| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Так он палач что ли? Будет расстреливать невинных людей?
— Вы не правы, товарищ командир роты! Вам не следует в таком непримиримом тоне говорить о человеке, которого вы не знаете и с которым не знакомы. Для вас, товарищ командир роты, я во второй раз разъясняю, что взвод товарища капитана Лыкова приводит в исполнение смертные приговоры судов и трибуналов. Если вам недостаточно этих моих слов, то задержитесь, немногим позже я задачи, которая стоит перед комендантским взводом капитана Лыкова!
Артуру Любимову не понравилась вопрос, да и сам этот разговор с ротным командиром. К слову сказать, это и не было разговором в истинном понимании слова, а была какой-то непонятной перекличкой двух совершенно разных людей. Такое понимание ситуации более всего и обеспокоило полковника Любимова.
В этот момент Артур Любимов заметил начальника Особого отдела своей бригады, майора Немчинова, который собрался покинуть его кабинет. Он взмахом руки обратил на себя его внимание. Когда Алексей Немчинов в нему подошел, то Артур поинтересовался тем, как прошла проверка командиров бригады.
До крайности удивленный таким неожиданным вопросом, майор Немчинов осторожно пояснил своему командиру, что Особый отдел бригады никаких проверок командиров особой бригады не проводил и не планирует проводить. Тогда Артур в свою очередь пояснил майору суть своего вопроса. Он сказал, что его не интересуют командиры бригады, которые ранее служили, отбывая свое наказание, в его штрафной роте. У него с такими командирами проблем не было! Сейчас же его интересовали те командиры бригады, которые были переведены в бригаду тогда, когда он находился в киевской командировке, и с ним, как командиром бригады, их кандидатуры не обсуждались.
Майор Немчинов весьма серьезно воспринял обеспокоенность командира бригады к данной проблеме, пообещав Любимову немедленно заняться решением этой проблемой.
Весь день, 15-го октября 1941 года, части и подразделения бригады особого назначения, разбитые на патрули, провели на московских улицах. Красноармейцы и командиры бригады вовремя появлялись в тех местах, где наблюдались какое-либо волнение, собиралась молодежь или люди пожилого возраста. Патрули проходили по улицам, заходили в торгующие точки, интересуясь у продавцов, как идет торговля? Или же эти самые патрули проверяли замки, на которые были заперты другие магазины. В московском пространстве ощущалось какое-то общее волнение. Вся Москва внешне выглядела пока еще спокойно, но появились признаки того, что это спокойствие может быть нарушено в любую минуту.
Вечером, когда стемнело, студебеккеры с бойцами в кузовах один за другим покидали ворота Покровских казарм. Третий полк полковника Дмитрия Морозова снова уходил на патрулирование города. Второй полк подполковника Снегирева из Спасских казарм ротными колоннами отправлялся на зачистку рабочих бараков в Лефортово, а первый полк подполковника Николая Гаврилова — для зачистки Сокольников.
— 3 -
Полковник Любимов шел вдоль строя гражданских лиц, выстроенных в две шеренги, которые стояли у задней стены своего барака. Этот рабочий барак в Сокольниках своим внутренним интерьером, расположений жилых комнатушек, центральной кухни, туалетов ничем не отличался от барака номер пять по Малой Почтовой улице. Разве что тем, что в нем гражданских лиц проживало несколько больше, чем в бараке номер пять. Артура Любимова всегда удивляло способность человека выживать и здравствовать в таких местах, где бы ни одно другое разумное животное не выжило.
Люди в шеренгах стояли как кучками, семьями, отец, которым обычно был мужчина в возрасте сорока-пятидесяти лет, выдвинувшись слегка вперед, чтобы своими плечами и грудью прикрыть жену и детей в возрасте тринадцати-пятнадцати лет. Но были и семьи, в которых женщины исполняли роль главы семейства, на шаг впереди они стояли плечо в плечо со своими мужьями. А одна женщина с младенцем на руках вообще стояла впереди своего мужа и других троих детей, сплошь одними мальчишками. В строю было немало подростков, парней и девчонок, с которыми было совсем плохо. Если взрослые, их отцы и матери, уже научились скрывать выражение своих лиц, то мордашки этих шестнадцатилетних выражали сплошную ненависть. Они всей своей маленькой и растущей душой ненавидели красноармейцев роты старшего лейтенанта Голубцова.
