Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
М-мда... Колобок хренов. Зачем ночник-то перед уходом выключил? Кто просил? Выходя гасите свет? А ничего, что бабуля может всполошиться? Где-то умным себя считаешь, а где-то ― тормоз тормозом!
Схема "самоволок" из бабушкиной квартиры элементарная. Для "переночевать" любимому внуку предоставляется целая комната с выходом на балкончик. Малюсенькая, правда, комнатенка, но разве в этом дело? Балкон весь зарос виноградом ― великолепный "Бычий глаз". Кроме того, что вкуснее винограда я в жизни не едал, ко всему прочему, у этого чудесного растения ― толстенная десятилетняя лоза, удобными уступами поднимающаяся на второй этаж "сталинки", где и располагается бабушкина квартира. Взрослого не выдержит, а вот меня ― милое дело! Достаточно лишь дождаться, чтобы бабуля заснула (а сон у нее не по годам крепкий), и ты свободен до утра!
Если бы только не этот ночник!
Ой, вы ручки мои шаловливые. Куда ж вы это на автомате-то потянулись? И сколько сэкономишь ты на электричестве, оптовик ты наш продуманный? Лопата не сломается, грошики-то скирдовать?
Я с досадой потер затылок.
Снова эта шизофрения. Две личности в одной башке ― серьезный диагноз. Один "косячит", другой "нудотствует". Помиритесь вы, наконец, когда-нибудь? Старый, да малый.
Непроизвольно я прыснул, представив себе эту парочку, сцепившуюся друг с другом в моей черепной коробке. Зачем-то схватился за рот, мол, как-бы спящих граждан не потревожить. И из-за этой очередной своей несуразности уже просто заржал над собой в полный голос, отпуская в ночь скопившееся напряжение. Что-то шарахнулось в сторону в темном палисаднике по левую руку. Кошку напугал, что ли своим хохотом? Или что там за зверь? Крупнее кто-то.
Интересно.
Я раздвинул ветви зловещего на вид кустарника и сунул туда свой нос. Да, ерунда! Нету тут никого. Да и кто бы тут стал прятаться? Особенно от школьника-малолетки, чудом оказавшимся на ночной улице, причем без взрослых! И куда только родители смотрят?
Я скептически фыркнул и... все-таки на всякий случай еще прислушался. Тишина. Чудесная летняя тишина, наполненная треском насекомых, шорохом листвы и еле слышным дыханием ночного южного города ― далекий шум одинокой машины, эхо сигнала с какого-то катера-полуночника, да отзвуки какой-то музыки, обрывками долетающей из вечно-бодрствующих курортных зон.
ќПараноик чертов!
Развернувшись в сердцах, я что есть ног припустил к месту нашего ночного рандеву. Тем более, что растворивших в романтике и сантиментах, я кажется слегка начал опаздывать. Еще подумают, что струсил. И тут же ― хвать последнюю мысль, как рачка, неосторожно высунувшегося из ракушки: а кто это сейчас про "струсил" подумал ― старый или малый? Да, блин, хорош уже! Хватит этих самокопаний. А то, глядишь, и до санитаров не далеко!
Раздосадованный и слегка возбужденный ночными впечатлениями, я пулей проскочил высокую стену летнего кинотеатра и выскочил на искомый пустырь.
Ага! Почему то, так я и предполагал: собрались все, кроме этого пустобреха Генки! Рыжий Славка, Вадька-Трюха и, о чудо, даже наш маменькин сынок заявился ― Димон, гроза разбойниц! Интересно, чего он там дома наплел?
― А я даже и не отпрашивался, ― словно услышав мои мысли, гордо заявил Димка, ― тихонько встал ночью, как в туалет, прокрался в прихожую, и дёру!
― Молодец, ― рассеянно похвалил я его и переключился на других двоих, которые, сидя на корточках что-то внимательно рассматривали на земле. ― Чего у вас там? Уронили что-то?
― Булка! Пришел? А у нас тут знаки какие-то...
"Булка" ― это я. Потому как, фамилия моя ― Караваев. И я действительно "пришел", тут Трюха, капитан-очевидность не ошибся. А вот знаки...
― Ну, чего у вас тут?
Я оттер плечом Славку-инодворца. Чужак все-таки, поэтому в нашей сопливой пищевой цепочке должон знать свое место. Так положено. Иначе сам без авторитета останешься!
Камушки какие-то, мелкие. Выложены в рядок. А, нет. В два рядка. И уголком в конце. С крылышками какими-то. А, типа, стрелка! Стрелка?
― А как вы вообще это разглядели? В темени этой?
Я подозрительно уставился на Трюху.
― А это и не мы, ― как ни в чем не бывало заявил он, ― Это Димон.
Я не увидел, а просто почувствовал, как полыхнули красным щеки Димона. О нем снова говорят!
― Я просто... Камушек хотел... поднять... А тут...
