Четыре друга народа

Конечно, народ знал, что Тутти совсем не такой, как его брат, что он стал простым артистом в балаганчике дядюшки Бризака. Но когда Тутти узнал, что на Республику напал Гин, он сказал остальным артистам: "Из-за моего брата Республика в опасности. Я не могу оставаться в стороне, когда народ сражается с врагами!" Тутти в тот же день записался в Народную армию, хотя ему было всего четырнадцать лет.

Тутти принял имя новое имя. Он стал гражданином Эквиа, что на языке обездоленных значит "Р а в е н с т в о". Его полубригада отправилась на юг страны подавлять мятежи обманутых. Гражданин Эквиа отважно сражался и терпел все невзгоды вместе со своими новыми друзьями — солдатами, да так, что никто бы не подумал, что этот юнец всю жизнь до революции спал на самых мягких шелковых простынях, ел только сладости и изводил капризами целую, как сказали бы солдаты, роту воспитателей и слуг.

Однажды сержант был ранен в бою, и на его место товарищи выбрали Эквиа. В Народной армии солдаты сами выбирали командиров. Гражданин Эквиа оказался отличным военным — всё-таки его не зря учило столько учителей. В пятнадцать лет он уже стал самым молодым командиром полубригады в Народной армии. А за два месяца до того, как началась наша история, генерал Эквиа, которого Народное Собрание назначило Чрезвычайным Верховным Комиссаром Юга, вернулся в столицу во главе Южной армии Республики. Он объявил, что исполнил поручение народа, подавил Второй мятеж обманутых, и сложил свои полномочия. Он привёз с собой собранный на юге хлеб, и спасённые от голода горожане целый день носили Эквиа на руках.

Эквиа вступил в Клуб Худых. Этот Клуб создали Суок Эквиа и её молодые друзья — поэты, художники, актрисы, циркачи. В Клуб вступали те, кто любил Революцию и народ, кто ненавидел толстяков и богачей. Всё самое весёлое и интересное в Столице начиналось там. В Клубе сочиняли новые революционные песни, которые разлетались по всей стране. Клуб издавал лучшие в Столице газеты. Клуб устраивал революционные праздники. Все мальчишки знали, что члены Клуба — самые весёлые граждане в Столице.

Сами себя они называли худыми. Они говорили, что не имеют права толстеть, пока народ голодает, пока Республика и Революция в опасности. В знак этого многие из худых носили облегающие куртки и брюки.

Вот и сейчас вожди худых, гражданин и гражданка Эквиа стояли перед Тибулом, одетые в чёрные узкие брюки и рубашки. Гражданин Эквиа вырос из худенького мальчика в долговязого молодца с резкими повелительными жестами генерала. Гражданка Эквиа превратилась из славной девочки в изящную, гибкую молодую женщину. Золотые волосы брата ещё не успели отрасти после короткой военной стрижки, сестра заплетала свои длинные ореховые локоны в косу, как у крестьянок. Оба они по моде худых оттеняли чёрным веки и скулы, и от этого серые глаза на бледных лицах казались огромными.

— Тибул, скажи лучше нам, чем ему, пока не поздно! Мы твои друзья, вместе мы спасём Революцию, иначе Просперо всё погубит! — в последний раз попробовала Суок уговорить Тибула, но он только покачал головой.

— Завтра, друзья. Прошу, подождите до завтра.

— Посмотрим, — сказал гражданин Эквиа вместо "до свиданья", а Суок только неловко улыбнулась Тибулу. Они повернулись и ушли. На Фабио в приёмной ни один из них даже не взглянул, хотя он изо всех сил пытался попасться им на глаза.

"Ну и ладно", подумал мальчишка, и вошёл в кабинет Тибула.

Тибула в кабинете не было.

Глава IV. ПОРТФЕЛЬ ГРАЖДАНИНА АРНЕРИ

— Хорошо, что ты пришёл, гражданин Фабио, — прошелестел усталый голос откуда-то из темноты. Фабио чихнул от неожиданности, развернулся и увидел Тибула. Председатель Бюро сидел верхом на резном стуле в дальнем углу кабинета, куда едва дотягивался свет из окна. Тибул положил подбородок на спинку стула и покачивался взад-вперёд на задних ножках. Он был похож на раненую птицу, которую собаки загнали в камыши.

