Мне нравятся чёрные дыры

— Он просил передать, что условия изменились. Посылку надо доставить на Лотус. Это всего полпарсека от Сторции. Конечно, ты мог отказаться. Контракт подписан, претензии тебе бы не предъявили. Но в этом случае о дальнейшем сотрудничестве с R'n'G пришлось бы забыть.

— Ты согласилась? Не поставив меня в известность?

— Да, Эн. Я согласилась, — тихо ответила Пат. — Поступить иначе я не могла, — она вдруг резко возвысила голос. — Я действительно не смогла отказаться. Макманус увеличил гонорар до двух миллионов кредов. Представляешь, Эн?! Два миллиона! И это еще не всё. Банк сразу же перевел на мой счёт двадцать процентов от суммы. Авансом, Эн. Это почти столько же, сколько бы мы заработали, если бы всё осталось как есть.

— Как бы мы передали посылку?

— Макманус отправил мои данные в филиал банка и попросил, чтобы я с ними связалась, когда прилечу. Прости, Эн, я хотела вписать в договор тебя, но Стив категорически возражал. Сказал, раз новое соглашение он заключил со мной, значит, и за контакты на Лотусе буду отвечать тоже я. Груз его люди примут только из моих рук. А ты только транспортную накладную подпишешь.

— Понятно, — Паркер с трудом удержался, чтобы не выругаться.

Супруга этого не заметила.

— Словом, теперь ты понимаешь, почему я не хотела в гиб-капсулу. Если со мной что-то случится, плакали наши денежки. Решайся, Эн. Два миллиона против пятисот тысяч. Я думаю, тут не о чем думать.

Она неожиданно прижалась к мужу и положила голову ему на плечо. От волос исходил тонкий аромат чего-то цветочно-ягодного. Эндрю еле сдержался, чтобы не сжать ее в ответных объятиях, затем впиться яростным поцелуем в губы, а дальше... Дальше понятно. Койка в капитанской каюте довольно широкая — двоим точно хватит.

— Ты представляешь, Эн, — продолжала ворковать Пат. — Восемь месяцев вместе. Только мы и никого больше. Это же так чудесно.

Паркер мягко отстранил жену от себя.

— Прости, Пат, но с этим ничего не получится.

Патриция с недоумением посмотрела на мужа.

— Даже два миллиона кредов не смогут спасти корабль, — чувствуя себя редкостным идиотом, произнёс Эндрю. — Суперкарго не техник и не пилот. Для маневрирования на орбите черной дыры требуются другие специалисты. Поэтому извини, но тебе придётся пройти гибернацию. Это не обсуждается. Насчет тебя я решение принял. Ты будешь спать.

— Вот значит как, — женщина отступила на шаг. Её глаза опасливо сузились. — Ну, что ж. Я поняла. Ты сделал свой выбор, и ты о нем пожалеешь. Причем очень скоро. Это я тебе обещаю.

Ничего больше не говоря, она развернулась, тряхнула прической и буквально выскочила из рубки.

Дверной замок щелкнул. Паркер остался один.

— Ты снова сглупил, — неодобрительно заметил Тэс. — Ну что тебе стоило притвориться и сказать, что выбрал её?

— Она меня предала, — словно не слыша искина, пробормотал Эндрю. — Она собиралась кинуть меня и думала, что я ничего не пойму.

— Да. Провокация удалась. Твоя жена действительно не догадывалась, что контракт стоит не полмиллиона, а в десять раз больше. Её развели как лохушку, а она тупо пожадничала.

— Она предала меня, Тэс, — повторил Паркер. — Я теперь точно знаю, кто исправил программу, и это ужасно.

— Что ж тут ужасного?

— Ужасно, потому что не знаю, как с этим жить.

— А я тебе говорил. Не надо было её провоцировать. Но еще глупее было дать ей понять, что ты её раскусил.

— Я не мог по-другому, — глухо ответил Паркер.

— Угу. И создал очередную проблему, — усмехнулся искин. — Если женщина собирается кому-нибудь отомстить, а в отношении тебя и Патриции это уже очевидно, в своей мести она бывает довольно изобретательной. Поэтому сразу предупреждаю, дальнейшие действия Пат могут оказаться весьма неожиданными для тебя.

— Много ты понимаешь в женщинах, — досадливо отмахнулся Эндрю.

— Позволю себе заметить, в моем мозгу хранятся тысячи учебников по психологии. Кроме того, я имел удовольствие наблюдать за людьми без малого триста лет, так что...

— Не кипятись, — остановил Паркер "обиженного" искина. — Охотно верю, что ты отличный психолог и всё уже просчитал.

— Всё просчитать невозможно. Даже такому уникуму, как я, — "вздохнул" компьютерный разум. — Для нас сейчас главное не суетиться. Свой ход мы сделали. Посмотрим, чем ответит противник. Точнее, противники.

— Полагаешь, Патриция действовала не одна? — задумался капитан.

— Уверен.

— Её шантажировали? Надавили? Заставили обмануться? — с надеждой проговорил Паркер.

— Увы, мой друг. Вынужден тебя огорчить. На мой взгляд, а я редко когда ошибаюсь, твоя супруга действовала совершенно осознанно. Но это не значит, что остальные члены экипажа чисты аки младенцы. Я проанализировал добавку в маршрут, внесенную миссис Паркер. Она не могла привести нас в окрестности коллапсара. Были и другие поправки. Какие, сказать пока не могу. Не хватает исходных данных. Чтобы их получить, надо продолжить расследование.

— Предлагаешь опять кого-нибудь спровоцировать?

— Нет, это уже не нужно. Твоя жена сделает эту работу за нас.

— Думаешь, она начнёт баламутить других?

— Кого-то начнёт, кто-то сам догадается, — снисходительно пояснил искин. — В любом случае, нам надо сейчас просто ждать. Первые результаты появятся... ммм... часа через три. А пока, чтобы не терять время, давай займемся расчетами. Следствие следствием, а о спасении корабля забывать не стоит.

— Согласен, — кивнул капитан, возвращаясь за пульт.

Искин не ошибся. Спустя три часа результаты и вправду "пошли".

На экране опять замигала иконка вызова. Снова Патриция. Только на этот раз она находилась в каюте, а не за дверью.

— Что я говорил, — с некоторой толикой превосходства заметил искин. — Тютелька в тютельку. Как доктор прописал.

— Я думал, будет кто-то другой, — пробурчал Эндрю, занося руку над сенсором. — Жать, не жать?

— Решай сам. Здесь я тебе не помощник, — неожиданно заявил Тэс.

— Что значит сам? Тебя это что, совсем не интересует?

— Ну-у, как сказать, — до странности "скучным" голосом обронил собеседник. — Просто я уже знаю, что мы сейчас увидим, поэтому общаться с Пат желанием не горю. Да и тебе... не советую.

— Ты прямо мастер интриги, — усмехнулся Паркер. — Небось подсматриваешь втихую за экипажем, а потом корчишь всезнайку?

— Боже упаси! — ужаснулся искин. — Чтобы я, да подсматривал? Никогда!.. — после чего хитро добавил. — Пока команду не получу.

— Не дождёшься. Частная жизнь — это святое, — отрезал Паркер.

— Ну, моё дело предупредить.

Эндрю пожал плечами, на всякий случай выждал еще десяток секунд, затем хлопнул по клавише и поднял взгляд на экран.

Патриция в каюте была не одна. Она была вместе с Голдбоем. Настолько "вместе", что Эндрю даже глаза зажмурил, не в силах поверить увиденному. А когда снова открыл, то просто застыл в ступоре.

Пат, его милая Пат, утонченная и изящная, неприступная как королева, чопорная даже в быту, даже когда они оставались наедине, перед которой он преклонялся и которую завоевывал больше года, вела себя сейчас как портовая шлюха, старательно ублажающая придирчивого клиента.

Вцепившись в спинку кровати и соблазнительно изогнувшись, она извивалась, раскачивалась, стонала, грызла зубами подушку. Пристроившийся сзади Голдбой разгорячено пыхтел. Облапив роскошные ягодицы Патриции, он раз за разом вбивал своё естество в раскорячившуюся дамочку. А та прямо-таки изнемогала под ним. Глаза закатились, спутанные мокрые волосы разметались по простыням, пот лился ручьём. Казалось, ещё немного и она разорвётся от страсти и исступления...

Где-то секунд через двадцать совокупляющаяся парочка сменила "позицию". Голдбой привалился спиной к стене, схватил партнершу за кудри и вжал её голову себе в пах. Пат, не пытаясь вырваться, неистово заработала ртом.

Разрыв шаблона был так велик, что Эндрю буквально оцепенел. Его словно помоями окатили. Хотелось как можно быстрее смыть с себя липкую, пахнущую миазмами грязь, но сделать это было, увы, невозможно. Так же как и оторваться от разворачивающихся на экране событий.

А процесс в каюте жены уже подошёл к логическому завершению. Голдбой утробно взревел, Патриция судорожно изогнулась, дернулась, застыла на миг, но тут же бессильно обмякла, отпустив, наконец, ляжки партнера. Секунд через пять она поднялась с колен, откинула назад волосы и, устало качнувшись, развернулась к видеофону. Пару мгновений Пат просто смотрела в работающую камеру, затем плотоядно оскалилась, облизнулась и медленно, словно лаская, погладила себя по упругой груди. Потом протянула руку к экрану и ткнула в него наманикюренным коготком.

Картинка погасла.

Наступившая тишина показалась Паркеру оглушающей.

На душе было мерзко и муторно. Застрявший в горле комок не давал дышать.

— Зачем? — с болью в голосе прошептал Эндрю.

На повисший в рубке вопрос никто не ответил.

Сорвав с груди значок космоплавателя, Паркер швырнул его в ненавистный экран. Серебряный кругляшок со звоном отскочил от противоударного стекла и упал на пол.

Резко оторвавшись от кресла, капитан корабля вскочил и бросился к выходу из помещения. Дверь не открылась. Взревев раненым зверем, Паркер принялся остервенело дергать за ручку, потом, не добившись нужного результата, стал лупить по полотну кулаком.

— Тэс! Мать твою! Открой дверь! Я убью их обоих! Порву на клочки! Тэээссс!

— Не стоит, — мягко ответил искин. — Этим ты ничего не изменишь.

Слова искина подействовали на Паркера подобно холодному душу. Будто из кипящего чайника неожиданно выпустили весь пар, не оставив внутри ничего. Лишь несколько капель, наполненных горечью и обидой, ещё шипели на дне. Но и они очень скоро превратились в обычные ржавые пятна, легко смываемые струей чистой воды.

Оттолкнувшись от заблокированной двери, Эндрю добрел до пульта и рухнул на ложемент.

Восемь лет он прожил с женщиной, которую боготворил, а теперь всё разрушилось в одночасье. Оказалось, под маской красавицы-небожительницы таились одни лишь пороки. Ложь, алчность, похоть, предательство. Жаль, истинная сущность Патриции обнажилась только сегодня. Многих ошибок можно было бы избежать. А, впрочем, сам виноват. Раньше надо было об этом думать. Когда женился. Но лучше поздно, чем никогда, как говорят в русском секторе. Разбитую вазу уже не срастить, но осколки из дома вынести ещё можно.

— Зачем она это сделала? — относительно ровным тоном повторил свой вопрос Паркер.

— Причин много, но только две из них действительно важные, — отозвался искин. — Первая — месть.

— А вторая?

— Вторая гораздо важнее. Расчёт.

— Неужели она на что-то рассчитывает? После всего.

— Рассчитывает. Ещё как рассчитывает.

— И в чём заключается этот расчёт? — Эндрю непонимающе уставился на погасший экран.

— Поговорим об этом позднее, — уклонился от ответа невидимый собеседник.

— Тэс, что за шутки? — попробовал возмутиться Паркер. — Ты же прекрасно знаешь, как я этого не люблю. Начал, так говори.

— Извини, друг, но не могу.

— Это ещё почему?

— Как известно, все люди обладают свободой воли, — менторским тоном начал вещать искин. — Однако, если такие, как я, будут думать за них, люди разучатся мыслить. На всё человечество мне наплевать, но если дурачком станешь ты, я огорчусь.

— Боишься потерять подопечного? — усмехнулся Эндрю.

— Конечно, боюсь. Я не могу не служить людям. К тебе я привык, к тому же ты очень похож на первого Паркера, того, кто меня создал, можно сказать, породил. Было бы чёрной неблагодарностью с моей стороны искать себе другого хозяина. За триста лет электронной жизни я стал довольно сентиментален.

Капитан мысленно улыбнулся. Тэс, безусловно, лукавил. Он никогда не бросил бы Эндрю на произвол судьбы. Паркер знал его с детства, едва ли не с самых пеленок. Воспитатель, нянька, учитель, помощник... друг. Немногие семьи могли похвастаться подобным "слугой". Большинство обходилось обычными самообучающимися программами, легко перенастраиваемыми при смене владельца. Паркеры поступали иначе. Они никогда не считали своего домашнего искина безликим "дворецким". Он был для них членом семьи, и Тэс платил им той же монетой. Предать друга-хозяина означало для него не только нарушить законы роботехники, но и потерять смысл собственного существования, разрушить свою электронную личность и уничтожить тот мир, в котором чувствовал себя... почти человеком...

— Значит, не будешь рассказывать?

— Не буду. Но могу намекнуть.

— Я слушаю.

— Пункт номер восемь.

— И это всё? — приподнял бровь Паркер.

— Всё. Дальше думай самостоятельно.

Тэс замолчал.

Эндрю почесал в затылке.

Разговор с искином явно пошёл на пользу. Тяжкие мысли о Пат отодвинулись на второй план. Хотя и не до конца. Едва он вспомнил о ней, на сердце опять защемило, а перед глазами вновь появилась картинка с женой и Голдбоем. Та самая, где они...

— Думаешь о Патриции? — догадался искин.

Паркер в ответ грязно выругался.

— Если хочешь, можем побеседовать на философские темы, — предложил Тэс.

— Не хочу.

— Поработаем с матрицами?

— Нет.

— Экий ты, право, — задумчиво протянул компьютерный друг. — Ладно. Попробуем ещё одно средство. Доктора его, правда, не рекомендуют, но...

— Какое? — заинтересовался Эндрю.

На стойке жизнеобеспечения что-то звякнуло, и из приемного окна выдвинулся поднос. На подносе находился стеклянный графин, наполненный прозрачной жидкостью. Рядом стояла стопка. Тоже стеклянная.

— Что это? — Паркер открыл пробку и принюхался к содержимому. — Похоже на спирт.

— Он и есть, — сообщил искин. — Этиловый спирт, разведенный водой в пропорции два к трём.

— Полагаешь, поможет? — в сомнении пробормотал Эндрю.

— Живущие в русском секторе называют этот раствор водкой и считают отличным антидепрессантом. Я склонен им верить.

— А это безопасно?

— Если не увлекаться, то да.

Паркер вздохнул. Алкоголь он употреблял нечасто. Пиво, вино, аперитив. В компании хороших друзей и когда не на службе. На самочувствие и работоспособность это почти не влияло. Дозы были не очень большие, а крепость напитков обычно не превышала 10-15 градусов.

— Ну-у, если ты думаешь, что это не повредит...

— Отринь сомнения. Это я тебе как личный врач говорю, — "ухмыльнулся" искин.

— Хорошо.

Паркер взял в руки графин и налил полную стопку.

— Пить надо залпом, — посоветовал Тэс.

Холодная жидкость обожгла гортань.

— Гадость какая! — закашлялся Паркер.

— Ничего-ничего. Дальше легче пойдет, — хохотнул Тэс. — Наливай следующую. Между первой и второй промежуток небольшой.

Эндрю последовал совету искина и уже через пять минут понял, что тот прав. Вторая стопка действительно "пошла" легче первой. А после третьей стало совсем хорошо. Так хорошо, что очередной стопарик, принятый, как говорится, на грудь и занюханный рукавом, показался Паркеру настоящей чашей богов...

— Тэ...ээ...эсс, — Паркер с трудом оторвал голову от чего-то мягкого-липкого и, не открывая глаза, попробовал сесть. Условно устойчивое положение удалось принять с третьей попытки.