Наследник четырех стихий

— Позволите узнать о чем, мой досточтимый принц?

Юноша спрятал лицо в ладонях. 'Досточтимым принцем' его называли в том случае, когда хотели наказать. Но надежда умирала последней, и Юстиниан продолжал фантазировать:

— Я задумался о дяде Абелоуне. Точнее, о том заклинании, которое мы практиковали.

— Какое заклинание? — В Бертоке проснулось любопытство, и он позволил себе двойную бестактность: обратиться к ученику без упоминания его титула и сунуть нос в дела архимага. Вчера он очень ярко ощутил вибрации мощного заклинания и присутствие чего-то разрушающего. Однако никто не смел шпионить за архимагом, ибо это было изначально провальной затеей.

— Я не могу рассказать, — насупился Юстиниан. — Дядя вряд ли одобрит.

— Понимаю, Ваше Высочество, — учитель быстро пришел в чувство. — И прошу прощения за стариковскую назойливость.

Несколько пассов морщинистых рук и стол для опытов засиял первозданной чистотой, а едкий запах сменился ароматом жасмина. Берток бросил быстрый взгляд на магическую клепсидру и поспешил откланяться, пожелав принцу прекрасного праздника и успешного завершения опытов.

Оставшись в одиночестве, Юстиниан кинулся перепрятывать зеркало. Но стоило ему протянуть руку к необычной находке, как блестящая поверхность подернулась легкой дымкой: на юношу смотрел незнакомец слащавой эльфийской внешности. Это было так неожиданно, что принц отпрянул назад, затолкав зеркало обратно в ящик. Сердце колотилось где-то на уровне горла. Кто это был? Маг, работающий на пиратов? Как вести себя? Как действовать?

'Так, с зеркалом я разберусь позже', — подумал юноша. Мысль о том, чтобы перекинуться парой фраз с загадочным отражением он сразу же отмел. Абелоун дал четко понять о плачевных последствиях подобных действий.

Логика требовала идти по следу тайного визитера. Может быть этот поступок прольет немного света на последнее событие? Принц порыскал взглядом по комнате в поисках какого-нибудь оружия. Магия всегда была его верным помощником, но кто знает, успеет ли он воспользоваться заклинаниями. Парадно-выходные ножны на стене, наконец-то дождались звездного часа. В ножнах пылился меч, когда-то презентованный ему, Юстиниану, в день десятилетия.

Заклинание открыло взору таинственные следы. Юноша накинул плащ, натянул перчатки, спрятал ножны с мечом под плащ и решительно выдохнул: 'Сейчас или никогда!'

Он шел по цепочке следов, старательно делая вид, будто отправился на прогулку. Принц прекрасно понимал, что излишнее внимание помешает ему. Спустившись по лестнице, он проследовал в кухню, в которой постоянно кто-нибудь находился. Денно и нощно на кухне что-то шкварчало, шипело и варилось. За приготовление пищи отвечал главный повар — гном по имени Маркус. Обычно из гномов получались хорошие ремесленники, но Маркус был исключением — из него получился прекрасный повар. Вот и сейчас Маркус навис над широкой кастрюлей, интенсивно работая венчиком. Он был ростом с десятилетнего ребенка, откормленный, с лоснящейся бородой и пылающими щеками.

Узнав в визитере принца, Маркус и остальная кухонная челядь рухнули на колени. Засмущавшись, Юстиниан поспешил прочь из кухни, попутно стянув со стола кусок колбасы. След показывал, что незнакомец зашел и вышел через черный ход. Сначала принц хотел опросить стряпчих и прочую челядь, но потом отказался от затеи, рассудив, что подобное поведение послужит поводом для ненужных слухов.

Юстиниан сосредоточенно шел по следу и так же сосредоточенно расправлялся с колбасой. Он миновал сад, каменистый отрог и затем долго шел по песчаной косе. Однако расследование не принесло ответа на вопрос, ибо след уходил в море.

