По краю Вечности

Рука замерла над бумагой, и я посмотрела на собственное художество. В куполе каждой башни сияло девять элементов стихийной Изначальности. Круг света и проходящая сквозь него рука — символ Первой. Ярко-красное полукружье заходящего солнца — закатные сумерки и Второй. Размытый туманом человеческий силуэт — туманные сумерки и Третий. Черное пятно луны и солнечные лучи вокруг него — темные сумерки и Четвертая. Три пересекающихся лунных луча — лунные сумерки и Пятый. Расплывчатое пятно тени в окружении сизой дымки — мглистые сумерки и Шестой. Золото кучевых облаков на бледно-голубом небе — рассветные сумерки и Седьмой. Солнечные блики в темных глазах — светлые сумерки и Восьмая. Паутина тьмы в сжатом кулаке — мрак и Девятый.

Мое сердце на мгновение замерло в предвкушении и учащенно забилось. Карта... Элементы Изначальности, собранные вокруг фигурки Великой, наверняка указывали на путь к творениям эпохи Изначальности. Я нетерпеливо поерзала на стуле. Наверняка карта...

Среди искателей все рассыпающиеся храмы назывались храмами Изначальности, хотя они относились к эпохе Великой и последующим. Ибо в эпоху Изначальности, если верить древним летописям, строить было некому и не для кого. А не верить им смысла нет: свитки составлялись людьми, лично знающими хотя бы одного из Девяти. Ведь в те стародавние времена Девять неизвестных, как их называют сейчас, не прятались от окружающего мира, а создавали гильдии и обучали магов премудростям силы. И рассыпающиеся храмы часто вели к тайнам тех, кто укротил стихийные силы Изначальности и сделал мир пригодным для обитания, — к секретам Великой и Девяти ее последователей.

В поисках ключа я мысленно восстановила ход истории — обычно детальная переработка имеющихся знаний помогала и сосредоточиться, и найти нужную зацепку.

Итак. Изначально в мире не существовало ни людей, ни растений, ни материков и океанов — лишь три стихии: свет, сумерки и мрак, переплетенные в единый клубок. Откуда же сюда пришла Великая, не знал никто, да и не суть важно. Но — она пришла и решила, что мир ей подходит. Так наступила эпоха Великой. Она распутала клубок стихий и облагородила внешний облик мира. Создания же, которых Великая вызвала из Вечности, выжить в мире не смогли: сила стихий по-прежнему уничтожала все подчистую и порождала своих существ, чьи останки мы находим до сих пор. И тогда Великая создала Девятерых своих последователей: взяла подобие человеческой оболочки, разделила стихийную силу света, сумерек и тьмы на девять потоков и наделила ею каждого из Девятерых. И они стали сосудами, носителями стихий.

Так продолжалась эпоха Великой. Люди, вслед пришедшие из Вечности, осваивали первый материк и принимали дары Великой, а она преподнесла им способность к определенному пути — маг, торговец, искатель, алхимик, охотник, воин, искусник, вор и прочее — и соответствующее ремесло вкупе со знаниями. Потоков ремесленных сил после "уборки" в мире осталось с избытком — они безопаснее и слабее магических. А вот тем, кто был рожден для магии, остатков стихийных сил не хватало, и тогда к людям пришла Первая и принесла свет и знания, потом — Второй с силой закатных сумерек, а следом — и остальные, по очереди. По легенде, спускаясь в мир, один из Девяти высвобождал всю силу и распылял ее среди людей. Так проходила эпоха за эпохой, пока не явился Девятый.

О дальнейших событиях легенды говорили разное. Одни — что темные подрались с сумеречными и втянули в войну свет, вторые — темные сцепились со светлыми, а сумеречные попали под раздачу. Или же — темные ни при чем, во всем виноваты сумерки, а свету и мраку досталось на всякий случай. Но, так или иначе, эпоху Девятого сменила эпоха Войны, которая едва не стерла все живое в прах, а сам Девятый якобы наотрез отказался продолжать свое дело и замыкать круг силы. Он закрыл гильдию и исчез. И магов мрака с тех пор рождается очень мало, и им практически нечего использовать — силы в мире нет. Фактически наша сила — знания, оставшиеся от магов эпохи Девятого, найденные нами и бережно сохраненные.

