Розовый - не цвет мяса!

Василий посерьёзнел и посмотрел поверх плеча друга на капсулу для телепортации, перевёл взгляд на Алексея:

— Я тебе доверяю, дружище. В мире слишком мало людей, о которых я могу такое сказать. И из них всех только ты не ешь мясо.

— Ты хочешь послать меня в будущее, — констатировал Алексей, обернулся, смерил взглядом капсулу, нервно хохотнул. — И что я там буду делать? Качать тебе инфу из сети?

— По большей части, да, — чуть виновато поджал губы учёный, — но это не главное. Главное, ты должен познакомиться с местными и просто дать им на тебя посмотреть. Они видят по-другому, они сами всё поймут. Что ты хороший человек, что не ешь мясо, что всю жизнь борешься с несправедливостью и помогаешь полуслепым людям рассмотреть прекрасное среди будничной помойки. И когда они проникнутся к тебе доверием, ты замолвишь словечко за меня. — Он неуютно повёл плечами, отвёл глаза, — мне не надо, чтобы меня прямо приняли, будет отлично, если они просто не будут меня трогать и дадут тихонько работать, этого хватит с головой. — Он повертел в пальцах пустую рюмку, нерешительно поднял глаза и через мгновение опустил. — Поможешь?

— А куда я денусь, — усмехнулся Алексей. — Расскажи поподробнее.

* * *

Они стояли перед открытой капсулой, Василий проверял настройки, Алексей трамбовал последние вещи. Всё было уже упаковано, оставалось только сесть и нажать кнопку.

— Вроде, всё, — учёный нервно похрустел пальцами, отвёл глаза и сделал приглашающий жест. Алексей протиснулся в капсулу, сел в кресло, поставил на колени свой раздутый рюкзак, несерьёзно улыбнулся всё сильнее психующему другу:

— Как там надо говорить, «поехали»?

— Пристегнись, гагарин, блин, — хохотнул учёный. — Ты точно уверен, что не хочешь взять ещё еды?

— Камера не поместится, — качнул головой Алексей.

— Да хрен с ней, с камерой, в следующий раз возьмёшь. Лучше салат возьми и хлеба.

— Вася, я стану первым человеком, который сфоткал будущее! Запускай давай.

— Ладно, — учёный вытер ладони о штаны, глубоко вдохнул, выдохнул и захлопнул дверь батискафа. Она не закрылась. Он чертыхнулся и хлопнул сильнее, проверил, натянуто улыбнулся другу сквозь стекло. Помахал рукой и отошёл за желтую линию, вопросительно приподнял брови, Алексей в ответ показал большой палец. Учёный кивнул, шепнул под нос «ну, с богом» и нажал кнопку на пульте.

* * *

В глазах на миг потемнело и тут же стало очень ярко. Дверь с шипением открылась, Алексей чуть не уронил рюкзак, пытаясь выглянуть поскорее.

Вокруг был лес. Точно такой же, какой остался возле вертолетной площадки в... прошлом? Он не мог в это поверить.

По лицу расплывалась глупая улыбка, сердце радостно подпрыгивало, он скорее освободился от рюкзака и вылез наружу. Сияло солнце, птицы шумно дрались в кустах за ягоды, с раскидистого дерева совсем рядом спустилась серенькая белка, стала на задние лапы, как будто ждала, что ей что-то дадут.

— Привет, — шепотом сказал Алексей, белка юркнула за дерево и полезла вверх. Он пожал плечами и стал разгружать капсулу, Вася натолкал туда столько оборудования, что места сидеть не осталось — несколько ноутбуков, провода, огромные складные антенны, скатанные валиком солнечные батареи, заземляющий контур, который ещё надо вкопать...

Он выгрузил всё, открыл на очках список и схемы, стал делать всё по пунктам, как заказал дорогой друг. Когда закончил, солнце уже садилось, а аккумулятор успел зарядиться только на 8%, что к сожалению, включить компы не позволяло. Алексей оглядел свою работу и уже хотел завалиться на каремат и дать спине отдохнуть, когда заметил чертов заземляющий контур и понял, что забыл о нём. Обречённо выругавшись под нос, он взял сапёрную лопатку и выбрав место, вонзил в дерн.

