Грани настоящего

С ума сойти. До сегодняшнего дня я думала, что подобные мужчины встречаются только в любовных романах.

Его спутница производила гораздо менее сильное впечатление и настолько не подходила ему, что я сразу решила, что она либо водитель либо, на худой конец, личный камердинер. Хмурая тетка неопределенного возраста в обычном дождевике и резиновых сапогах веселого желтого цвета остановилась рядом со своим начальником и недружелюбно посмотрела на нас. На голове у нее был повязан платок, целиком скрывавший волосы, и я решила, что ей в районе сорока. Впрочем, учитывая погоду и место, куда мы приехали, пожалуй, она подготовилась к вылазке лучше нас всех.

— Доброе утро! — весело поздоровался красавец-мужчина, и я торопливо одернула саму себя, сообразив, что совсем невежливо глазею на него. — Вы заблудились?

— Доброе, — вежливо ответил Алекс. Всеми переговорами с посторонними во время подобных "выездов" занимался он. — Нет, мы приехали осмотреть это место. Мы историки.

— Студенты? — с живым интересом уточнил тот.

— Мы из исторического кружка, — уклончиво ответил Алекс. Похоже, он тоже решил, что эти двое — всё же обычные зеваки, и с ними в подробности можно не вдаваться.

— Что ж, не уверен, что вы найдете что-нибудь интересное, — пожал безупречными кашемировыми плечами незнакомец. — Мы здесь облазили всё вокруг и не увидели ничего, достойного внимания. Да, Роуз?

Тетка совершенно равнодушно наклонила голову, что можно было интерпретировать как угодно.

— Но мы, пожалуй, попытаемся, — грудным, "специальным" голосом вмешалась Шарлотта, выходя вперед и не отрывая заинтересованного взгляда от мужчины напротив. Похоже, даже ее, несмотря на показное безразличие к мужчинам, сошедший со страниц романа герой-любовник заинтриговал. — Ведь часто самые необычные вещи оказываются скрыты, находясь на виду.

До этого момента Шарлотта стояла позади нас, и заметить ее с ее маленьким ростом, который не исправляли даже каблуки, было не так просто. Но сейчас, когда она вышла вперед, мужчина посмотрел на нее с внезапно вспыхнувшим любопытством. Оценил узкую юбку и стройные ноги, особенного пристального взгляда удостоился фотоаппарат в руках подруги, а затем владелец "Ягуара" склонился в легком, несколько старомодном поклоне:

— Вы совершенно правы, мисс. Могу ли я узнать ваше имя?

— Насколько я помню правила этикета, первым представляется джентльмен, — непринужденно заметила Шарлотта, мгновенно принимая правила игры.

— Прошу простить мне мою грубость, — тот склонил покаянно голову, и я тихонько вздохнула. Этот жест — совершенно книжный, киношный, театральный и еще бог знает какой — в реальной жизни смотрелся очень странно, но от этого не становился смешным или неуместным. Наоборот, всё больше хотелось верить в то, что прекрасные принцы всё же существуют и иногда попадают на нашу скучную и прагматичную планету. — Меня зовут Майкл Фостер. Это Розмари Блэквуд, — он кивнул на свою спутницу, которая даже не пошевелилась, когда он ее назвал.

— Шарлотта Соммерс, — представилась подруга и неопределенно махнула рукой в нашу сторону. Неопределенно — потому что всем ее вниманием в тот момент владел бог Аполлон. — А это мои друзья — Алекс, Мартин и Джейн.

— Очень красивое имя, Шарлотта, — заверил ее Майкл Фостер, оставив меня и ребят без какого-либо внимания. Где-то внутри что-то разочарованно екнуло — ну почему он даже не взглянул на меня, когда они с этой Розмари только подошли, зато, стоило показаться Шарлотте, как он сразу обратил внимание на нее? — но жалеть себя сейчас явно было не время. — Так, значит, вы фотограф?

