Игра Владыки (Глава 15)

Продравшись сквозь кустарник и жиденький подлесок, я развернула щит и вновь сделала такой же странный шарик. Только помельче раза в четыре. Так, на всякий случай. Я помню про шеров и прочую опасную хищную живность, водящуюся в этом вроде бы пустом лесу. Сомнительно, что нападут: перед началом грозы зверье обычно старается вернуться в норы, но кто знает, вдруг мне попадется кто-то особо голодный?

Громыхнул гром. Громче, раскатистее, перекатываясь тягучими валами горного обвала. Мелкие дракончики давно пропали из виду, только изредка раздавалось откуда-то их чириканье: они тоже прятались от надвигающейся непогоды, забиваясь в крупные семейные гнезда-шарики, свитые в зарослях кустарника. Мне до руин примерно минут десять-пятнадцать ходу, если не заблужусь. Должна по идее успеть...

До руин я добралась, когда гром грохотал, казалось, над самой головой. Сбросив поклажу у самого входа, я побежала за хворостом, успев притащить три довольно больших высохших ветки и небольшой пучок мелкого хвороста, когда на голову упали первые капли. Последнюю крупную ветку я тащила под проливным дождем. Чисто из жадности: большая полностью сухая ветка так призывно торчала из оврага... правда, чтобы ее вытащить пришлось раскрошить ее наполовину белым шаром, а то я бы под таким весом точно квакнула бы. Зуан за этим наблюдал с долей иронии, напомнив смутным образом, что я, вроде бы не хотела мокнуть.

— Все равно вещи надо стирать. — вслух пробормотала я, с натугой волоча свою добычу.

Ирония стала ярче.

— Да, это воспаление жадности и обострение запасливости!

Ветка зацепилась за какой-то корень и намертво встала. Перевернул, дернула, поволокла дальше.

— Я уже намокла, какой смысл уже сидеть и тоскливо смотреть наружу? Лучше чем-то полезным займусь. Это нормальная живность по норам сидит... а всякие там больные на голову разумные шастают по лесу и занимаются непонятными делами.

От Зуана пришел ощутимый смешок и пожелание быть аккуратнее и осторожнее, а потом ощущение его внимания как-то резко угасло: напарник занялся своими делами.

Кое-как дотащив ветку до входа в руины под навес полуобвалившийся галереи, подвинула под стеночку и села сверху. Немного отдышусь и пойду нарежу прутов из молодой поросли. Эти можно и мокрыми: мне на них вещи развесить для сушки. А кору обдеру и сплету корзинку. И листьев надо надрать, чтобы рыбу в них запечь. А еще неподалеку растет что-то вроде местного аналога малины. Сезон уже заканчивается, но насобирать ягод еще можно. Так что нечего рассиживаться! Подумаешь, ливень! Зато насекомых нет, мошкара не раздражает. И ягода сразу мытой будет. В общем, одни плюсы от дождя! До конца светового дня еще полно времени, можно много полезного сделать.

Цапнув несчастную простыню и тяжелый тесак, я бодро направилась в лес. На промысел. В конце концов, надрать коры и крупных листьев, нарезать прутов и насобирать ягод я могу и под дождем.

Уже поздним вечером, когда в лесу уже воцарился тяжелый сумрак, переходящий в ночной мрак, я наконец-то занялась запоздалым обедом, вслушиваясь в отголоски доносящихся от Зуана эмоций. Никакие слова не передадут, как меня успокаивало его незримое присутствие в моей голове! Само осознание, что у меня кто-то есть в этом мире, обрубало в зародыше панику, апатию, депрессию и другие не самые лучшие завороты мозгов, превращало одиночество в обычное уединение, давая стимул для развития, работы над собой и разжигая азарт.

