Факультет Темной Магии: Все не то, что кажется

Развеяв нити и погасив магический огонек, который мне до этого освещал страницы, я в кромешной тьме побрела в сторону преподавательских комнат, уже прямо предвкушая, как сейчас залезу под теплые струи душа, а потом утону в мягкой перине и...

— Вир! — зашипел опомнившийся раньше меня молодой человек и, схватив за руку, оттащил с прохода к стене. Сейчас, когда его волосы были собраны в небрежный хвост, а обруч исчез с головы, он намного больше походил на студента, чем в тогда в аудитории. — Что ты тут делаешь?!

Я-то что делаю? Развеиваю огненный сгусток, которым чуть не испепелила первокурсника и будущего темного мага.

— Студентам, вообще-то, запрещено ночью покидать комнаты, — уперев руки в бока, гневно заявила я, правда тоже почему-то шепотом.

— А сама-то, — хмыкнул не впечатлённый Руан.

— А мне можно, — в тон ему ответила я, как-то позабыв, что я вообще-то преподаватель. Ну вот что сделать, если, несмотря на то, что аспирантуру я закончила уже как два года назад, а занятия вела так все четыре, мне до сих пор с трудом верилось, что я больше не студентка, что мне больше не надо писать шпаргалки к контрольным, сидеть часами в библиотеке, готовясь к экзаменам, делать ночами домашнюю работу и втихаря пробираться на местное кладбище за нужными для сдачи зачета по зельям травками. Что бегущий по коридору и кричащий: 'Магистр Наррей! Магистр Наррей!' — темный маг обращается ко мне, а не к идущим впереди старичкам-профессорам. Что галдящая у аудитории молодежь хочет сдать экзамен, а не позвать на очередную гулянку.

Может быть именно поэтому, когда наш содержательный разговор прервал голос магистра Сивьерн, грозно прозвучавший откуда из соседнего коридора:

— Эй, там, кто тут раньше времени решил закончить обучение? — я, вместо того, чтобы спокойно отозваться и сказать, что молодой человек дежурит со мной в наказание за нарушение дисциплины на лекции или, на худой конец, что я решила совместить свое дежурство с обучением, и показать ему, как одному из самых способных учащихся, несколько заклятий, которые практикуют только ночью, схватила Руана за руку и потащила в нишу.

Не сказать, чтобы нам повезло — магистр Сивьерн, высокая худая женщина, ведущая у старших курсов практику по воскрешению умертвий, отличалась весьма отвратительным характером и в равной степени не любила как студентов, так и студенток. Первых — за то, что им от природы магия давалась значительно проще, да и вообще мужчин-магов было значительно больше. Вторых — за то, что вообще учились здесь. Женщины, с точки зрения магистра, существа к обучению малоспособные, так что такой тонкой материи, как магия, вообще касаться не должны. А должны себе сидеть дома, содержать хозяйство, кормить мужа, да воспитывать детей. Как она сама вписывалась в свою картину мира, я за все эти года так и не поняла. Но, как-то, вероятно, вписывалась, раз до сих пор верила.

Сдать у нее экзамен порой казалось даже сложнее, чем защитить дипломный проект перед конклавом. Обычно после зимней сессии, на которую как раз и выпадало это нелегкое для студентов испытание, группы редели почти наполовину. К ее предмету готовились, как ни к одному другому. Хотя, стоит отдать должное магистру, занятия она вела интересно, все подробно разжёвывая и показывая. Зато отрывалась на экзамене. И ведь придраться было абсолютно не к чему — все ее оценки были обоснованы и объективны. Просто на экзамене только одно можно было сказать с точностью — написанное в билете существо она просить воскрешать не будет. А вот кого будет — это уже другой вопрос... И попробуй только запнись — сразу минус балл. А если путаешься в основных понятиях и заклятиях, коих было около ста, так вообще можешь сразу идти писать заявление об отчислении. Как и если ты попался ей на серьезном нарушении, вроде ночных прогулок. Отчисление с легкой руки магистр Сивьерн было просто обеспечено.

