Кирилла, как он и ожидал, хитрость Алены оставила с раздумьем. Как он будет её наказывать? Так строго и сурово. Ремень не метод, пряник не порыв. Поспав немного на диване, максимум три часа было всего распоряжение. Этажом выше включили музыку, за что получили от Кирилла одобрение. Вечером он не надеялся, что услышит песню, заставлявшую более старших вспоминать свою молодость. Кирилл под эту песню давал имя дочери, тогда же посторонние граждане ради пластинки с песней менялись на детскую еду. Он нашел где-то людей, вручавших за неё сумму, которую Кирилл попросил поменять на ящик детского питания. Смешки в спину после сделки бросали как старому поклоннику, отдавшему столько питания за одну пластинку. Так и в сторону юнца, употребляющего, как многие подумали, детскую пищу в четырнадцать лет. Это была песня Биттлз. И название её было "ДЕВУШКА". Услышав, её Кирилл поднял рывком руку вверх, и ткнул ей в пустое пространство потолка.
-Я благодарен вам детали механизма.
Кириллу снова удалось заснуть. Сон пришел, и его главная фигура превратила сон в кошмар. Дядя Илья. Человек, давший Кириллу, понять, что тот не гость в доме его, а кукла для проб. Он сидел во сне перед Кириллом за столом, что-то говорил и давал оплеухи за каждое неверно повторенное слово. Но Кирилл не мог отвести глаза от творившегося на улице покоя. Люди повыскакивали из домов, чувствуя в воздухе озон после дождя. Он мыслями там с ними, а не сидит в доме у дяди Ильи. Раскрыв книгу, дядя постоянно показывал её узоры на листах. Вдруг в его руках оказалась петарда. Откуда он её взял, Кирилл не мог понять, с собой он такие вещи в дом не носил. Внимание было захвачено руками дяди. Они вертели теперь всего-навсего не маленький цилиндрик. Кирилл начал опять отвлекаться, как, услышав трение о пороховой бок спичечного коробка, развернул лицо к дяде. У того две пустые ладони, как три минуты, а может и пару секунд назад. Опустил голову от тяжелого взгляда дяди Ильи, давившего лучше всяких мук совести. На ладони Кирилла мирно расположилась петарда, она дремала, и разрываться в такую прекрасную осеннюю погоду как казалось, никак не должна. Стряхнуть её Кирилл не успел, лишь вздрогнул. В полете, сверкнула сферой огня, обдав горячей волной, мальчишку, который через уйму годов проснется, вспоминая себя, и откуда он. Кем был.
Сойдя с автобуса на остановке, Алена оставалось двести метров до школы. Погода не желала меняться. Грозовые тучи комковались над городом. Ожидание скорого дождя было у всех прохожих. Интуиция их подвела снова, дождя с мокрыми голубыми лужами не было в этот день до самого вечера. Ученица с синим рюкзаком через плечо, шла, огибая прохожих. Чуть не вымокла под брызгами. Грузовая машина попала колесом во вчерашнюю лужу, и зачерпнула из нее столько литров, сколько надо для изменения в корне, настроения у людей на тротуаре. Серая, с песком, жидкость срикошетила об то место где миг назад прошла девочка и в количестве более мелких, но более многочисленных капель отметила одежду, случайных невиновных. Алена бросила взгляд на машину, сотворившую содееное. На её темно-синем кузове с диагональным наклоном шла надпись компании, владелице этого транспорта. "Dozebel" — по возрастающей было написано желтыми буквами без завитушек и задних цветных теней. Алена вспомнила об этой машине, она, а может её подобие, но, точно синяя с надписью равной этой, ездила мимо их него дома. В далеких углах головы, где укладывалась память, машина отметилась (интуитивно конечно), как часто встречающаяся и много раз попадающаяся на глаза, которая теперь скрылась на перекрестке. Алена завернула на этом же перекрестке и пройдя двести метров, услышала зазывающий её по имени возглас. Оборачиваться не думала. Кто может кричать на улице в столь апатичное из-за серости над шляпами время? Кристина, семеня шажками, с открытым зонтиком на плече, зажала в правой руке три пакета. Правая рука удостоилась участи по благородней, удерживая ручку зонта. Видимо второпях не было ни секунды даже на выставление ладони под небеса, для определения пока еще удачной погоды. Кристина поравнялась с Аленой, ни здороваясь, ни узнавая её дел, кинулась с расспросами о домашнем задании:
-Как ты решила пятое уравнение, а как ты нашла радиус в задаче по геометрии — перейдя с наук требующих вычисления, она заинтересовалась историей. Ответив на весь перечень вопрос одним ответом, Алена взошла на крыльцо школы.
