Рядом с близнецами сидел мрачный парень. Наш, буянский — высокий, широкий в плечах, светлоглазый, русые волосы перехвачены на лбу кожаным ремешком. Такого легко представить в жаркой кузне с молотом в руках и почти невозможно — в полнолуние на кладбище, чертящим ритуальную пентаграмму.
Я тихонько хмыкнула, подумав, что, видимо, не те сказки в детстве читала, и продолжила разглядывать одногруппников.
Передо мной, устроив вихрастую голову на тощей сумке, посапывал веснушчатый долговязый мальчишка, рядом с ним расположился еще один, темноволосый, в отличие от своего соседа — белокожий и аккуратно причесанный. Склонив голову набок, он, единственный изо всех присутствующих, прилежно конспектировал речь мастерицы Гилэнны, той самой, что я видела вчера в преподавательской. Силен, однако... Лично я потеряла нить беседы уже на десятой минуте лекции.
Битых полтора часа мастерица вдохновенно вещала о прелестях учебы, о новых горизонтах, каковые непременно откроются нам, о дверях, которые распахнутся перед особо настойчивыми. На этом месте меня передернуло. Чего-чего, а самостоятельных дверей мне хватило.
Дальше я уже не слушала, ибо поток красноречия и желание донести до нас все прелести будущей профессии у мастерицы Гилэнны оказались поистине неиссякаемыми, а возможности моего мозга, отвечающие за осмысление и переработку новой информации, — весьма ограниченными.
Очнулась я лишь тогда, когда цепкий взгляд мастерицы почти физически впился в меня. С трудом вернувшись в реальность, я не сразу поняла, что ей нужно.
— Как вы успели заметить, ребята, у нас появилась новенькая. Виорика... э-э... — приподняла брови мастерица, выжидательно глядя на меня.
— Ар'Лейт, — подавив тяжелый вздох, сказала я. Интересно, из каких соображений царь-батюшка повелел вписать в документы фамилию моей беглой матушки?!
— Хорошо, Виорика, расскажи, из какой ты семьи, — терпеливо, словно маленькому ребенку, улыбнулась мастерица Гилэнна. Да уж, кажется, я умудрилась выставить себя не в самом лучшем свете.
— Сирота я, — соврала я, почти не чувствуя по этому поводу никаких угрызений совести.
Да и с чего бы! Папеньке до меня, младшей дочери, не было ровным счетом никакого дела. Сытая, обутая-одетая — ну и слава богам. Обычно царского внимания моя скромная персона удостаивалась после очередной выходки. Только тогда папеньку озаряло, что у него есть я. Он даже имя мое не сразу вспоминал, а когда все-таки вспоминал, то произносил столь неуверенно, что я сразу понимала — боится, что ошибся. Но я на него, честно сказать, не в обиде. Злится-то он не на меня вовсе, а на матушку, что сбежала от законного мужа, когда я была еще совсем крохой. А меня угораздило пойти в нее и внешностью, и нравом, и магическим талантом. Потому-то и предпочитал Всеслав Градимирович как можно реже видеть меня, дабы не бередить душу. Сестрица старшая и раньше-то не особо со мной общалась, а уж после замужества и вовсе замечать перестала, близнецов окружающие люди интересовали прежде всего как объекты шуток — или же те, на кого можно свалить вину за них, а старшего брата, по моему глубочайшему убеждению, волновала исключительно его собственная особа — и то впечатление, которое оная производит на разномастных девиц. Думаю, если бы кто-нибудь сказал ему, что у него есть сестры и братья, он бы очень сильно удивился и благополучно забыл об этом непримечательном факте. Сестры, а тем паче братья — не дворянские дочки, приведенные строгими отцами на веселый пир, перед ними хвост не распушишь, так какой с них прок?
Я передернула плечами, заметив сочувствующий взгляд своей соседки, и постаралась принять гордый и независимый вид. Смутившись, мастерица не рискнула больше задавать вопросы, а чуть позже наконец-то разрешила нам покинуть аудиторию.
Студенты, заметно оживившись, потянулись к выходу. Я шла позади всех, уныло думая о том, что как-то неправильно началась моя новая жизнь. Да и можно ли построить ее на лжи, будь она хоть сто раз невинной и похожей на правду?
Глава 5. Место в пищевой цепочке
Не умеешь держать язык за зубами — учись быстро бегать.
Полезный совет
Пирожок выглядел странно. Наверное, для того, чтобы отважиться откусить от него хотя бы чуть-чуть, нужно быть очень голодным. Я была ужасно голодной, а потому, не приглядываясь к скособоченной выпечке, решилась-таки позавтракать. К немалому удивлению, пирожок оказался съедобным и даже вкусным. Надо же, как сильно иногда внешность не соответствует содержанию! Усмехнувшись и отряхнув руки от крошек, я направилась прочь из столовой. Отведенный под нее вместительный зал с крепкими столами находился в левом крыле жилого корпуса, был покрашен в желто-оранжевый цвет и на первый взгляд производил не самое лучшее впечатление. Впрочем, пирожок сначала тоже показался весьма непривлекательным...
— В столовой была? — вывел меня из размышлений жизнерадостный голос.
Я досадливо поморщилась — задумавшись, не заметила, как оказалась перед лестничной развилкой. На подоконнике, вытянув длинные ноги, сидел Алтэк.
— Ага, — осторожно кивнула я, собираясь обойти неожиданное препятствие и скрыться в своей комнате. Неплохо бы вещи разобрать, посмотреть выданные книги, да и вообще — суета и веселый гвалт изрядно меня утомили. Но не тут-то было...
— Будь осторожна, столовая заслужила своеобразную репутацию, — доверительным шепотом предупредил однокурсник, и не думая освобождать проход. Чтобы добраться до лестницы, пришлось бы перепрыгивать через его ноги; мне с моим ростом о подобных акробатических номерах можно было забыть.
— Учту, — буркнула я, угрюмо разглядывая кончики своих сапог.
— А ты откуда? — не замечая моего дурного настроения, продолжал допытываться Алтэк.
— Из Самоцветинска, — уяснив, что так просто от общительного однокурсника отделаться не получится, вздохнула я.
— Ого! — присвистнул тот. — Из столицы, стало быть! Далековато отсюда...
— А "отсюда" — это где? — ухватилась за его слова я. Если уж приходится тратить время на пустую болтовню, почему бы не извлечь из нее хоть толику пользы?
— Отсюда — это от Школы, — насмешливо хмыкнул Алтэк, но, верно оценив выражение моего лица, примирительно развел руками: — Да ладно тебе, не дуйся! Ты что, совсем ничего не знаешь?
Я отрицательно качнула головой. Все мои знания о Школе заключались в том, что она есть. Не интересовала она меня раньше, потому как я даже предположить не могла, что доведется сюда попасть. Парень же, воодушевленный появлением благодарной слушательницы, охотно восполнил этот пробел. Говорить он любил и, чего уж скрывать, умел.
Оказалось, что Школа расположена на территории Буянии, на западной границе с Кетором, но по сути является совершенно свободной от власти моего батюшки. "Государство в государстве", — гордо произнес Алтэк, словно лично добился для Школы этого статуса. Высшей властью здесь являлся Остромысл, преподаватели же подбирались лично им — из наиболее талантливых и сильных чародеев. Луговье, маленький городок, выросший вокруг Школы, населяли — по мнению Алтэка — отчаянные люди, не побоявшиеся опасного соседства. Почему опасного? Так ведь здесь не только целителей да травников обучают! Хотя, если уж на то пошло, даже сии безобидные на первый взгляд студенты способны на такое... Чего уж ждать от тех же боевых магов, никогда не отличавшихся спокойным нравом, и некромантов, недалеко от них ушедших?
При этих словах я загрустила, ибо поняла, что обучение медом не покажется — лично я и от боевых магов, и от некромантов ушла так далеко, что и на самом быстром скакуне за полгода не догнать!
От невеселых дум меня отвлек шум. К нам, беспечно перепрыгивая ступеньки и не держась при этом за перила, спускалась светловолосая девушка — сестра Алтэка.
— Вот ты где, шалопай! — грозно заявила она, легко пнув братца по ногам и тем самым обеспечив себе проход. — Почему я должна тебя искать?! — И озорно улыбнулась: — Он тебя еще не заболтал? Смотри, Ала хлебом не корми — дай только языком почесать!
— Тэка, отвяжись, — беззлобно отмахнулся Алтэк. — У нас, между прочим, важный разговор!
— То-то я смотрю, что Виорика не чает уже, как сбежать! — звонко рассмеялась девушка, поправляя поясок на кокетливом платье. — Жду у ворот, важный ты мой!
— У Тэки ветер в голове, — закатил глаза Алтэк, едва за его сестрой закрылась дверь. — Но она хорошая.
— Не сомневаюсь, — поспешно сказала я, боясь, что тема "важного разговора" плавно перейдет на семейные отношения. Вот чего бы не хотелось! — Слушай, а сегодня еще будут занятия?
— Нет. Да это и не занятие было, так, введение новичков в курс дела... Чтобы знали, во что влипли! Занятия только послезавтра начнутся, как раз все ученики вернуться успеют... А у тебя нет расписания? — спохватился Алтэк, удивленно приподняв выгоревшие на щедром солнышке брови. Я только вздохнула, разведя руками.
— Ясно, — протянул он. — Сходи в учебный корпус, в холле висят расписания, перепиши наше, не раз еще пригодится.
Я благодарно кивнула и, воспользовавшись уважительным поводом, сбежала от словоохотливого парня.
Дорожка, тянувшаяся от жилого корпуса к учебному, изрядно петляла, по ее сторонам были посажены цветы, яркими огоньками горящие на фоне ровно подстриженной зеленой травки. О, вот и ночная фиалка. Хрупкие побеги стелились по земле, закрывшиеся на день бутоны выглядели серыми и невзрачными, а из-за обилия других цветов совершенно не бросались в глаза. Все правильно. Их время — не наполненный подчас ненужной суетой день, а спокойная, таинственная ночь... Не удержавшись, я наклонилась и кончиками пальцев погладила крохотный спящий бутон, улыбаясь своим мыслям.
Поднявшись по крутым ступенькам, я вошла в холл учебного корпуса и, лавируя между группами студентов, пробралась к большому стенду. Ага, вот расписания для нашей специализации... а вот и первый курс, отлично! Я полезла во внутренний карман куртки за листком бумаги и огрызком карандаша — и едва удержалась на ногах, получив тычок в спину.
— Грубиян! — возмущенно фыркнула я занявшему мое место высокому тощему парню с пегими волосами. Он медленно обернулся и смерил меня удивленным взглядом, словно впервые заметив.
— Надо же, — протянул он, пихая в бок стоявшего рядом парня, пониже его, зато гораздо шире в плечах. Из-за коротких темных волос, торчащих подобно колючкам, он сильно напоминал вошедшего в боевой раж ежа. — Погляди-ка, кто это тут заговорил?
— Я заговорила! — сжала кулаки я. — Незачем толкаться!
— Нас ты обязана пропускать, — нагло ухмыльнулся пегий. — Верно, Ёж?
— Верно, Нарл, — кивнул его дружок, нехорошо прищурившись.
— С чего бы это? — неприязненно буркнула я, делая незаметный шажок к выходу.
— С того, что ты занимаешь более низкое место в пищевой цепочке, — охотно пояснил пегий.
— В какой еще цепочке?
Нарл коротко кивнул темноволосому, и тот послушно выдал:
— Каждый занимает свое место в пищевой цепочке. И ответ на вопрос, хищник ты или же мелкая букашка, является определяющим.
— Ясно теперь, букашка? — уничижительно посмотрел на меня Нарл.
— А вы, стало быть, хищники? — недоверчиво прищурилась я, с ужасом понимая, что нарываюсь, но, как всегда в подобных случаях, не в силах остановиться. — Надо же, а ведь больше на падальщиков похожи!
