Ветер истории

— Так нельзя! Вы же еще не закончили восстановление своей грамотности!

Ну, вот откуда она про это знает?! Специально что ли обо мне сведения собирала? Блин! А если и правда специально? а что, раненный герой, страдающий от трагической гибели супруги, а дальше романтическая девичья натура сама накрутит такого, что все романисты мира останутся не удел. Вот этого мне еще не хватало!

Тут Сашенька пошла в решительное наступление, и я был вынужден ретироваться в палату. Вот ведь тоска! В палате шесть человек, а постельный режим предписан мне одному. Так и предавался тоске до самого обеда, а после меня вызвали к начальнику госпиталя.

— Сергей Александрович, я заметил, что вполне сносно пишите, но совершенно не помните грамматику.

— Да, это так.

— Из этого я сделал вывод, что моторная память у вас не пострадала.

— Похоже вы правы, доктор.

— Я профессор, но сейчас это не важно. Важно сейчас другое. Вы уже думали о своем будущем?

— Думал, но ничего придумать пока не смог, а что, вы хотите что-то предложить?

— Не я. Насколько я знаю, вы водили автомобиль. Так же до меня дошли слухи, будто до своего ранения вы желали участвовать в войне. Это так?

— Профессор, я о своем прошлом знаю не больше вас, но сведения у меня точно такие же. Видимо мы их получили из одного источника. — улыбнулся я.

— Действительно. Навыки ваши, конечно же, необходимо проверить, а пока скажите — Как вы смотрите на то, чтобы пойти на военную службу?

— Видите ли, Сергей Алексеевич — Вступил в разговор полковник. Он находился в кабинете профессора, когда я пришел, но до сих пор молчал. — дело в том, что захваченные поручиком Ивановым при вашем участии, бронеавтомобили сейчас стоят без дела. Мы, к сожалению, не смогли найти для них водителей, а они были бы нам весьма полезны в нынешней непростой ситуации.

— Хм, понимаете, э-э-э...

— Константин Эммануилович.

— Понимаете, , как уже сказал профессор, сперва надо проверь, сохранились ли мои навыки, а уж потом решать что-либо. Вы ведь не сказали чего и на каких условиях хотите от меня. Водить оба броневика я ведь никак не смогу, следовательно, ваши планы на меня шире, чем на простого шофера.

— Вы правы. Мне бы хотелось, чтобы вы обучили вождению этих машин нескольких солдат и вошли в нашем бронеотряд ответственным за технику или даже заместителем командира. Мы пока не определились, как лучше организовать его.

— Вы предлагаете мне стать офицером?

— Нет, конечно! Это невозможно! Я предлагаю вам вступить в армию в чине вольноопределяющегося. Однако, этот чин дает вам возможность стать офицером, сдав соответствующий экзамен через определенный срок.

— Какой срок?

— Согласно уложению это один год, НО! В военное время можно пойти и на некоторое упрощение процедуры, особенно если вы дадите достойный повод. Судя по докладу поручика Иванова, за поводом дела не станет. Да и я со своей стороны поспособствую, хорошие офицеры армии крайне нужны. Кстати, ваши мужественные действия не остались незамеченными. Я буду просить командование наградить вас георгиевской медалью!

Ишь ты, будет просить, а ведь вполне может просто наградить своей властью. Ну, это понятно. Соглашусь, наградят, а нет, так нет. Видимо, бронеотряд им, действительно нужен до зарезу, иначе не стал бы целый полковник распинаться перед потенциальным вольноопределяющимся, по сути льготным рядовым. С другой стороны, какое-то место себе в этом мире обустраивать надо.

— Что же, Константин Эммануилович, отсиживаться в тылу в столь тяжёлый для Отечества час я считаю недостойным, тем более, что имею личный счет к германцам. Если вы считаете, что наибольшую пользу России я принесу именно в этой роли, то готов. Осталось только убедиться, что я гожусь на эту роль. Когда можно провести испытание?

— Да хотя бы и сейчас! Мое авто здесь и если вы справитесь с ним, то я уверен, справитесь и с его бронированным собратом.

