Один из нас

  — Этот год нельзя назвать "радостным" или хотя бы "спокойным", — наконец, ответил он. — Поэтому неудивительно, что феномен не заставил себя ждать1.

  Видя, что молодые люди не совсем понимают ход его мыслей и молчат, Тибики-сан решил сменить тему и достал альбом, в котором хранились все фотографии учеников класса 3-3 с тысяча девятьсот семьдесят второго года.

  — Наверняка, объясняя вам ситуацию, ученики предыдущего года называли это "проклятием Мисаки" или как-нибудь схоже. Но проклятие обычно насылается людьми, а мы с вами имеем дело с чем-то вроде "феномена" или "явления".

  Он показал им фотографию класса тысяча девятьсот семьдесят второго года и рассказал более детально о том же, что выкрикивал Арита в актовом зале, мешая старшекласснику. В мае семьдесят второго Мисаки Ёмияма вместе со всей своей семьёй сгорел в пожаре, возникшем по невыясненным причинам. У него был брат на год младше, именно он стал первым "лишним" в истории класса 3-3.

  — Вы были классным руководителем в то время, — задумчиво произнёс Такаси, разглядывая фотографию и имя учителя на ней.

  — Совершенно верно. Я повёл себя легкомысленно, даже не подозревая, какие беды навлекаю на нас своими действиями. Мы стали ближе к смерти, и люди умирают легче, чем в каком-нибудь другом месте или времени... Чувствуя ответственность за происходящие "катастрофы", я остался в школе. И собираюсь быть здесь до конца. Возможно, я последний, кто непосредственно участвовал в событиях тех лет...

  — И вы до сих пор живы! — воскликнул Ясуо.

  — В этом нет ничего удивительного. Феномен касается только тех, кто непосредственно связан с классом 3-3, а сейчас я нахожусь "в стороне".

  — Как вы думаете, за столько лет хоть что-нибудь изменилось? — поинтересовался Казуо. — Что-нибудь, что помогло бы разобраться в этом "феномене" и прекратить смерти людей?

  — Последние двадцать с лишним лет помогает выбор "несуществующего" ученика — своеобразный талисман, которым уже воспользовались и вы.

  — Но всегда ли он помогает?

  — Как и любое средство против чего-либо, он не идеален. Я не до конца разобрался в причинах, почему иной раз он не действует. Но интересно другое — бывали года, когда катастрофы прекращались на полпути.

  Тибики-сан вернулся за стойку и нашёл в одном из ящиков папку со всеми списками класса 3-3, в том числе и нынешним, а потом разложил перед молодыми людьми три списка.

  — Так как память может меня подвести, я стараюсь записывать всё, что удалось узнать о феномене. Итак, посмотрим... Первый раз смерти прекратились на полпути в восемьдесят третьем году летом. Второй раз — в девяносто восьмом году. В тот год ученики класса 3-3 взялись за расследование, так как их заинтересовал случай восемьдесят третьего года. Они что-то раскопали, я уверен, потому что тоже смогли остановить действие феномена. И, перейдя в старшую школу, помогли в следующий, третий раз, своим "преемникам".

  Такаси сидел бледный, как полотно, не выпуская один лист со списком из своих рук.

  — Что случилось? — Казуо попытался растормошить друга.

  — Посмотрите сами.

  — Список класса за двухтысячный год, — пробормотал Ясуо и громче добавил: — О, ничего себе! Смотрите, здесь фамилия нашего сэнсэя. Он не врал, когда говорил, что был в нашем положении.

  Тибики-сан с интересом наблюдал за ними.

  — Мой дядя был его ровесником... — произнёс Такаси. — Рёта Араи. Я не знал, что он учился в классе 3-3, хотя это было так очевидно...

  Рядом с именем дяди Такаси стоял косой красный крест, а справа от контактной информации ручкой была добавлена надпись: "13 мая — вместе со старшей сестрой (Тэруко) — автокатастрофа".

  Дядя Такаси не отличался крепким здоровьем, и в последний год своей жизни оказался в больнице с подозрением на пневмонию. Но смерть поджидала его не там, а несколькими неделями позже на дороге. После выписки сестра забрала его из больницы на машине, но по пути домой они столкнулись с грузовиком — его водитель потерял управление и выехал на встречную полосу. В итоге не выжил никто.

  Кроме них в двухтысячном году умерло ещё три ученика и два родственника. Всего семь человек, причастных к классу 3-3, если водитель грузовика не был чьим-то отцом или братом.

  — Тибики-сан, вы не помните, что именно произошло в эти три года перед тем, как всё остановилось? — обратился Казуо к безмолвному библиотекарю.

  — В восемьдесят третьем году что-то случилось в летнем лагере на каникулах, — ответил тот, — и позже ученики девяносто восьмого года это выяснили, но я не могу вспомнить... Кажется, есть что-то важное, какие-то заметки или записи...

  Пока Тибики-сан безуспешно пытался вспомнить, Казуо просмотрел список класса девяносто восьмого года. И нашёл ещё одну прелюбопытную вещь.

  — Хм, наш учитель рисования учился в то время.