— Верно, и было бы неплохо наконец-то приступить к работе, — решительно отозвалась Шарлотта, следуя всё тем же правилам. Согласно им, теперь следовало дать понять кавалеру, что на нем одном свет клином не сошелся, и у красивой умной девушки и без него найдется, чем заняться.

— Я провожу вас, — немедленно вызвался кавалер, хотя провожать тут было два шага и заблудиться было в принципе невозможно. — Роуз, ты пока не скучай.

Они вдвоем неторопливо направились к центру нагромождения камней, и тетка последовала за ними на небольшом отдалении. Алекс оперся на один из валунов — угрозы эта парочка, похоже, не представляла, и можно было расслабиться. Мы с Мартином переглянулись, он философски пожал плечами, и мы тоже отправились разглядывать камни, выискивая что-нибудь необычное. Разбросанные булыжники, возможно, несли какую-то историческую, археологическую или сверхъестественную ценность, но ничего интересного для меня как для филолога не представляли. Оставалось непонятным, зачем Джек выдернул меня в такую рань из дома. Время от времени до меня доносились смех и отрывки разговора Шарлотты и ее нового знакомого, а также звук затвора фотоаппарата. Тетка бродила поблизости, Мартин присел у одного камня и теперь внимательно его разглядывал, а потом и вовсе достал из сумки прозрачный контейнер, щеточку и аккуратно принялся соскабливать что-то с булыжника. Шарлотта и герой исторического романа отошли куда-то к дальним камням, а я наконец-то смогла подойти к центральному, больше похожему на надгробие, и именно в этот момент поняла, почему мне позвонил Джек.

— Любопытно, — протянул подошедший вплотную Алекс. Я, увлекшись рассматриванием, его появления не слышала и сильно вздрогнула. — Это как раз по твоей части?

— Пожалуй, — задумчиво отозвалась я, а потом достала из сумки блокнот, ручку и начала перерисовывать изображенные прямо на камне символы. Конечно, Шарлотта потом пришлет фотографии, но мне всегда было легче думать, когда я писала своей рукой.

— Но ведь ты, насколько я помню, переводчик с древнеирландского, — осторожно вмешался Мартин, который приблизился к камню и теперь с любопытством его изучал. — Однако разве это...

— Это не древнеирландский, — подтвердила я. — Это руны. Древнегерманская письменность, которая возникла еще в первом веке нашей эры, а в одной провинции в Швеции использовалась вплоть до девятнадцатого века.

Пока я говорила, Мартин достал из рюкзака какой-то инструмент, напоминающий длинную иглу, и осторожно потыкал ей в одну из рун, а затем сковырнул немного, внимательно посмотрел и понюхал. Очки съехали на кончик носа, и он нетерпеливым жестом водрузил их на место.

— Это сочинение явно появилось здесь не в девятнадцатом веке, — уверенно заявил он. — Краска свежая. Чем именно писали, пока не скажу, тут надо анализ проводить.

— Кровью? — с интересом предположил Алекс. Мы втроем оценивающе посмотрели на ряд черных значков, и он сам с видимым разочарованием ответил на свой вопрос. — Нет, не похоже...

— Посмотрим. Но это точно не краска из хозяйственного магазина, — Мартин закончил собирать образец в пробирку и обратился ко мне. — Джейн, а ты уверена, что это наш случай? Может, просто какие-нибудь любители скандинавистики развлекались?

Я подошла ближе, пристально вглядываясь в значки на камне, словно от этого они могли стать понятнее, и там сам бы собой появился перевод. Собственно, рун было не так много: всего восемь символов в ряд, и вокруг него были еще четыре — один сверху, один снизу и два по бокам.

— Пока не могу сказать. С одной стороны, это вполне может быть нашим делом, поскольку большинство магических ритуалов и заклинаний, как нам известно, возникло много веков назад, и записывали их на древних языках, которые когда-то были вполне живыми — латынь, древнегреческий, древнеирландский, иврит... А руническая письменность древнее всех германских древних языков, даже готский возник позже. А перед нами еще и старший футарк — самый старый из рунических алфавитов, насколько я могу судить, так что это мог быть магический ритуал.

