Пролог

Любомыслу это быстро наскучило: — Хорош мельтешить, князь!

— Сказал, как плюнул, — ухмыльнулся Мстислав. Полюбовался на заигравшие желваки былого врага и проронил: — Не пенься. Я планирую нашу оборону, и забываюсь иногда.

Любомысл, собираясь выпалить очередную гадость и требование, задумался. Прогулялся по плитам, забросил за спину поцарапанный щит, поднял и тут же отшвырнул обломанный меч. Покосился на неподвижного даурга.

И спросил: — Чего ты хочешь?

— Я хочу выжить, — тихо ответил Мстислав. Устало снял шлем и стальные перчатки. Бросил на пол и потер мокрую от пота бритую макушку. — Я хочу уйти на другую планету с наименьшими потерями. А времени осталось — и ты это прекрасно знаешь — ох как мало!

— Что нужно от меня?— наконец процедил Любомысл, очень хорошо подумав.

— Сиди на Троне.

— Не догнал?! — удивился Любомысл, недоверчиво пронзив Мстислава взглядом. — Что ты имеешь в виду?

— Ты ведь очень хорошо освоил все функции Трона, — устало проронил Мстислав, опускаясь на каменный престол. — Креслице, желанное, ты изучил от и до. Из тебя получится хороший координатор.

— А ты? — все еще не понимая, спросил Любомысл.

— А я пойду на стены, — с грустью усмехнулся Мстислав. — Там мое место.

— Но почему? — не понял Любомысл, ненависть которого оттеснили любопытство и разумные доводы врага.

— Ты лучший, кто справится с артефактами защиты, — развел руками Мстислав. — А я лучший в поле, в сече.

Мстислав спрыгнул с Трона, подошел к Любомыслу. Взял за плечо.

— Садись, считай!

Любомысл медленно кивнул, еще несколько секунд взвешивал все доводы и слова противника, и встряхнулся: — Сколько тебе надо?

— Хотя бы треть.

— Не, — Любомысл уже устроился на Троне и прикрыл глаза. — Четверть. Тебе ведь тоже Эльнир предоставил отчет?

— Предоставил, — проворчал Мстислав и задумчиво потер гладковыбритый подбородок. — Но четверть — маловато.

— Больше не могу, — открыв глаза, развел руками Любомысл. — Я исхожу из данных Эльнира. Энергии у планеты осталось не густо. Две четверти уйдет на телепортацию. Четверть мне, а то я бы и все взял, да вот только Трон за такой короткий промежуток времени не сдюжит более мощной нагрузки. Артефакты и машины ведь не мы — у этих бездушных, но верных до конца штуковин есть свой предел прочности. В отличие от нас...

Любомысл поморщился, прекрасно понимая, как сложно ему будет работать с защитой города на пределе мощности и даже пожалел князя, осознавая, что в случае массированной атаки двух ожидаемых волн Трон не справится, и Мстиславу и воинам на стенах небо покажется с овчинку.

— А если Эльнир не уложится в отпущенный им же самим срок? — содрогнувшись, представил себе картину неудачи Любомысл. — Когда ресурс, оставленный для Галерей Мороза, иссякнет, город прикроет в случае прорыва последний резерв Трона, который вытянет всю магическую силу из драконьих воинов в округе десяти километров и жизненную энергию из любых тварей — будь то мошка или даург. Но толку от этого резерва почти никакого, ведь обессиленные маги будут беспомощны, точно слепые котята. И это будет всего лишь недолгая отсрочка конца. Как только подойдут следующие части армии даургов, тут и состоится встреча со Светом, которой он так долго избегал...

Любомысл отогнал невеселые думы, вернувшись к реальности: — Остаток можешь использовать по-своему усмотрению.

— А что тут смотреть, — зло бросил Мстислав, покосившись в сторону даурга. — Этого не хватит, что бы сдержать две волны. Даже для одного боя мало!

— Ну, я еще не бог, — пожал плечами Любомысл, уже без ненависти вглядываясь в лицо погруженного в мучительные раздумья Мстислава. — Давай испросим, какого хера приперся зеленый. Может, он пришел просить мира?