Я в двадцатый раз изучила рисунок. Куда же ведут символы? Башенки — это явный круг из Девяти неизвестных, это... Может, намек на возвращение в мир стихий, то есть... на возвращение Девятого и стихии мрака? Говорят, что у темных нет сил еще и потому, что Девятый сначала отдал ее перед войной, а потом забрал... или где-нибудь запер. И теперь мы слабее, чем были до его прихода, когда в мире после "наведения порядка" силы немного, но оставалось.

И — нарисованный круг... Легенды говорят, что круг надо замкнуть, чтобы соблюсти равновесие сил: после прихода Девяти неизвестных в мире должно остаться равное количество стихийных сил, а не так, как теперь, когда мрака нет вообще. Но, впрочем... Я устало сощурилась на изрисованный лист. Мысли путаются и норовят ускользнуть от насущного к наболевшему... Надо сосредоточиться и подумать. А лучше всего думается во время прогулки.

Я посмотрела в окно: по улице несмело кралась сизая мгла, и до рассвета еще далеко. Лениво потянувшись, я положила на стол медную монетку, спрятала свои художества в сумку и разбудила Молчуна. Оправила одежду, подтянув штаны и теплую тунику, перешнуровала сапоги и надела перчатки. Закуталась плащ, подняв высокий воротник, убрала распущенные темные волосы под капюшон и перекинула через плечо сумку. И, тихо отодвинув от двери стол, вышла на улицу.

После духоты кабака свежий морозный воздух приятно кружил голову. Я подняла глаза к небу и рассеянно улыбнулась. С материков Снежную луну, правящую долгим сезоном холодов, видно плохо, а здесь она представала во всей красе. Огромный снежно-белый диск, разделенный надвое рядами тонких колец, озарял вверенный ему мир и не спешил прятаться за близкой чертой ленивого океана. Пользуясь случаем, я быстро осмотрелась.

Занесло меня действительно на архипелаг, вернее, на один из его островов. И островок, надо заметить, крошечный. Кабак находился на краю города, недалеко от молчаливого пирса, у которого дремали два корабля. Я вернулась на знакомую улицу и побрела обратно, к парку на окраине. Шагов пятьдесят — и я уже у городской черты, в окружении сонных елей и сугробов, вдали от любопытных глаз. Я прищурилась и, присев, нарисовала на снегу знак поиска. Дар искателя — видеть больше, чем видят другие.

Знак засеребрился, вороша снежинки, и они соткались в крошечное воздушное отражение города. Центральная площадь с замолчавшим фонтаном и башней градоначальника, на которой развивался стяг с символом Седьмого, — и узкие улочки, лучами разбегающиеся в разные стороны. Улиц, правда, не две, а десять, но городок небольшой. А вот дома, как и предполагалось, рассветного стиля: сложенные из камней разной формы без четкого соблюдения пропорций, большей частью круглые или овальные, местами выпирающие из стен, — кучевые облака на земле. И на отдельно взятой улице нет двух домов одинакового цвета.

От тонкой полосы скрытого в тумане океана город отделяла черта спящего черно-белого леса. Да, и дар тьмы: видеть даже то, что не увидит ни один искатель.

— Название? — я вопросительно посмотрела на символ.

Снежный фантом рассыпался, чтобы смениться буквами — Край рассвета. Какая прелесть. Я хмыкнула и побрела по заснеженной парковой тропе, приподняв полы плаща и по щиколотку утопая в сугробах. Кстати, и край-то почти не исследованный. Искатели предпочитают изучать материки, где находится немало любопытных тайников, а на архипелаги и острова суются редко. Да и не любят нас здесь с некоторых пор. Но коли мне пока деваться некуда...

Размышляя о вечном, то есть о загадках Небесного храма, я бродила по городу почти до вечера. Немногочисленные местные жители обходили меня стороной и провожали недовольными взглядами. Но что мне до них... Весь день я вспоминала, размышляла и сопоставляла известные сведения, но внятных ответов не нашла. И чудилось, что они лежат на поверхности, но я не могла вспомнить, где и когда сталкивалась с подобным. В конце концов, на исходе закатных сумерек, уставшая, голодная и замерзшая, я нашла приличный постоялый двор, подсчитала имеющуюся наличность и вздохнула. Опять деньги искать... Не люблю это, но когда их совсем нет...

Постоялый двор — громоздкое четырехэтажное строение нежно-розового цвета — находился почти в центре города, недалеко от площади, среди проложенных троп. Воровато оглядевшись, я присела и быстро нарисовала на снегу символ короткого пути. Рядом замерцал серебром снег, указывая на обнаруженную находку. Я красноречиво спихнула с плеча Молчуна. Ворон тяжело вздохнул, но помог. Мне копошиться в снегу казалось несолидным, а ворон на то и ворон, дабы таскать все, что плохо лежит.

— На соседней улице, между первым и вторым домом, — шепотом подсказала я, сверяясь с символом. — А потом — на центральной площади: у фонтана, у башни градоначальника и у оранжевого дома. Да, и в переулке слева посмотри. Есть? Тогда возвращайся.

Ворон тяжело опустился на мое плечо, прежде сбросив в подставленные ладони свою добычу — три серебряные монеты и с десяток бронзовых. Можно, конечно, еще поискать — на будущее... Но я устала. И нечего мозолить глаза. Погода, конечно, такая, что все сидят по норкам у натопленных очагов, но... Да, всегда кого-нибудь принесет к окну в неподходящий момент. И перекусить бы не помешало. В походах я привыкла есть один раз — вечером, а в остальное время спокойно обходилась травяным чаем. Но вечером поесть обязательно.

Весело погремев монетами, я откинула капюшон, отряхнула с плаща и сапог снег и отправилась на постоялый двор.

* * *

Я сидела за дальним столиком и с удовольствием уминала горячий рыбный суп. В отличие от недавнего портового кабака, на постоялом дворе было тепло и чисто. В круглом помещении по кругу же располагались опять-таки круглые столы и стулья, создавая уют, который не портили даже расписанные в стиле Рассвета стены — оранжево-розовые облака на фоне бледно-голубого неба. На потолке сиял круг бледно-желтых факелов. Чистые скатерти на столах, до блеска натертый деревянный пол и внимательная прислуга окончательно убедили меня в правильности выбора. Лучше оставить здесь все серебро, чем мерзнуть за два медяка в портовом кабаке. А деньги — дело наживное и приходящее.

Я насмешливо посмотрела на Молчуна, блаженствующего на спинке соседнего стула:

— Ну что, где лучше?

Ворон склонил голову, признавая поражение. А ведь каркал про кабак — мол, дешевле... Проныра.

Доев суп, я взялась за тушеные овощи, когда дверь скрипнула, впуская в помещение представительного мужчину. Закутанный в дорогой черный плащ и поглядывающий на присутствующих свысока, вошедший обозрел помещение и направился прямиком ко мне.

Я насторожилась. Да, все верно: кто-то что-то рассмотрел, и передо мной — бывший владелец артефакта. Я уткнулась носом в тарелку, быстро изучая его ауру и читая сущность. Местный житель. Торговец. Развитое Среднее поколение. Обеспечен. Жизнью доволен. Не женат, детей нет. Скуп и жаден до крайности. Обожает древние безделушки.

— Приятного ужина, — и торговец вольготно развалился на стуле напротив меня, спихнув со спинки Молчуна. Тот недовольно каркнул и перебрался ко мне, настороженно затаившись за моей спиной.

Я кивнула, продолжая сосредоточенно жевать. Нахал однако. Нетерпеливый. Привык добиваться своего быстро и от окружающих ждет только повиновения. Я глянула на него исподлобья. Тронутое морщинами лицо, цепкие черные глаза, нос горбинкой, длинная седая шевелюра до плеч и пышные усы. Видный мужчина. Посмотрим, кто кого...