— Ты и в рунах разбираешься? — с уважением спросил Мартин.

Откуда-то сзади раздался взрыв смеха, и я на секунду обернулась. Шарлотта и прекрасный принц продолжали флиртовать. Спутница Фостера скучала рядом, и те двое не обращали на нее никакого внимания.

— На самом деле не очень, — честно призналась я, отвернувшись от них и возвращаясь к местной "наскальной живописи". — Что-то нам рассказывали в университете, о чем-то я читала сама.

— Но раз ты можешь даже определить, насколько древний этот алфавит...

— Потому что это довольно легко! Я определила только потому, что вон та руна, — я ткнула в один символ, — которая называется "Перту", не встречается в младшем футарке. Плюс, сами древние германцы для магических целей использовали только старший футарк. Руны из младшего алфавита использовали исключительно для мемориальных надписей. А прочесть и перевести я это сходу не могу, поскольку не все руны помню наизусть. Мне надо посидеть дома со справочниками. Но я могу ошибаться, и на самом деле ничего сверхъестественного здесь не произошло.

— Почему?

— Потому что руны нарисованы, а не вырезаны, — пояснила я. — Очень часто германцы их именно вырезали — на дереве, на костях, камнях, металле. Поэтому все руны состоят из углов и прямых линий: так их легче вырезать. Почему же здесь их написали?

Парни неопределенно пожали плечами, но я и не ждала от них ответа. Мы провели у центрального камня еще минут десять. Мартин взял на анализ краску с еще нескольких рун, я сфотографировала на всякий случай надписи на телефон. Когда время стало приближаться к десяти утра, Алекс решительно отправился возвращать Шарлотту с небес на землю. Шарлотта подтвердила, что ее работа сделана, и что она готова ехать. Мужественное чело прекрасного принца омрачило искреннее огорчение, к которому не смог бы придраться и театральный актер с сорокалетним стажем, и мы все вместе стали подниматься по склону к машинам.

— Вам удалось обнаружить что-нибудь, заслуживающее внимания? — непринужденно обратился Майкл к нам, когда мы, достигнув вершины, принялись приводить в порядок обувь и убирать вещи в багажники.

— Увы, — развел руками Алекс. — Помимо тех каракулей на плите — ничего. Зря прокатились.

— Не согласен, — энергично возразил тот, горящим взглядом глядя на Шарлотту. Она делала вид, будто ничего не замечает, но на губах проскальзывала довольная улыбка, которую ей не удавалось скрыть. — На мой взгляд, совсем наоборот, это утро...

Что-то именно в его словах вдруг прозвучало на редкость фальшиво, словно у актера, который вжился в роль и до этого великолепно ее играл, но в какую-то секунду запнулся и выбился из образа. Это произошло так стремительно, что я решила — мне показалось, и захотелось послушать, что он скажет дальше, чтобы определить, была это игра или нет. Но ничего не получилось: его молчаливая спутница, которая до этого держалась позади, вдруг негромко сказала:

— Майкл, нам пора. К полудню нам надо быть в Суррее.

— Конечно, — после секундной запинки произнес тот. Мне показалось, в его глазах на мгновение промелькнула настороженность, словно он пытался определить, не заметили ли мы что-нибудь подозрительное. Но ребята были заняты своими делами — Алекс протирал тряпкой лобовое стекло "Пежо", Шарлотта аккуратно убирала в кофр объектив фотоаппарата, Мартин что-то искал в салоне машины. Кажется, одной мне почудилось, что что-то не так. Затем Майкл снова засиял голливудской улыбкой во все сто тридцать два зуба.

— Ты совершенно права, Роуз. Господа, — он кивнул Алексу и Мартину. — Прекрасные дамы, — этот поклон адресовался только Шарлотте. — Я был рад с вами познакомиться. Надеюсь скоро с вами увидеться, Шарлотта.

