Ледяное небо, Литрпг

Бах. Бах. Вижу, как раскрываются белые "цветки" взрывов. Но они беспорядочны и не достигают нас. Отдаю штурвал от себя, бросая самолёт в крутое пике. Вывожу в горизонталь и проношусь на бреющем полете. По пути разнося вдребезги ракетную установку на крыше аэросаней, а Ник точной очередью прошивает плексиглас кабины водителя. С переворотом взмываю вверх свечой и выхожу из-под обстрела.

— Давай шарахнем по ним ракетами? — предложил Ник. — Чего с каждым возиться?

— Шума наделаем. Надо отогнать их от Центра.

Облака расползлись, и неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника — я разглядел не пять, а три десятка аэросаней. Стреляли бандиты так: в крыше аэросаней раскрывался люк, оттуда высовывался мордоворот с ручным ЗРК, выпускал ракету по гарнизону. Поэтому удары были так не точны.

Внезапно самолёт содрогнулся. Отвратительно вонючий дым начал заползать в кабину. Я закашлялся. Задели всё-таки сволочи! Энергично взял штурвал на себя, от перегрузки потемнело в глазах, заломило острой болью виски. С переворотом ушёл вверх и в верхней точке сбросил скорость, самолёт закружился в штопоре. И лишь у самой земли я нажал педаль против штопора, и вывел самолёт в горизонтальный полет. И с облегчением выдохнул. Пламя удалось сбить.

— Ник, круто а? — бросил я весело.

Молчание. Гробовое. Попытался переключить изображение на кабину напарника, но перед глазами плясали только эфирные помехи. Заблокировав штурвал, я обернулся и мельком увидел, что Ник сидит, навалившись головой на приборную доску.

Я разозлился, чертовски разозлился. И решил больше не церемониться с мерзавцами. В бортовой компьютер вбил параметры противника — длина, высота, скорость объектов.

— Цели обнаружены и зафиксированы, — приятный женский голос прозвучал диссонансом с моим отвратительным настроением.

Нажал кнопку гашетки — с пилонов на крыльях сорвались ракеты. На месте трёх из пяти саней вырвался вверх снежный фонтан. Но двое успели ускользнуть из-под смертоносных стрел, остановились и вдарили ракетами.

Но взмыв круто вверх с переворотом, я ушёл из-под обстрела и вновь бросил джет в крутое пике. Пронёсся на бреющем полете, едва не задевая крыши аэросаней, лихо прошил бандитов из пушки — рой ярких светлячков пропорол морозную дымку. Аэросани бандитов беспорядочно заметались, кинулись наутёк, синхронно разошлись в нескольких направлениях, исчезнув в снежном мареве.

Я посадил джет и бросил взгляд назад — на месте Ника расплывалось тёмное пятно. Но через мгновение оно исчезло, как будто так никого и не было.

Возник экран:

"Миссия выполнена на 80%", — возвестила безжалостная система. "Количество приобретённых баллов: 90 из 113 возможных".

И одна потерянная жизнь, — подумал я с безнадёжной тоской.

Я провёл в этом странном месте уже несколько месяцев и привык ко многому — к лютой стуже, штормовым ветрам, новому имени и выполнению тяжелых и опасных миссий. Но так и не смог привыкнуть к гибели людей.

Поначалу ходил ошарашенный, глядываясь в обстановку, пытаясь разглядеть "квадратные пиксели", смазанность. И ничего не находил. Все казалось на удивление реалистичным, не отличимым от моего, того мира.

Особенно поразили люди, самые обычные, с неидеальными и порой некрасивыми лицами, приятные в общении, или обладавшие жутко скверным характером. Людей здесь было немного — пилотов едва набралось бы на эскадрилью, плюс техники. Обслуживающий персонал — медики, повара, и те, кто в оранжереях выращивали овощи, фрукты.

Когда я только прибыл сюда, то ходил, оглядывая людей так пристально, что вызывало у них лёгкие, но понимающие улыбки — думали, вот, новоприбывший балбес. Потом привык и стал относиться к ним, как к обычным людям. И даже привязался к некоторым. Вот как к Нику.

