Вождь из сумерек 2

"Что за глупость? Какие глаза? — Успел подумать он. — Но почему тогда он их видит?"

С трудом придержал смертельный удар. Хватило простенькой подсечки. Уронил лицом вниз, придавил сверху коленом.

Леха уже рядом.

-И не трепыхается! — С легкой завистью пробормотал он. — Или зашиб по запарке?

-Я и не бил его. Ты же сам видел.

-Как же! Увидишь тебя. Прыгнул и пропал. Растаял...

Не слушая Лехиного ворчания, Стас перевернул стрелка на спину. Все те же мертвые равнодушные глаза. Коснулся пальцем шеи, нащупывая пульс.

-Совершенно дохлый и явно бесполезный труп. — Констатировал Леха. — Опять касание смерти?

-Говорю же, что не трогал я его.

-Так с чего бы ему богу душу отдавать, если ты его не трогал? — Не отступал Леха, не слушая его оправданий. — Хлопец, судя по всему из наших. По крайней мере, прикид знакомый. Можно было попробовать расколоть.

-Не бухти. Пощупай лучше...

-Я и без него найду, кого щупать.

Но все-таки наклонился над трупом, коснулся ладонью лба и недовольно поморщился.

Вслед за ним и Стас опустил ладонь на лицо, чтобы закрыть безжизненные глаза. И тут же отдернул руку. Обожгло, словно схватился за оголенный провод.

-Поставь караул из надежных ребят. — Негромко распорядился он, выпрямляясь. — Пусть хоть в обнимку с ним стоят, но когда вернусь, парень должен быть на месте.

Леха что-то смекнул и, взмахом руки, остановил нескольких воев.

-Ну-ка, бойцы, обмотайте эту падаль вокруг той задумчивой березки, чтобы не сбежала. И глаз не спускать! В лохмотья растребушу.

И для убедительности показал им свой кулак.

А Стас, не дожидаясь его, уже бежал туда, где все еще гремели, заглушая все, грозные голоса Груздня и Войтика. Бой разгорелся не шуточный. Потери были с обеих сторон. Задержался около лежащего, с побелевшим безжизненным лицом Толяна. Около него суетятся Бодрен, эльфы, Купава...

Принц поднял голову.

-Стрелу вытянули. Кровь остановили. А дальше....

Дрогнуло сердце. Кровь ударила в виски с такой силой, что на миг помутилось сознание.

-Ты же можешь, брат! Рэд, вспомни, как меня вытащил из могилы.

-Мы пытаемся, Слав... — Виновато отозвался Бодрен, отводя глаза в сторону.

Умолять, упрашивать бесполезно. Сам понимал, что эльфы делают невозможное.

Войтик рычит почти рядом.

Нападающие дрались в полном окружении, но отступать не собирались. Перестроились ромбом и, ощетинившись частоколом копий, медленно, шаг за шагом продвигались вперед. Стрелы отскакивали от черных панцирей. А длинные копья не подпускали на удар меча. Зато из середины строя то и дело ввысь взмывали стрелы и с душераздирающим воем падали вниз. И каждый раз смерть находила безошибочно все новые и новые жертвы.

-Войтик! Мухой свалите несколько деревьев. Потолще и подлиннее. Стены ломают тараном.

Войтик, опешив, открыл рот. И как это такая простая мысль не пришла ему на ум? Но быстрее разведчика оказался вездесущий Хруст. В несколько ударов топора свалил одно дерево, затем другое.

Вскинули на могучих руках вековые стволы. Не тараном ударили. Как битой по рюхам. И сразу в пролом. Пустили в ход мечи. Дело сразу пошло на лад.

Войтик во всю ширь разинул свой рот в неистовом устрашающем реве и, по Буслаевски, раздает удары направо и налево жердиной, не уступающей в размерах бревну. Груздень вгрызся в самую гущу чернопанцирников. На голову возвышается над всеми. Забыл про свое воеводство Груздень. Мечи, как спицы в женских руках мелькают. Рядом конязь Зорень. Словно вторую молодость обрел побратим. В волчовке, распахнутой на груди. Простоволосый. Мальчишество. Ахнут топором по голове. И нет побратима. А с кем останешься?