— У меня к тебе есть одна просьба.

— Я готов служить Республике, гражданин Тибул! Я сделаю всё, что ты скажешь!

— Не спеши. Это может оказаться опасно. Ты можешь рассердить очень могущественных людей. Такие ни перед чем не остановятся. Скажи, ты не испугаешься?

Глаза Фабио засияли. Он угадал верно. Неподкупный выбрал его!

— Я не испугаюсь, честное слово! Если хочешь, я поклянусь именем Республики, хотя я несовершеннолетний и мне пока нельзя, — Фабио не удержался, и спросил, — Гражданин Тибул, а это чтобы поймать новых врагов народа?

— Да, гражданин Фабио, это чтобы победить новых врагов.

Передние ножки стула мягко опустились на пол. Тибул оказался на ногах перед Фабио. Он положил руки на плечи Фабио, нагнулся и посмотрел ему в глаза.

— Это хорошо, что ты готов и не боишься. Тогда начнём, — сказал Тибул твёрдо. Он дёрнул себя за ухо, и в его руке оказалась чёрная загогулина, вроде большого рыболовного крючка.

— Иди в приёмную. Посмотри, нет ли кого за дверью, и если нет, запри дверь на щеколду. Вот это положи в ящик стола секретаря и закрой ящик поплотней, — Тибул осторожно положил в ладонь Фабио странный крючок.

Фабио так и сделал. Он вернулся в кабинет и спросил:

— А что это за штука, гражданин Тибул?

— Это устройство доктора Гаспара. Оно действует как слуховой рожок, только гораздо лучше. Последнее время я что-то стал хуже слышать, и доктор сделал его для меня.

— А зачем его прятать в ящик?

— Да видишь ли, я не уверен, что гражданин Арнери не сделал так, чтобы слушать через свой рожок то, что слышу я. А как раз сейчас ему не нужно знать, что здесь будет. Да и никому другому тоже, кроме тебя, Фабио. Закрой дверь кабинета, задёрни шторы, и садись к столу.

Мы бы с удовольствием сейчас же рассказали о том, что случилось дальше в кабинете, но читатель сам видит, что Тибул это просто-напросто запретил. Можем уверить, что всё разъяснится, тем более, что неизвестными останутся каких-то двадцать пять минут.

Итак, через двадцать пять минут Тибул говорил Фабио:

— Нести в руках неудобно, да и заметно будет. Возьми в приёмной портфель. Гражданин Арнери оставил его мне, вместе с пожеланиями одуматься и прислать его обратно во Дворец Правосудия уже со списками новых врагов. Пожалуй, мы с тобой найдём ему лучшее применение.

Фабио принёс портфель и передал Тибулу, однако его мысли были заняты совсем другим:

— Гражданин Тибул, но если это так опасно, то пусть тебя возьмут под охрану! Наша секция Гавани, да что там, любая из секций Столицы будет рада отправить добровольцев, чтобы тебя охранять!

— А что будет дальше, Фабио? — покачал головой Тибул, — Сегодня добровольцы одной Секции будут охранять меня от граждан из других секций. Завтра окажется, что для блага народа нужно сделать что-то, что может не понравиться этим добровольцам — значит, придётся выставлять вторую охрану, уже против них. Да и городской дом — слишком доступное место, любой может перепрыгнуть с соседней крыши, или выстрелить в окно. Знаешь, чем это кончится? Тем, что мне, избраннику и другу народа, придётся набирать гвардию из иностранцев и уехать из Столицы в какой-нибудь замок с высокими стенами, чтобы править оттуда страной так, как я хочу, и чтобы народ мне не мешал. Знакомо, правда? Помнишь, кто так делал? Ну вот, держи, — с этими словами Тибул возвратил портфель Фабио

Фабио взял портфель и опустил голову.

— А как же тогда быть?

Тибул положил руку ему на плечо.