Черт возьми, Ник! Ну как ты мог подставить себя под удар?! Или это задумка разработчиков — испытать меня на эмоциональную прочность? Впрочем, я ловил себя на мысли, что не должен переживать за них — они могут возродиться, если погибнут. Но...

Но так получилось, что мне пришлось наблюдать гибель людей, и я видел алую кровь, мучительные страдания, искажавшие лица, посиневшие губы, из которых вырывались самые настоящие стоны. Но ни разу не видел, чтобы кто-то из погибших вернулся назад. Как это называется в играх? Респаун? Или это касалось только бандитов?

Я исследовал всю локацию вдоль и поперёк и выяснил точно, какого она размера. Долетел почти до Сан-Франциско, увидев прямо перед собой застывшие в объятьях льда башни делового центра, проткнувшие серое небо. И... не смог пролететь над ними.

Нет, я не упёрся в прозрачную стену, просто каким-то непостижимым образом оказался совершенно в другой стороне, где-то над заснеженными холмами, окружавшими Долину. Почему-то вспомнилось, как один мой приятель-программист рассказывал, что когда игры были двухмерными, то в авиасимуляторах самолётик, долетевший до правого края экрана, появлялся с левого края. Точь-в-точь, как я. Это вводило в уныние — я чувствовал себя диким зверем, которого держат на привязи, кормят, дрессируют, и выпускают погулять. Но не позволяют убежать далеко.

Кроме Долины, я мог ещё летать к побережью Тихого океана, где наблюдал, как ходят ходуном высокие волны, крошат лёд в мелкие кусочки. Однажды заметил, как медведица с двумя детёнышами пыталась спастись от разъярённого голодного самца, и, не удержавшись, шуганул его очередью из пушки. И потом кружил над этим местом, рассматривая в бинокль мирно спящую на льдине посреди чистой голубой воды медведицу, в густой белый бок которой уткнулись медвежата. Зачем я спас их — не знаю сам. Мне не принесло это балов, бонусов — просто стало жаль.

Я выполнял миссии: отбивался от бандитов, развозил продукты и одежду в засыпанные снегом маленькие посёлки, зарабатывал баллы, которые тратил на повышение уровня здоровья и главное — устойчивости к суровым морозам.

Огорчало, что в моем распоряжении мало самолётов — "Сессны" на лыжных шасси, несколько поршневых истребителей, транспортников и времён Второй мировой и стратегические джеты "Скорпион", выглядевшие после моего МиГа игрушечными. Они даже лететь выше скорости звука не умели. Ни о каких F-22, да и F-15 речи не шло. Все остальные самолёты так и оставались недоступными, хотя я старался заработанные баллы использовать именно на них.

Глава 3. Высокие гости

— Леон, а ты смотрю — халтуришь?

Я остановился около рослого парня, который тягал над головой штангу словно пёрышко. Одной левой. Меня это насторожило.

Оккупировав тренажёры: стойки для вертикальной и горизонтальной тяги, беговые дорожки, велосипед, старательно пыхтело два десятка парней. Зал — бетонная коробка без окон, одну из стен занимало потускневшее в тонких паутинках зеркало. Холодно и сыро, так что стоять без дела нельзя — окоченеешь мгновенно. Тепло экономили, как и электричество. Поэтому свет изливался так скупо, словно его выдавали по талонам.

Как оказалась моя жизнь здесь мало отличалась от той, которую я вёл на авиабазе в Хотилово. И главное — необходимо было поддерживать хорошую физическую форму. Так что походы в спортзал я считал для себя и своих пилотов обязательны.

— А чего не так? — парень демонстративно шваркнул снаряд на стойки и встал, опустил длинные руки с крупными кистями, навис надо мной, как гора над тонкой берёзкой.