Помня, сколько раз драконьи воины предлагали заключить мир даургам, еще в самом начале противостояния, Любомысл горько усмехнулся собственной глупой шутке. Сейчас примирение было невозможно — слишком сильна обоюдная ненависть, а времени остыть попросту нет. Планета гибла. Жизни детей и жен не давали Любомыслу покоя. Только из-за нешуточных переживаний об их судьбе он не выдержал и полез в драку, нарушив договор и пытаясь исправить ситуацию, уже почти накрывшуюся гранитным тазиком.

— Давай спросим, — согласился Мстислав, с трудом улавливая лишь оттенки бури чувств, бушующих в душе Любомысла. — А ты молодец! Мало того, что дополнительные барьеры поставил, так еще и артефакты-блоки нацепил!

— Да пошел ты... — беззлобно проворчал князь Шипов Дракона, и вперился взглядом в серебристую долговязую фигуру. — Че надо, урод?

— Полегче, — скривившись, осадил сородича князь Клыков Дракона, и обратился к даургу: — Зачем ты пришел, Аль-Гурах?

— Я пришел просить прощенья! — прогрохотал через усилители даург, казавшийся плавающим серебристым призраком.

Жидкая броня пришельца переливалась рябью под малейшим дуновеньем ветра. Даург опомнился и мысленным усилием заставил стечь защиту с головы. Участок брони, потреблявшей мегамаги энергии в бою, да и в штатном режиме немногим меньше, серебристыми каплями послушно стек с лица. Но даург не спешил снимать блоки пси-защиты.

— Усталость и боль, — тотчас мысленно отметил Мстислав, поднаторевший в понимании мимики даургов за годы общения с первыми пришельцами из умирающего мира. — А что защиту не убрал — учатся, шельмы!

Последняя безмолвная фраза была адресована Любомыслу. Тот только слегка качнул головой и уточнил: — Ну, урод, а что тебе от прощенья нашего?

— Уйди! — мысленно воскликнул Мстислав.

— А?! — опешил Любомысл.

— Не мешай, — мягко попросил Мстислав. — Ты только нагнетаешь. А я чувствую, что благодаря Аль-Гураху мы сможем уцелеть.

— Ты провидцем давно стал? Преодолел Горизонт Событий, связанный с нашими вероятностями? — мысленно фыркнул Любомысл, но, все же послушав князя, слез с Трона и ушел к ступеням.

Подойдя к краю площадки, уселся на ступеньке и окинул взглядом панораму внизу. Почувствовав резкое насыщение энергетического поля вокруг, Любомысл перестроил зрение на магический диапазон. Как раз вовремя. Твердислав, уже закончивший сооружение пирамидального комплекса и вместе с Эльниром зависший над сердцем Последнего Довода, активировал сборщики. Тысячи невидимых обычным зрением ярко-голубых жгутов потянулись со всех сторон горизонта к самой крупной пирамиде. Вонзившись в венчавший ее алмаз, заставив его засиять ослепительным солнцем, потоки пульсировали и, медленно истончаясь, втягивались внутрь.

— Вашу мать, — пробурчал Любомысл, наблюдая за аккумулированием остатков магической энергии Земли. — Красиво-то как!

Толстенные потоки магической энергии вливались в светящийся тусклым багровым светом алмаз на вершине гигантской пирамиды и уходили внутрь. Сборщик, накопив максимальное количество мегамаг, выплеснул уже добела раскаленный луч из центрального проема южной грани. Луч уперся в чуть меньшую пирамиду и, отбившись от зеркала кристалла в глубине, устремился к вершине. Войдя в алмаз на верхушке, отразившись от граней и попав в ловушку плетений, вернулся к алмазу основного концентратора. Ослепительный контур, образованный сверхмощным потоком магической энергии, пульсировал, все увеличивая мощность, постепенно становясь видимым в обычном оптическом диапазоне.