  — Мотидзуки-кун? Да, он уже тогда всерьёз увлекался живописью, — заметил Тибики-сан.

  — И в том году "лишним" оказался не ученик, а... "помощник классного руководителя"? — удивлённо воскликнул Ясуо, прочитав запись внизу страницы.

  — Иногда "лишним" может стать учитель. Но помощников классных руководителей как таковых у нас нет. В девяносто восьмом году из-за феномена у всех изменилась память об этом, поэтому никто не удивился появлению новой должности.

  Может ли Одзава-сэнсэй оказаться "лишним" с такими искажениями в памяти и правилах? Особенно, если учесть, что он уже был связан с классом 3-3?

  — О том, кто "лишний", — продолжал Тибики-сан, — мне рассказали сами ученики, после того, как всё неожиданно закончилось, и память людей пришла в норму. Они вместе с учительницей решили посетить храм на горе Ёмияма, как это сделали во время летнего лагеря в восемьдесят третьем, надеясь, что это поможет. Я поехал с ними, но предотвратить катастрофу, случившуюся в гостинице, где мы остановились перед посещением храма, не успел. Гостиница сгорела дотла, её хозяева и некоторые ученики погибли, и на этом смерти прекратились. Что именно послужило причиной, я не смог узнать, ибо воспоминания всех вовлечённых уже затуманились, и только двое помнили имя "лишнего".

  — А двухтысячный год?

  — Тогда ученики воспользовались помощью своих предшественников — это всё, что я помню. С того года феномен возвращался всё реже, и в прошлый раз "лишний" появился в две тысячи восьмом году, но смертей удалось избежать, выбрав "несуществующего" ученика.

  — Это обнадёживает, — с облегчением сказал Ясуо. — Кстати, я вспомнил о словах Акадзавы. Ей не нравилось, что у нас в классе есть девушка с фамилией Мисаки.

  Тибики-сан нахмурился.

  — Вряд ли это значит что-то особенное.

  Однако по спискам предыдущих классов они увидели, что почти всегда люди с такой фамилией или именем умирали.

  Оставив Тибики-сана наедине с его книгами, они отправились домой. Такаси всё ещё пребывал в угрюмо-молчаливом настроении.

  Придётся поговорить с Мотидзуки-сэнсэем и Одзавой-сэнсэем о том, что происходило в их годы учёбы. И что за важные записи, о которых говорил Тибики-сан? Конечно, он обещал поискать их у себя, но вдруг они находятся не в дополнительной библиотеке, а где-то ещё?..

  — Знаешь, Казу-тян, я думаю, нам стоит присмотреть за Мисаки на всякий случай, — сказал Ясуо, когда они вышли из школы.

  Но услышать мнение брата он не успел, потому что их окликнул Нарадзаки, с которым Казуо и Такаси должны были сегодня пойти к Миямото-сэнсэю. Хироси Нарадзаки был простоватым парнем, учился так себе и брал исключительно упорством. Казуо рассчитывал взять его в команду безопасников лишь потому, что он был таким же покладистым, как Коикэ.

  — Неужели тренировка уже закончилась? — с напускным удивлением спросил Казуо.

  — Миямото-сэнсэй был сегодня не в духе и отпустил нас пораньше. Накамура-кун, я подумал над твоим предложением присоединиться к безопасникам и решил согласиться.

  — Хорошо. Тогда теперь нас восемь.

  После обеда близнецы расходились каждый по своим делам, но в этот раз Казуо не спешил к отцу в магазин, видя, что брат всё никак не соберётся что-то сообщить ему.

  — Ну? — нетерпеливо буркнул он, глядя на Ясуо, лениво складывающего чистые тарелки в шкафчик над раковиной.

  — Ты внимательно рассматривал фотографию учеников семьдесят второго года? Один из них показался мне знакомым, и зуб даю, именно он — Мисаки Ёмияма.

  — Откуда такая уверенность? Они же не были подписаны.

  Ясуо закрыл шкафчик и посмотрел куда-то мимо Казуо.

  — Не знаю. Мне просто показалось, что выглядит он иначе, чем все остальные. Я не стал говорить об этом в библиотеке, потому что... ну, понимаешь, эта уверенность беспокоит меня... Как будто какое-то знание извне вложили мне в голову.

  — Ты прям описал, что я сам чувствую временами! Но что это такое? Действие феномена?

  — Возможно. Меня недавно посетила одна мысль. Почему бы нам не составить список тех, кто может оказаться "лишним"? И не смотри на меня, как на идиота! Я знаю, что вычислить его сложно. Но мне кажется, что у одноклассников Мотидзуки-сэнсэя и Одзавы-сэнсэя всё получилось именно потому, что они нашли "лишнего". И нам стоит заняться тем же.

  — Ясу, ты оптимист, однако.

* * *

  По вторникам последним уроком была математика — тогда-то они вчетвером (Акадзава не хотела пропустить такой важный разговор) и смогли поймать вечно занятого Одзаву-сэнсэя. В классе в это же время находилась Аоки, но все уже привыкли не обращать на неё внимания. Чем она и пользовалась в своих интересах.