Вот гад! Для броневика водителя нет, а свой зад катать, нашел.

— Сейчас, так сейчас, Константин Эммануилович. Или мне уже стоит обращаться к вам "ваше высокоблагородие"?

— Ну что вы, Сергей Алексеевич, пока ваше поступление на службу не оформлено должным образом, вы человек штатский и мы можем общаться как добрые знакомые!

Полковник просто источал радушие и дружелюбие, всем своим видом демонстрируя неизбежность и головокружительность предстоящей мне карьеры. Это же как его приперло, что он так демократичен?

С авто я разобрался быстро. Сделал пару кругов под бдительным и ревнивым взглядом шофера и припарковался у крыльца.

— Вот и славно! Завтра же жду вас у себя! — Бодро заявил полковник.

— Константин Эммануилович, один важный момент есть. Машины требуют соответствующего обслуживания, а для этого требуются мастерские.

— Мастерскую найдем, и раз уж зашла об этом речь, составьте список потребного для надлежащей работы отряда.

— Слушаюсь, Ваше Высокоблагородие!

Полковник улыбнулся и не стал напоминать о моем теперь уже временном статусе.

Когда начальство чего-то страстно желает, то с бюрократией проблем не возникает. Казалось, человек вообще без документов, даже фамилия его не известна, про себя ничего сообщить не может, никто его не знает, но раз надо, то надо. Профессор выписал бумагу о поступлении в госпиталь пациента Сергея Алексеевича, русского, православного, мещанина. Посыльный из штаба ее забрал и все оформили. Мне даже заявления не пришлось писать о добровольном вступлении в ряды вооруженных сил. Просто велели через неделю заехать снять швы и с попутной телегой доставили на место. Сунулся к полковнику, но не пустили. Сидевший на входе поручик узнал, кто я такой, порылся в столе, сообщил, что меня ждали еще утром и я теперь кругом виноватый, после чего вызвал солдата и велел отвести меня в расположение бронеотряда. В последний момент сунул мне какие-то бумажки в руки и выпроводил.

Расположение бронеотряда оказалось большим сараем, в котором находились обе грязных Минервы, большой не то стол, не то верстак, пара чурбаков, кучка каких-то палок в углу и ворох старого сена на антресолях или как там это называется правильно. Выбрав чурбак повыше, подкатил его к столу и принялся изучать выданные бумаги. Первой и самой большой оказалась инструкция мне от полковника. Пропустив шапку и вступление, сразу перешел к пунктам. Мне предписывалось провести тщательнейшую инспекцию полученной техники, провести необходимые ремонт и обслуживание, следить в дальнейшем за ее состоянием, приступить к обучению направленных в состав отряда солдат, возглавить отряд до прибытия назначенного командира, затребовать и получить положенное необходимое снаряжение и довольствие и т.д. и т.п., всего два десятка пунктов из которых я понял, что отвечаю за все и все обязан. Ну, это понятно, ремонтируй, чем хочешь, требуй что хочешь, получи, что дадут и обучи непонятно кого. Интересно, где эти самые направленные солдаты и знают ли хотя бы что такое гайка, а то пришлют, кого отдать не жалко. Так, а что у нас во вступлении написано? Вольноопределяющемуся Пациенту... чего?!! Это кто, вообще? Весь охваченный недобрым предчувствием, я принялся просматривать остальные бумаги. Ага, это вроде мое удостоверение личности! Так, Пациент Сергей Алексеевич, вольноопределяющийся. Твою же мать. Писарь, видимо, увидев перед именем отчеством непонятное слово, счел его фамилией, а поскольку своей настоящей фамилии я "не помню", то даже возразить не могу! Все, приплыл. Сарай огласился моими матюгами и стенаниями над горькой судьбинушкой.

