Тени Ч.1

— Это убийство, а в этом я совершенно не сомневаюсь, связано именно с его профессиональной деятельностью, но не с деньгами. Деньги ему были не нужны — иначе он бы прятался по-другому и совершенно в другом месте. Тут замешано что-то выходящее за привычные рамки понимания, что-то необъяснимое и именно поэтому он даже не попытался в своём письме нам хоть как-то объяснить или намекнуть, кто это "они" — те, кто идут за ним и не перед чем не остановятся? Мы бы всё равно этого не поняли.

— Вика, я впервые слышу от тебя нечто подобное. С каких это пор ты начала верить в мистику, а, может, заодно и в колдовство, и гадание на кофейной гущи, — усмехнулся Слава, поднимая с сырой земли остатки простого карандаша, — а вот и "перо", мадам, к вашим услугам.

Он аккуратно протянул девушке грифель, зажав его двумя веточками.

— Когда же ты, наконец, перестанешь паясничать, — пробормотала Вика, оценивая взглядом расстояние от лежащего бездыханного тела до их местонахождения.

— Метров сто будет, — прервал её размышления напарник.

— Ненавижу, когда ты паясничаешь и перебиваешь, — с негодованием буркнула девушка.

— Я знаю, — улыбаясь, как ни в чём не бывало, ответил Слава, — но ведь именно за это я тебе и нравлюсь?

— И как, по-твоему, карандаш оказался в сотни метров от трупа, — уходя от ответа, проговорила она.

— Ну, здесь вариантов просто множество, особенно если рассуждать абстрактно и философски. Если же придерживаться логики, то варианты сводятся до минимума, а, если быть более точным, то к двум. Первый заключается в том, что наш труп, будучи ещё живым человеком, написал своё послание именно здесь. — Слава указал рукой на место, с которого поднял карандаш. — А второй вариант, куда более непонятный и сомнительный, сводится к тому, что те кто, как считаешь ты, именно убили его, зачем-то забрали карандаш с места преступления и бросили его здесь.... или ещё круче, "они" перенесли само тело.

Вячеслав отвернулся в сторону, чтобы Вика не увидела его улыбки.

— Славик, я говорю совершенно о другом... неужели ты не видишь, что трава вокруг не примята и вообще, нет никаких следов, не считая наших?

— Вика, смерть этого, как ты его сама назвала, бедолаги наступила более трёх суток назад. За это время, примятая трава просто могла выпрямиться и ещё, не забывай, вчера был дождь... пусть не сильный, но его было бы вполне достаточно, чтобы замести, оставленные кем-то следы.

— Да, ты, пожалуй прав, но всё равно, что-нибудь, да осталось бы, — Виктория ещё раз внимательно посмотрела вниз. — Вокруг абсолютно никаких признаков, что здесь кто-то ходил или бежал, или, вообще, был, а тем более не один.

— Тогда летел... — предложил вариант Славик, но так как девушка не отреагировала на его очередную шутку, в полголоса добавил, — летели...

— У страха глаза велики, — прошептала Вика, — меня сейчас больше волнуют его последние слова: "... у меня нет больше сил и, я сдаюсь"...

— После них было ещё кое-что: "... а вот и они... все такие разные". Нет, Вика, определённо этот человек был сумасшедшим. Да, пусть учёный... ну разве не бывает учёных параноиков?

— Бывают, — согласилась Вика, — но, боюсь, что не в этот раз.

Время неумолимо приближалось к вечеру. Солнце неизбежно катилось по небосводу, абсолютно не обращая никакого внимания на то, что происходит внизу, на планете Земля — у каждого своя работа... В лесу было спокойно и тихо, лишь изредка крики одиноких птиц нарушали, царившее повсюду безмолвие. Деревья зловеще поскрипывали высоко над головой, не смотря на то, что было абсолютно безветренно. Эти стоны деревянных всадников разносились в стороны на многие километры и подобно эффекту бумеранга, возвращались обратно, к исходной точке. Всё на мгновение затихало, но вскоре повторялось заново. К тому же, если постоянно живёшь в городе, то такие моменты единения с природой начинают доставлять истинное удовольствие... чистый воздух, лесные запахи заставляют человека думать иначе, вообще, думать. Рассуждать в непривычной для него манере. По иному выражать свои эмоции и проявлять свои чувства.