Торговец не стал медлить. Наклонился и тихо сказал:

— Нужно поговорить. Срочно. Наедине.

Я отрицательно покачала головой.

— Срочно, — настаивал он.

Я дожевала овощи и невозмутимо заметила:

— Надо поговорить — пожалуйста, говорите. После ужина у меня дела.

— А я, — почему-то обрадовался мой собеседник, — могу избавить вас от лишних дел!

— Да-а-а? — протянула озадаченно. — И как?

Он наклонился над столом, только что носом в мою тарелку не влез:

— Купив артефакт, разумеется. Который почему-то попал к вам в руки.

— Вы что-то путаете, уважаемый, — спокойно возразила я. — Никаких артефактов у меня нет.

— Есть, конечно же, есть, — мужчина проницательно смотрел в мои глаза. — Тот самый, который вы отняли у трех наемников прошлой ночью, — и зачем-то подмигнул.

Я с трудом сдержала смех:

— Не понимаю, о чем вы! Я? Отняла? У трех наемников? Вы мне льстите, почтенный, — и с деланным огорчением изучила свое телосложение. — И как же, по-вашему, я, невысокая, хрупкая и слабая девушка, справилась с тремя большими и сильными мужчинами?

— С помощью магии мрака? — неуверенно предположил торговец, покусывая ус.

— Которая осталась в легендах, — насмешливо уточнила я. — Даже непосвященным известно, что магии мрака давно нет, а люди тьмы рождаются без силы. Не смешите, уважаемый. Да и кто вам сказал, что я — маг мрака? Не будьте голословным, предъявите доказательства.

Мой собеседник раздосадовано промолчал, пристально глядя в мою тарелку, после чего вкрадчиво заговорил:

— Ладно. Подойдем с другой стороны. Сколько стоит артефакт эпохи Великой?

— Вы, уважаемый, не с торговцем разговариваете, а с искателем, — с достоинством ответила я. — А для нас артефакты не имеют цены, как не имеет цены и тайна.

Он зло сверкнул глазами, и я "призадумалась":

— Но если вы настаиваете...

Мужчина радостно закивал.

— Могу предположить, что артефакты эпохи Великой стоят от сотни золотых и выше, в зависимости от наглости торговца и направления силы, а также от нужд искателя и его...

— Я спрашиваю, сколько стоит этот конкретный артефакт!.. — зашипел, теряя терпение, торговец.

— Какой?.. — недоуменно захлопала ресницами я.

— Который находится у вас!..

— Ничего у меня нет, и точка, — разговор наскучил, и я вновь принялась за овощи.

Мой собеседник в бешенстве вскочил со стула, уронив его, и понесся к выходу, однако на полпути передумал, помялся и вернулся. Я с холодным любопытством наблюдала за тем, как он дрожащими руками ставит на место стул, садится, шумно переводит дух и нервно дергает себя за левый ус. И?..

— Хорошо, предположим, что у вас его нет, — тихо заговорил торговец. — А где тогда он может быть?..

Я пожала плечами:

— Понятия не имею. Но самое место таким артефактам — в хранилище гильдии искателей.

Мужчина побагровел:

— Хватит придуриваться, девчонка!..

— Тише, зачем привлекать внимание?.. — возмущенно прошептала я.

На нас стали оборачиваться, и мой собеседник надолго замолчал, не сводя с меня злобного взгляда. А я продолжала рассеянно жевать. И, когда немногочисленные ужинающие вновь занялись собственно ужином, торговец вновь заговорил:

— Ты же понимаешь, что на тебя объявят охоту. Соглашайся по-хорошему.

— Но я же, по-вашему, могущественный маг мрака, убивающий трех наемников одной левой, — я с иронией подняла брови. — Чего мне бояться?

— А как насчет пары-тройки сумеречных магов Старшего поколения за углом?.. — намекнул он.