Ладно, сколько не стенай, а дело делать надо. Первым делом, прошерстил ящики висевшие снаружи. Копался я в них, явно не первый. Кроме патронов и инструмента нашел только ветошь и по бочонку бензина и по банке масла. Кроме ящиков, снаружи весели еще и запаски на корме. Скатанный брезент, пристегнутый там же, исчез. Ничего без присмотра оставить нельзя! Внутри броника на стенке рядом с пулеметом нашел небольшой ящичек с инструментами и масленкой. Это явно для пулемета. Еще один ящичек, точнее чемоданчик нашел под пассажирским сиденьем. То ли его не заметили, то ли вообще внутрь не лазали, но он был целый и заперт на небольшой висячий замок. Замок сдался практически сразу и моему взору предстал канцелярский набор. Весьма приличный.

— Кхм, есть кто живой?

Я выпрямился и увидел солдата в воротах.

-.Есть. Чего тебе, боец?

— Бронеотряд здесь будет?

— Здесь и не будет, а уже есть.

— Нам бы вольноопределяющегося Пациента увидать.

— Уже видишь, а вы это кто? Сколько вас там?

С сомнением посмотрев на мой госпитальный прикид, солдат таки решил поверить мне на слово и доложил:

— Прибыли в распоряжение вольноопределяющегося Пациента для прохождения службы в бронеотряде. Двенадцать рядовых нас.

— Отлично! Располагайтесь. Тебя как зовут?

— рядовой Клим Епифанов.

— Так вот, рядовой Клим Епифанов, временно назначаю тебя своим заместителем. Выстави караул, а то все неукраденное растащат, и организуй помывку броневиков. Только двигатель не мочите и вообще механизмы. Понятно?

— Так точно.

— Приступайте.

Солдаты разбежались по сараю, самый любопытный залез наверх зачем-то, а я сел к столу и принялся составлять на трофейной бумаге список нужного. Надо торопиться, раз уж личный состав появился, то его надо ставить на довольствие.

— Клим! не знаешь, еще кого-нибудь пришлют или уже все прибыли?

— Да ктож его знает? Начальство нам не докладывает.

Вот ведь засада. Ладно, количество пайков пока указывать не будем. Минут через двадцать я отправился к полковнику. Наверное, это было неправильно, но другого начальства я пока что не знал и, надеюсь, не имел.

Поручик был на своем месте, но не сидел, а шустро перебирал бумаги и складывал некоторые в раскрытую папку.

— Чего тебе?

— Согласно приказа его высокоблагородия, составил список необходимого. Только, я пока не знаю, сколько личного состава будет.

— Ладно, давай сюда. Доложу. Жди здесь пока.

Поручик, кинул в паку еще пару бумажек и, прихватив мою писанину, подошел к двери кабинета. Поправил форму, постучал.

— Позволите, Ваше Высокоблагородие? — и зашел четко по уставу, умудряясь печать шаг совершенно беззвучно. Талант, однако!

К полковнику я попал через час. Тот, глядя в длиннющий список, ворчал и фыркал

— Учиться тебе еще и учиться военному делу.

На самом деле, пока что, его недовольство вызывали только формулировки. Так уж повелось, что в армии предпочитают изъясняться стандартными фразами, а традиционные военно-бюрократические обороты здесь были приняты совсем другие. Вроде и все правильно написано, но глаз цепляется и мысль спотыкается.

— Бензина нет, спирт получишь. — сообщил он, не поднимая глаза и чиркая в моем опусе. Тринадцать полных комплектов формы с кожанками, перчатками и прочими модными прибамбасами, вопреки моим опасениям, его не смутили. Уже неплохо.

— Ну, каски, я понимаю, а кирасы-то зачем? И так за броней сидеть будете.

— Ваше высокоблагородие, я исходил из того, что бронеотряд штука дорогая, требующая постоянной заботы и трат, а, следовательно, необходимо выжать из него максимальную пользу. Поскольку сверху машины не прикрыты, я решил принять меры к недопущению выведения машин из строя простым хлопком шрапнели. Германцы, наверняка, сосредоточат на нас огонь артиллерии, а слабые места этих машин им прекрасно известны.— О, как! Потихоньку учусь изъясняться в местной стилистике.