Несколько часов, проведённых в лесу, по хорошему счёту, ничего им не дали. Лишь предположения, теории и гипотезы и ни одной зацепки, не единого факта, ни одного доказательства... ровным счётом, ничего. Да и, собственно, им ничего не оставалось кроме как ждать завтрашнего дня и только после того, как станут известны результаты вскрытия, а так же результаты дактилоскопической экспертизы можно будет сделать какие-либо выводы. Постепенно лес опустел. Все разъехались, кто по рабочим местам, кто домой к семье на заслуженный отдых. Птицы смолкли, словно осознавая, что теперь петь больше здесь не для кого и лишь едва различимые, на притоптанной траве, тени высоких деревьев беззвучно скользили из стороны в сторону. Казалось, что они играют между собой, то набрасываясь друг на друга, то, напротив, разлетаясь в разные стороны. Но что-то в этой незатейливой и, на первый взгляд, безобидной игре, было не так... тени, словно были отдельной частью этого маленького хрупкого мира и вовсе не зависели от, стоявших без движения деревьев. Было настолько тихо, что даже ветер замер, опасаясь потревожить уже пожелтевшие кроны, но тени, как ни в чём, ни бывало, продолжали жить своей жизнью.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Просёлочной дорогой, Вика и Вячеслав, с неохотой возвращались в город. Уставшие и немного недовольные, потраченным впустую временем. Половину пути они провели в молчании, но когда их взгляды пересекались, им обоим становилось понятно, что думают они об одном и том же. Новенький серебристый Ниссан скользил между, возникающими перед ним препятствиями, под чутким контролем молодого, но уже достаточно опытного водителя, Вячеслава. Было уже около десяти вечера, когда они подъехали к городу, который к этому времени уже стих, хотя на главных его улицах, движение не прекращалось даже ночью. В окнах загорался свет, тем самым , предвещая скорое наступление ночи, а хмурое небо, каким оно бывало в это время года в этом самом городе, только добавляло в общую картинку, какой-то пугающей мистики и, в целом, удивляться было нечему — всё было на своих местах!

С обоюдного согласия было решено — провести остаток этого вечера в их любимом ресторане, где всегда царила романтическая атмосфера, играла не громкая музыка, да и контингент собирался соответствующий: в основном это были влюблённые пары, и никаких разговоров о работе. Они присели за свободный столик и заказали ужин, бутылку не дорогого вина и десерт. Буквально за несколько минут их тарелки наполовину опустели и теперь, утолив голод, можно было расслабиться и спокойно поговорить о... А всё, так или иначе, сводилось к одному... Так устроен человек, не успев закончить одно, он уже думает о чём-то другом.

— Завтра нам предстоит тяжёлый день, снова выезд на природу, — недовольным голосом, проговорил Слава, подливая вина в опустевшие бокалы.

— Я не поняла, коллега, что это нас так не устраивает? Я вот считаю, что это лучше, чем сидеть здесь в городе и глотать пыль, пропитанную запахом бензина. Нам не так часто удаётся вырваться за границы этого, задыхающегося от выхлопных газов города, а ты, как старый дед, причитаешь.

Виктория роскошно улыбнулась, не сводя глаз со своего протеже. А в такие мгновения Слава был, как-то особенно без ума от неё: красивая, независимая, прямая — одним словом, настоящая. Всегда, если нужно, Вика была готова к тому, чтобы прийти на помощь или же дать совет. В эту секунду, Слава тоже не сводил с неё глаз и в какой-то момент, ему захотелось закричать о своих чувствах, о своих желаниях... объявить всему миру о своих искренних намерениях, но... Снова всем нам знакомое "но" — этого делать было нельзя. Потому что этого просто нельзя было делать. Это могло всё разрушить, но ведь и могло что-то изменит в лучшую сторону? Вячеслав едва сдерживал себя на месте... Больше всего на свете сейчас ему хотелось одного — поцеловать её прямо здесь, при всех и, возможно, именно это и нужно было сделать...

— Эх, Вика! — вздохнул он, — если бы мы поехали на природу вдвоём и не обременённые работой, взяли бы палатку — одну на двоих, запаслись бы едой на пару дней, то это было бы совсем другое дело. Разожгли бы костёр и в ночной тишине, я бы сыграл на гитаре тебе свои лучшие романсы... Нас покусали бы комары и мы, намазавшись всякими мазями, и, опрыскав друг друга разными спреями, спрятались бы от них и от всего, окружающего нас мира, в нашем брезентовом укрытии...

— И что?.. — перебила его девушка и кокетливо посмотрела ему в глаза.

Слава замешкался и на его бледноватом лице выступил ярко-выраженный румянец. Он, смущённо повернул голову в сторону и откашлялся. Не то чтобы ему было стыдно за свои естественные желания и вполне, легко-объяснимые мысли... но, тем не менее, он почувствовал себя неловко, словно на всей планете только одному человеку было свойственно половое влечение и этим человеком был именно он.

А Вику, напротив, забавляло, такое поведение Славика. Она любила его подразнить, но без злого умысла. Скорее из-за того, что он ей нравился больше, когда смущался.

— И?.. — прошептала она снова, продолжая улыбаться.

— И... ну, в общем, это было бы совсем другое дело... А то работа, работа и ещё раз, работа. Надоело!

— Как я понимаю, цель ты перед собой поставил... Скажу прямо — это будет, ох, как нелегко сделать, — она одним движением поправила волосы, очаровывая его всё сильнее и сильнее.

— Вика, да никакая это не цель, — как-то неловко возразил парень.

— А что? Мечта? Фантазия? Навязчивая идея?