— Ничего не бояться и никогда не унывать, гражданин Фабио, вот как. Не забывай — у нас теперь есть свобода, и мы сильный и храбрый народ. И никаким врагам с этим ничего не поделать. Человека можно убить, посадить в клетку, запугать, обмануть, подкупить. А народ нельзя. Ни старые короли этого не смогли, ни Три Толстяка, и никто не сможет. Помни: что бы ни случилось, народ всё равно победит всех врагов и завоюет хорошую жизнь. А если мы с тобой поможем народу — это получится быстрее, может, даже совсем скоро, через год, — тут Фабио поднял голову и Тибул увидел, что он сумел наконец уговорить улыбку показаться на лице мальчишки.

— Так что держись, Фабио, и знай: враги уже проиграли. Они и сами это скоро поймут, я уверен.

Фабио тщательно затянул ремешки на портфеле. Он решил, что пришло время задать вопрос, который его чрезвычайно волновал.

— Гражданин пред... Тибул, а можно мне тогда взять пистолет? Я видел, что у тебя лежит отличный шестиствольный пистолет, а сам ты его не носишь.

— Это старое пугало, которое мне подарили оружейники? — теперь уже Фабио сумел развеселить Неподкупного. Но Тибул изо всех сил постарался сдержать улыбку и серьёзно объяснил:

— Эта штука весит, как цирковая гиря — настоящая гиря, как в балаганчике дядюшки Бризака, без обмана. Заряжать её нужно целый час. А точность боя у неё такая, что с пяти шагов в мишень ростом с прусского гренадёра попадает одна пуля из трёх. Я сам был на испытаниях. Конечно, когда только началась война с Претендентом, мы были рады любому оружию. Это ведь первый пистолет, сделанный в новых народных мастерских, в честь этого его мне и подарили. Но с тех пор во Дворце Науки придумали такое оружие, что старое по сравнению с ним выглядит плохой шуткой. Против нового барабанного Гаспара с той железякой лучше не выходить, Фабио, ты её только успеешь вытащить, а в тебе уже будет семь дырок от пуль. Гражданин Арнери давно обещал мне один такой, только так и не подарил — видно, забыл, — тут Тибул наконец усмехнулся.

— Да даже если бы он у меня был, я вовсе не хочу, чтобы ты вступал в бой с солдатами. Твоим оружием будут ловкость и быстрота. Пистолет тебе только помешает, — Фабио незаметно вздохнул. Он, конечно, не очень-то и надеялся, но попробовать стоило.

— Я готов, Тибул. Мне идти? — деловито спросил он.

— Я тебя провожу немного, — с этими словами Тибул обхватил Фабио рукой вокруг живота, приподнял и легко шагнул вместе с ним на тяжёлый дубовый стол посередине кабинета. Тибул с осторожностью поставил Фабио на стол, поднял руки и толкнул потолок над собой. Чёрный квадрат открылся прямо над головой Тибула на расчерченном полосами теней потолке. Тибул подтянулся и одним длинным движением нырнул в эту неожиданную прорубь. Каблуки его сапог мелькнули перед лицом Фабио, и через мгновение вместо них появились руки, которые втянули мальчишку на чердак. Люк тут же закрылся и чердак погрузился в темноту. Тибул взял Фабио за руку и куда-то повёл.

— Через этот люк папаша Летти вывел меня из дома в день Первого Восстания. Тогда гвардейцы Трёх Толстяков подожгли город, чтобы найти меня, но я сбежал от них по крышам, — голос Тибула гулко звучал сразу со всех сторон, как будто он и Фабио оказались внутри изгибов огромной валторны.

— Кто бы мог подумать, что и при народной власти он пригодится, и снова для того же! — Тибул печально покачал головой. Голова в темноте угодила точно в толстую балку под крышей. Раздался глухой стук. На Фабио сверху посыпалась пыль и упал кто-то многоногий, но испугался и тут же пропал.

— Н-н-не буду ругаться, а то вдруг услышат, — с большим чувством прошипел сверху Тибул.

Наконец Тибул и мальчишка выбрались через ещё один люк на крышу. Солнце катилось к горизонту и заставляло жёлтые стены соседних домов светиться розовым светом.

— Пригнись, гражданин Фабио, а то с улицы тебя будет видно. Вон там ты сможешь перешагнуть с крыши Летти на соседнюю. На ней лежит лестница для трубочиста, видишь? Ну всё, прощай, Фабио. То есть, до свиданья.

— До свиданья гражданин Тибул, — ответил Фабио. Он пригнулся, сжал ручку портфеля доктора Арнери и осторожно пошёл по крытому черепицей скату. Через два шага он обернулся, но Тибула уже не было на крыше.

Фабио легко перескочил на соседний дом и спустился вниз по лестнице. Он оказался в узком и совершенно пустом переулке. Никто не видел его, даже вездесущие воробьи, видно, сюда не залетали. Но налево была улица Гранильщиков, и Фабио не удержался. Он встал на четвереньки в уже знакомой читателю манере, подполз к углу дома и осторожно высунул голову на улицу. У дома Летти никто не стоял. Человечек в синем плаще семенил по улице в сторону набережной. За спиной Фабио послышалось цоканье копыт по мостовой. Фабио нырнул обратно за угол и поднялся на ноги. Он взял портфель и пошёл по переулку в сторону от улицы Гранильщиков.

"Даже если мне не показалось, и тот человечек был доктор Арнери, это ничего, — решил Фабио. — Он всё равно не мог услышать нас с Тибулом".

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МАРШАЛ РЕСПУБЛИКИ ПРОСПЕРО

Глава V. СТРАШНАЯ НОВОСТЬ

Солнце взмыло из-за моря рыжей кометой и протянуло над Столицей паутину лучей. Лучи изрезали ночь на клочки, и те неслышно опали на землю уличными тенями. Утреннее небо выгнулось над городом голубой аркой. Вскоре по краям арки выросли колоннами чёрные дымы из заводских труб и ремесленных мастерских. Столица просыпалась. Фонари гасли. Только под огромным непрозрачным куполом в центре города самый большой в мире фонарь продолжал гореть вечным неживым светом над огромной Площадью. Потоки света падали на собравшихся внизу людей. Они превращали тысячи разных лиц в одинаковые бледно-жёлтые маски, обращённые к трибуне на южном конце Площади.

Фабио сидел верхом на фортаторе на Площади Свободы. Он ждал Тибула. Полстолицы ждало Тибула на Площади вместе с ним.

Куда девался чёрный портфель — остаётся неизвестным. Во всяком случае, уже вчера вечером Фабио явился на представление балаганчика дядюшки Бризака с совершенно пустыми руками, засунутыми глубоко в карманы штанов.

От сильного волнения Фабио даже не смог досмотреть представление. А ведь это и правда было последнее представление балаганчика в Столице.

Затем Фабио дошёл до причалов, а оттуда отправился домой и лёг в постель пораньше, чтобы не проспать. Он попросил тётю Аглаю разбудить его в семь утра, на рассвете. Поскольку на тётю Аглаю надежды было мало, он также попросил разбудить его пораньше дежурного по дому гражданина Хореса и сержанта ночного патруля Секции гражданина Кастора. Потом он взял взаймы у соседки, бабушки Леро, хрустальные водяные часы с колокольчиком, которые её внук принёс пять лет назад из бывшего Дворца Толстяков, и выставил колокольчик на шесть тридцать. Он улёгся в постель прямо в одежде, чтобы утром не терять времени на одевание. Несмотря на все эти приготовления, а может, и благодаря им, Фабио проснулся сам, за час до восхода солнца. Он вскочил и немедленно помчался на Площадь Свободы. И всё равно когда он пришёл, народу на Площади было столько, что он едва нашёл место на крайнем фортаторе.

Фабио хотелось есть, но еды на столбе взять было негде. Он не хотел разговаривать с сидящими выше его ребятами, потому что боялся проговориться о том, что было с ним вчера, или неудачно соврать. Хорошо хоть, что поблизости не было братьев Флипон, которые видели его в карете доктора Гаспара.

Фабио стал слушать, что говорят внизу.

Люди стояли плотно, плечом к плечу. Лица у всех были обеспокоенные. Многие негромко переговаривались с соседями.

— Должно быть, Бюро объявит новыми врагами плясунов, — важно говорил плешивый канцелярист в сюртуке с нашитыми на локтях накладками.