Отвлекшись от наблюдения за работой сборщиков, Любомысл создал перед собой систему многометровых оптических линз, собравшись внимательно рассмотреть создание Последнего Довода. Неподалеку от мага возникло увеличенное изображение зависшего над малой пирамидой Твердислава и частично влезшей морды Эльнира — хоть руками трогай! Любомысл попытался вникнуть в процесс, припомнив все давным-давно полученные знания по строительству артефактов. Чуть не сорвало крышу — меняющие цвета и оттенки, тонкие энергетические жгуты переплетались в безумный узор, заставляя разум уплывать в неведомые гипнотические дали.

Мстислав, дождавшись, покуда Любомысл усядется на ступеньках, впился взглядом в узкие вертикальные зрачки даурга: — Аль-Гурах, поздно просить прощенье. Ты выполнил свое предназначенье — ты рассказал своим братьям о нашем цветущем мире. Вот результат!

Мстислав в два шага оказался перед даургом и жестко прорычал: — Нравится?! Наши города в огне, вся планета бьется в спазмах! Мои дети погибли!!!

Даург не успел заметить, как князь выхватил из-за спины меч и приставил лезвие к его шее. Холодок остро заточенного металла мягким нажатием пустил кровь, и Аль-Гурах содрогнулся, понимая, что сейчас он может умереть, так и не вернув долг.

— Князь, — даург, покосившись на клинок, взялся ладонью за лезвие и медленно отвел его в сторону. — Я готов отдать за тебя жизнь. Я смогу тебе помочь. Дать время уйти с родными на Арданские острова на экваторе. Дам тебе защиту и пологи невидимости над архипелагом, найти никто не сможет.

— Издеваешься?! — проскрежетал Мстислав, играя роль отличного актера и прекрасно зная, что Аль-Гурах сделает все для его спасения. — Я не брошу свой клан! Планета гибнет, а на экваторе скоро поселятся снежные коты. И то, что ты мне предлагаешь, лишь отсрочка конца!

Даург понурил голову, судорожно пытаясь выдумать решение судьбы драконьих воинов. Резко выпрямился, получив сигнал интеллектуальной системы брони.

— Что это?

— Мы собираем магическую энергию всей планеты, — усмехнулся Мстислав.

— Зачем?

— Что бы уйти в другой мир, — Мстислав вернул меч в ножны за спиной. — Мы перенесем наш последний город на другую планету. А вы тут подыхайте, как хотите!

— Вы собрали всю магическую энергию? — с надеждой вскинулся даург.

— Всю, — подтвердил князь. — Вам ни капли не оставили.

— Отлично! — Аль-Гурах чуть ли не танцевал от радости. — Сколько до телепортации?

— Двадцать восемь минут, — ответил Мстислав, сверившись с многофункциональными часами.

— Волны кланов придут через двадцать две минуты, — отметил даург и задумался. Перед его глазами возник образ полупрозрачный планеты, резко приблизился, образовав контуры долины Астарда.

Мстислав внимательно наблюдал за появившейся координатной сеткой и векторами атак, с центром в Хуракане. Даург отключил пси-блокаду и сбросил князю массив данных.

— Энергии хватит, чтобы сдержать это? До момента телепортации?

Мстислав, получив описание технических возможностей и численность кораблей орды, на пару секунд замер.

Обработав информацию, он тяжело выдохнул: — Даже больше, чем я думал...

— Много не хватает? — учтиво поинтересовался Аль-Гурах.

— Больше половины, — отозвался Мстислав.

— Я могу помочь, — убрав голограмму, медленно проговорил даург, с мягкой улыбкой сверху вниз всматриваясь в глаза князя.

— Каким же образом? — так же тихо спросил Мстислав.

— А ведь ты уже все увидел, не так ли? — даург укоризненно смотрел, не отводя взгляда.

Мстислав не выдержал и отвел глаза. Тысячелетний цинизм и казавшаяся непробиваемой броня над чувствами сострадания дали трещины. Тщательно лелеянная бесчувственность разбилась вдребезги под напором внезапно проснувшейся совести.

— Увидел...

Для Мстислава мысли и чаяния Аль-Гураха, после того, как он отключил пси-блокаду, были открытой книгой.

— Ты умрешь, — проскрежетал князь, и вскинул глаза. — Зачем тебе это???

