Киев и Москва Глава 4

"Большое спасибо, товарищ Любимов. Полученная информация интересна и нужна. Продолжайте в том же духе. Мне бы хотелось, чтобы вы в ближайшие дни лично посетили бы 37-ю армию и познакомились бы с ее командармом. Сталин"

Еще раз, прочитав записку, капитан Любимов аккуратно ее сложил и убрал в нагрудный карман гимнастерки, а подошел к капитану Бове и ему приказал:

— Собирайся, капитан! Приказ товарища Сталина следует выполнять, не откладывая дела в долгий ящик. Подумай, на чем поедем в 37-ю армию. Грузовик дело хорошее, но уж очень он неповоротлив под атаками вражеской авиации. Может быть, ты свяжешься с тем майором милиции, с которым встретились, когда въезжали в Киев. Кажется, он тогда назвал себя майором милиции Артемом Ящиковым, и говорил, что работает начальником отделения милиции. Он здорово нам помог с гостиницей, может быть, и сейчас поможет нам в том, чтобы достать штук десять — двадцать мотоциклов?! Наверняка, в таком большом городе, как Киев, имеется свое собственное производство мотоциклов.

К концу дня, 9-го сентября, колонна из десяти мотоциклов "Днепр 10М" с колясками двигалась по украинскому шляху Киев — Вишневое — Тарасовка. Мотоциклы были новыми машинами, только что полученными с Киевского мотоциклетного завода, директором которого оказался киевлянин, друживший много лет с майором милиции Артемом Ящиковым.

Когда капитан Бове нашел Артема Ящикова, то тот сразу же вспомнил о своем старом друге. В разговоре с капитаном Бове, директор завода заявил, что в случае разнарядки он готов выдать армии любое количество мотоциклов, но предупредил, что на заводе нет ни капли горючего. Полковник Строкач помог получить разнарядку на двадцать мотоциклов "Днепр" с колясками и, практически в мгновения ока, мотоциклы были доставлены во внутренний дворик гостиницы "Спортивная".

Капитану Бове страшно хотелось вместе со всеми своими бойцами и капитаном Любимовым отправиться в 37-ю армию, чтобы там познакомиться с ее командармом, генерал-майором Андреем Власовым. Командарм 37-й армии прославился в августовских боях за Киев, когда едва было не начались бои на территории самого этого города. В начале августа немецкие дивизии вышли на окраину Киева, перед ними уже не было подразделений РККА, способных противостоять их натиску. Из глубины страны железнодорожными составами прибывали отдельные дивизии, которые тут же бросали в бой против немцев. Тогда среди высшего командного состава РККА не нашлось генерала, который смог своей волей и под своим командованием объединить эти дивизии, взять под свое начало тридцать пять тысяч киевлян ополченцев.

Таким генералом оказался Андрей Власов, который железной рукой подчинил себе эти разрозненные дивизии и киевское ополчение. Он организовал и осуществил контрудар, части немецкого вермахта были отброшены от Киева на пятнадцать — двадцать километров. Эти дивизии теперь были объединены в армию, которая стала называться 37-й армией, которая прорвали блокаду Киевского укрепленного района, по настоящее время его удерживала в своих руках.

— 3 -

Украинские села вдоль шляха Киев — Тарасовка неоднократно подвергались вражеским бомбардировкам. С шоссе было хорошо видно, как много сельских хат сгорело в этих селах. Днем было практически невозможно проехать по этой дороге, вражеская истребительная и штурмовая авиация моментально реагировала на любое малейшее движение на всех дорогах перед Киевом. Иногда можно было бы наблюдать, как пилоты немецких штурмовиков наносят бомбоштурмовые удары по красноармейским частям и подразделениям, меняющим свои позиции. Или как они гоняются за отдельными красноармейцами и гражданскими лицами. Вся дорога Киев — Тарасовка сплошь и рядом была усеяна воронками от разрыва авиабомб, некоторые из которых уже были засыпаны гравием специальными крестьянскими командами, а некоторые продолжали чернеть свежими воронками. Все это говорило о полном господстве немецкой авиации в воздухе, о полной безнаказанности действий немецких люфтваффе под Киевом.

Под вечер таких пока еще не зарытых воронок от немецких авиабомб было так много, что многие грузовики стояли и ожидали, когда ремонтно-дорожные команды забросают воронки гравием и по ним можно будет проехать.

Небольшая колонна из десяти мотоциклов спокойно пробиралась среди воронок на дороге, придерживаясь средней скорости двадцати километров в час. На каждом мотоцикле было два седока красноармейца, один был рулевым, а другой сидел в коляске мотоцикла. Таким образом, двадцать бойцов взвода тактической разведки капитана Бове сопровождали капитана Любимова в его поездке в 37-й армии. По тем временам красноармейцы этой колонны были неплохо вооружены, они имели винтовки и карабины СВТ38 или СВТ40, а также несколько немецких автоматов МП38 или МП40. Помимо этого бойцы имели два пулемета РПД с несколькими сменными дисками.