— Видал? — с деланным изумлением хохотнул Нарл. — До чего нахальная мелочь пошла. Никакого уважения к старшим и сильным!
— Старший еще не значит мудрый, а что касается силы, то она чаще всего компенсирует отсутствие ума! — выпалила я и только потом сообразила, что и кому сказала.
Тьма-а-а... И почему я немой не родилась?!
Парни соображали дольше — видимо, мои слова попали в цель. Но когда сообразили...
"Будут бить!" — поняла я уже на бегу. Ноги в очередной раз оказались умнее головы.
Да уж, находить друзей я так и не научилась, зато наживать врагов умела просто виртуозно!
Я бежала, не разбирая дороги. Вылетела из учебного корпуса, чудом не скатившись с крутой лестницы, едва не сшибла зазевавшихся студентов, мирно беседующих на ухоженной лужайке, а уж ворота, будь они закрыты, и вовсе снесла бы... Улочки-переулки Луговья петляли так, что вскоре я, запыхавшаяся и усталая, вновь оказалась на главной улице, ведущей к Школе.
Тихо ругнувшись, метнулась за угол, в темный тупичок, где жители близлежащих домов устроили склад ненужных вещей, попросту — свалку. Привалившись к стене, без сил сползла на землю, обхватила колени руками и попыталась выровнять дыхание.
Интересно, насколько эта компания стукнута на голову? Продолжают ли преследовать — или же никто за мной и не гнался? Не зря говорят, что у страха глаза велики — во время панического бегства мне слышался нарастающий топот, а о том, чтобы оглянуться и проверить, и речи не шло.
Так или иначе, но в Школу возвращаться нельзя. Что-то подсказывает — новые знакомые не из тех, кто спускает с рук насмешки в свой адрес. Как пить дать у ворот караулят.
Я горестно вздохнула и уткнулась лицом в колени. К прискорбию, мое место в пищевой цепочке Нарл определил совершенно точно. Да и на что еще может рассчитывать слабое, одинокое существо, не умеющее отстоять свои права кулаками?!
Я зло всхлипнула, провела ладонью по защипавшим от слез глазам. Мое обычное везение...
— Эй, ребенок, ты чего? — хрипловато раздалось прямо надо мной, и я подскочила, как ужаленная.
— Уй! — зашипел кто-то. — Осторожнее нельзя?!
— Сам полез! — дрожащим от невыплаканных слез голосом выкрикнула я, разглядев в полумраке высокого белобрысого парня, со страдальческим видом потирающего челюсть.
Неплохо я его приложила собственной макушкой...
— Так чего ты здесь делаешь? — подозрительно быстро забыв про ушиб, воззрился на меня белобрысый. — Эй, да ты ведь наша!
— Я своя собственная, — шмыгнула носом я.
— Я имею в виду — из Школы, — снисходительно хмыкнул парень. — По ауре видно — Остромысл всегда так малявок метит. Первокурсница, верно?
— Верно, — буркнула я едва слышно.
— Так что, расскажешь, из-за чего слезы льешь? — задорно подмигнул белобрысый. — Хотя у вас, девчонок, чаще всего одна причина — несчастная любовь.
Это оказалось последней каплей!
— Угадал, — зло процедила я, гордо выпрямившись. — Любовь, любовь к жизни! А несчастная она потому, что некоторые личности, обделенные умом, но не силой, так и норовят нас разлучить!
Белобрысый нахмурился и с очень нехорошими интонациями спросил:
— Так это тебя Нарл со товарищи ищут?
Я промолчала, настороженно следя за парнем. Чего так вскинулся? Неужели и он — из той же банды?!
— Ну и дела, — удивленно присвистнул он, беззастенчиво разглядывая меня. — Ты что, на любимую мозоль ему наступила?
— Забыла уточнить насчет любимой, — огрызнулась я.
— У Нарла они все любимые, — усмехнулся белобрысый. — Что ты ему сказала? Или сделала?
— Не твое дело, — недружелюбно прищурилась я.
— Да у тебя талант! — не обратил внимания на грубость парень. — Раньше Нарл за девчонками не охотился...