Впрочем, хоть и не многие об этом знали, был способ избежать кары. При всей своей строгости магистр смотрела сквозь пальцы на влюбленных, целующихся по темным уголкам. И вовсе не потому, что в давно уже зачерствевшем сердце что-то ойкало от собственных воспоминаний о молодости, нет. Просто преподаватель небезосновательно полагала, что от буйства юности могли появиться дети. И если такое случалось, то девушку исключали из университета, что только подкрепляло уверенность магистра в том, что женщинам тут не место.

Потому я, ничего лучше не придумав (да и думать уже особо некогда было), рванула ничего не понимающего парня на себя так, что он едва не впечатал меня в стену, обхватила его лицо ладонями и, выдохнув:

— Только не сопротивляйся, — впилась в губы поцелуем. Впрочем, похоже, он не особо и собирался. Не знаю уж, что он там себе подумал — что я внезапно воспылала к нему страстью, или что меня прокляли, или что он настолько обаятелен — чего, кстати, я бы не стала отрицать, но мне ответили и, упершись локтем в камень у моего плеча, крепко обняли за талию и прижали к стене.

...Шаги магистра давно уже стихли где-то в глубине коридоров, а я все никак не могла собраться с мыслями и оттолкнуть молодого мужчину. Видит Ночь-Хранительница, я честно пыталась, но, вероятно, Руан оказался злым, да еще и весьма могущественным темным магом, иначе почему мне так понравилось с ним целоваться, что тело само предательски прижалось ближе к нему, а пальцы как-то сами собой растрепали собранный хвост и зарылись в распущенные волосы. Ну, если не сам заколдовал, так точно где-то амулетик в кармане спрятал. Или духи приворотные? Хотя не, эти на меня так бы не подействовали. Но точно что-нибудь намухлевал, не могла же я сама? Или могла?

Только когда стало уже не хватать воздуха, я все же попыталась освободиться, упершись ладонями в плечи парня. Руан почти тут же отстранился и шагнул назад, едва слышно огорченно вздохнув — ему, вероятно, как и мне, целоваться понравилось, и прекращать столь увлекательное занятие не очень-то хотелось. А может я была слишком высокого о себе мнения, и это был вздох облегчения. Ох, сейчас еще и объяснять придется, что на меня нашло...

— Будем считать, что это моя расплата за проигрыш вчера на паре, — нагло заявила я, решив, что лучшая защита — это нападение. Не оправдываться же мне, в самом деле, перед ним. К тому же, почему бы не повернуть произошедшее себе на пользу, убив двух зайцев сразу? — Так что пусть Ардалион требует плату теперь с тебя. И, кстати, ты так и не сказал, что ты тут делаешь?

— А сама-то, — скорее на автомате огрызнулся ошеломленный подстроенной ему подлянкой Руан.

— Лично я спать шла, — не стала скрывать я своего пути и вновь вопросительно взглянула на парня. Если он думал, что ему удастся таким нехитрым способом отвязаться от моего вопроса, то зря надеялся.

Видно понявший это молодой человек вздохнул и ответил:

— Я хотел подняться на крышу башни.

— Студентам туда ночью нельзя, не зря преподаватели дежурят, — вновь повторила я будто какая-то старая чопорная дева, для которой эти правила были смыслом всей жизни, а нарушение их было смерти подобно.

— Ты же спать шла? Вот и иди. Или побежишь звать учителей? — внезапно холодно бросил Руан и, развернувшись, быстро зашагал прочь. Слетевшая было при нашем внезапном столкновении маска холодной отстранённость вновь вернулась обратно.

Я озадаченно захлопала глазами. Вот тебе и спасибо, вот и помогай в следующий раз.

— Хотела бы позвать, не полезла бы целоваться, — пробормотала обиженно себе под нос, и, подобрав юбку, бросилась вслед за парнем. — Стой!

Я тут не для того своей репутацией рисковала, чтобы его магистр Сивьерн поймала. Нет уж, так просто он от меня не отделается, пусть даже не мечтает.

— Зачем тебе в башню? — сурово спросила у остановившегося парня.

Руан слегка раздраженно на меня взглянул, но, все же ответил, хоть и довольно скупо:

— Надо.