Сегодня утром в Киеве, провожая их в путь, киевлянин Артем Ящиков, который пришел проверить, получили ли они мотоциклы с завода, внимательно посмотрел в глаза Артуру Любимову, и сказал:

— Артур, постарайся, сегодня быть более внимательным на наших украинских дорогах. Обстановка на фронте под Киевом ухудшается день ото дня! С каждым днем все больше и больше красноармейцев и гражданских лиц гибнет на дорогах Киевщины. Понятно, что, когда люди гибнут от авиации противника, это и есть война. Но по последним нашим милицейским ориентировкам, большим скачком увеличилось число нападений лиц в гражданской одежде на небольшие подразделения красноармейцев. Причем, мы точно знаем о том, что на дорогах действуют не переодетые в гражданскую одежду немецкие диверсанты.

Поэтому, когда группа проехала большое украинское село Крюковщина, капитан Любимов приказал паре мотоциклистов оторваться от основной группы их колонны и уйти вперед в дозор. Эта пара мотоциклистов передового дозора только начала увеличивать скорость движения своих мотоциклов, как пулеметная очередь взбила перед ними полотно дороги. Это было так неожиданно, глупо и непонятно, почему, кто-то мог решиться открыть огонь по его мотоциклистам со столь большого расстояния. Любимов услышал звук выстрелов, на так и не увидел наствольных вспышек пламени при стрельбе из пулемета.

Но его парни, не даром были разведчиками, они моментально отреагировали на этот обстрел. Прямо на мотоциклах съехали с дороги и по обочине устремились вперед. Вскоре старшина Желудь обнаружил позицию вражеского пулемета, которая была расположена, примерно, в метрах восьмистах впереди.

— Товарищ капитан, вражеский пулемет вел огонь вон из той расщелины. Но это не вражеская засада, это самый настоящий наш дот. Что-то во всем этом не так?! Позвольте мне разобраться до конца в этой проблеме?

Капитан Любимов утвердительно кивнул головой. Сейчас он в бинокль хорошо видел впереди плохо замаскированную амбразуру нашего дота, замаскированного под обычную украинскую хату. Артур Любимов не понимал, почему этот дот открыл пулеметный огонь по его красноармейцам. Единственным объяснением этого могли стать только их мотоциклы, немцы по настоящую пору повсеместно пользовались мотоциклами для проведения разведывательных операций и сопровождения своих бронетанковых и транспортных колон. Можно было предположить, что гарнизон этого дота, заметив, что по шляху движется колонна мотоциклистов в красноармейской форме, на всякий случай дал предупредительную очередь из пулемета. Парни гарнизона хотели остановить колонну, а затем уже проверить, что же это за колонна?!

В этот момент старшина Желудь уже подобрался к доту и начал что кричать в его амбразуру. Старшина тоже догадался о том, что гарнизон этого дота стрелял не прицельно, а только в целях предупреждения, поэтому и решил с этим гарнизоном установить дипломатические отношения. Вскоре на крик старшины неизвестно откуда, никто не успел этого заметить, появился помятый пехотный сержант. Старшина Желудь и этот сержант о чем-то немного побалакали, затем сержант махнул рукой, словно разрешая следовать дальше, и тут же снова исчез в неизвестном направлении.

Старшина Желудь вышел на дорогу и начал так призывно и отчаянно махать своим шмайсером, что любому бойцу взвода стало понятным, что проблема с гарнизоном этого дота положительно разрешена. Когда бойцы группы капитана Любимова подъехали, чуть ли не вплотную к доту, то в нем сохранялась полная тишина, ни один боец его гарнизона не подал голоса. Когда группа двинулась в путь, до штаба 37-й армии оставалась каких-то пара километров, то, прежде чем тронуться в путь, старшина Желудь нагнулся и в пыльную дорогу вдавил белоголовую бутылку "Московской". Это был знак благодарности за понимание и быстрое разрешение возникшей проблемы.

Штаб 37-й армии располагался в нескольких деревенских хатах, примерно, в трех — четырех километрах от деревушки Тарасовка. Армия генерала Власова занимала правый фланг Киевского выступа и своими зубами, вернее, 147-й стрелковой дивизией, вцепившись в Киевский укрепрайон, успешно отбивала атаки противника и даже сама изредка контратаковала. В отличие от трех других армий Киевского выступа Юго-Западного фронта, командарм 37-й армии освоил искусство массированного применения войск своей армии. В этих целях отдельные армейские подразделения транспортными средствами мгновенно перебрасывались из одного района в другой, где успешно отбив вражескую атаку, они тут же перемещались на третье опасное направление, которое подверглось атакам превосходящих сил противника.

Такая мгновенная по тем временам переброска частей и подразделений 37-й армии, не смотря на полное господство вражеской авиации в воздухе, позволяла генералу Власову своевременно реагировать на возникающую опасность прорыва обороны своей армию. Если бы этот генерал имел бы большее число армейских подразделений, то он, наверняка, перешел бы к построению глубоко эшелонируемой обороны своей армии. Такую информацию капитан Любимов получал из бесед и разговоров с командирами РККА. Во время короткого разговора с начштаба Юго-Западного фронта, генерал-майором Тупиковым, у Любимова сложилось впечатление, что ни начштаба, ни командующий Юго-Западным фронтом генерал полковник Кирпанос не очень-то любят генерала Власова. Они с явной неохотой вообще говорили об этом генерале.