Веселин, пританцовывая, с завистью наблюдает за ними. Но Стаса бросить не решается.

Не оборачиваясь, распорядился.

-Притащи, Веселин, мне конязя Зореня. Обидят еще...

-Есть, командир! — Жарко выдохнул Веселин. И запнулся. — А если не пойдет?

-Убеди! Скажи так, чтобы пошел. Или слова нужные перезабыл?

Нет, не забыл слова Веселин.

-Понял, понял... — Сообразительно закивал головой.

-Так почему стоим?

Как в такой тесноте мечом размахнуться?

В руках у Веселина два ножа. С не постижимой быстротой сверкают клинки...

Где тот застенчивый краснощекий парень, которому Леха совершенно необдуманно инкриминировал нездоровую страсть к лютикам-цветочкам?

Давно уж увалень совсем не призывного возраста превратился в расчетливого грозного бойца. В его недремного стража. Немного найдется смельчаков, способных выстоять против его мечей. Но по прежнему застенчив по девичьи. И все так же краснеет.

Слова ему ни к чему. Слова Веселину только мешают.

Подгреб конязя левой рукой к себе и прет, успевая при этом наносить своим ножом молниеносные змеиные удары.

-Веселин, черт не мытый! — Яростно отбивается от него Зорень.

-Это командир. — Оправдывается парень. — А меня, как бы, вовсе нет.

Ай-ай-ай! — Встретил его насмешливой улыбкой Стас. — И не стыдно, конязь? Главный воевода меж деревьев с мечами бегает. И конязь Зорень за ним увязался, вместо того, чтобы на белом коне да с высокого холма огненным взглядом следить за кровопролитным сражением. Так чего доброго и мне захочется. Круши мечом всех, кто под руку подвернется и никаких забот. Не царское это дело. Я уж говорил тебе. А не приведи Великий бог, саданет кто мечом под ребро? Или по светлой головушке? Кто дело вершить будет?

Говорил по-дружески мягко, чтобы не обидеть, но Зорень покраснел, как юнец. Но отвечать не стал. Что не говори, а прав во всем побратим.

Совет помог. Смяли, сломали сопротивление. Сбили уцелевших в кучу.

-Груздень, не увлекайся. Языка мне...

Воевода услышал. Опомнился. Припомнил, что давно уже не простой вой. Повернулся к Войтику...

-Ну, то-то же! А то развлечение себе устроил.

Появились арканы, взлетели в воздух. И вот уже тащат за лошадью, грохочущую лязгающую громадину. Затем еще одну. Хруст не утерпел, раскрутил над головой волосяную петлю....Выдрал прямо из середины рычащего в ярости воина, послал коня прыжком вперед. И вот уже барахтается, силясь подняться, оглушенный панцирник перед Стасом в груде железа. Завозился, несколько раз дернулся, пытаясь выпутаться из волосяной петли и замер, очевидно, поняв всю бесполезность попыток.

Стас повернулся туда, где над неподвижным телом Толяна все еще колдовали эльфы. Подошел Леха. Присел над пленником и осторожно расстегнул подбородочный ремень, чтобы скинуть с головы шлем, украшенный длинными турьими рогами.

-Не трудись Леша. Он мертв. Мертв, как и тот. — Кивнул головой в сторону привязанного к дереву стрелка. — И все остальные.

-Тебе почем знать... — Огрызнулся Леха.

Со стуком на землю из шлема вывалилась голова. Пустые, широко раскрытые глаза, уставились в небо.

Округу огласил душераздирающий волчий вой. В лагерь возвращалась стая. Прямо через головы стоящих тесным кругом с окровавленными мечами воинов мелькнуло растянутое в полете серое тело и широколобый волк встал рядом со Стасом.

-Все хорошо Старый. — Успокоил он вожака, потрепав по мощной шее. — Или, наоборот, все плохо. Я еще и сам не знаю.

И зашагал к принцу.

-Стас, на нем нет не единой царапины. — Догнал его Леха. — И на остальных, тех, которых сбили арканами ребята Хруста, тоже... Я проверил. И все, на одно лицо.