Ровно в полночь бойцы роты старшего лейтенанта Голубцова незваными гостями ворвались этот барак, расположенный на одной из парковых улиц Сокольников. Они потребовали, чтобы главы семейств брали с собой документы, одевались бы теплее, на улице было морозно, и выходили строиться бы на улицу, после чего будет проведена проверка документов. Жильцам бараков не давали времени на то, чтобы они осознали то, что с ними сейчас происходит. Семьи под наблюдением двух-трех разведчиков проходили по коридорам барака и выходили на улицу к противоположной от входа стене барака, где их другие красноармейцы, молча, только изредка подталкивая прикладами винтовок и автоматов, выстраивали вдоль этой стены. Таким эффективным способом освобождалась одна жилая комната за другой, а всего таких комнатушек в бараке было восемьдесят.
Когда на построение была выведена вторая сотня жильцов, то внезапно в этой страшной тишине сначала послышался треск кем-то разбитых стекол окна, тут же металлически оглушительно прогремела короткая автоматная очередь. Через секунду послышался долгий, завывающий и почти звериный крик женщины, от которого Артуру Любимову захотелось сжаться в комок и исчезнуть из этого мира. Женщина выла, каталась по земле и кричала:
— За что? За что, гады, убили моего Серегу? Ничего плохого он вам не сделал!
К полковнику подбежал старший лейтенант Голубцов, который мало чем походил на нормального командира РККА. Дрожащую руку старший лейтенант поднес к виску головы и отрапортовал:
— Парень в возрасте двадцати лет пытался бежать через окно барака! Он убит автоматной очередью сержанта...
Артур Любимов жестом руки прервал рапорт командира роты. Ему было понятно, что сейчас произошло именно то, что и должно было произойти, к чему они так готовились. Парень дезертировал из армии, у него не хватило смелости на то, чтобы сдаться властям и пойти по суд, который, возможно, присудил бы его опять-таки к расстрелу. Вот и попытался парень использовать свой единственный шанс спастись! От этой мысли ему и, по все очевидности, капитану Голубцову стало настолько мерзко, что им обоим захотелось отойти в сторонку и застрелиться. Но ни полковник, ни старший лейтенант этого так и не сделали, с бледными лицами они продолжили наблюдать за тем, как красноармейцы работали с жителями этого барака!
Последнюю семью привели из барака и поставили последними в этой длинной очереди желающих пройти проверку документов, получить индульгенцию на спокойную жизнь. Но для начала все жители этого барака должны были пройти все уровни ада. Полковник Любимов, затянутый в шинель начал обход этих двух шеренг жильцов барака, чтобы тут же убедиться в том, что работе его ментального зонда сильно мешают дети. Они настолько крепко и сильно его ненавидели, что их мощные флюиды ненависти перебивали ментальные каналы и не позволяли ему разобраться в том, что же на деле думали взрослые. Он тут же прекратил свой проход, вышел в центр строя и громким командным голосом произнес:
— Граждане, прошу сохранять спокойствие и не оказывать сопротивления законным властям! После проверки документов, вы вернетесь к нормальной жизни и работе. Будут арестованы и препровождены в изоляторы временного содержания только те граждане, у которых не окажется документов или правильно оформленных документов. Но и их отпустят на свободу, если они докажут правильность своих документов. Для убыстрения процесса проверки паспортов, прошу глав семейств на два шага выступить вперед.
Передняя линия шеренги качнулась и сделала два шага вперед, но тут же заголосила малышня, ей не понравилось, почему папа и мама ушли вперед, а их оставили на месте. Они попытались воссоединиться со своими родителями, но перед ними вдруг выросла стена из людей с оружием, красноармейцы ласковыми голосами начали уговаривать эту барачную мелюзгу оставаться на своем месте.