Неразговорчивая Розмари не проронила ни слова, и они вдвоем сели в "Ягуар". Судя по печальному лицу Алекса, он отчаянно переживал, что не может попроситься с ними. Утробно заурчал мотор — Алекс вздохнул еще печальнее — и роскошный автомобиль неторопливо, словно перебирая колесами, стал отъезжать. Я с удивлением отметила, что на водительском месте сидел сам сказочный принц. Значит, нелюбезная тетка не водитель. Тогда кто? Вооруженная до зубов личная королевская охрана?

— Да, утро прошло весьма плодотворно, — с глубоким удовлетворением сообщила Шарлотта, едва "Ягуар" скрылся из виду.

— Ты бы поосторожнее, — посоветовал Алекс, строго глядя на нее сверху вниз. — Он, конечно, очень любезный и воспитанный, да еще на такой тачке, но ты же не поверила, надеюсь, что он влюбился в тебя с первого взгляда?

Пожалуй, я знала пару девиц, которых этот вопрос оскорбил бы до глубины души, да и, наверное, любая женщина почувствовала себя уязвленной, если бы ей в лицо заявили, что в нее невозможно влюбиться с первого взгляда. Но Шарлотта совсем не обиделась.

— Ну конечно, нет! — спокойно отозвалась она. — Даже если бы и влюбился, мне пришлось бы его разочаровать, поскольку для меня любовь — понятие очень эфемерное, я в нее почти не верю. Но он очень образованный собеседник, и его заинтересовало мое видение мира как фотографа. В частности, всего этого, — она махнула рукой в сторону низины, где остались камни.

— Вы с ним договорились снова встретиться? — спросила я.

— Да. Мы хотим сегодня вечером созвониться.

— А как же Том или Роб?

— Одно другому не мешает, — с глубокой убежденностью отозвалась она. — И с тем, и с другим я только познакомилась. Теперь надо пообщаться с обоими и решить, кто из них мне больше нравится.

В целом, за Шарлотту можно было быть спокойной — она не потеряла голову, и новый знакомый явно не завладел всеми ее мыслями. Но мне не давало покоя увиденное. Было что-то неестественное в поведении этого Фостера незадолго до прощания, словно фальшивая нота в хорошо исполненной арии. Одно дело, если он был просто красивым богатым мужиком, которому прекрасно известно, какое впечатление он производит на женщин, и беззастенчиво этим пользуется, от души наслаждаясь происходящим. И совсем другое — если он тщательно играет какую-то роль...

И, вероятнее всего, у меня началась паранойя. Может, я просто завидую, что ему так сильно понравилась Шарлотта, а не я?

— Поедем? — предложил Алекс, и я потрясла головой, возвращаясь в реальность. — Полагаю, прямо сейчас ехать к Джеку смысла нет, поскольку Мартину нужно изучить краску, Шарлотте отобрать фотографии, а Джейн — перевести надпись. Я могу позвонить Джеку и сказать, что мы приедем к нему часов в шесть вечера. Он, конечно, за это время с ума от нетерпения сойдет, но тут ничего не поделаешь. Все согласны?

— Вполне, — рассеянно отозвался Мартин.

Я только кивнула. Шарлотта несколько секунд напряженно поразмышляла, прикидывая в уме, успеет ли она до шести и съездить на свидание, и поработать, и наконец со вздохом согласилась:

— Ну хорошо.

— Тогда всем до вечера.

Глава 3

Домой я вернулась часам к двенадцати. День был в разгаре, и к этому времени немного распогодилось — ветер стих, а сквозь тучи осторожно проглядывало солнце. Выйдя из своего "Гольфа", я вежливо поздоровалась с пожилым соседом, который был занят тем, что подстригал лужайку перед домом. Вопреки ожиданиям, машина Теи была припаркована у дома, а квартира встретила меня не тишиной, а бодро играющей в отдалении песней современной попсовой группы.