Взгляд из-под редких белёсых бровей саркастический, если не сказать презрительный. Здоровяк, мощный торс, накаченная, словно надутая грудь, развёрнутые плечи. Короткий нос с кривой спинкой — то ли такой был, то ли сломали. Что не мудрено. Поскольку задирает всех, особенно более слабых ребят. На меня наезжает постоянно, пытается оспорить мой авторитет командира. А пилот из него никудышный. В мозгах, как в пустом ведре. Звона много — толку ноль. Пилотирует резко и небрежно. Угробил уже пару джетов. Успел катапультироваться. В любом другом месте вылетел бы с базы в два счета. Но здесь, в этой проклятой игре, ничего с ним поделать не могу.

— Ты сильный парень, Леон, а нагрузку поставил — тридцать килограмм. Слабо.

— А больше-то зачем?

Специально подначивает, вижу по хитрющему прищуру маленьких тёмных глаз, уже задумал какую-то мерзость.

— А затем, что у тебя на ручке управления может быть до семидесяти. Помнишь, я объяснял "подхват"?

— Ну?

Набычился и уже готов откровенно нахамить. Что я могу с ним сделать? Дать в морду? Какой в этом смысл?

— Так вот. Чтобы выполнить вертикальный маневр — петлю, например, надо тянуть ручку управления на себя. И с немалым усилием. Хилым пилотам нелегко придётся.

— Хилым? Ну, меня это не касается. Тут никого нет, кто был бы сильнее меня.

— Правда, Леон? Прямо-таки всех? А меня?

— Ну вас, господин майор... — в углу рта Хаббарда зазмеилась кривая ухмылка. — Не знаю, — он пожал плечами. — Мы с вами не мерились силой-то. По субординации не положено.

Я услышал негромкие смешки. Обвёл взглядом тренажёрный зал. Ребята уже бросили отжиматься и внимательно прислушивались к нашей перепалке.

— Вот как? А давай попробуем, — я принял вызов, хотя понимал, как это глупо.

Система выдала информацию по Хаббарду. Его характеристики превосходили мои процентов на пятьдесят: сила, ловкость. Но я заметил ещё кое-что. Возраст и реальное физическое развитие парня не соответствовали виртуальным. И это меня подбодрило.

Я скинул куртку, оставшись в чёрной футболке с коротким рукавом, подошёл к небольшому квадратному столу со штырями для армрестлинга, прикрученному толстыми болтами к полу.

— Давай, Леон, садись, померяемся силушкой. Люк, принеси нам подушки.

Леон осклабился в довольной ухмылке. Ну как же — командир повёлся на его провокацию. Прикинул окружность моих бицепсов и с довольным видом плюхнулся напротив, так что стул зашёлся в жалобном скрипе. Выставил руку, демонстративно перекатывая мускулы под кожей.

— А может ну их на ... эти валики? — бросил ленивый взгляд. — Давайте до стола.

— Хорошо. Только пеняй на себя, если я тебе связки порву.

Леон уже откровенно захихикал. У меня кровь прилила к шее, затылку, заполыхали уши. Опозорюсь перед своими парнями — вернуть авторитет будет трудно. Но не смог удержаться, чтобы не поучаствовать в любимой забаве — мерянье х...

Мы сцепили руки, и Леон уже приготовился всей силушкой своих монстрообразных бицепсов легко припечатать меня, но я сделал захват "коброй", навалился массой тела и молниеносно прижал его руку. В широко раскрытых глазах пацана застыло не изумление, а детская обида — он-то думал, мы будем долго и театрально бороться под крики болельщиков. А все закончилось, ещё не начавшись. В его пустой голове это не укладывалось.

— Ну что ещё попробуем? — предложил я весело, стараясь усмирить бешено колотившееся где-то у самого горла сердце.

— Да нет, не надо, — пробормотал он, вставая из-за стола.

— Ну, может ещё кто хочет? — я обвёл взглядом зал. — Нет? Ну, тогда все за дело. И не халтурить. Потом в душ и будет осваивать слётанность в парах.

