Чейзер, глава 12

...Штандартенфюрер вернулся через полчаса, весьма оживленный и в отличном настроении. Он сообщил мне, что в наш прежний план внесены некоторые изменения, и намечается поворот, который может радикально изменить не только наше будущее, но и будущее Рейха.

— А пока отдыхайте и набирайтесь сил, Генрих, — сказал он мне напоследок. — Очень скоро вам предстоит выполнить чрезвычайно ответственную миссию. Зиверс уже в курсе, и он полностью одобряет все, что мы делаем. Может быть, это громко звучит, но мы с вами на пороге величайшего открытия, которое сделает Рейх непобедимым.

Я ушел от Энгеля со странным чувством. Я верю в могущество арийского гения, но неужели нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО удалось преодолеть границу между мирами? Мне не хочется думать, что Энгель в каких-то своих мелких карьерных интересах устроил бесстыдную мистификацию. Это было бы отвратительно. Устраивать клоунаду в то время, когда наши товарищи гибнут на фронтах — невозможно! Если это розыгрыш, я непременно сообщу в Берлин.

6 июня 1944 года

Весь день прошел в разнообразных текущих делах. В 17.00 меня вызвали на срочное совещание к Энгелю. Пришли тревожные вести из Нормандии — там началось крупное наступление англичан и американцев. Своим приказом Энгель ввел на "Объекте 43" режим особой охраны. Из Берлина пришла директива, предписывающая не допустить захвата врагом документации и оборудования, связанных с проектом "Прямая линия". Полный отчет для Берлина о результатах проекта должен быть готов не позднее 1-ого сенятбря. Меня эта новость не обрадовала. Если проект будет закрыт, меня отправят на фронт, и не дай Бог, на восточный!

11 июня 1944 года

Весь день приходят скверные новости с севера. Шлегер сообщил по секрету, что англоамериканцы задействовали в операции огромные силы. На душе тревожно. Сегодня присутствовал в Зоне "Х", наблюдал за отправкой очередной партии человеческого материала в установку. Доктор Хаан настроена оптимистично, но мне почему-то не до веселья.

— А ты оказался трусоватой сволочью, Генрих Цоллер! — пробормотал я, прочитав этот фрагмент дневника. — Что ж, это хорошо. Учтем на будущее...

19 июля 1944 года

Новости приходят одна хуже другой. Англоамериканские войска заняли Шербур, Роммель тяжело ранен. Наши войска отступают, враг вот-вот выйдет к Парижу. Наш конвой, вывозивший часть оборудования и документации, попал под бомбежку. Погибло девять человек, ранено двадцать шесть, Данцигер контужен, без вести пропал инженер Райхманн (черт возьми, мой сон один в один! Как такое вообще может быть?!) Энгель ходит злой, как черт. Ждем приезда Зиверса. Со мной о таниственной миссии никто не заговаривает. Почему?

21 июля 1944 года

Сегодня узнал, что на фюрера было совершено покушение! Слава Богу, он жив! У Энгеля руки тряслись, когда он сообщал о событиях в Берлине. Говорят, заговор устроили те, кому фюрер беззаветно верил. Проклятые предатели!

Настроение ужасное. Ничего не хочется писать. Вечером обязательно напьюсь в одиночку.

24 июля 1944 года.

Утром в лагерь прибыл штандартенфюрер Зиверс. Почти четыре часа он осматривал лагерь, бараки, мастерские, служебные помещения, медицинский блок и лабораторию, побывал в Зоне "Х", затем проводил совещание в резиденции Энгеля. Сообщил новости о заговоре, о том, что в Берлине и прочих местах идет настоящая охота на предателей. Затем слушали отчет Энгеля и Евы Хаан о результатах эксперимента с установкой. Ева преподнесла всем сюрприз — продемонстрировала Зиверсу пробирку с некоей "субстанцией", полученной от "ведьм". Если верить ее докладу, эта "субстанция" может стать основой для медикаментов, придающих человеку невероятные возможности. Испытания на заключенных дали положительные результаты. Зиверс потребовал продолжить работы на "Прямой линии" до особых распоряжений. Бёме дал праздничный обед с олениной, фуа-гра и отличным коньяком. Но главное, что в мой адрес не было никаких замечаний. Энгель даже похвалил меня за рвение и компетентность.

1 августа 1944 года

В лагерь прибыли неожиданно прибыли следователь оберабшнита "Рейн-Вестмарк" Аушбах и представители гестапо — два господина в штатском, которые беседовали со всеми нами по очереди. Меня допрашивали после Шлегера. Гостей очень интересовали мои связи в Берлине, связи моего отца, история нашей семьи и тому подобная информация. Назывались фамилии — много фамилий, но я со всеми этими людьми незнаком и никогда не встречался. После допроса отправился к себе: зашел Шлегер и шепнул, что офицеры гестапо прибыли разыскивать предателей. После покушения на фюрера это происходит везде. Выпили бутылку коньяка на радостях, что не попали в число подозрительных.

3 августа 1944 года

Сегодня в 9.00 был вызван к Энгелю для важного разговора. Штандартенфюрер выглядел мрачнее обычного.

— Садитесь, Генрих, — приказал он, не глядя на меня. — Выслушайте, не перебивая. Мы начинаем операцию "Преследователь". Пару месяцев назад я намекнул вам, что готов отправить вас в другую реальность. Вам говорили, что все дело в неисправностях портала, но это не так. Ключевую роль в операции должен сыграть офицер, абсолютно надежный и преданный великой Германии и фюреру. Ваша кандидатура утверждена на самом верху, и я вас поздравляю, Генрих.

Я понял, что он хотел этим сказать. Меня почти два месяца проверяли, и теперь проверка окончена. Я признан лучшим. Это действительно честь для меня.

— Хочу сразу вас предупредить, гауптштурмфюрер — миссия чрезвычайно ответственная, и ее важность даже не подлежит обсуждению, — продолжал Энгель. — Вам придется действовать в интересах Рейха в очень необычном мире. Вот, возьмите, — он подал мне папку с отпечатанными на машинке бумагами, — здесь краткое описание мира Десятигорья, так он называется. Скажу честно, у нас были две кандидатуры, вы и оберштурмфюрер Шафт. Остановились на вас. Вам оказано высочайшее доверие на самом верху, Генрих. Вы обязаны вывернуться наизнанку, но оправдать его.

— Я готов, господин штандартенфюрер, — ответил я.

— Обстановка очень тяжелая, Генрих. Вы солдат, и я солдат, и мы не должны скрывать друг от друга горькую правду. Англичане и американцы захватили Кан, Авранш и движутся к Парижу. Наши войска сражаются героически, но силы слишком неравны. Мы отступаем. Враг господствует в воздухе, мы несем огромные потери. Если Париж падет, их удар будет направлен на нас. На восточном фронте дела обстоят еще хуже, там большевики тоже перешли в наступление. Они буквально перемололи наши армии в Белоруссии. Времени у нас немного, от силы два-три месяца. Поэтому я буду с вами предельно откровенен. Вы пробыли на "Объекте 43" девять месяцев, вы активно участвовали в проекте. И вы соавтор нашего успеха. Теперь мы должны пожать плоды наших трудов. То, что я сейчас скажу вам — высшая государственная тайна. Никто не должен знать о том, что вы сейчас услышите. Мне тяжело это говорить, но Рейх обречен. В Берлине это понимают. Нас спасет только чудо. И это чудо должны сотворить мы с вами, Генрих. Во имя Германии, во имя нашей победы. Мы сделаем это, и я вернусь к своей жене и детям, а вы к невесте и прекрасным винам вашего отца. Мы не можем проиграть.

В мире Десятигорья у нас есть союзник. Это сообщество чернокнижниц, которые называют себя Ковеном. Они тоже ведут борьбу с врагами и хотят, чтобы мы помогли им. Нашим призом за эту помощь может стать та самая субстанция, которую показывала Зиверсу доктор Хаан. Это могущественный эликсир, способный творить чудеса. Я организую вам встречу с госпожой Дули, она объяснит вам, что Ковену нужно от вас. А сейчас скажу, что нужно нам. Если мы получим стабильный проход в другой мир, мы сможем укрыться там от врагов в день, когда все будет потеряно. Уйти за грань миров, чтобы отдышаться, накопить силы и вернуться для новой битвы. Понимаете, что поставлено на карту? Вам доверена судьба Рейха, Генрих, его будущее. Сам рейхсфюрер Гиммлер поручает вам выполнить задание. Не подведите его и меня...

— Будете ужинать? — Жанин стояла возле меня с дымящейся миской в руках и улыбалась. — Гороховый суп с ветчиной по-деревенски. Поешьте, пока горячий.

— Спасибо, я не хочу, — я покосился на догорающий огрызок свечи в плошке. — Лучше свечу новую дайте.

— Интересное чтение? — поинтересовался Окан.

— Очень интересное.

— Лучше бы тебе поспать, завтра будет трудный день.

— Грызи свои сухари и отстань от меня.

— А-а-а, ну ладно, — протянул он и вытянулся на кровати, закрыв глаза.

— Надеюсь, друг, твои исследования помогут нам найти эту крысу, — сказал Джи Кей и направился к лестнице на чердак. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил я и вернулся к дневнику Цоллера. Я обратил внимание, что несколько страниц из дневника были вырваны: похоже, Цоллер боялся, что его записки может прочесть кто-то, кому их читать не стоит. Следующая запись была сделана только пятнадцатого октября.

15 октября 1944 года

Мне все труднее и труднее сдерживать себя. Дела идут из рук вон плохо. Шестого числа была ночная бомбардировка. Несколько бомб легли рядом с территорией лагеря, и залетевший осколок повредил силовую станцию установки. Энгеля едва не хватил удар. Мое второе путешествие в Десятигорье становится невозможным, пока не закончим ремонт, а он займет время. Берлин торопит, нервы у всех взвинчены до предела. Мы работаем днем и ночью. Враг уже на севере Эльзаса и вот-вот двинется на нас. Только бы нас успеть довести начатое дело до конца!

Беседы с фройляйн Дули многое мне объяснили. И главное — мне ясна поставленная задача. Я не слишком верю в мистику, но моя наставница весьма убедительна... Одно я понимаю ясно: судьба войны и Рейха зависит сейчас во многом от моих усилий. Всего-то нужно найти этого Вечного Жида, этого мага, который знает секрет воды жизни. И еще поразительно, что события в разных мирах развиваются так похоже...

24 октября 1944 года

Установка готова к работе. Энгель сказал, что этот запуск планировался вместе с союзницами из Ковена. Завтра я встречусь с самой Архиматерью, главой этого сообщества. Фройляйн Дули говорит, что встреча с ней необходима, только Архимать может снабдить меня силой, необходимой в поисках Джаримафи. Из Берлина пришло указание закончить эвакуацию к 20-му ноября. Бёме получил приказ организовать отправку человеческого материала в Освенцим, но Хаан просит его подождать — она все еще надеется получить, как она выражается, "изначальную субстанцию".

2 ноября 1944 года

Я был там! Я видел все своими глазами! Архиматерь говорила со мной, и я теперь могу выполнить свою миссию до конца.

Утром Энгель устроил совещание. Пришла секретная информация, что сегодня в восемь вечера английская авиация будет бомбить Страсбург, и среди целей значится наш объект. Поэтому будет задействован план "Курьер". Хаан, Шлегер и Данцигер уже получили приказ. Я пока остаюсь на "Объекте 43" вместе с Энгелем. Мой новый визит в Десятигорье отложен до возвращения научной группы. Энгель разрешил мне написать письма отцу и Хелене. Шлегер возьмет их с собой.

Мне страшно. Я не знаю, вернусь ли я обратно, сколько понадобится времени, чтобы заново смонтировать и запустить "Прямую линию", и будет ли она вообще работать? Если с установкой что-то случится, я навсегда останусь в Десятигорье. Может быть, это та цена, которую я должен заплатить за победу Рейха. Что ж, я готов. Пусть будет, что будет.

3 ноября 1944 года.

Катастрофа. Иначе это никак не назвать. Французские партизаны подстерегли научную группу на дороге в Сен-Лазар. Все убиты. Энгель готов лезть в петлю. Он уже сообщил Зиверсу о случившемся. Остается ждать реакции Берлина и молиться.

Состояние у всех подавленное. Пили и вспоминали наших товарищей. Наш проект обезглавлен. Без Евы, Климента и Отто нам не закончить работу, на которую возлагалось столько надежд.

6 ноября 1944 года.

Сегодня последний день моего пребывания в этом мире. Завтра в 6.00 я отправлюсь в путешествие, из которого, возможно, не будет возврата.

Но страха больше нет, есть только решимость довести свою работу до конца.

Если я погибну... Нет, не стоит думать о худшем варианте. У нас все получится. Мы немцы, мы раса гениев. Все будет хорошо.

Писать нет ни сил, ни желания. Коньяк уже не помогает, поэтому лягу спать пораньше. Да смилуется Бог надо мной!

Прости меня, отец.

Прости меня, Хелена.

Хайль Гитлер!

Заметки на последних двух страницах дневника были сделаны разными чернилами и не имели дат написания. Я сразу подумал, что Цоллер делал их через очень большие промежутки времени, и не ошибся.

Мы опоздали. Мой враг сумел ускользнуть. Он прятался в Лектуре под самым носом у меня — и все равно смог уйти. Дули говорит, ему некуда бежать, мы обязательно отправим его вслед за Артобеллой. Но я все равно готов рвать на себе волосы от бешенства. Записи Артобеллы уничтожены, все мои труды пошли прахом. Это все маги, эти проклятые маги! Однажды я рассчитаюсь с ними за все...

Но откуда он взялся здесь, этот пес?

И еще одна запись, последняя:

Наверное, это то, что могло бы сделать счастливым моего отца. Я всегда мечтал продолжить его дело. Впереди у меня вечность, дарованная мне ведьмами Ковена. У меня есть это имение, доходное предприятие, которое крепнет с каждым годом, и надежда, что в моем мире победа осталась за Рейхом. И еще вера, что однажды я снова вернусь в наше старое поместье близ Ганновера и войду в свою комнату, из которой ушел на войну апрельским утром тысяча девятьсот сорок второго года. Почти семьдесят лет назад. Я часто вижу эту комнату во сне. Сохранилась ли она?

Они бросили меня. Предали. И боль от этого предательства не пройдет никогда.

Тренькнул смарт. Я вытащил его из сумки и прочитал следующий месседж:

Задание "Проклятие" обновлено.

Узнай больше о Преследователе Ковена.

Я закрыл дневник и положил его на лавку перед собой. Заметил, что у меня дрожат пальцы. В доме было достаточно тепло, но меня знобило. Приготовленный Жанин глинтвейн остыл, я с жадностью выпил его в несколько глотков. Мысли, устроившие в моей бедной голове настоящую толкучку, начали понемногу проясняться. Сегодня я узнал очень важные вещи, но в моей задаче осталось предостаточно иксов и игреков.

Во-первых, как могло случиться такое, что я увидел во сне во всех деталях и подробностях операцию, в которой участвовал в 1944 году Андрей Кузнецов? Генетическая память? Скорее всего, других объяснений просто нет. Записи эсэсовца подтвердили, что мой сон не был простой игрой спящего разума. Все это было, все случилось именно так, как мне приснилось. А потом случилось все остальное — находка в квартире Кузнецова, встреча с Ильиным, переход между мирами. Невероятная, фантастическая цепь событий, в которую я оказался вовлечен.

Свеча погасла, выпустив струйку дыма. Я посмотрел на Окана — аптекарь растянулся на кровати и мирно посапывал во сне. Сегодня я увидел в его исполнении некоторые магические кунштюки. Если рядовой маг способен на такое, то чего ожидать от могущественных ведьм Ковена — да они меня в порошок сотрут, не напрягаясь! И потому непонятно, почему именно меня выбрали маги Санктура. Или же есть что-то такое, чего я еще не знаю?