Ох, знаю я таких людей. Его сейчас хоть железом пытай, все равно ничего не скажет. Вон как губы сжал, да руки на груди сложил, ожидая, когда я же закончу свой допрос и пойду, наконец, спать. Меня сплавит, а сам в башню пойдет, несмотря ни на какие угрозы быть отчисленным. И что он там забыл... Видимо, что-то серьезное. С таким отрешенным лицом на свидания не бегают, да пакости не устраивают. Надеюсь, он хоть не прыгать там из окошка собрался? Впрочем, все равно дело это гиблое, да заранее на провал обреченное — магистры давно уже позачаровывали тут все. Чтобы внезапно вселившиеся в нерадивых учеников духи не поубивали их, лихо спрыгнув с окошка прямо в росшую под стенами траву.

Я еще раз внимательно взглянула на молодого мужчину, но в его облике ничего не изменилось: с одинаковым успехом он мог идти туда как на поединок, так и сочинять сонаты во славу какой-нибудь барышни.

— Стой тут, — хмыкнула я. Ничего, переживет мое общество. Если надо, даже подсоблю чуть-чуть: рифму там подскажу или подтолку слегка на краю — а то любят некоторые взобраться на зубец стены, да трястись, не решая шагнуть в пустоту. Ну а я, заодно, сеть подновлю, а то чего-то зашевелилась нежить на пустоши около Университета. — Только попробуй куда-нибудь уйти, сразу декана позову, — уже на ходу пригрозила я и убежала искать магистра Сивьерн, чтобы сделать то, что могла бы сделать намного раньше — то есть предупредить, что потащу студента на крышу.

— Неужели смылся? — раздосадовано пробормотала я, уже, наверное, в третий раз окинув взглядом темный и абсолютно пустой коридор. И ведь даже поисковый огонек за ним не пустишь: камни здесь уже настолько пропитались магией, что такие простые заклятья ночью просто искажаются. А на экранирование заклятия я потрачу больше сил, чем на само заклятие, что совсем ни в какие ворота не лезет. Только вот случись с ним что, мне же и отвечать придется...

— Не дождешься, — хмыкнул парень, оттолкнувшись от стены за статуей какого-то магического деятеля. И как я его только не почувствовала? — Ну, я могу идти? И так уже половину ночи потерял.

— Я с тобой пойду, — поставила я перед фактом Руана.

— Ты-то что на крыше забыла? — вскинул бровь молодой человек, но возражать особо против моего общества не стал. Смирился, видать. Развернувшись, он быстро зашагал к лестнице, но на повороте обернулся, чтобы убедиться, что я, конечно же, иду следом за ним.

— Говорят, ночной воздух полезен для здоровья. Вот и решила проверить его целебные свойства.

— Сон тоже полезен для здоровья, вот его бы целебные свойства и проверяла бы.

— Да тут осталось спать-то всего два-три часа. Уже проще совсем не ложиться, чем завтра как разбуженный упырь ходить — с кругами под глазами, сонной и злой.

— Кстати, насчет упырей. Не боишься одна здесь ходить? — кинутый на меня внимательный взгляд даже заставил меня насторожиться. И как оказалось не зря: Руан, понизив голос, поведал мне 'страшную тайну' нашего факультета: — Говорят, где-то на верхних этажах обитает чудовище, питающееся юными красивыми девами.

— Да? — подыграла я ему, изобразив удивление. — Хорошо, что предупредил, в следующий раз возьму кого-нибудь из группы, чтобы отвлек внимание на себя.

— А себя ты, стало быть, красивой не считаешь?

— Считаю. Временами, — хмыкнула в ответ я. — Ты действительно хочешь об этом поговорить? Тогда тебе надо на чаепитие к какой-нибудь принцессе. Фрейлины тебе все уши прожужжат и про красоту, и про платья, и про косметику, и про погоду.

— А ты?

— А я похожа на фрейлину? — риторически вопросила я и толкнула небольшой люк, ведущий на крышу. Тот хоть и с трудом, но поддался. Особенно, когда Руан взялся помочь.

— Ну, пиши свои стихи, или что ты там собирался делать, — милостиво разрешила я, и отвернулась.

— Благодарю, — прилетел мне в спину язвительный ответ вместе с шуршанием листов. Что, действительно, что ли, стихотворением тут решил заняться? Впрочем, мне какое дело? Меня сюда привела сеть, вот и пора бы ей было уже заняться.