И за спиной с грохотом рванула капсула.

* * *

Он лежал на спине, щеки припекало солнце, просвечивающее сквозь веки солнечное пятно иногда чем-то заслонялось и нагретым щекам становилось холодно, а глазам темно.

С трудом приподняв веки, он увидел совсем рядом изящную молодую лань, от белых пятен на её боках в глазах зарябило и он зажмурился. На лицо опять легла тень. Алексей опять приоткрыл глаза, лань не ушла, а продолжала внимательно смотреть на него, в её позе не было и намёка на осторожность, тёмные глаза светились любопытством. Он рассматривал её нереально длинные ресницы и пытался вспомнить, где фотоаппарат. И вдруг вспомнил.

«Капсула!»

Он приподнялся, огляделся — капсула была на месте, только выглядела так, как будто под ней часа два костёр горел. Закопченный облезлый корпус, пузырящийся пластик вокруг стёкол, деформированная дверь, криво висящая на одной петле...

«А если бы я был внутри?»

Он закрыл глаза и опять лег на землю, попытался привести мысли в порядок. Не получалось. Мысли бегали в панике, наталкиваясь друг на друга и всё увеличивая хаос в голове.

«Так, надо делать всё последовательно. Надо выяснить, что пострадало, а что осталось целым.»

Найдя цель, он чуть успокоился и поднялся, повел плечами, подпрыгнул и решил, что свою тушку можно отнести к категории «осталось целым». Пошел к капсуле, на ходу собирая разбросанное взрывной волной оборудование, подобрал свою многострадальную камеру, открыл и улыбнулся — целая. Обернулся, нашёл глазами лань и стал прикручивать объектив. Вася предупредил про аккумуляторы, поэтому Алексей быстро щелкнул десяток кадров и вздохнул, убирая потухший фотик в сумку. Лань подошла поближе и попыталась залезть носом в карман его штанов. Он тихо рассмеялся и осторожно погладил животное, почесал пушистые уши, опять убеждаясь, что она совершенно ручная.

«А здесь будет интересно... как только я найду аккумулятор.»

Продолжив поиски, он откопал из-под горы проводов тугую скатку солнечной батареи, убедился, что она уцелела и сразу же поставил заряжаться камеру. Через время нашлись компы, но антенны оказались безнадежно испорчены, так что свою миссию по добыче информации для друга он с прискорбием признал проваленной.

«И что теперь?»

Хотелось есть. Он вспомнил про контейнеры, которые ему друг чуть ли не насильно пихал в рюкзак, а он отбивался. Где рюкзак?

Рюкзака не было.

Потратив ещё минут сорок, он нашёл разодранные тряпочки, в которых опознал останки верного рюкзака, неподалёку валялся открытый пищевой контейнер, но он был пуст. Алексей мысленно пожелал лани приятного аппетита и пнул контейнер ногой.

Больше еды он не нашел. Из полезного удалось собрать только кое-какие вещи из рюкзака, камеру и маленький аккумулятор, большой не включился. Он прищурился на стоящее в зените солнце, сглотнул вязкую слюну и пошёл искать людей.

* * *

Часов через пять он мог сказать об этом мире только две вещи. Первая — здесь было полно тропинок. Вторая — эти тропинки никуда не вели. Людей он не нашёл. Несколько раз подходили звери, попрошайничать, но он и сам был бы не против, если бы его кто-нибудь угостил. С утра у него во рту побывали только те ягоды, за которые дрались птицы, и горсть зелёных лесных орехов. За орехи организму пришлось жестоко расплатиться, так что больше он на кусты лещины не смотрел и даже не фотографировал.

Тропинки, как на зло, вились по таким живописным местам, что было бы настроение получше — он бы прыгал от восторга, но настроение мрачнело с каждым шагом. Ноги уже болели, сильно хотелось пить, следов присутствия человека он ни разу не видел.

