Жажда Крови

Джоул попал под удар жутких когтей. Получив страшные рваные раны, которые убили бы обычного человека, он устоял на ногах и отскочил назад.

В неистовстве кровоглот кинулся на Марию, но налетел на колонну и споткнулся. Пользуясь моментом, девушка дважды ткнула врага в спину. Теряемые монстром жизненные силы смягчили боль в обожжённом лице.

Отнимай кровь у жертвы, учил Герман. В пролитой крови твоё исцеление, твоя сила и твоя защита, наставлял он.

— Огонь! — выкрикнул Грубер.

Мария вовремя укрылась за колонной. Джоул стоял достаточно далеко, чтобы не попасть под выстрелы. Гисберт залёг за вздыбившимся обломком плиты. Рявкнули ружья. На этот раз стреляли пулями. Три или четыре заряда попали в уже изрядно покалеченную голову и шею. Обезглавленный кровоглот заметался, заливая пол кровью и едкой жижей. Два клинка обрушились на чудовище. Снова завертелось безумное колесо.

Умирающий зверь тщетно пытался вцепиться в ловких охотников. Несколько раз он кидался на Марию и Гисберта, желая смять и разорвать на куски, но всякий раз промахивался. Наконец изрубленный кровоглот слабо дёргающейся тушей повалился на мокрый от крови пол.

Добивали тварь все вместе. Один перепуганный солдатик исступлённо бил неподвижное тело прикладом ружья, пока охотница не оттащила вояку за шкирку. Не хватало, чтобы кто-то отравился. Выделяемые кровоглотом вещества на воздухе разрушались за несколько минут, но прикасаться к трупу лишний раз всё же не стоило.

— Уходим в соседнюю галерею, и до тупика, — устало пробормотала Мария. — Нужен привал.

Прислушавшись к себе, она поняла, что легко отделалась. Отравления не произошло. Либо слизи попало не так много, либо побеждённый монстр оказался менее ядовит, чем большинство его собратьев. А может, организм справился. Но на всякий случай противоядие принять нужно.

Выбравшись из окутанной смрадом сокровищницы, группа направилась в конец коридора. Джоул без сил привалился к стене. Гисберт дрожал. Учёные нервно озирались.

— Отдыхаем, — разрешила охотница. — Грубер, поставь часовых. Надеюсь, больше никто не явится. Джоул, тебе нужна помощь?

— Спасибо, сам справлюсь, — тяжело просипел ученик Логариуса.

Слизь кровоглота на воздухе превратилась в противную желтоватую массу. Взяв у учёного скребок и тряпочку, Мария принялась очищать одежду.

— Гисберт, подойди сюда, — позвала она.

— Да, леди Мария? — ответил тот.

— Посмотри, что у меня с лицом? — полушёпотом побеспокоилась девушка.

— Всё нормально вроде. Только какие-то жёлтые ошмётки на щеке, — дал Гисберт обнадёживающий ответ.

— Спасибо, — вымученно улыбнулась охотница и вытерла пакость. — Кого запачкало, обязательно чистимся.

Брат Джоул стянул наглазную повязку и глухо закашлялся.

Примечание к части

* Я намеренно не стал использовать термин "Коктейль Молотова", несмотря на то, что он используется в игре. Почему? Он заведомо исторически некорректен. В нашей действительности данное оружие получило название во время Зимней войны между СССР и Финляндией. Молотов был министром иностранных дел СССР в 1939-1949 годы, а вовсе не химиком, как можно подумать. С лёгкой руки финской прессы polttopullo — зажигательная бутылка (фин.) стала называться "Коктейлем для Молотова". Впоследствии отлично согревающий напиток стали звать просто "Коктейлем Молотова", особенно в нашей литературе. Так как в мире Bloodborne почти наверняка не было ни Зимней войны, ни Молотова, то использованное в русской локализации название исторически некорректно. Ни хронологически (в Ярнаме на дворе, как мне кажется, "условно" вторая половина девятнадцатого века), ни с точки зрения обособленности мира.

>

Храм

Гисберт вздрогнул и открыл глаза. Всё нормально. Мария чистит Ракуйо. Солдаты грызут сухари. Учёные тихо переговариваются о высоких материях. Джоул сидит, мрачно уставившись на танцующий в стеклянной клетке фонаря огонёк.

Почему же тогда так тяжко на душе? Не страх. Вязкая, умиротворяющая тоска. Как будто в мире больше не будет ничего хорошего. Лишь вечная ночь и бесконечные пустые туннели, ведущие в никуда. Зачем куда-то стремиться? Конец один...

Зачем он согласился на предложение стать охотником? Почему внял обещаниям старого лиса Германа? На что он надеялся? На приключения и уважение? Глупец.

Гисберт подумал, что больше всего на свете хочет оказаться подальше от лабиринтов, Ярнама и Церкви Исцеления. "Не хочу", — сказал он твёрдо. Плевать на контракт. По возвращению из похода он соберёт вещи и покинет всех этих ненормальных. Пускай сами развлекаются, как хотят.

Марию тоже снедали невесёлые раздумья. Цивилизация птумериан когда-то правила планетой. Теперь же самый заметный её след — брошенные лабиринты, полные кровожадных чудовищ. Человек позаимствовал их ритуалы, их тёмные знания. Теперь люди и сами обращаются в чудовищ, как некогда их предшественники. Сейчас это уже ясно.

Никто не учит горькие уроки прошлого, печально подумала она. Они повторяют ошибки птумериан. Как вообще можно продолжать идти путём, который уже привёл других к ужасной гибели? Какой преступной самонадеянностью нужно обладать! Какими слепцами нужно быть! «Дай нам глаза», вспомнила охотница любимую мантру учеников ректора Виллема, руководителя Бюргенверта. Зачем им новые глаза, если и со старыми не в ладу?

Она и сама не без вины, призналась себе Мария. Кто прельстился захватывающей перспективой осчастливить себя и всё человечество? Исцеление всех болезней, бессмертие, управляемая эволюция, выход человека на новый уровень развития. Могущество, достойное богов. Россыпь космических чудес. Лоуренс, Виллем и королева Аннализа пели одну и ту же песню, каждый на свой лад. И Мария не смогла найти слабое место в их дерзких планах.

Цель благородна. Но побочный эффект ужасен. Не те средства?

Где оступились птумериане? Где же ошиблись мы?

После вылазки надо отправиться в старый университет. Может, ещё не совсем поздно.

Девушка вполне адекватно оценивала свои возможности и понимала, что одна никогда не сможет повлиять ни на Церковь, ни на Аннализу. Но в окружении мастера Виллема оставались здравомыслящие люди, не поддавшиеся общей горячке. Возможно, она сможет помочь.

Герман? Её наставник показал себя проницательным и осмотрительным человеком. Тоже сомневается. Но он во всём слушает Лоуренса.

Жители Кейнхёрста тоже теряют голову. Немного иначе, чем церковники. Но от этого не легче. Тем не менее, дома тоже есть с кем потолковать.

В любом случае нужно навестить Бюргенверт, твёрдо решила Мария. Но потом. Сейчас они в лабиринте. А рядом Джоул.

* * *

— Выступаем, — скомандовала охотница. — Джоул, как самочувствие?

— Я в полном порядке, — ответил тот, снова поморщившись.

Гримаса казалась не вполне искренней. Нет, ему явно досталось. Но в мимике скрывалась наигранность. Словно Джоул боялся, что Мария забудет о его состоянии и поверит словам.

— Тогда не будем менять построения, — ответила она.

Гисберт непонимающе глянул на охотницу. Происходило нечто непонятное для него. И это нечто ему не нравилось.

Дальнейший путь до цели вылазки прошёл без особых приключений. На всех произвёл впечатление огромный грот, пересечённый мостами и освещённый лучами света из прорубленных в скале шахт. На недосягаемом дне плескалось загадочно поблёскивающее озеро.