Закипела вода в кастрюльке, распространяя умопомрачительный аромат мелких лесных ягод. Потушив половину плазменных шаров, я закинула в напиток пучок мелких веточек, перевязанных стебельком ароматной равнинной травы и пару листиков местного аналога мяты с более резким вкусом и тонизирующим эффектом. Горячий ягодно-травяной напиток после работы под проливным дождем — самое то. На углях прогоревшего костра запекалась рыба в листьях и глиняной корке, рядом — шар афлиса в тех же листьях и с пряными травами. В кулечке из свернутого крупного листа темнели мелкие ягодки, набранные по кустам. Что еще надо для вкусного обеда-ужина? Только присутствие тех, кого я бы хотела видеть рядом, но оба нарим сейчас были где-то далеко в горах.

Закутавшись плотнее в теплый пушистый плед, привезенный Ринором с корабля специально для меня, и налив себе горячего напитка, я вслушивалась в доносящиеся по ментальному каналу эмоции Зуана. Похоже, этой ночью я опять увижу, как моя зеленоглазая прелесть убивает людей.

* * *

С тихим шипением открылась дверь, пропуская в небольшое помещение бывшего командира дальнего форпоста. Мужчина молча дошел до единственного свободного стула, медленно присел и устало откинулся на спинку, запрокинув голову и закрыв глаза.

— Ну что там с этими болезными? — Мирт озвучил витающий в воздухе вопрос без тени сочувствия.

Авален открыл покрасневшие от усталости глаза и укоризненно покосился на угрюмого друга. Укоризна пропала втуне.

— Трое пострадало. Сам знаешь. Один гарантированно покойник: его тавра укусила. Противоядие с собой он не взял. Второго может откачают: этот хотя бы успел до форпоста дойти.

— А с этим, типа командиром, что?

Мужики синхронно скривились: новый командир успел достать всех менее чем за сутки.

— А что с ним будет-то? Так, сожрет часть наших антибиотиков и выползет. — ответил за командира Грон и сплюнул на пол. — Сам же видел, только огневку подцепил.

Подумав, растер плевок ботинком под злым взглядом Тома.

— Потом помоешь пол.

— Не помою. Очередь новеньких. — глумливо ответил боец, весело оскалившись.

— Какая жалость. — цинично буркнул Мирт, пропустив мимо ушей ворчание друзей. — Два трупа.

— Один. — флегматично поправил связист.

— Два. Сам знаешь, что при такой задержке между укусом и инъекцией противоядие уже бесполезно. Говорили же, долбоебам, с собой надо носить. Но нет, они же умные. — Мирт взрыкнул. — Ну что сказать, бодрое начало: первый день, а уже два трупа. Такими темпами к концу декады они все передохнут, и мы сможем вернуться к нормальной жизни.

Налар пожал плечами.

— Не кипятись. — Авален тяжело вздохнул. — Ты закончил инвентаризацию?

Мирт согласно кивнул, покачивая в руках металлическую кружку с давно остывшей травяной настойкой и хмуро глядя на командира.

— Нам гарантированно не хватит топлива. До начала морозов еще может и дотянем, а дальше всё. Хана. — сумрачно произнес он.

Мужчины переглянулись, Тома тихо обреченно выматерился. Мирт согласно кивнул и продолжил:

— Если включать отопление, запасов хватит на два месяца. Максимум. Зима, если не забыли, длится шесть месяцев, а топить надо начинать уже с поздней осени, как только температура упадет но нуля. Как раз до начала серьезных заморозков дотянем.

— А если сократить отапливаемую площадь? — спросил Авален.

Мирт встал, подошел к проектору, вмонтированному в овальный стол на командном центре форпоста, включил его, вывел план комплекса.

— Я думал уже на эту тему. Если переселиться в одно жилое крыло, — шесть кают подсветились зеленым, — а всё остальное отрезать от отопления, можно растянуть топливо еще месяца на полтора. Если поддерживать минимально допустимую температуру, то на два. Если повезет и не сразу ударят морозы.

— Что с теплоизоляцией? — задал вопрос Авален.

— Хреновая, сам знаешь. Строили на скорую руку и летом. О том, что зимой тут такой дубарь стоит никто тогда не думал. Да и штатный реактор позволял легко перекрывать теплопотери.