Внезапно деревья расступились, сияющее между ветками небо занимало всё пространство, Алексей подошёл ближе и выглянул вниз — головокружительный откос метров двести, а внизу маленькие домики, проглядывающие тут и там между деревьями... фруктовыми деревьями!

Он широко улыбнулся, сел на траву у самого края и навернул зум на очках, картинка приблизилась, показав в подробностях оранжевые крыши белых одноэтажных домиков, посыпанные песком дорожки, яркие цветники и огороды. На одной грядке его взгляд зацепился за человеческую фигуру и он приблизил ещё, улыбнулся шире — на грядке работала молодая девушка в легком льняном сарафане, рыжая, конопатая и такая вся настоящая, что в это было трудно поверить. Ни грамма косметики, никакой укладки, короткие ногти с набившейся под них землёй.

Девушка низко наклонилась, Алексей засмотрелся на огромные, круглые, сочные помидоры, которые она осторожно срывала с кустов и складывала в ведро. Весь его организм очень хотел в гости.

Убавив зум, он высмотрел тропинку и бодренько зашагал к деревне.

* * *

Прозрачный воздух в очередной раз жестоко подшутил над туристом — казалось близко, оказалось как обычно. Он доплёлся до первых огородов далеко заполночь. Было темно, холодно и влажно, беспощадные комары не верили в эволюцию и продолжали жрать животный белок, причем с таким аппетитом, как будто тут кроме него ничего живого на километры вокруг не водилось.

Добредя до первого заборчика, Алексей коснулся его рукой, как будто фиксируя спортивное достижение — дошёл. Пить уже не хотелось, хотелось сдохнуть. Слабо освещённые тропинки между грядками вели в опрятный садик, аккуратно подстриженные и побеленные деревья могли бы вызвать умиление, если бы на них ничего не росло. Но одним умилением сыт не будешь.

Он проскрипел подошвами по песку дорожки, дотянулся до нижней ветки и стал перебирать по ней руками, подтягивая к себе тяжелые плоды, нащупал, сорвал и жадно вонзил зубы, чуть не застонав от удовольствия — груша! Зелёная, ну и хрен с ней. Зато сочная. Пить захотелось ещё сильнее, он осмотрелся, но было слишком темно, чтобы что-то найти. Он сорвал ещё одну грушу, сунул в карман, пошёл к следующему дереву и сорвал яблоко, с хрустом вгрызся в тугой бок, забрызгавшись соком, тихо рассмеялся и стал рвать ещё. Со стороны дома раздался какой-то шорох, потом тихое:

— Что вы здесь делаете?

Он замер, отпустил ветку и попытался побыстрее прожевать то, что уже было во рту. Вытер губы рукавом и обернулся:

— Э... здравствуйте. Я дико извиняюсь, но... — в этот момент она включила фонарь, распахнула глаза и завизжала.

* * *

Он не помнил, как здесь оказался. Не мог понять, почему вообще убежал — подумаешь, девушка визжит, что тут такого? И тем не менее, он был здесь, стоял, дрожал и жадно ел яблоки. В теле появилась какая-никакая энергия, опять захотелось пить.

«Чего она орала?»

Он вспоминал их встречу и хотел себя избить — ужасно глупо получилось. Надо было постучать и познакомиться, его бы угостили, а он полез, как вор.

Со стороны тропинки раздались лёгкие шаги, гибкая фигурка обозначилась в темноте белым пятном платья, больше ничего не было видно, он замер и затих, но она его как-то заметила. Остановилась, со стуком поставила что-то на землю и тихим смущенным голосом сказала:

— Простите, что напугала. Но вы тоже меня испугали, я растерялась. Если вам нужно, то берите — мне не жалко, а приходить в чужой сад ночью некрасиво.

Ему было дико стыдно, он хотел что-то сказать, но никак не мог решиться, а потом она ушла и стало поздно говорить. Он на ощупь нашёл ведро с грушами и яблоками, мысленно признал, что у рыжих есть душа и устроил себе поздний ужин.