Несколько раз приходилось отбиваться от мелких тварей вроде крыс. Однажды из кучи истлевшей рухляди на охотников выскочило нечто чёрное и продолговатое. Осмотрев изрубленный и пробитый пулями труп, Мария подумала о пиявке. Но бывают ли пиявки с ногами?

Отряд чуть не попал в ловушку, когда Джоул не заметил проваливающийся пол. К счастью или нет, но шедший позади солдат успел схватить охотника.

После грота с озером один из учёных окинул взглядом незнакомый туннель и позвал охотников.

— Я правильно понимаю, что здесь начинается неисследованная область? — настороженно поинтересовался он.

— Да. Если верить вашим коллегам, неподалёку должен находиться птумерианский храм, — ответила Мария. — Осторожнее. Мы не знаем, что здесь ещё.

— Кондитерская фабрика, наверняка, — пробормотал Гисберт.

Один из людей Грубера злобно посмотрел на охотника.

— Заткнись, без тебя тошно.

— Сам заткнись и смотри по сторонам, а то кровопийца за зад ухватит, — отбрехался Гисберт.

Выразительный взгляд Марии заставил замолчать затевающих ссору.

Опять слишком тихо. Но не так, как перед встречей с кровоглотом. Не тревожная тишина, скрывающая шаги приближающегося чудовища. Торжественная. Как в храме. Слышится эхо давно затихших песнопений.

Но всё равно страшно. Это не животный страх за свою жизнь. Это трепет перед чем-то величественным. Находящимся за пределами понимания. Сокрушительным для духа, а не для тела.

Мария поняла, что ощутила отголоски присутствия Великого. По её спине пробежал холодок. Взглянув на брата Джоула, она не заметила никакой реакции. Либо ученик Логариуса ничего не заметил, что маловероятно, либо умело скрыл переживания.

Путь преграждала массивная дверь, покрытая непонятными письменами. Девушка не знала птумерианского языка. Но для шедших с ней учёных буквы древнего алфавита несли смысл.

— Мы добрались, — прошептал один из них.

— Открывайте дверь, — попросил другой.

Мария не хотела давать прикасаться к преграде руками. Лучше заработать репутацию перестраховщицы и параноика, чем нести домой труп. Хотя снаряжение для скалолазания не привезли, у Грубера в рюкзаке лежал моток верёвки с крюком — для таких случаев. Ситуация, когда нужно открыть дверь, но стоять вплотную боязно, часто встречалась в лабиринтах.

Мария задумалась, не лучше ли приказать открыть дверь Джоулу. И быстро отказалась от этой идеи.

Оставалась вероятность, что Джоул ничего не замышляет против неё. Опасения Германа могли оказаться безосновательными. Нельзя подставлять человека, не имея твёрдой уверенности в его злонамеренности. Если в бою с кровоглотом все более-менее находились в равном положении, то сейчас больше рисковал тот, кто первый схватится за потускневший от времени металл. К тому же, риска можно запросто избежать.

— Капрал, доставайте вашу верёвку, — бросила охотница.

* * *

Внезапно накатившая волна жути заставила Джоула невольно сделать шаг назад. Мария стиснула рукоять клинка. Призрачные песнопения настойчиво пытались пробиться в сознание. Заставить забыть, что реально, а что нет. Унести в прошедшие времена и далёкие миры. Их слышала кровь, текущая в сердце и мозгу. Человеческая кровь, необратимо смешанная с кровью чуждых созданий в ходе тёмных ритуалов. Затыкать уши бесполезно.

Огромный храм освещали тысячи светящихся желтоватых шариков. Они буквально усеивали стены, переходящие в сводчатый потолок.

Собственные шаги казались людям оглушающими.

Задняя часть храма просела, создав пруд, мерцающий отражённым светом. На середине стоял каменный саркофаг с выбитыми на редком камне причудливыми символами.