Начальник Особого отдела 37-й армии майор НКВД Земнов встретил капитана Любимова и его группу красноармейцев во дворе и с большим любопытством наблюдал за тем, как бойцы соскакивали с мотоциклов и закатывали их в большой сарай. Он коротко распорядился о том, чтобы бойцов покормили, а сам капитана Любимова повел в свой так называемый кабинет. Самая большая комната хаты была поделена на комнатушки, в которых работали командиры Особого отдела. Одна из таких комнатушек со стенами из деревенского белья и служила отдельным кабинетом начальника Особого отдела 37-й армии.

Принесли чайную заварку, за чаем пошла неспешная беседа о делах на фронте 37-й армии. Майор Земнов оказался патриотом своей армии и своего командования, поэтому о 37-й армии он говорил одно только положительное. Но и в его рассказе прослеживалась тенденция обеспокоенности развитием ситуации и обстановки за последние дни. Майор Земнов очень беспокоился по поводу только что пришедшего приказа генерал-полковника Кирпаноса о передислокации 147-й стрелковой дивизии из Киевском укрепрайоне. По словам майора, обстановка под Киевом сложилась такая сложная, что из-за отсутствия стратегических резервов у фронта, любой немецкий прорыв мог бы обернуться катастрофой для всей войск, сосредоточенных под Киевом.

Артур Любимов вежливо полюбопытствовал по поводу того, можно ли ему посетить какой-либо полк 147-й или 171-й стрелковой дивизии, чтобы на месте ознакомиться с положением на фронте. Майор Земнов на секунду задумался, а затем сказал, а почему бы и нет, и начал собираться в дорогу. Он кому-то крикнул о том, чтобы принесли его автомат и предупредили бы сержанта Моисеенкова о том, чтобы он должен его сопровождать в 600-й стрелковый полк 147-й дивизии полковника Потехина. А затем майор Земнов поинтересовался, не мог бы капитан Любимов в свою очередь выделить для него и сержанта Моисеенко мотоцикл с пулеметом. По его мнению, добираться до расположения 600-го полка мотоциклом было бы гораздо легче и быстрее. Разумеется, обе стороны мгновенно договорились о поездке в 600-й полк двумя мотоциклами.

Перед отъездом майор Земнов вкратце рассказал о том, что ровно месяц назад именно этот полк оказался на острие главного удара 1-й немецкой танковой армии. Он отступал до самых корпусов Киевской сельскохозяйственной академии, расположенной на Юго-западе Киева и ожесточенно дрался за каждое здание академии, не позволяя немцам проникнуть в город. Воздушно-десантная бригада поддержала этот полк и вместе с ним перешла к контратаку, которая отбросила немцев на двадцать километров от города.

В районе одиннадцати часов вечера, майор Земнов и капитан Любимов входили в помещение штаба полка. Тут же выяснилось, что командир дивизии срочно вызвал к себе командира полка. Но майор Серебрянников, заместитель командира полка, гостеприимно встретил прибывших и выделил им лейтенанта для сопровождения до штаба второго батальона, где они могли ознакомится с деталями батальонной обороны. Лейтенант, Любимов почему-то тут же забыл его имя и фамилию, сумел их быстро провести в штаб батальона. Там молодой парень, старший лейтенант Корнилов, ознакомил их со схемой обороны своего батальона и сказал, что в настоящее время в батальоне всего 140 активных штыков, четыре станковых пулемета "Максим" и восемь РПД, есть гранаты и бутылки с коктейлем "молотова".

Втроем они прошлись по батальонным траншеям, на постах были одни только дежурные, которые вели внимательное наблюдением за противником. Капитан Любимов сразу же обратил внимание на то, что траншеи были вырыты неполного профиля. Вначале рылись одиночные окопы бойцов, а потом уж они соединялись не очень глубокими проходами. Таким образом, появились траншеи, по которым во время боя бойцам приходилось перемещаться ползком. Но пулеметные гнезда были расположено очень толково, имели запасные позиции, чувствовалось, что старший лейтенант Корнилов успел повоевать. Он хорошо знал, как строить сектор обстрела из пулемета и как беречь своих бойцов. Тихим голосом Артур Любимов ему посоветовал, чтобы завтра поутру он приказал бы своим бойцам прорыть траншеи полного профиля и тогда на личном опыте тот сможет убедиться в том, насколько траншеи эффективно сокращают потери в живой силе.

По возвращению в штаб 600-го полка, а это было уже около трех часов утра, капитан Любимов вместе с майором Земновым решил сразу же возвращаться в штаб 37-й армии. Сержанты Когтев и Моисеенко за время их пребывания в 600-м полку выспались и были готовы хоть сию минуту отправляться в обратную дорогу. Они заняли места за рулями мотоциклов, а капитан Любимов и майор Земнов устроились в колясках мотоциклов, чтобы немного подремать по дороге в штаб армии.

Мосинские трехлинейные винтовки, винтовки СВТ38 и СВТ40, а также ручные пулеметы Дягтерева пехотные.