— Возможно, — резко ответил он и, прежде чем погасить сигарету, прикурил от неё следующую. Вика понимала, что он нервничает, а Слава понимал, что это понимает Вика и это выводило его из себя ещё сильнее.

— Ладно, ладно... "не дуйся", — всё-таки довольная собой и ответом, который услышала, проговорила девушка, делая очередной глоток красного вина, — но могу тебе сказать одно, наверняка: мечтай осторожно — ты можешь это получить...

— А я не боюсь, — воспрянул парень, словно только что отошёл ото сна, — но, Вика, ты же понимаешь, что сейчас своими словами, жестами, улыбкой — одним словом, всем своим поведением, ты даришь мне надежду?.. Надежду на то, что наша дружба может превратиться в нечто большее!

— В любовь? — на этот раз Вика уже не шутила, а говорила абсолютно серьёзно.

— Да! Именно в любовь! И ты представляешь, что может со мной произойти, если всё же этого не случится?..

— А тут, Славик, многое уже зависит от тебя самого... Ты ведь должен понимать, что одних слов зачастую недостаточно, а порой они и вовсе не нужны. Женщину нужно удивлять поступками каждый день, каждое мгновение.

Вика застенчиво улыбнулась, прикрывая рот бокалом вина.

— Мне кажется, что сейчас в тебе играет вино, а не...

— Это говорю я, — твёрдым голосом перебила его девушка, тем самым, рассеивая все сомнения сразу.

Словно по заказу в это мгновение с небольшой сцены, расположенной неподалёку от них, послышалась спокойная мелодичная музыка, и только Слава собрался пригласить Вику на танец, как из её сумочки послышался телефонный звонок...

— Когда же, наконец, отменят этот закон подлости, я только хотел пригласить тебя на танец, — с негодованием, пробормотал парень.

— А вот, если бы ты это сделал немного пораньше, возможно мои губы были бы сейчас заняты совершенно другим — куда более приятным занятием, нежели разговором по телефону, — она взглянула на дисплей, на котором высвечивалось имя, вызывающего её абонента, — а это, кстати, Иннокентий Васильевич! — Придётся ответить, — вздохнула она, — Кеша никогда не звонит по пустякам.

— Ещё раз здравствуйте, Виктория Сергеевна, — послышался в динамике голос судмедэксперта, — я извиняюсь, что отвлекаю вас от личной жизни, но я подумал, что вам это будет интересно.

— Ну, раз уж вы так подумали, Иннокентий Васильевич, то я даже не сомневаюсь, что это действительно так. Говорите же, наконец...

— Вскрытие ещё не закончилось...

В трубке было отчётливо слышно, как Иннокентий переводит дыхание, словно опасаясь, что может не договорить свою речь до конца.

... Вскрытие ещё не закончилось, — повторил он, — но у меня не за что не хватило бы терпения ждать до утра, чтобы сообщить вам то, что уже предстало моим глазам...

— Кеша, не томите... Что там такое, что смогло вас так взволновать? За годы вашей практики вы такого насмотрелись, что...

— Вот именно, — прервал Вику Судмедэксперт, — вот именно, что ничего подобного я никогда в жизни не видел и, как раз, именно это и не укладывается у меня в голове... Вика, у него, как бы это сказать, оторвано сердце... Нет... То есть, оно внутри, но оно никаким образом не связано с остальным организмом и такое ощущение, что и никогда не было.... связано. Никакого хирургического вмешательства... Само сердце абсолютно здоровое... Я пока ничего не понимаю... Это не могло произойти само по себе.

Доктор задыхался от волнения и поэтому иногда его речь, казалась не совсем понятной. Голос его дрожал, а мысли опережали действия.

— Но, Вика, это ещё не всё, — продолжил он и потому, как он это сделал, стало понятно, что дальше будет ещё интереснее.

— Ну, вы нас совсем заинтриговали, — проговорила девушка, подвигая телефон, который был на громкой связи, на середину стола.

— Сейчас, сейчас... Вы знаете, кто этот человек? Ну, конечно же, нет! А вот я знаю...

В трубке послышался шелест бумаги и то, как Иннокентий несколько раз помянул чёрта.

— Алло, вы меня слышите?

— Да слышим же, Кеша, говорите, — буквально взмолилась Виктория, возбуждённая от любопытства.

— Я тут сделал распечатку... Цитирую: Влади'слав Пе'трович, родился тридцатого апреля тысяча девятьсот шестидесятого года в Воронеже, то есть, на момент смерти ему было пятьдесят два года. Мать русская, отец имеет балканские корни... так, так... это не важно. — Снова послышалось, как шелестят, распечатанные листы бумаги. — Вот! В тысяча девятьсот девяностом году он защитил докторскую диссертацию по физике, а ещё через год был выдвинут на Нобелевскую премию, хотя так и не стал, по крайней мере, тогда её обладателем. Представляете, он стал доктором физико-математических наук уже в тридцать лет?!!