Я прошёлся по снарядам, проверяя, как работают пилоты. И сам решил подкачать мускулы. Пробежался на дорожке, сделал полсотни отжиманий от скамьи. Ощущая всей кожей, как пацаны смотрят на меня с благоговейным восхищением, и представлял себя акробатом на канате под куполом цирка. Один неверный шаг и сверзнусь с небес на землю.

После окончания тренировки я вернулся к себе в комнату. Привык уже к спартанской обстановке: узкая кровать, гардероб, пара кресел и большой экран, на который выдавался прогноз погоды или текст очередной миссии.

Раздевшись, я прошлёпал босыми ногами в ванну, не замечая холода. Залез под души, сделал посильней напор ледяной воды, с удовольствием принимая всем телом хлещущий как бичом поток. Нет, можно было организовать расслабляющую горячую ванну, но после этого не сильно-то захочешь выйти в обжигающий мороз.

Вылез из душа, пока растирался полотенцем и переодевался, просматривал метеосводки. Вывел на экран изображение аэродрома: метель утихла, серое небо почти очистилось, высоко стояли пухлые сизые облака.

Лифт вынес меня на поверхность, и я зашагал по аэродрому. Под ногами громко скрипел сухой мёрзлый снег, дымными змеями вилась позёмка.

Странный звук привлёк моё внимание. Я прислушался. Откуда-то с юга шёл, постепенно нарастая, рокот мотора. И вскоре я отчётливо понял — это большой турбовинтовой самолёт.

Завибрировал коммуникатор. На дрожащем изображении, выведенным голопроектором, я увидел физиономию Мартина Келлера, адъютанта командующего гарнизоном.

— Господин майор, вам надлежит встретить наших гостей, — затараторил он. — Генерала Роберта Шмидта и сопровождающих. И проводить их в апартаменты.

Выскочила стилизованная карта с отмеченными на ней номерами комнат для гостей.

И зачем интересно я буду это делать? Что я — мальчик на побегушках? Почему я всё время должен исполнять приказы игровой системы? Нахлынула досада и злость. Я — марионетка, которую постоянно кто-то дёргает за ниточки, заставляют выполнять бесконечные миссии, набирать баллы, увеличение выносливости, стойкости. И нет этому ни конца, ни края.

Из блеклых облаков показался массивный "Локхид C-130 Геркулес" — военный транспортник с двумя двигателями на каждом крыле. Интересно, за каким хреном генералу понадобилось лететь на таком мастодонте? Неужели собрался перевезти весь свой немаленький скарб? Транспортник стал снижаться и вот уже его шасси, как мощные лапы орлана попытались с душераздирающим скрежетом вцепиться в скользкую полосу. И я со злорадством ждал, как он выкатится за пределы аэродрома и врежется в высокие снежные завалы, смёрзшиеся до прочности бетона. Естественно, этого не произошло — в самый последний момент лайнер остановился в паре метров от ледника.

Я подошёл к пилотам, выстроившимся в ряд, и стал ждать, когда из транспортника подадут трап и генерал вместе со свитой соизволит сойти. Гости подобного ранга пребывали к нам с Экватора довольно редко, и всегда было забавно наблюдать, как они, привыкшие к теплу и яркому солнцу, вываливаются в дикую холодрыгу и начинают трястись, даже не от лютого мороза, а от страха перед ним.

С трапа в клубах густого пара спустились несколько человек, одетых так тепло, что смахивали на мохнатых колобков. Кутаясь в воротник огромной дохи из какого-то породистого мехового зверя, генерал вместе с остальными кое-как доковылял до нас, и я приказал пилотам поприветствовать его. Шмидт закашлялся, пробормотал что-то невнятное. Я хорошо видел, как синеет его большой мясистый нос. И тут мне в голову пришла совершенно хулиганская идея. Я решил не выполнять квест, который назначила система и сделать нечто своё. Что мне будет за это?

— Господин генерал, разрешите показать достижения пилотов моего подразделения? — отрапортовал я.

И замер в ожидании, как среагирует система на мои непредсказуемые действия. Шмидт явно опешил, кажется, ему хотелось красочно и образно описать, куда я должен катиться со всеми своими достижениями, но так и не решился.