-Как это нашла в старых тетрадях? Какие, такие тетради? Много? Дай, — сделала более любезный тон — Дай, пожалуйста, списать? А?
-Ладно, как всегда, только сама подумай, как в математике, я тебе помогу, если меня не было вчера на уроке. Тебе надо было мне по телефону хотя бы, номера задач продиктовать. Параграф тебе и не объяснить.
Повесив свои куртки в гардеробе, подруги уже собрались следовать на урок. Путь преградила грозная фигура чего-то ждавшая. Весь вид не советовал её огибать.
-Алена. где мой рюкзак? — уперев руки в боки, деловым тоном спросила Татьяна, чей рюкзак был ночью у Алены.
-Ой, извини. Прости, что так получилось. Это точно в последний раз. — Словно ягненок у волка в гостях, Алена тихим голосом, давала оправдательную реплику — два синих рюкзака в одном классе. Можно ведь и спутать когда сильно торопишься.
-Ты, надеюсь, не трогала в нем мою косметику. Да и книги там, тетради — Татьяна, открыв отнятый без грубой силы рюкзак, шарила в нем рукой, достав самые нужные вещи для себя, открыла, разглядывая свое лицо в зеркало. Сложила все вытащенное и тщательно исследованное, на наличие косметических масс, обратно. Татьяна на голову выше Алены могла побороться хоть сейчас за звание мисс школы. Не смотря на свои еще четырнадцать лет. Расческой, единственной вещью, поменявшей былое место рюкзака на карман джинсовой куртки, развела длинные светло русые пряди. Скрылась с гордой и важной чертой в походке. Алена пошла за ней следом и, наращивая скорость, догоняла Татьяну на лестнице. Дернув за рукав, увидела грозное вопрошающее лицо. Что тебе надо мелочи, от самой лучшей ученицы, признанной самим директор еще в начальных классах?
-Я тебе рюкзак, доставила в сохранности — загнула указательный палец руки, у самого Татьяниного лица — не тронула, не сдвинула, царапин я делала? Нет! — последнее предложение, произнеслось лишь из-за ранних случаев подобных обменов рюкзаками. Алена в первый случай заметила не свои вещи, только начав легко стряхивать пыль с футляра косметики. Царапнула которую циркулем от досады, возникшей после сверенния результата решенной задачи с настоящим ответом из приложения в учебнике. — Где мой? — загнула по очереди, большой палец. С последним "не забрызгала" сжала ладонь, и она стала иметь угрожающий вид кулака. Татьяна хлопнула по нему и сжала цепкими пальцами с лакированными полосками пластика, признанных в быту заменой живых ногтей. Сузив веки до призрения, она, не удосужившись раскрыть, а вернее разомкнуть челюсти, тихо ответила шлепающими губами.
-Он твой, тебе и знать его координаты, спроси у других растреп, если узнаешь их в толпе. — Отпустила руку.
-Ладно. Спасибо! — выкрикнула Алена в спину Татьяне. Надо быть вежливой. Враг, друг, неизвестный, а может и вовсе не понимающий твою речь. Решительно со всеми говорить лишь в тоне этикета. Этикет, вернее набор морально нравственных подсказок с детства привит. И опыт, растущий с оплошностями, должен сам, автоматически давать через подсознание, манеры вашего поведения перед личностями. С клыками оно, не выдержит подхалимства и ехидства, а от хорошего слова начинает уважать жертву. Слово только такое приходит на ум редко-редко. Лицо друга выдержит не сильные нравоучения и растает от любезности в его адрес. Татьяна не враг, но ближе к этому понятию, чем друг, конечно. Алена общалась с ней чуть ли не на Вы. Татьяна все же никогда не слышала эти две буквы от Алены.
С Кристиной Алена обшарила все в гардеробе. Средний подоконник, любимое место рюкзака Алены, сейчас на нем располагались сумки, портфели, но ни одного рюкзака. Под другими окнами, подоконники скрыты под горами рюкзаков, тех же сумок, портфелей. Доски ломились от веса главного ученического атрибута, собирающегося тут в немереном количестве сразу после начавшихся дождей, пока школьники надевают осенние куртки. Пока вещи вешались на крючки, руками из шевелящейся толпы, сумки кидались на время подоконники. Девичьи сумки лежали дольше, дожидаясь смотрящих в зеркала хозяек. Среди них под описание рюкзака Алены, ни один не подходил. Отчаявшись и отправив Кристину на только что начавшийся урок, которая искала минуты свободы, прям на уроке. Сотворит что-нибудь, за что освобождалась от напряженной учебы на один, может и на два урока, и далее шагая по пустым коридорам, прикладываясь ухом к дверям, узнавала новости школы и успеваемость учеников.
Гардеробщица, Нина Николаевна, женщина большая и немного от этого злая. Парадокс поговорки о доброте толстых людей, катившаяся между быстро выстроившихся рядов малышей, постоянно поправляла на лысеющей голове шапку. Шапки из-за чего-то сами линяли на голове, наверное, от гнетущего зрачка, смотрящего всегда вверх в череп. Другой глаз нормальный, но явно был когда-то в глазнице не гардеробщицы, а в жившем давным-давно ангеле. Правая половина лица, как и милый глаз без морщин и родимых пятен. Нина Николаевна надвигала шапку на левый глаз, пытаясь накрыть природное разгильдяйство. Зрительный порок навсегда лишил её семейной радости, загнав в самой молодости в службу поломоек, гардеробщиц, иногда рассказывали об её подработке сторожем. Училась и работала в одной школе. Старые учителя помогли устроиться на работу бедняжке, не оставляя в беде. Бедой были новые директора. Новый директор, новые кадры. Старый персонал, особенно Нина Николаевна, вызывали ощущение отсталости. Ощущение возникали у директора и не давно принятых на преподавательскую деятельность учителей. Гардеробщица стала другом и одновременно занозой для двух школьных компаний. Первая компания, опытных не всегда старомодных, даже болел свежих душой чем, молодые, держала Нину Николаевну как старейшину, историка в узкой области. Школа была этой областью. К пятидесяти годам Нина Николаевна обтирала больше седушку стула, в своей коморке отгороженной в гардеробе панелями.
Алена стукнув двумя пальцами по стеклу маленького окошка, ждала голоса изнутри. Раздался грустный, низкий голос, напоминающий звук сигнала паровоза на паровом двигателе:
-Войдите — Алена вошла в темную коморку, свет пробивался из окошка. Стекло заляпанное пальцами и изъеденное с той стороны резными надписями, направляло лучи в картину стоящею в широком кресле. "Надо бы разузнать когда-нибудь в музее у папы исчезали картины с пятью рыбами? " — мелькало у Алены в мыслях. Рыбы на полотне смотрят в разные стороны одинаковые по размеру и абсолютно разнообразные по индивидуальным райским чешуйкам. Кресло правее стола. С другой стороны в полумраке притаилась гора. Она листала смоченным пальцем журнал. Положив на него очки и выйдя на свет, преобразовалась в Нину Николаевну. Где гардеробщица раздобыла новую шапку, Алене знать не хотелось, а вот о зеленой помаде на губах можно и спросить ради интереса, начавшего трепать нервишки.