— Но у нас реактор отказал через год после установки. Что там с ним случилось — без понятия. — Тома поморщился. — Сказали только, что отремонтировать его невозможно: там все активное ядро менять. Система сброса заварила все наглухо. По сути у нас только корпус и разводная начинка осталась.

— Сердечник вывезли давно. Еще до моего вступления в должность. — подтвердил Авален. — Я его ни разу рабочим не видел.

— Никто не видел. — буркнул Грон. — Сколько помню на генераторе живем.

Мирт развел руками.

— Зимой потери тепла неизбежны. Любой выход из отапливаемого помещения — это минус тепло. Главные ворота придется запереть и обложить теплоизоляцией. Если будем их открывать, мы задолбаемся отапливаться. Морозы до минус пятидесяти доходят, сами знаете.

Какие в корроминских горах морозы все знали отлично. Не первый год зимуют, успели уже на себе прочувствовать коварство планеты.

— Поставок не ждите: корабли снабжения больше не придут. Вообще. Как только всплывет, что корабли того, нас спишут как потери. Все припасы будут распределены между более... ценными форпостами и крупными базами.

Бойцы сумрачно закивали, соглашаясь с озвученными выводами.

— Топлива нам больше не дадут, даже если рапорт сейчас написать и запрос отправить. — почесав голову, честно признал Грон. — На главной базе очень ждут эти корабли и жмотятся на припасы. Я болтал с ребятами на транспортнике. Они привезли двойную норму, чтобы в грозы не летать. Вроде, еще осеннее шмотье привезли.

Мирт кивнул и уточнил:

— Шмотки, пули для винтовок, запчасти, топливо и боеприпасы для варса. Пищевых припасов всего три ящика. Сублимат, крупы. Медикаментов не прислали.

— Говнюки. — Винс раздраженно цыкнул. — Так что делать будем? Мы ж передохнем за зиму.

Авален покосился на Мирта и честно признался:

— Я думал, ты тогда пошутил на счет дров.

Бойцы переглянулись и уставились на друга.

— Я никогда не шучу на тему припасов. — проворчал тот. — Дрова — это единственный реальный вариант, который я вижу. Никакого другого топлива мы не достанем, а сварить дровяную печку мы сможем. Инструменты и оборудование есть. Еще вспомните, что у нас плиты пашут от того же генератора. И освещение. Как генератор встанет, освещаться будем факелами и свечами. Про систему безопасности, камеры и прочее я молчу.

В помещении воцарилась тишина.

— Хрен с ним с отоплением. Остальное-то как? На педальной тяге? — Грон подозрительно сощурился. — Ты же пошутил насчет факелов и свечек, да?

Мирт пожал плечами и безразлично ответил:

— Если не придумаем как получить электричество — будем делать свечки. Можем, конечно, в темноте сидеть. За закрытыми дверями — привод на них тоже работает на электричестве.

— Блеск. — Грон почесал затылок. — Чего делать?

— А я знаю? Если снять с генератора нагрузку на отопление, то света нам хватит до середины зимы. Сам знаешь, он динамически настраиваемый, можно урезать мощность и прожорливость.

— А дальше?

Мирт развел руками.

— Еще можно проверить старые форпосты из тех, которые россы уже зачистили. — уныло предложил Грон.

— Саа говорил, что зачищенные базы и форпосты они подрывают.

Боец выматерился.

— Ладно, сперва с отоплением разберемся: без света еще выжить можно на тех же факелах, то без тепла мы точно загнемся. — примирительно сказал Тома, возвращая разговор в бытовое русло. — Дрова так дрова. А где мы их нарубим? Мирт, скалы ж кругом. У нас по округе только кусты растут и при лучших раскладах с десятка два мелкорослых деревьев по склонам в пешей доступности наберется. — и без паузы спросил: — До выпадения снега на них дотянем?

Мирт покачал головой.

— Сомнительно.

— Ближайшие нормальные деревья растут на высокогорном плато в двадцати сордах по прямой на северо-восток. Так?

Мужики закивали.

— Даже если мы туда доберемся, как доставлять будем? Волоком? — Тома живо представил маршрут и передернул плечами. — У нас только снегоходы на ходу. До зимы они бесполезны, а до снегов мы не доживем. Что делается на западных склонах хребта сами знаете.

— Это нереально. — проворчал Грон. — Перевал и налегке уже два года как непроходим, а с грузом...

— Я подумаю. Может, есть какие варианты... — Мирт запнулся, вздохнул, добавил: — Поговорю с Саа. Может, он что-то подскажет.

Бойцы молчали и отводили взгляды.

— Что?

Ответил ему Грон:

— Что-что! Стыдно, вот что! — буркнул мощный боец. — Серьезно, Мирт. Это уже... ну совсем за все границы вылезает! А сделать-то ничего не можем! От этого еще противнее. — он почесал армейский ежик на голове, передернул широкими плечами. — Сидим тут как в загоне. В горы высунуться не можем: у нас нет тяжелого оружия, а против таер наши пукалки вообще не играют: пули винтовок тупо не прошибают их толстенные перья, а хваленый взрывной наконечник хорошо если до подпуха добьет. Там еще жира на три пальца и мощный костяк. Пока эту тварь завалишь — она весь отряд по скалам размажет. И сожрет. Это с ихтанами мы справиться можем, но не с этими гребаными пернатыми монстрами!

С каждым высказанным словом боец заводился все сильнее, выплескивая давно накипевшее.

— То, что таер нас еще не сожрали за эти года — не наша заслуга, Мирт! Думаешь, никто не видел, как твой ушастый этих пернатых тварей выбивает? Я находил туши на нашей стороне ущелья. Ладно еще, если со своего дальнобоя мочит, могу понять, но он и вручную режет! Я сам видел, как твой Саа на птицах оттягивается.

— Ну мочит он таер. И что? — буркнул Мирт, неловко отводя взгляд.

— Мне, бездна дери, стыдно, вот что! Нам стыдно! Всем! — взрыкнул Грон. — Мне хотя бы хватает честности это признать и сказать тебе в глаза, что мы тобой от смерти откупились! Мы до сих пор живем только из-за тебя!

Боец зло засопел, стиснул кулаки до хруста.

— Ты, Мирт, везучий неудачник. Тебе охренеть как повезло с Саа. И нам тоже, иначе твой красавчик нас перерезал бы еще три года назад, как вырезал всех наших соседей! Но не режет. Из-за тебя не режет! Он нам даже территорию расчищает от опасного зверья, зная всю жопу с боеприпасами. В горах прикрывает! Выгуливает, как детишек чуть ли не за ручку! Один, мать его, росс, которые мне едва до плеча макушкой достает! А теперь — это! Совсем дошли до края!

Грона перекосило от злости.

— Да это полный... даже не знаю, как сказать. А ведь он извернется! Что-то придумает, чтобы мы тут не посдыхали до весны. Ради тебя, Мирт! Почему он тебя не забирает с планеты — хер его знает, но знаешь, я этому рад. И от этого мне еще паскуднее! Но я хочу жить! Я хочу домой вернуться, даже если мозгами понимаю, что с этой планеты мы сами не выберемся. А даже если выберемся, то что дальше? Нас гарантированно спишут как покойников. Стоит сунуться потом обратно в Федерацию...

Он обреченно махнул рукой. Не одного его дергали эти мысли, но... Что они могли сделать? Даже если выживут вопреки всему.

— Знаешь, Мирт, пока этот долбоеб в лазарете — вали-ка ты отсюда. Если что — ты на обходе территории. Мы прикроем.

Мирт оббежал взглядом сумрачных сослуживцев, вопросительно глянул на Авалена, которого считал своим командиром, несмотря на регулярные попытки начальства подменить на другого. Получил согласный кивок, встал.

— Я узнаю, что можно сделать.

Когда за его спиной закрылась автоматическая дверь, Грон выматерился. От души, выплескивая накопившееся потоком нецензурщины, закончив долгую матерную тираду короткими словами:

— Всё, приплыли. Это уже край.