'Что же получается? Мне нанес визит морской житель?' — недоумевал юноша, глядя на волны, пытавшиеся лизнуть его сапоги. Странным казалось то, что все известные ему морские жители не смогли бы проделать такой долгий путь. Пять-шесть минут — это максимум времени, которое могут выдерживать морские жители на поверхности. А от берега до королевского дома примерно двадцать минут ходьбы.

'Загадка! Да и след вполне себе человеческий. Хотя в следах я, пожалуй, не разбираюсь', — Юстиниан стянул с головы капюшон, и вдохнул вкусный соленый воздух. Краем глаза юноша уловил движение за спиной. Ну конечно! Куда бы он ни пошел, за ним беспрестанно следовали стражники. Раньше Юстиниан развлекался тем, что отводил им глаза, чтобы в одиночестве побродить среди малахитовых зарослей или посидеть на теплом камне, глядя на полоску горизонта. Дядя Абелоун сердился, когда ему доносили о 'неподобающем поведении Его Высочества', и строго наказывал племянника дополнительными лекциями.

Принц отправился обратно домой, ничего не выяснив. Мысли о загадочном визитере и о зеркале быстро вытеснила мысль о недоделанном домашнем задании.

'Человек должен нести ответственность за свои слова и поступки. В королевской фамилии — это двойная ответственность, потому что мы отвечаем не только за себя, но и за королевство и за наш народ', — часто повторяли отец и дядя.

Глава 2

Eloise

Staring at the sea

Seven white birds

Sing

Lost in her hair

БГ, 'Eloise'

Thou hindres thy mother at every turn

The Witcher 3 Wild Hunt OST, 'Whispers of Oxenfurt'

Для Юстиниана Халиг-дэг начался ближе к обеду. Благодаря покровительству архимага, учителей-наставников отправили прочь с острова. Слуги — в едином порыве — драили до блеска дом, в который вскоре должны были прибыть члены королевской семьи. Принц сладко потянулся и, вспомнив, какой сегодня день, снова зарылся в легкое, пышное одеяло. Возле кровати, на пуфе, лежали новые, пошитые к празднику штаны. На деревянном манекене висел фиолетовый дублет с вышитым на груди гербом. Второй манекен был облачен в шелковую рубашку. Парадно-выходной серебряный плащ с алым подкладом красовался на плечах третьего манекена.

Настойчивое урчание желудка заставило принца окончательно проснуться. Чуткие слуги уже стучались в дверь, едва он опустил ноги на пол. После ванны и завтрака Юстиниан переоделся в удобные серую рубаху и холщовые штаны, в которых парнишка смахивал на простолюдина. Правда неизменный спутник — плащ — скрывал простую одежду. До прибытия родни еще далеко, поэтому юноша решил, что успеет искупаться в море. Причем без свидетелей в лице следующей по пятам стражи.

На чистом, свежевымытом небе блестело солнце. Его свет переплетался с зыбкой поверхностью моря. Прохладная вода приятно бодрила. Юстиниан любил такие одиночные заплывы, жаль, что подобные вылазки были для него большой редкостью. Песчаный берег отдалялся с каждым мощным гребком бесстрашного пловца. Когда принц уставал, то переворачивался на спину, позволяя воде укачивать его словно в колыбели. Доплыв до серых скальных рифов, юноша забрался на ближайший из них. Продрогшее тело жадно впитывало теплые лучи солнца. Над головой парили чайки, выискивая в прибрежных водах маленьких рыбок. В тот момент Юстиниан был счастлив тем простым счастьем, для которого не требовалось обладать ничем материальным. Оттолкнувшись от нагретого рифа, принц ухнул в темно-синюю воду, приходя в неописуемый восторг от того, что под ногами не видно дна. Всплывая на поверхность, юноша больно ударился рукой об обломок широкой доски и едва не наглотался воды. Волны часто выкидывали на берег разнообразный мусор, особенно во время зимних штормов.

Юстиниан поплыл обратно, используя свою находку как подручное 'плавсредство'. Каково же было удивление принца, когда он наткнулся на пару разнокалиберных досок, бочку и что-то бесформенное, похожее на покрывало. Очевидно, это были останки какого-нибудь корабля. Течение мягко относило Юстиниана и его страшную находку правее того места, где он бросил скомканную одежду.