Понятно. Камушки, жучки, травки-листочки, Димка всегда с чем-нибудь возится на корточках. Лишь бы стать ниже и не общаться с грозными собеседниками. Метода у него такая отгораживаться от окружающих.
― А где Генка?
― А не пришел твой Генка! Мамочка, наверное, не отпустила.
Почему это он "мой"? Трюха попутал чего-то?
Впрочем, в бутылку лезть ― смысла нет. Надо разгонять эту ночную шайку по домам, тем более, повод прекрасный ― главный заводила отсутствует.
― Ладно, проехали. Давай, ребя, по домам, пока родители не хватились.
На меня изумленно уставились три пары глаз.
― А стрелка? ― неуверенно напомнил Славка. ― Она же не просто так. Она же что-то значит.
― Дети может, игрались днем, ― предположил я, забыв на миг, что мы эти самые дети и есть, тут же поспешил исправиться, ― я имею в виду, мальки детсадовские, дошкольники. Дошколота!
― А вот еще одна, ― флегматично заявил Трюха, успевший пройти шагов пять-шесть в направлении, куда указывали камушки. ― Стрелка. Мелом только нарисовали здесь. По асфальту. Гля!
Мы сыпанули в его сторону. Точно. Еще одна стрелка. И, кстати, метрах в десяти, в пятне фонарного света ― третья, с изгибом, указывающая за угол летнего кинотеатра.
― Так, стоп, мужики!
Черт, "мужики" для восьмилеток как-то фальшиво прозвучало. Тут обращаются "ребя". Ну, да ладно...
― Я думаю, это Генка все намалевал, ― сказал я. ― Только он один знал, что мы в этом месте собираемся встречаться.
― А другие... что с нами на великах катались, ― неуверенно произнес Димон. ― Они тоже знали.
Логично!
― Те знали, что их ночью не отпустят. Хотя...
Ну, да. Если кто-то задумал над нами подшутить, вряд ли стал бы афишировать свои возможности. Получается, кто-то придумал эту каверзу еще там ― на зеленом склоне? Когда Генка про ночных разбойниц нам всем втирал?
Зачесался затылок.
Вообще-то речь идет о второклассниках. Это, кто не знает, дети такие, которым всего восемь лет от роду. Какие тут, на хрен, интриги? Какие, к чертям, каверзы и расчеты? Самое большее ― жука чернильного в велосипедную сумочку подсунуть. А тут ― стрелки, "туда иди", "сюда не иди". Необычно как-то. И загадочно. И... действительно тянет разобраться...
Я, сцепив зубы, молча двинулся в направлении стрелок. За угол, так за угол. Ага, еще одно художество. Эта стрелка указывает в темный проулок, между прочим. А там, что ― девчачья банда в полной красе? Как завещал нам великий Генка?
Чувствуя, что начинаю раздражаться на бестолковость ситуации, я направился в искомый проулок. Слышно было, как за спиной неуверенно семенит моя гоп-бригада. Молча, надо сказать. Дрейфим, мужички? Еще одна стрелка с поворотом. Изгиб указывает на подъезд какой-то двухэтажки. Впрочем, почему "какой-то"? Типовая, барачная, с деревянными лестницами и перекрытиями. Мы на дню мимо нее раз сто пробегаем.
А вот еще одна стрелочка. Поменьше. Перед самим подъездом. Показывает направо. В сторону небольшого спуска в подвал. И дверь там внизу слегка приоткрыта. Кажется, в глубине даже где-то свет включен. Кто же нас там ждет? Интрига!
Не задумываясь особо, я шагнул по ступенькам вниз.
― А можно... я тут... сверху останусь, ― вякнул где-то сзади Димон.
Ему что-то буркнул в ответ Трюха, издевательски гоготнул и тяжело зашлепал вниз вслед за мной. Я, упершись ногами в пол, что есть сил, потянул подвальную дверь на себя. Нехотя с противным скрежетом она поддалась и распахнулась чуть шире. Мы осторожно сунулись вовнутрь. Подвал как подвал. Где-то что-то капает. У дальней стены из-за угла мелькают пятна электрического света. Лампа там явно покачивается, видимо, на длинном проводе, свисающем с потолка. Справа шмыгнула беспризорная кошка. Слева гулко заурчала канализационная труба. Кому-то, наверное, приспичило там наверху. Еще один полуночник.
― Вадим, проверь ― может, тут какие-нибудь указатели есть. Стрелки там, камушки...
Я просто знаю, что у поджигателя Трюхи всегда на кармане есть коробок спичек. Ну, правильно. Он уже ползает по грязному полу на четвереньках, подсвечивая себе огоньком.
― Не спали тут... чего-нибудь, ― с опозданием осознаю я собственное легкомыслие.
Сзади со знакомым скрежетом шевельнулась подвальная дверь. Я оглянулся. Славка и Вадим здесь, у меня за спиной. Димон спускается?