Артур Любимов зашагал вдоль строя, сознание детей фонило в ментальном диапазоне, но все же позволяло полковнику разбираться в том, о чем же думали их родители. Вслед за полковником шли взводные командиры роты, которым было поручено вести проверку паспортов. С первыми двумя семьями было все в порядке, они имели действительные паспорта, правда, вторая семья имела на одного сына больше, чем было записано в их паспорте. Это был шестнадцатилетний парень с умным и вдумчивым взглядом карих глаз, он стоял вместе со своими братьями, мал, мала меньше, а самого младшего из них нежно держал на руках. Немного подумав, Артур Любимов решил не поднимать по этому вопросу паники, а вернуться к нему, когда пройдет весь строй.
Глава третий семьи был явно дезертиром, вместо паспорта он лейтенанту Кислову протянул на проверку красноармейскую книжку. Лейтенант кивком головы попросил его выйти из строя и отойти в сторону, где должны были быть собраны выявленные дезертиры. Парень, молча, поцеловал плачущую супругу, двух детей и, понурив голову, отправился на указанное место. Артур стоял и смотрел на дезертира Ивана Зубина, который пять лет назад приехал в Москву по лимиту. За это время он успел жениться, с супругой нарожать детей. Повозившись в мозгах этого парня, Любимов уже знал о том, что рядовой красноармеец Зубин не враг своему отчеству. Его полк был разбит под Ржевом, а этот красноармеец пешком добрался до Москвы, чтобы спрятаться у своей супруги.
Артура Любимова очень обеспокоило семейство некого рабочего Грымзина, которое проживало в комнате номер шесть. С документами у них было все в порядке, все дети самым аккуратнейшим образом были перечислены в паспортах матери и отца. Но как это могло случиться, чтобы в этой же комнате был найден труп красноармейца и два пистолета ТТ с четырьмя обоймами. Что-то внутри полковника Любимова останавливало от разбирательства всего вышеуказанного на этом месте, поэтому он приказал разведчикам, все семейство отдельным студебеккером отправить в расположение бригады и уже там провести расследование.
Когда Артур Любимов прошел весь строй, то даже простому глазу было заметно, насколько сильно поредели его ряды. Тридцать человек, мужчин, женщин и взрослых подростков не имели паспортов или каких-либо других документов, свидетельствующих о том, что же они собой представляют. В десяти комнатушках было найдено оружие, два автомата шмайсер, две винтовки СВТ38 и шесть пистолетов.
Главам этих семейств старший лейтенант Голубцов разъяснил ситуацию. Заодно он их проинформировал их о том, что, если до десяти утра следующего дня они не дадут правдоподобного и документального разъяснения того, как оружие попало в их жилые комнаты, то они без суда и следствия будут расстреляны. Мужики утвердительно кивнули ему головой в знак того, что все поняли, и сами, без команды, сложив руки за спину, медленно побрели к грузовикам. Их жены стояли и молчали, никто из них не кричал так, как та первая женщина, чьего мужа расстреляли на ее глазах, но женские слезы потоком катились из их глаз. Эти женщины давно поверили в то, что бедные и несчастные люди никогда не найдут правды на этой земле.
Тогда Артур Любимов вспомнил о парне с карими глазами, имя которого не было упомянуто ни в паспорте матери, ни отца. Он чувствовал дикую усталость, истощенность своего головного мозга. Ему страшно хотелось вернуться в свой новый кабинет, отвернуться от всех бед и несчастий, поставить между собой и жизнью секретаршу Надю или Таню и забыться в комфорте и уюте. Но этого парня на месте не оказалось, а его младшие братья испуганно жались друг к другу. Полковник Любимов своим ментальным зондом проник в их сознание, на него тут же обрушилась лавина детских страхов и непонимания сложившейся ситуации. С большим трудом, на грани своей способности, Артуру Любимову удалось все-таки выяснить, что никакого парня они не знают, а страшно бояться за отца и мать. Тогда Артур подошел в женщине, матери этой подрастающей московской шпаны, и строго посмотрел ей в глаза.
Губы женщины начали сами собой нашептывать:
— Мы не знаем, кто он? Он просто зашел в нашу комнату и сказал, что на время останется с нами. Когда отец ему строго-настрого сказал, что у нас нет на него документов, то этот парень ответил, чтобы мы по этому вопросу не беспокоились, что он может влиять на разум человека. Мы ему поверили.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