'Странно. Сезон штормов давно прошел. Да и я ощутил бы буйство стихии'.

Выйдя на берег, юноша растянулся на песке, давая отдых мышцам, занывшим от непривычной нагрузки. Отдых получился недолгим, потому что на горизонте, мимикрируя под серые рифы, плыл обломок носовой части корабля. Принц вскочил на ноги и прочитал заклинание — к нему послушно подлетели перчатки и одежда. А волны, тем временем, приносили новые порции добычи: разбитую подзорную трубу, деревянную шкатулку без содержимого, обломок штурвала и клубок крепкой веревки, похожий на гигантскую медузу. Юноша побрел вдоль берега, озадаченный подобным поворотом событий. Скорее всего, корабль разбился о рифы, щедро разбросанные вокруг Уинфреда. Только опытный моряк сумел бы провести корабль через столь серьезное препятствие. Именно по этой причине возле острова не было причала. На неприступный Уинфред можно было попасть только через магический портал.

С каждым новым пройденным ярдом, Юстиниану все чаще попадались деревянные обломки, а чуть дальше, у кромки воды, он обнаружил большой темный сверток, с выступившими разводами соли по бокам. При ближайшем рассмотрении сверток оказался человеком, точнее, девушкой, запутавшейся в шерстяном плаще. Юноша не растерялся и, оттащив находку подальше от моря, прочитал заклинание, изгоняющее воду из легких. Мысль о том, что может быть слишком поздно заставила Юстиниана сильно понервничать. К счастью, заклинание подействовало, и организм начал отторгать воду. Не самое приятное зрелище, но принц искренне радовался тому, что сумел выдернуть человека из объятий смерти.

— Где я? — прохрипела девушка, утерев рот рукавом. Она говорила на всеобщем.

— На Уинфреде, — принц смотрел на нее и не верил в реальность происходящего. Девушка казалась ожившей иллюстрацией из книги эльфийских преданий. Не хватало только острых ушек.

На острове, самым ярким событием в его жизни — скучной, полной лекций и домашних заданий, — был праздник, устроенный в честь десятого дня рождения Юстиниана. Король свято чтил старые традиции и щедро отмечал дни рождения, в которых присутствовали нули. Но сегодня, при виде обломков корабля, принцу подумалось о том, что случай с кораблекрушением не идет ни в какое сравнение с давно прошедшим днем десятилетия.

— Как тебя зовут? — юношу раздирало любопытство, и он засыпал бы незнакомку вопросами, если бы не его воспитанность. Разговаривать с незнакомыми людьми считалось грубейшим нарушением правил дворцового этикета. Поэтому принц решил, что уж если и нарушать правила, то по чуть-чуть.

— Я — Са́га, — ответила она, зябко поежившись. — А ты кто такой?

— Можешь называть меня Юстиниан, — ответил он. Девчонка не признала в нем особу королевских кровей, и принц безмерно радовался этому факту.

Новая знакомая кивнула и задала странный вопрос:

— Ты выдашь меня?

— Чего? Кому? — растерялся юноша.

— Ну, мы ведь враги, — она посмотрела на него исподлобья, и Юстиниан подумал, что никогда в жизни не видел таких глаз — одного цвета с безмятежным летним небом.

— С чего ты взяла? — принц осторожно извлек листик, запутавшийся в ее мокрых бледно-золотых волосах.

— С того, что королевство Хельм и королевство Орбан пребывают в постоянной вражде, — насупившись, ответила девушка. Этот красавчик наверняка догадался о ее принадлежности к хельмам, а сейчас зачем-то тянет время, очень удачно строя из себя дурачка. К счастью у ее ног лежал верный меч, вдетый в ножны. А спаситель был безоружен.

— Королевство Хельм? — в голосе принца прозвучало сомнение. Учитель Берток давно бы заклеймил его позором и заставил бы исписать дюжину свитков, если бы он не смог перечислить все существующие королевства. Наверное девчонка слишком крепко стукнулась головой во время кораблекрушения. Ладно! Как бы там ни было, сейчас эта особа нуждалась в горячей пище и сухой одежде.