— Я пришел просить прощенья, — мягко отозвался даург. — Лично у тебя. Ты единственный, кто встретил нас без опаски и ненависти. И позволил нам уйти. Я не знал, что будет после. Я всячески противился экспансии!

Даург запрокинул голову, всматриваясь в голубое, перечеркнутое перистыми облаками небо.

— Зря ты нас отпустил, князь. Я рассказал о твоем мире. И правители кланов, уничтоживших мою планету, объединились. Четыре года подготовки. Истощение всех остатков ресурсов, восстановление сотен верфей для постройки антигравов, которые в нашем, магически истощенном мире даже не пролетели бы несколько метров. Я хотел тебя предупредить! Но наши дознаватели, искушенные сотнями лет лжи, быстро разобрались в моих желаниях. Только когда основная часть орды ушла, мне дали допуск...

— Почему тебя не убили? — хмуро посмотрел князь в лицо даурга.

— Я очень хороший ученый, — горько усмехнулся даург. — Я лучше всех могу работать с магическими источниками и создавать артефакты неимоверной мощности.

Аль-Гурах рассеянным взглядом мазнул по колоннам галерей Мороза, собираясь с мыслями.

И сорвался на крик: — ДА! Я ЛУЧШИЙ В СВОЕМ ДЕЛЕ!!! Я ОЧЕНЬ хороший ученый! Я могу без вычислительных систем просчитать движения планет, или мощность Солнечного Зайчика, получив исходную массу материалов! Только мое воображение позволило найти порталы! Но у меня есть совесть, или что там осталось...

Даург закрыл лицо серебристыми ладонями. Мстислав ждал, не решаясь прервать исповедь. Да и не нужно это было. Мстислав уже давно все просчитал. Все свои действия. Линию поведения с мучимым совестью даургом. Стезю, которая поможет выжить кланам драконов, и убьет Аль-Гураха.

— Гур, — прочистил горло князь, припомнив краткое имя, которым называл пришельца на охоте в сопровождении снежных котов, еще в мирное время. Ах денечки были!.. — Не стоит мучаться угрызениями совести. То, что случилось — уже в прошлом. Ты хотел как лучше — а получилось... Ну, как получилось. В мыслях твоих сейчас я вижу стремление помочь...

Даург убрал ладони и с надеждой всмотрелся в лицо князя.

— Не ты, так другой нашел бы порталы, — продолжил князь. — Смысл сейчас это вспоминать? Делай, что должен — и будь, что будет!

— Я сделаю, что должен, — тихо проговорил даург. Несколько секунд, опустив глаза, постоял неподвижно и прожег князя взглядом. — Как у вас говорят — не поминай лихом!

— Не помяну, — грустно усмехнулся Мстислав. — Но. Совет. Не умирай. Выход из любой, самой безвыходной ситуации все же есть. Может ты и сможешь построить утопию, как мечтал. Сделай то, что решил, но не ценой своей жизни.

Даург медленно кивнул, прикидывая варианты действий. Осветился радостью. Смертная печаль ушла с его лица.

— Я понял, князь!

Даург заставил скользнуть к запястью серебристую броню, обнажив зеленую ладонь с черными длинными когтями, и протянул руку князю

— Удачи! — искренне пожелал Мстислав.

— И тебе! — от всей души произнес даург. Развернулся и, окутавшись в броню, скользнул серебристым призраком к ступеням.

— Придурок! — мысленно проворчал Мстислав. — Нужно было тебя прирезать, как только ты появился! Но, время ушло...

Даург, успевший поравняться с сидящим на ступеньках Любомыслом, резко обернулся.

— Я не придурок, князь. Я просто отдаю долги! — вонзилась в сознание князя мысль даурга.

Аль-Гурах, не дожидаясь ответа, включил антигравы и, отбросив оглушительное эхо перехода на сверхзвуковую скорость, раскаленной от трения о воздух стрелой взвился в небо. Князь так и замер, покрасневший и с открытым ртом. Через мгновение, росчерком огня мелькнув в небесах, даург влился в распластавшийся в долине корабль.

— Ох, какой же молодец!!! — ошеломленно подумал князь. — Венец своей расы!