прежде в глаза не видел. В этот момент ему также показалось, что лейтенант Максимов уж слишком осторожно поднял, а затем выносил из кабинета оба эти кофра. Капитан Любимов же будто бы начал более свободно дышать, когда лейтенант с обоими кофрами скрылся за дверью кабинета.

Когда капитан Любимов в заключение встречи его попросил проверить, не поступало ли на его имя шифровки их Москвы, то старший лейтенант НКВД уже действовал гораздо более спокойно. Он без внешнего удивления связался с начальником шифровального отдела штаба фронта. Начальник отдела тут же ему ответил, что такая шифровка поступила, но он так и не смог ее прочитать, так как во фронтовом шифровальном отделе отсутствовал ключ для расшифровки такого кода.