— Э... я не собираюсь с тобой враждовать. Пойдем. Тебе нужно обсохнуть.

Его слова звучали настолько искренне, что Сага лишь на секунду усомнилась в благих намерениях своего спасителя. Она подняла меч и, пристегнув его к поясу, последовала за Юстинианом.

— Ты здесь кому-то служишь?— поинтересовалась девчонка и, увидев его удивленно вскинутую бровь, поспешила объяснить: — Ну, знаешь, благородные на всеобщем не разговаривают. Хотя это они его всеобщим называют, на самом деле это хельмский.

— Можно я не буду отвечать на твой вопрос? — принцу не хотелось говорить о своем статусе и тем более не хотелось врать. Его приняли за слугу, и сей факт казался забавным.

— Можно, — благодушно разрешила Сага. Как будто она не видит его бедняцких штанов с рубахой. Правда добротные перчатки и плащ, обернутый вокруг шеи, немного сбивали с толку, но мало ли какие причуды имелись у местной знати? Не исключалось так же, что это просто щедрый подарок хозяина.

— Что-то потеряла? — спросил Юстиниан, заметив, что девчонка вертит головой и рыщет взглядом по берегу.

— Можно я не буду отвечать на твой вопрос? — спросила она, шмыгнув носом. От вынужденных промываний морской водой, носоглотку щипало так, что Сага часто заходилась сухим кашлем.

Принц понимающе кивнул. Чудом выжившей девчонке явно не до разговоров.

— Как ты назвал остров? — откашлявшись, переспросила она.

— Уинфред, — терпеливо повторил принц, обеспокоенно покосившись на спутницу. Нет, девчонка определенно приложилась головой.

Сага беззвучно повторяла название острова, сосредоточенно наморщив лоб.

— Впервые слышу, — наконец призналась она.

— Не бери в голову, — по-доброму усмехнулся Юстиниан. — Под юрисдикцией нашего королевства находится семьсот девяносто два острова, половина из которых необитаема. Даже исследователям-магам, работающим во славу дома Цезерина, пришлось изрядно потрудиться над подробным атласом наших территорий. Так что чужеземцам, вроде тебя, простительна подобная неосведомленность.

Девушка замедлила шаг, положив руку на рукоять меча:

— Занятно, что простолюдин сыплет заумными фразочками.

— А что здесь такого? — на этот раз Юстиниан не растерялся. — Может я способный. Или ты думаешь, что все простолюдины только и умеют, что мычать и крестик вместо росписи ставить?

Сага подернула плечами. Кажется, она действительно погорячилась.

— Слушай, а ты точно не выдашь меня? Особенно 'ищейкам' Цезерина? — ее голос дрогнул на последнем слове.

— Не выдам. Клянусь своей головой.

Как ни странно, последняя фраза подействовала на девчонку самым благотворным образом. Она даже убрала ладонь с рукояти меча.

Принц никогда не считал себя любопытным, приписывая сие качество сплетницам-кухаркам, но сейчас он отдал бы половину жизни, чтобы узнать о своей загадочной спутнице как можно больше. Остров Уинфред, на котором он жил, считался изолированным, на него еще ни разу не ступала нога чужеземца. Поэтому юноша не мог гарантировать стопроцентную безопасность Саги. Пожалуй, лучше спрятать ее от посторонних глаз, а потом отправить домой посредством портала. Как же ему хотелось приступить к изучению раздела магии, посвященной преодолению пространства. Но учителя и Абелоун почему-то считали, что принцу еще рано изучать такие сложные заклинания.

На подходах к дорожке, ведущей к кухонной двери, Юстиниан остановился и прислушался. Стражи не видно, те, вероятно, отправились на его поиски. Судя по звукам, на кухне хозяйничали помощники Маркуса, а сам Маркус отдыхал перед решающим 'боем': блюда для королевского стола подавались сразу же после приготовления.