  — Одзава-сэнсэй, мы были у Тибики-сана, — отчитался Казуо, встав с ближайшей к выходу стороны учительского стола.

  — А, молодцы, ребята... Ну, мне нужно в учительскую заглянуть, не топчитесь вокруг.

  — Постойте-ка, Одзава-сэнсэй, у нас к вам небольшой разговор, — насела на бедного учителя Акадзава с другой стороны.

  — О том, — подхватил Ясуо, — что вы учились в классе 3-3 в очень удачное время...

  — ...И смогли прекратить смерти, — закончил Такаси. — Поэтому у нас появились небольшие вопросы: как вам удалось? Что вы сделали?

  Одзава со вздохом положил свой портфель на стол и присел.

  — Чем больше времени проходит, тем меньше я помню об этом... Но кое-что чудом держится в памяти. Как, должно быть, вы узнали от Тибики-сана, мы воспользовались помощью учеников девяносто восьмого года, которые не разъехались по другим городам, а выбрали наши местные старшие школы. Они, правда, оставили диск с посланием, но мы разыскали их для уточнений и... что-то сделали.

  — Что за диск, что за послание? — спросил Казуо, вспомнив, что Тибики-сан тоже говорил о каких-то важных записях.

  — Обычный компакт-диск. Они записали на него свою историю. Но, так как нам было непонятно... что же нам было непонятно?..

  С минуту Одзава-сэнсэй задумчиво тёр подбородок.

  — Эх, если бы я помнил!.. Может быть, Мотидзуки скажет нам больше. Сегодня у него есть уроки. Давайте сходим к нему.

  Мотидзуки-сэнсэй уже закрывал свой кабинет, когда они пришли в нулевой корпус.

  — Диск? — переспросил он у Одзавы. — Да, припоминаю что-то такое... Мы где-то спрятали его, чтобы ребята после нас смогли отыскать. Значит, в вашем году его нашли, Одзава-сан. Вполне возможно, что потом вы вернули его обратно.

  — А вы что-нибудь помните об этих двух годах, когда удалось остановить феномен? — поинтересовался Казуо.

  — "Феномен"? Сразу видно, вы поговорили с Тибики-саном... Боюсь, я помню ещё меньше, чем Одзава-сан. Я, конечно, был участником этих событий, но не главным. Больше всех знали раньше двое моих одноклассников: Сакакибара-кун и Мисаки-сан.

  Опять Мисаки!

  — Мотидзуки-сэнсэй, они сейчас в городе или уже...

  — М-м, не знаю. Несколько лет назад они поженились и уехали в Токио, а перезваниваемся мы редко. И все эти ваши современные социальные сети... я всё не привыкну к ним.

  Акадзава внезапно поднесла руку ко рту и побледнела, словно ей сделалось дурно.

  — Простите, я на минуту, — бросила она и убежала по коридору в сторону выхода.

  — Это всё, что вы хотели узнать? — спросил Мотидзуки-сэнсэй, слегка смутившись из-за поведения девушки.

  — Думаю, да, — ответил Одзава за своих учеников. — Спасибо, Мотидзуки-сан.

  Когда они все вместе (кроме исчезнувшей Акадзавы) подходили к выходу из здания, Мотидзуки-сэнсэй неожиданно произнёс с грустным выражением лица, какое ученики никогда прежде не замечали у него:

  — Иногда мне кажется, что я потерял нечто важное после того, как всё закончилось. Но воспоминания об этом уже не вернуть...

* * *

  — Акадзава, что с тобой вчера случилось? Ты так и не вернулась, — Казуо испытующе посмотрел на девушку.

  Та невозмутимо выдержала его взгляд.

  — У меня закружилась голова. Такое иногда бывает. Я решила, что лучше сходить в медпункт и отлежаться. Извините, что не предупредила.

  — Да всё нормально, не волнуйся, — зачем-то решил успокоить её Ясуо. — Мой братец любит докапываться до всех.

  — Ясуо!

  — А что, я неправ, Казу-тя...

  — Заткнись! — пихнул он брата в бок. — Мы собирались искать диск, о котором говорили учителя.

  — Мотидзуки-сан сказал, что это было какое-то несложное для поиска место. Может быть, где-нибудь у нас в классе? — предположила Акадзава.

  — Хорошая идея, — похвалил её, смягчившись, Казуо. — Давайте перешарим весь класс после занятий.

  Через полчаса усиленных поисков они обнаружили куски изоленты в одном из шкафчиков в конце класса, где хранили вёдра и швабры для уборки. Вернее, обнаружил их Коикэ на полу шкафчика и подозвал остальных безопасников.

  — Видимо, когда-то давно что-то крепилось изолентой сюда, — высказал Арита вслух общие предположения, показывая на потолок шкафчика, испачканный чем-то липким.

  — И теперь это что-то навсегда сгинуло в неизвестности, — со вздохом добавил Ясуо.

  Больше ничего, хотя бы намекающего на диск или заметки, они не нашли.

  — Может быть, другое место? — не унывала Такано.