— Чтож, разумно. С оружием-то ты, что тут намудрил! Маузеры, ручные пулеметы... ты в своем уме?

— Ваше высокоблагородие, так ведь винтовки в броневике мешаться будут, а без личного оружия солдату на войне нельзя! Пулеметы же нужны для повышения КПД броневиков. Зачем тратить моторесурс, время и горючее на доставку и защиту одного пулемета, если можно при тех же тратах обрушить на врага двойную огневую мощь?!

— Личное оружие у твоих солдат — пулемет! И почему ручных пулемета указано три, если машины только две?

— Обоз прикрывать.

— Что?! Ты, что белены объелся! Какой еще обоз?!

— Для полноценной боевой работы отряда постоянно нужны горючее и патроны, а Миневры и так перегружены броней.

— ну, тут ты пожалуй прав, но охранять обоз с пулеметом это баловство и расточительство. Пулемета выделю только два и никаких маузеров! Членам экипажей, так и быть, наганы дам, а обозники прекрасно обойдутся карабинами. Так, так, ошибок-то сколько, совсем ты грамоту забыл, как я вижу. Какие еще грузовики? Мечтатель ты, как я погляжу. Получишь три двуколки

— Тогда хоть на рессорах дайте, ваше высокоблагородие, механику ведь возить иногда придется!

— Одной рессорной хватит. Не жадничай! — пресек мои возражения полковник.

— Есть, не жадничать! Только, мне тогда ездовые к этим повозкам нужны и фураж.

— Тфу ты! Знал бы заранее, что ты еврей, в жизни бы не связался!

— Я русский, ваше высокоблагордие.

— Русских с такими фамилиями не бывает. Выкрест, небось.

— Так это не моя фамилия, а ваших писарей. — сразу заволновался я. Полковник, похоже, был немного антисемит и этот вопрос лучше закрыть сразу, чтобы осадочка не осталось, а то попадешь в немилость и будут за любую ерунду щучить.

— Причем тут писари?

Полковник уставился на меня в искреннем недоумении. Я спокойно изложил ему свою версию происхождения данной фамилии, но закончить не смог. Полковник, откинувшись в кресле, хохотал так, что слышно было, наверное, даже немецких окопах. Отсмеявшись, он, утирая слезы, матерно повосхищался ситуацией и продолжил работу со списком уже в приподнятом настроении, что положительно сказалось на его щедрости. Похоже, первый уровень битвы за ресурсы я прошел успешно. Осталось решить еще один вопрос.

-Ваше высокоблагородие, а командира нам, когда назначат, а то в отряде одни рядовые. Даже ефрейтора нет.

— Да, непорядок.— полковник задумчиво постучал пальцами по стулу. — офицера с соответствующими знаниями подберут в ближайшее время, но и это время солдат без начальства оставлять нельзя. Хм, ты же у нас герой? Вот и славно.

Полковник повернулся и потянул на обшитый бархатом шнурок. Тут же в двери появился поручик.

— Подготовьте представление о производстве вольноопределяющегося Пациента, хе-хе, в чин фельдфебеля. — и с победным видом повернулся ко мне — Теперь ступай на склад и получи все, что надо. Хотя, постой. Поручик, сопроводите будущего фельдфебеля Пациента на склад и проследите, чтобы эти крохоборы выдали все потребное и не подсунули негодного. Заодно, просветите его о порядках, чтобы не бегал ко мне со всякой мелочью. Все, ступай, голубчик.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — проорали мы дуэтом и вышли за дверь. Ну, что за мир! Напрягаешься тут, доброе дело людям делаешь, за Отечество радеешь, а тебя, то пациентом обзовут, а то и вовсе голубчиком. Обидно.

Оказавшись за дверью, поручик сразу же уселся за свой стол и аккуратно переписал список набело. Занятно, вместо количества комплектов униформы, пайков и снаряжения написал "на весь состав отряда". К чему бы это? Поручик взял новую бумажку и накатал приказ о моем повышении, а потом еще и приказ о включении в состав отряда трех ездовых. Ага, стало быть, довольствие и на них выдадут. Отлично!