Нет. Дверь еще раз скрежетнула зловеще и вдруг резко захлопнулась, подняв пылевую круговерть в лучах электрического света. Снаружи что-то глухо звякнуло. Запор?
― Димон! А в ухо не дать? ― тут же предложил злоумышленнику Трюха, не вставая с колен. ― А ну, открывай! Мы знаем, что это ты.
Ну, я не был бы так категоричен. Только, кто же еще, если не Димон? Трюха вскочил на ноги и гулко заколотил кулаками по крашенной жестянке, которой была оббита дверь.
― Димо-о-о-он!
― Тихо, Вадька! Весь дом разбудишь. Дай мне.
Я отодвинул в сторону начинающего не на шутку нервничать Трюху и подергал за ручку. Точно, закрыто. И звуки какие-то непонятные снаружи ― шорохи, топтания, повизгивания. Причем, не у самой двери, а чуть сверху ― у подъезда, видимо.
― Славка, а ну, глянь там, ― ко второму подъезду проход не заколочен? Ну, да, там где свет от лампочки, туда идти. Давай, мухой!
Куском доски я попытался отжать дверь наружу. Нет, плотно сидит в коробке, даже щели не видно. И запор, кажется серьезный, надо думать ― стальная полоса поперек. Убью Димона, если это его шуточки!
― Булка! Есть проход, не заколочен, ― это вернулся разведчик-Славка. ― Дырка там, в кирпичах, не успели заложить, наверное. Я только... один дальше не пойду... там света нету.
Детский сад! Впрочем, а кто же они еще?
― Давай за мной, ― окончательно взял на себя руководство я, ― Да осторожней ты!
Это я Трюхе, который на радостях так шустро за мной ломанулся, что чуть Славку не затоптал в потемках.
Пачкаясь в пыли, мы пролезли в стенной пролом и, пользуясь типовой планировкой подвала, быстро вычислили коридорчик, ведущий ко второму выходу. Дверь там тоже была закрыта, но на наше счастье ― без запора снаружи. Потому как с трудом, но все же подалась, издавая все тот же характерный скрежет. Двери-близнецы что ли?
Я высунулся на свободу и огляделся. Из приподвальной ниши много не разглядишь. Поднялся повыше ― никого. Только звезды безмятежно сияют в равнодушном небесном мраке. Шума тоже никакого не слышно. Только где-то недалеко щенок какой-то поскуливает еле слышно.
― Чего там? ― дрожащим шепотом дохнул мне в ухо герой Трюханов, едва не повиснув на моей спине.
― Сейчас посмотрим, ― поспешил я его обнадежить и шагнул на свет к подъезду.
И здесь никого.
А у соседнего подъезда, метрах в десяти от нас кто-то сидел на стуле. Прямо перед крыльцом. Странно. Нашел время устраивать посиделки. И лампочка почему-то не горит, хотя перед нашим спуском в преисподнюю жизнерадостно пылала во все свои пятнадцать ватт.
Мы подошли поближе и в оцепенении уставились на невообразимую картину.
На стуле сидел Димон.
И был он к этому стулу привязан эластичным медицинским жгутом. Мы из такого рогатки делаем, ― в любой аптеке можно купить за тридцать копеек рулон. И повизгивал это оказывается, не какой-то там посторонний щенок, а наш что ни на есть собственный подельник. Потому как рот у него был завязан какой-то тряпкой, и человеческие слова он произносить был не в состоянии. А вот глаза у него, вопреки его же прежним россказням, завязаны не были, а, напротив, были вытаращены и полны ужаса.
А еще у Димона в костюмном ансамбле явно не хватало одной детали. Немаловажной. Для настоящего пацана, имеется в виду. Димон сидел на стуле... без штанов. Сидел и легкомысленно светил во мраке гламурными труселями вызывающего ярко-белого цвета, слегка подмоченными в некоторых труднодоступных местах. Мы в таких аксессуарах свое уже отмаялись ― в свое время и в разных там дошкольных учреждениях. Как водится, перешли теперь на суровые взрослые семейники. Ну, или почти взрослые...
Я протянул руку и отцепил тетрадный листок "в клеточку", пришпиленный к спине Димона какой-то дурацкой заколкой в форме Чебурашки. Там черным фломастером был намалеван череп с костями. Изящно, надо сказать, намалеван. Красиво и со вкусом. Точными и скупыми штрихами. Так дети не рисуют.
Но самым поразительным было то, что сверху к черепу с двух сторон были пририсованы... ДВЕ КОРОТЕНЬКИЕ КОСИЧКИ...
И все же, добило меня не это.
Почему то самым ужасным показалось то, что косички были нарисованы...
... С БАНТИКАМИ!!!
Видимо, чтобы не оставлять иллюзий.
В голове что-то напоследок звякнуло, как поломанное реле на старинной телефонной станции, связь со здравым смыслом оборвалась, и... стало пусто.
Мысль ушла.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|