-Брось затею, если хочешь узнать о моих губах, это просто зеленка. Я пока не идиотка, краситься себя в урон, лицо в зелени сроду не хочу. Язвы мне покоя не дают — идя к креслу, накрыла картину тряпкой, взяв за углы, отнесла её за большой шкаф — Я, понимаешь ты или нет, люблю себя, свое отражение без изъянов. Вот надо поднакопить финансов и отдать в руки братьев скальпеля — Алена выслушала и на свою голову посоветовала:
— Деньги вам не помогут, я уверена почему-то. Поймите, лучше скрыть... — перегнула палку точно-точно, сейчас я её сломаю, она меня к стене придавит, думала Алена — ...глаз за повязкой. Купите. Нет, с начало увольтесь, и купите билет на... куда-нибудь, где хотели вы побывать.
Гардеробщица сунула грубо в грудь Алене её рюкзак, неупомянутый ни разу.
-Спасибо.
Алена опоздала на урок на десять минут, за что выслушала укор учительницы. Заняла свое место рядом с Кристиной. Учитель Ирина Леонидовна продолжила приобщать подопечных к новым способам решения задач и уравнений. Чертежи с доски копировались в тетради. У тех, у кого не было принадлежностей для их создания, переговаривались между собой, расспрашивая друг у друга о линейках, карандашах. Найдя то и другое, передавали из рук в руки точилки, а графит все крошился и крошился. Алена сконцентрировалась на линиях белого цвета и цифрах вдоль неё заполоняющих доску. Внимание резко оборвалось стуком по дереву. Стук, резонирующий столешницы парты был настолько громким, что не заметить его невозможно. Алена обернулась в сторону раздражителя. Там кто-то сидел за партой в углу класса. Кто за ней безобразничал? Она узнать не смогла, мешали диагональные парты с учениками. " Что-то не так?" — подумала, осматривая остальных Алена. Никто повторять разворота не решался, от учителя сильной строгости, можно не ожидать. Случай этот все-таки мог на немного перенести внимание преподавателя на заднюю парту.
-Курганова.— Алена развернулась к подошедшей учительнице — не вертись, сделай одолжение. Устанешь. На уроке физкультуры упражнения сделаешь.
-Да меня стук отвлек, попросите там стучать потише — кивнула в право.
Стук исчез при последней фразе. За партой в углу, Алена расслышала, из нескольких других классных звуков, наступившую тишину. Кто-то к ней прислушивался.
-Курганова, ты списала с доски?— увидев положительный ответ кивком головы Алены, учитель указала на доску — иди к доске.
В рядах стали слышны наползающие вздохи и выдохи облегчения и скатывания со стульев. Дрожь оставила в покое руки двоечников, чувствующих вину. Те, которые и живут без нее, даже до вызова Алены не опускали глаза на страницы. У доски Курганова Алена прослушала условие задачи со слов учителя, мысли в голове начали набирать цифры на воображаемом калькуляторе и считать суммы, разность. Минут через пять задачу завершила с доблестью и интуицией на счет правил, которые были в пропущенном ей параграфе, она его, конечно, изучила, но как поняла его? Правильно или исковеркано, не тем образом мышления, как у достаточно умных людей? Учитель, решившая не ставить высший балл сбегающей с уроков и опаздывающей на них, преподнесла несколько вопросов по темам недавно ими изученными. Один вопрос — хороший ответ, другой вопрос — другой хороший ответ.
-Четыре не больше. Урок на уроке поняла? Опаздывать будешь ты на свою свадьбу, а не ко мне — ткнув ногтем в классный журнал, Ирина Леонидовна добавила — я буду тебе очень признательна, если все-таки узнаю, по каким таким причинам ты отсутствовала на предыдущем занятии. Объяснительную, расположишь в журнале в листах математике.