Перед мысленным взором встали ряды худощавых человекоподобных существ в мешковатых одеждах, склонившихся перед алтарём-саркофагом. Жрецы пели, вторя шёпоту небес. Над паствой и пастырями склонилось нечто гигантское. Непонятно, как оно могло протиснуться сюда. Великий? Присутствие гиганта словно разрывало ткань реальности.

Учёный с жезлом «Пленённой звезды», безумно улыбаясь, сделал шаг к саркофагу. Пробормотав нечто нечленораздельное, Джоул выронил колесо и рухнул ниц.

Крышка саркофага на удивление легко отодвинулась в сторону. Церковный исследователь протянул руки в каменную полость.

— А как же верёвка? — ойкнул капрал.

Учёный достал внушительный сосуд из полупрозрачного стекла, наполненный тёмно-красной жидкостью. Присмотревшись, охотница заметила в глубинах сосуда настоящий хоровод цветных теней. Казалось, за стеклом танцуют отражения космических туманностей: искристо-зелёных, таинственно-голубых и зловеще-багряных. От сосуда исходило тихое мелодичное журчание.

— Леди Мария, предоставляю эту честь вам, — сказал учёный, пошатываясь. — Вы достойны.

И протянул ей заветный сосуд.

— Осторожно, уроните! — попыталась предостеречь охотница, но церковник не воспринял её слова. Не осталось ничего, кроме как схватить сосуд самой.

Стекло может сберечь кровь, но не всегда способно удержать его эхо. Тем более настолько мощное.

Верхние сантиметры жидкости потеряли цвет, став совершенно прозрачными. Марию захватило чувство всепоглощающего ужаса, тут же сменившегося головокружительной эйфорией. Покачнувшись, она неловко села на пол и поставила сосуд рядом. Закрыв глаза, девушка принялась утихомиривать бушующий внутри ураган.

— Вы соображаете вообще, что делаете? — промямлила она.

— Снять свободное эхо необходимо, — спокойно ответил учёный. — Как перевозить иначе будем? А нам с вами это полезно. Сейчас мы прикоснулись к истинному величию. Уверен, скоро вы меня поблагодарите.

— Как я вам благодарна, — язвительно пробормотала охотница, чувствуя, что теряет сознание.

— Вам досталось самое звучное эхо, — ответил церковник. — Слабость быстро пройдёт.

Мир померк, свернулся бешеным чёрным водоворотом и разлетелся на миллион звенящих осколков.

Предатели

Чернота. Кругом непроглядная чернота. Человеческие глаза не подходят. Здесь нужно нечто другое.

Не пустота. Но и не пространство. Где же она? Где эта непостижимая бездна? За каким краем Вселенной?

Тут что-то есть. Или кто-то? Ощущение близости чего-то космически могущественного и пугающе неопределяемого.

Сознание к охотнице вернулось резко, рывком. Так бывает, когда просыпаешься после кульминации ночного кошмара. Удар страха вырывает из объятий гибельного сна. Ты озираешься, не понимая, что свободен. Потом приходит мягкое чувство расслабленности и успокоения. Кошмар закончился.

Пошевелившись, девушка поняла, что лежит на холодном каменном полу храма. Гисберт и солдаты с тревогой следили за ней. Учёный, улыбаясь, держал её за запястье. В его карих глазах плясали искорки нездорового невротического веселья.

— Уверен, леди Мария, вы видели потрясающие вещи, — прокаркал он. — Я вам завидую.

В голосе церковного учёного слышались отголоски шёпота нечеловеческих созданий. Нервно оглядевшись по сторонам в поисках проклятого сосуда, охотница вскочила на ноги.

— Мы уже запаковали реликвию, — успокоил её учёный. — Не волнуйтесь.

— Я долго пролежала? — забеспокоилась охотница.

Джоул неподвижно стоял у пруда и, казалось, не обращал внимания на остальных. Грубер следил за входом.