Примерившись, я не слишком изящно закинула ногу на камень стены, и, оттолкнувшись от каменного пола, забралась на зубец. Осторожно подошла к краю и, чуть наклонившись, взглянула вниз. Высота так и завораживала, манила шагнуть в пустоту и хоть на несколько секунд, но ощутить свободу полета. Тем более что земли казалось, что и нет: у подножия здания клубился сизый туман.

— Я прыгать не собираюсь, можешь не ловить, — качнула головой я, заметив краем глаза, что Руан аккуратно подкрадывается сбоку ко мне.

— И не собирался, — отозвался нисколько не смущенный фактом своего обнаружения парень. — Тут просто света больше.

Я демонстративно задрала голову, взглянула на почти полную луну, висевшую прямо над нами, но промолчала. Ну хочется, пусть тут сидит, главное, чтобы не мешал.

Чуть отойдя от края, я закрыла глаза, глубоко вздохнула и расслабилась. Прошло, должно быть, не меньше пяти минут, когда, наконец, привычная темнота стала постепенно наливаться красками тысячей нитей.

Вы спросите, что же это за маг такой, которому, чтобы колдовство сотворить, надо пять минут постоять в тишине и покое, чтобы сосредоточиться? И кто ж ему это время даст на поле боя или когда разбойники напали? Так я вам отвечу — вполне себе нормальный это маг. Даже больше скажу, уровень у него повыше среднего будет. А все потому, что нити собственных стихий: красные — огневиков, голубые — воздушников, синие — водников, зеленые — магов земли, черные — некромантов, да темных магов, ну а белые — целителей — любой хоть чуть-чуть обученный маг может видеть и с открытыми глазами, ровно как и плести из них заклинания, переплетая в замысловатые узоры. Отсюда, кстати, и взяли свои истоки народные поверья, что, чтобы сотворить заклинание, надо руками пасы разные навести. Невдомек необразованному крестьянину, что это маг всего лишь нити ловит, да цепляет их друг за друга в строгом порядке.

А вот видеть чужие струны магии, а тем паче использовать их так под силу вообще не каждому. И чем сильнее и опытнее маг, тем меньше ему требуется сил и времени.

Я, например, видеть-то нити могла, а вот работать с чужими цветами — нет. Не хватало мне пока сил, чтобы обуздать чужую магию, чтобы подчинить себе чужие жилы. Но даже просто видеть порой бывает весьма полезно. Как сейчас, например.

Так уж сложилось, что наш Университет возник на самом краю Танорийской пустоши, за которой до самых гор тянулся Танорийский лес. Когда-то пустошь была заселена, засеяна и зеленела от разбитых здесь садов. Пока однажды в горах не открылся разлом, и в наш мир не хлынула нежить. Заполонив весь лес и истребив там всех более-менее крупных животных, она, ведомая жаждой крови, двинулась на земли, населенные людьми. Многие тогда погибли — кто от когтей, а кто от болезней, что принесли умертвия с собой. Никогда не видевшие ни войну, ни разбоев люди не сразу смогли организовать хоть какое-то сопротивление. Немногочисленные маги, проживающие в наиболее крупных местных городах, тоже были не в силах совладать с нахлынувшей волной. Ну а когда тут появилась армия Императора и конклав магов, спасать уже особо и нечего было. Нежить остановили, но ценой этому стала та выжженная земля, что лежала за оградой нашего Университета, которую превратили в пепел вместе с блуждавшими по ней тварями. Так появилась Танорийская пустошь. Ну а разлом... разлом так закрыть и не удалось, так что конклавом было принято решение организовать на краю пустоши форпост, который следил бы за нежитью в лесу и на выжженной земле. Вскоре сюда стали отправлять на практику студентов из столичного Университета, а потом и вовсе открыли филиал, чтобы далеко не ездить. Ну а когда наш Университет довольно сильно разросся, ему дали статус самостоятельного учебного заведения. Но и о первоначальной задаче, конечно, не забыли: на пустоши все так же была раскинута магическая сеть, в которой были переплетены нити разных магических потоков. И все так же за ее состоянием, как и за забредавшей иногда на пустошь нежитью внимательно следили.