-А чему ты удивляешься? — Неохотно отозвался Стас. — Сам мог бы догадаться, что хозяин подчищает хвосты. Я же не зря тебя просил пощупать того, первого. Тело не могло остыть так основательно за несколько минут. Он шел и стрелял мертвым. Кто-то ловко воспользовался его телом. Влез в него, как в скафандр....

Остановился за спиной у принца. Опустил на его плечо свою руку. И Леха с удивлением увидел, как могучий эльф ткнулся лицом вперед так, словно на его плечи свалилась скала.

-Я не могу, Слав. — Виновато вздохнул принц и отвел глаза в сторону. — Стрела наговоренная. И заклятие может снять только, тот, заклял ее.

-Бодрен, ради всего святого... — Едва слышно, выговорил Стас, с трудом шевеля враз пересохшими губами. — Я не могу потерять его. Леха да он, вот и все что связывает меня с моим миром. Ты же должен понимать...

Леха смотрел на эльфа дикими глазами.

-Не верю! — С ненавистью крикнул он прямо в лицо эльфа. — Не верю во всю эту вашу лобуду. Не верю!

Рухнул на колени и сгреб Толяна за отвороты волчовки.

-Толян! Братуха! Разводишь нас? Кончай придуривать.

Гладко выбритая голова парня моталась из стороны в сторону.

-Леха, прекрати истерику...

-Толян, Стас ждать не будет. Без тебя уйдет. Копытами звенит. — Глаза у Лехи дурные, влажные.

-Прекрати!

Отодвинул упирающегося друга рукой и присел рядом. Отвернул волчовку и накрыл рану на просторной груди рукой.

"Хорошо, что не срезень, а бронебойная... — Подумал он. — Ранка, как от "Макарова". Иначе располосовало бы на половину груди".

Над телом Толяна повисло легкое, прозрачное или призрачное, как кисея, облачко. И Стас, или только показалось, расслышал неясное бормотание.

Прошла минута, другая... Мозг работал, как метроном, отсчитывая секунды. Ощутил в ладони покалывание.

Счастлив Леха. Может позволить себе все, что угодно. Даже закатить истерику. Сорваться до эмоций, до слез. Кричать и задыхаться от ярости и бессилия.

Привязался к простодушному братку с, по-детски, наивными глазами, под волчовкой которого таилось, несмотря на все его глуповатое естество, отзывчивое и доверчивое сердце. Верное и преданное.

"Он будет жить, витязь. — Забился в сознании женский уверенный голос. — Я не позволю ему умереть. Пока он сам того не захочет. Судьба этого мира многие века будет хранится его жизнью".

И что тут можно сделать?

Ладонь огнем горит. Уже не иголками, клинками рвет в куски.

Удивительно, как крепко сидит жизнь в этом сердце. Стрела прошла впритирку с ним, а оно, это самое бестолковое Толяново сердце, трепещется под ладонью. Крепок парень! А чем поможешь? Еле заметно вздрагивает обнаженная грудь.

Леха, сдерживая дыхание, скрипит зубами над его ухом.

-Толян...

И, словно услышав, Лехин шепот открыл глаза. Поморщился болезненно, чихнул...

-Леха, братуха... — Шевельнулись синюшные губы. — Колбасит меня, командир. Холодно. Такая непруха!

Купава всхлипнула, зашмыгала носом. Но зареветь, завыть по бабьи, не решилась. Прижала туго сжатые кулачки к лицу и раскачивается из стороны в сторону.

Стаса и самого бросило в дрожь. На лице холодный пот. Течет со лба, забирается под повязку. Липкий, соленый. И едкий, как кислота. Разьедает невидящие глаза.

Отвалился в сторону и уронил голову на колени.

Облачко медленно растаяло. И снова Стас услышал облегченный женский вздох.

Мотнул головой, прогоняя наваждение.

А Леха мнет, охаживает Толяна своими лапами по спине.

-Развел, развел нас.... Страху нагнал, а сам только отдохнуть прилег. Толян, братишка!

Щурит Толян, не привыкший к нежностям, глаза. Мямлит, что-то нескладное и невразумительное в ответ.

Раскидывая, глазеющих на это чудо воев, к Толяну лезут Груздень с Войтиком. Хитрый Хруст затаился за их спинами и, улучшив удобный момент, скользнул между ними к Толяну.

И наверняка, вышибли бы снова из него дух, если бы не вмешался Зорень.

Окинул строгим взглядом, ошалевших от радости, друзей и укоризненно покачивая головой, распорядился.

-Груздень....И ты Войтик. Берите Толяна на руки и несите его в мой шатер. А то я начинаю думать, что если ему от стрелы не суждено было умереть, так от ваших нежностей уж точно помрет.

Толян окончательно потерялся.

-Я бы лучше с пацанами. — Промямлил он.

-Исключено! — Решительно поддержал конязя Стас. — Исполнять без пререканий. И не волновать. А то его чувствительная душа не выдержит и покинет вместительное и уютное тело. Вопросы? Вопросов нет! Тогда бережно и нежно...

-Пацаны, я сам... — Робко отбивался Толян, с опаской поглядывая на руки Войтика. — Командир, ты только меня подожди. Я малехо оклемаюсь... и как новенький.

-Куда я без тебя? — Постарался успокоить его Стас. — Не бери в голову.

-Такая подляна, пацаны, приключилась. Бодрен, с меня простава. Вернемся с командиром, поляну накрою. Вообще реально получилось! По максимуму!

-Командиру поляну накрывай. — Смутился принц. — А я, как ты говоришь, сегодня не при делах. Рядом постоял с задумчивым и умным видом.

А Стас сам, мало, что понимая провожал его долгим задумчивым взглядом. Ни как не выходил из головы женский голос. Или снова глюки? Что он говорил про ранение за речкой. И какую деваху видел во всем белом?

Толяна провожали до самого шатра. Парень явно страдал от повышенного к себе внимания и чувствовал себя явно не в своей тарелке. И только в шатре вздохнул с облегчением.

Груздень и Войтик даже в шатре не дали встать на ноги. Бережно уложили на коняжескую постель и сели рядышком, по-крестьянски сложив руки на коленях.

-А, может, я лучше с тобой, Войтик? — Попросил Толян, смущенно отводя глаза. — Зореня согнал с дачки...

-Выздоравливай, Толян. — Успокоил его конязь. — Без крова не останусь. Груздень приютит.

И повернулся к Стасу.

-Не могу понять, как все-таки дружина в несколько сотен мечей, не замеченной, прошла через весь лагерь к твоему шатру..

-Это как раз совсем не удивляет.

-Дорога? — Спросил Бодрен, переглядываясь с Рэдэльфом.

-А что же еще? — Равнодушно пожал плечами Стас. — Груздень, приюти нас на время в своем шатре. Пусть Толян отдыхает. И выставь у шатра караул.

Груздень, не ответив, кивнул головой и коротко взглянул на Хруста.

Воевода тут же скрылся за пологом.

-Вождь, позволь и мне уйти. Надо порядок в стане навести. Раненых обиходить, убитых похоронить. Тебе шатер поставить. — Осторожно напомнил о себе Хруст.

-Да, конечно, воевода. Ступай...

И уж у самого воеводского шатра их догнал запыхавшийся Леха.

-А тебя где носило?

-Знаешь, Стас, никто не видел и не слышал, как прошли эти ребята. — Леха неопределенно кивнул головой, считая что и так все понятно. — Ну, не могли они пройти не замеченными мимо боевого охранения. Не могли.... Хоть один бы, да сумел крикнуть. Сам все проверил.

-Не удивил. О том же говорим.

-Я и не старался удивить. Кроме того, который на тебя вышел, ребята Хруста остановили еще нескольких лучников. Чужих среди нет. Все из наших полков. Многих опознали.

-На чужих могли обратить внимание. — Включился в беседу Зорень. — А эти, вроде бы, вместе со всеми на выручку бежали. Попробуй догадайся, что со злодейством бегут. Но как их могли уговорить? И кто?

-Зачем же их уговаривать? — Невесело усмехнулся Стас.

-Правильно, Стас. У них даже не спросили. В темную использовали. — Согласился Леха. — Я проверил. На всех сухие раны. Нет и капли крови. Создается картина, что мы убивали уже мертвых. Даже не верится.

Зорень ничего не понимая, открыл было рот, но Стас сделал вид, что не заметил этого.