* * *

Его разбудил топот и грохот. Открыв глаза, он увидел толпу оленей, весело делящих его яблоки — вечером в него всё не влезло, решил оставить на утро. Оставил.

Копытные сволочи умудрились разбить деревянное ведро, так что идея явиться к прекрасной даме как бы вернуть тару провалилась. Он с трудом привёл в порядок одежду и волосы, проверил заряд фотоаппарата и лениво пощелкал жующих оленей.

Взгляд наткнулся на кусты ежевики, толстые побеги, похожие на мутировавшую и озверевшую колючую проволоку, радовали глаз парочкой сочных ягод, до которых пока никто не добрался. В свете раннего утра дымка тумана осела на паутинку крохотными кабошонами, они сверкали. Алексей наклонил ветку так, чтобы сквозь паутину было видно ягоды, стал наводить фокус. Вдруг понял, что держать фотоаппарат одной рукой очень тяжело, он наклонялся и терял картинку. Тихо выругавшись под нос, он сжал ветку зубами, а в камеру вцепился двумя руками, теперь капризничать стала ветка, гнулась не туда и не хотела блестеть. Через пять минут он распсиховался и вспотел, но идеальный кадр снял, выплюнул ветку и потянулся за ежевикой рукой. Сверху упала крупная птица, наклонила ветку своим весом до земли, а потом вспорхнула на дерево с ягодой в клюве.

— Приятного аппетита, тварь... божья! — прошипел Алексей, пряча камеру и решая, пытаться достать вторую ягоду или не стоит. Махнул рукой и побрёл в сторону деревни.

* * *

Девушка опять работала в огороде. Она стояла спиной к дороге и не видела, как он подошёл. Её вымазанные в земле руки перебирали овощи, белое платье полоскал ветер, иногда вздымая легкую ткань неприлично высоко. Алексей засмотрелся на изящные изгибы баклажанов, их гладкая поверхность матово поблескивала и звала прикоснуться. В гости хотелось всё сильнее.

— Доброе утро, — смущенно выдохнул он. Девушка обернулась не разгибаясь, отвела с лица прядь волос и ехидно улыбнулась:

— Доброе, доброе. Ведро где?

— Олени сломали, — виновато поморщился он.

— Вот так всегда, — наигранно вздохнула девушка, — от мужчин одни убытки.

— Неправда! — шутливо возмутился он, — я — сплошная прибыль! Я всё могу. Отработать. — Его взгляд опять скользнул по тугим округлостям баклажанов в ведре, он сглотнул слюну и попытался смотреть девушке в глаза, — если вы дадите мне воды, увидите, как я бываю полезен в хозяйстве.

— Посмотрим, — улыбнулась она и наконец выпрямилась, оказавшись здорово выше него. Он опустил глаза, вспомнил вчерашние помидоры и быстрее отвернулся. — Меня Вика зовут. А тебя Лёша, я знаю. Идём.

* * *

Пару часов спустя они весело болтали, сидя на крыльце. Она как-то догадалась, что он сильно не отсюда, так что объясняться не пришлось. Он пил воду, показывал фотографии, дал примерить очки, она принесла из дома что-то вроде компьютера... а он всё думал, как бы напроситься на обед. Внутренний кит, живущий в каждом голодном мужчине, пел китовые песни из самой глубины души, дама всё слышала и хихикала, но ничего не предпринимала.

— Э... Вика, — наконец решился он, — а могу я попросить у тебя парочку твоих восхитительных... — его взгляд опять невольно сполз ниже лица, он сглотнул и отвернулся, — помидоров? Выглядят обалденно.

— Конечно, — рассмеялась она, поставила перед ним ведро, — выбирай. Или давай я.

— Спасибо.

— Мне не сложно. У вас ТАМ тоже проводят конкурсы?

— В смысле? — нахмурился он.

— Конкурсы садоводов, — она осторожно перебирала овощи, нашла два огромных и спелых, полюбовалась, — наш хутор уже третий год подряд побеждает по эстетике и по весу, но в питательности всегда выигрывают заречные. Но у них они вот такусенькие, — она показала пальцами расстояние с пятак, Алексей улыбнулся: