— Таны и таньи! Пока один из участников дуэли приходит в себя, а, согласно дуэльному кодексу империи, у него есть право на передышку, я хочу развлечь вас следующим поединком. Чтобы вы не скучали... Противник отлёживающегося в углу парня попытался заставить учиться вместо себя других, чем оскорбил меня, и я вызываю его на дуэль. Тан Мирт, я, танья Линнея, вызываю тебя на дуэль! Здесь и сейчас! И собираюсь повеселить собравшихся зрителей, прилично надавав тебе по шее. Если откажешься — значит, признаешь себя трусом и подонком.
— Да кто ты такая? Я тебя не знаю, и знать не желаю! — грубо ответил Мирт.
— Ты боишься боли, мальчик? — вкрадчиво промурлыкала девушка, назвавшаяся Линней, — а, значит, ты трус, способный только издеваться над теми, кто слабее тебя! Или ты боишься меня? Простой, безобидной девушки? Быть может, ты вообще боишься девушек, и тебя по ночам трахают мальчики?
— Сражайся! — прорычал юноша, запрыгнув в дуэльный круг.
Линнея, наоборот, абсолютно без спешки разулась, сняла курточку, рубашку, штаны, оставшись в одном нижнем белье. Я непроизвольно сглотнул, увидев почти обнажённое тело Линнеи — оно оказалось ещё прекраснее, ещё совершеннее, чем я предполагал. Несмотря на понимание того, что этот день, скорее всего, станет последним в моей жизни, у меня неожиданно стали зарождаться посторонние плотские мысли о женщинах, зримым подтверждением чему явилась кровь, прилившая к паху... Видит бог, я не хотел думать о моей добровольной помощнице как о сексуальном объекте, но мой мозг начал работать в этом направлении помимо моего желания! Если мне вдруг посчастливится остаться сегодня в живых, надо будет обязательно познакомиться с этой Линней поближе — ещё ни одна девушка одним своим внешним видом не действовала на меня, как лошадиная доза афродизиака. Быть может, я влюбился, и это тот невероятный случай любви с первого взгляда, о котором так часто говорится в дешёвых любовных романах? Не знаю, не читал, но симптомы похожи...
Тем временем, раздевшись и встав в круг, девушка спокойно, но достаточно громко, чтобы её слова услышали друзья Мирта, сказала своему противнику:
— Сейчас ты получишь то же, что и твой недавний противник. И даже в несколько раз больше. Вместо одного синяка ты получишь три, каждый вывих вернётся к тебе переломом, а каждый перелом — травмой, несовместимой с жизнью. И я хочу, чтобы твои друзья задумались о том, что они делают — зло, свершённое тобой, всегда возвращается обратно, усиленное и преумноженное. Так же я поступлю и с ними.
— Меньше слов, больше дела, ущербная! — усмехнулся парень, явно намекая на шрам своей соперницы.
— Зря ты это сказал, — с огорчением ответила Линнея, и, дождавшись отмашки судьи о начале поединка, взорвалась серией резких и неуловимо быстрых ударов.
Несколько мгновений, и в дуэльном круге на ногах остался всего один боец — девушка с фигурой богини и лицом из кошмарных снов. Потерявшего сознание Мирта, получившего множественные переломы, среди которых оказалось несколько открытых, унесли на носилках, чтобы тут же доставить в больницу. Я был удивлён, что моя новая знакомая оказалась настолько сильна в искусстве дуэльных поединков. До сегодняшнего дня подобного стремления к овладению боевыми искусствами я ещё ни разу не встречал. Быть может, Линнее удастся за меня отомстить, проучив этих подонков — не всё им избивать беззащитных курсантов, нашлась и на них управа... Тем временем дуэльный круг занял второй участник поединков — Исхарт. Мне пришлось оторваться от такой удобной стены и тоже занять своё место в круге.
Второй поединок я так же благополучно продул — мне не удалось ни повторить свой давний успех с броском к горлу противника, ни нанести сколько-нибудь серьёзные травмы Исхарту — Милим в империи не зря славились своими бойцами-рукопашниками. В результате к концу поединка я обзавёлся открытым переломом правой руки, разрывом связок на правой ноге, сломанными рёбрами и, похоже, множественными повреждениями внутренних органов. Пока не смертельно, но Алишану ничего не стоит меня добить — это он умеет... Повторив свой путь ползком до стены — покинуть пределы дуэльного круга я должен был самостоятельно — я, воспользовавшись помощью своей неожиданно обретённой соратницы, встал и подпёр своим телом стену. После одного из прошедших в голову ударов стена стала слишком сильно шататься, а меня начало подташнивать. Поэтому начало боя Линнеи с Исхартом я пропустил, застав лишь концовку, да и бой, по моим ощущениям, продолжался не более нескольких мгновений. Сначала я не понял, почему девушка стоит, а Исхарт лежит. И почему голова Исхарта так неестественно повёрнута в сторону. И почему вокруг такая тишина... И почему мой нос уловил лёгкий запах человеческих испражнений?
Тем временем, проверив пульс и зрачки неподвижно лежащего Исхарта, судья хриплым голосом объявил:
— Победила танья Линнея...
Тело Исхарта почему-то никто не спешил отправлять в больницу. Его жизни разве ничего не угрожает? Я уже решил перед третьим своим поединком расспросить девушку, признавшись, что прохлопал ушами и ничего из самого поединка не понял, однако моя спасительница, выйдя из круга, направилась почему-то не ко мне, а к Алишану. Подойдя к юноше, она сказала ему, и слова её я услышал в наступившей тишине необычайно чётко:
— Если твой противник сейчас получит серьёзную травму — ты умрёшь. Если он умрёт — умрёт вся твоя семья. Думай. Выбор за тобой.
И, развернувшись, Линнея направилась ко мне, чтобы, осмотрев повреждения, сразу же начать накладывать шину на сломанную руку, используя в качестве подручного материала собственную курточку. Было больно, но приятно — прикосновения нежных девичьих пальчиков к моей обнажённой коже заставляли моё сердце сжиматься в сладострастной неге, игнорируя тянущую боль в сломанной руке, а кровь из головы, казалось, ушла полностью, смыв рассудок и наполнив жаром пах. Видимо, моё тело без участия мозга уже решило, что готово к процессу размножения. И о чём я только мечтаю? Мне сейчас нужно думать, как остаться в живых, а не о том, как закадрить симпатичную девчонку. Да и с какой стати я решил, что она непременно симпатичная? Лицо у девушки — только в кошмарах сниться, а вот поди ж ты, запала в душу...
Времени на подобные мысли Алишан мне не оставил — он уже стоял в дуэльном круге, а судья вызывал туда же меня. Последний бой, в котором всё решится... Доковыляв до круга и, подхватив левой рукой замотанную в лубки правую, сломанную кость которой Линнея мне вправила на место, туго перетянув жгутом руку и страхуя от излишней кровопотери, я занял своё место напротив Алишана и стал ждать сигнала к началу поединка. Мой противник потихоньку покачивался вместе со стенами и оживлённо обсуждающими предстоящее событие зрителями, и, судя по абсолютной синхронности качания, на самом деле проблемы были не с моим противником, а с моим зрением. В довесок к плывущему и шатающемуся изображению стоящего передо мной Алишана, размытому и слабо поддающемуся фокусировке, боль в сломанной руке сводила меня с ума и оставляла в воспалённом мозгу лишь одно желание — чтобы меня прямо здесь и сейчас просто добили... Так было бы милосерднее. Однако, стиснув зубы, я заставил себя сделать роковой шаг навстречу своему врагу и, отпустив покалеченную правую руку, размахнулся левой, целясь прямо в ненавистное лицо.
Разумеется, я не попал — мой противник ожидаемо оказался значительно опытнее и не позволил мне ударить, нанеся свой удар первым. Куда он попал — не знаю, наверное, в челюсть, но искры в моих глазах вспыхнули знатные. Впрочем, я и не рассчитывал попасть — мой замах левой рукой являлся лишь имитацией удара, призванной отвлечь внимание противника и сосредоточить его взгляд на моей руке. Почти одновременно с замахом я резко подал вперёд левую ногу, вытянув носок, — на правой, из-за повреждённых связок, я мог лишь стоять. И именно это, второе движение, как я и надеялся, осталось незамеченным противником. Наши удары прошли одновременно — мою голову, познакомившуюся с кулаком Алишана, отбросило назад, зато моя нога воткнулась во что-то мягкое. Окрестности накрыл полный боли вой, и это, к моему великому удовлетворению, оказался голос моего противника. Не быть ему отцом, пока не посетит больницу! Радость от хорошо исполненного удара оказалась настолько велика, что я даже не огорчился, что удар по моей голове разрушил последнюю плотину, ещё удерживающую содержимое моего желудка. Согнувшись в три погибели, я вырвал желчью и остатками полупереваренного обеда прямо на... Да прямо на голову упавшего на колени подвывающего Алишана, зажавшего обеими руками свою промежность. Проблевавшись, я от души съездил ему коленом по носу, попав вместо носа по зубам и, похоже, выбив парочку передних резцов. Колено своё я, по крайней мере, об его зубы разбил. Было больно...
Но ещё больнее оказалось моей сломанной руке — наспех наложенные лубки не способствовали резким движениям. Так что мой первый успех в этом поединке оказался и последним. Среди затопившей меня волны боли я отстранённо, как будто в замедленном повторе, увидел поднимающегося Алишана и кулак, летящий в моё лицо. Защититься я уже не мог — даже просто стоять, не двигаясь, у меня получалось, лишь призвав все оставшиеся силы. Затем удар, боль и беспамятство...
Очнулся я в больнице. Белые стены, белый потолок. Постель с белым одеялом и белыми простынями. Белые блоки лечебной и контрольно-диагностирующей аппаратуры. Тихое попискивание и какие-то щелчки. Обстановка, к которой я уже начинаю привыкать.
Внимательно осмотрел себя — руки, ноги и голова на месте. Всё шевелится. Прислушался к своему телу — боли не чувствуется. Вытянул перед собой и внимательно ощупал правую руку — ни следа недавнего перелома. Рёбра, похоже, тоже целые. Хорошо меня подлатали.
Пока я приходил в себя и осматривал свою тушку на предмет наличия телесных повреждений, дверь в палату бесшумно отворилась, и в неё вошла женщина-медик, одетая в белый обтягивающий комбинезон. Подойдя ко мне, она спокойно провела осмотр, не отвлекаясь на мои вопросы, и, видимо, узнав, что хотела, сказала:
— Вы поразительно живучи, молодой человек, однако совсем не бережёте своё тело. Недавно вы уже подвергались у нас процедуре регенерации, а в этот раз нам пришлось запустить процедуру полного омоложения. Если будете продолжать вести подобный образ жизни, в следующий раз до нашей клиники рискуете просто не добраться.
Значит, я всё же у Камэни... Будем считать, что мне повезло, и сегодня — мой второй день рождения. Подумав, что для вежливости мне следует о чём-то спросить, я обратился к врачу с банальным по своей предсказуемости вопросом:
— Скажите, уважаемая, а давно я здесь нахожусь?
— Шестой день, — с улыбкой ответила женщина, — вы прошли не стандартную, а ускоренную процедуру омоложения.
— Упс... — пробормотал я. Ускоренное омоложение, длящееся всего три-пять дней, в отличие от стандартного, обычно занимающего целый кун, и стоило на порядок дороже. Не говоря уже о том, что даже на стандартное омоложение мои родители копили не один сол...
— Я догадываюсь, о чём вы сейчас подумали, — улыбнулась женщина, — за ваше лечение заплатил клан.
Я облегчённо откинулся на подушки и закрыл глаза. Вот и пригодился мой кристалл с информацией по академии, переданный мною накануне дуэли в клановую службу безопасности. А женщина, получив от искина мою медицинскую карту и тщательно просмотрев её, добавила:
— Лечение прошло успешно, осложнений не выявлено. Противопоказаний для возврата к активной жизни нет. Вы можете в любое время покинуть пределы нашей клиники.
Решив, что чем быстрее я покину данное лечебное заведение и вернусь в академию, тем лучше, я спросил:
— А можно получить мои вещи и заказать флаер до академии?
Утвердительный кивок женщины дал мне основание надеяться, что жизнь начинает налаживаться...
* * *
Академия встретила меня обычной суетой — учёба продолжалась, и курсантам не было никакого дела до исчезновения и последующего возвращения одного представителя из их многочисленной когорты. Дождавшись окончания перемены, я нашёл свою группу и занял своё пустующее место. Мои одногруппники покосились на меня, но ничего не сказали — начались занятия. Преподаватель тоже никак не прокомментировал моё появление, как будто я никуда почти на неделю и не исчезал. Слушая лекцию, я аккуратно, исподтишка оглядывал группу — она поредела на двух курсантов. Отсутствовали мои давние недруги — Исхарт и Алишан. Исхарта Линнея убила. Вернее, если говорить официальным языком, тот погиб на дуэли в результате несчастного случая. Надо ли полагать, что заводилу и главаря банды, терроризировавшей нашу группу и, в особенности, меня лично, постигла точно такая же участь? В том, что Линнея вышла победителем и из третьей схватки, я не сомневался, однако её последствия — жив Алишан или нет — хотелось бы узнать. Вот только у кого?
Я бросил осторожный взгляд на сосредоточенно конспектирующего материал лекции Мирта — его не отчислили, как я надеялся, а, скорее всего, оставили с испытательным сроком. Маловероятно, что, оставшись в одиночестве, он опять примется за старое — вон как сосредоточенно и, главное, самостоятельно конспектирует лекцию. Похоже, к концу первого сола обучения у Мирта всё же появятся навыки обычного ученика. После того, что произошло, списывать ему точно больше никто не даст, не говоря уже о том, чтобы решать за него домашние задания. Да и выглядит он как-то затравленно... Нет, у Мирта спрашивать не буду — ещё подумает, что специально злорадствую. Другие одногруппники могут и не знать — зрителей от нашей группы на дуэли присутствовало не так уж и много. А не лучше ли найти Линнею и всё спросить у неё? Кто лучше победителя дуэли знает её результаты? Решено — после занятий отправляюсь на поиски.
Поиски я решил начать с деканата. Заскочив в столовую и прикупив презент — маленькую, но очень дорогую коробку эксклюзивных конфет в подарочной упаковке, я, дождавшись, пока коридор ненадолго опустеет, просочился в приёмную и тихо подошёл к секретарше, сосредоточенно листавшей какие-то информационные файлы в стоящем перед ней терминале. Скорчив умильно-просящую рожицу и незаметно положив на стол конфеты, я замер перед терминалом и щенячьим взглядом уставился в миловидное лицо работающей девушки. Не замечая меня, та продолжала возиться с терминалом, вытаскивая из памяти искина нужные ей файлы, просматривая их и тут же убирая, чтобы взамен раскрыть следующие. Так прошло достаточно много времени, и я уже стал подозревать, что секретарша специально меня игнорирует, демонстрируя свою занятость, как вдруг девушка оторвалась от терминала и, пристально взглянув на меня, строго спросила:
— Тебе чего, курсант?
Взглянув в глаза девушки, я понял, что по молодости и вследствие недостатка опыта ошибся — девушкой секретарша, скорее всего, была лет пятьсот назад, а, быть может, и ещё раньше. Такие мелочи можно заметить не сразу — после омоложения тело любого человека, сколь бы древним он ни был, станет выглядеть, как тело двадцатилетнего, но вот из глаз глубину прожитых веков убрать невозможно. Пожилых людей как раз и выдаёт этот слегка снисходительный взгляд опытного, уставшего от жизни человека. Осознав, что тактику штурма информационной цитадели придётся менять, причём на ходу, я, помявшись, промямлил:
