— А вот как. От вас недалеко здесь, живет паренек, зовут его Саша. Ваша семья имеет на него большое влияние. Да, да — именно тот с кем вы частенько, можно сказать регулярно, ходите в деревню за молоком. А больше всех, из вашей семьи, он уважает именно Вас. Как: мудрого, умного человека. Как энергичную, культурную, опытную, "правильную" и, наконец, красивую женщину.

— Да, ладно. Говорите уж — старушку. И где вы видите красоту?

— Вижу, вижу, не прибедняйтесь. Губки то, помадой красите, и стрелочки на брюках наводите, когда идете с ним в деревню за молоком. Елизавета Андреевна, я, мало того, что знаю о вас все, я ещё и читаю ваши мысли.

— А вот это, совсем неприлично, молодой человек.

— Что поделаешь — работа такая. Так вот вышло, что этот молодой человек, с нуля часов сегодняшних суток, приступил к выполнению обязанностей Господа Бога. Истинного и Единственного в этой Вселенной. Но сам он, пока, об этом не знает.

У него есть очень опытный, умный и могущественный оппонент, который желает сам занять эту должность. У Саши, всего этого нет, и ему придется бороться с этим противником. Ему нужна помощь. Так сложились обстоятельства, что те люди, которые ему могут помочь, это ваша семья. Если к власти придет его противник, охваченный единственным желанием, отомстить своей расе, посчитавшей его недостойным звания Создателя-Творца, всей Вселенной грозит гибель. Человечество может стать разменной пешкой в планах Врага, а во Вселенной есть ведь ещё и фигуры. Я прошу вашей помощи.

— Чем же я могу помочь? Я же ничего не знаю, да и бога верю постольку-поскольку.

— Я ведь не шучу, Елизавета Андреевна, и мог бы обойтись и без вашего согласия на помощь. Но. Если вы согласитесь добровольно, вероятность победы над супостатом значительно возрастет. Для этого, правда, вам придется пойти на большую жертву. Во-первых: существует опасность погибнуть, а во-вторых: вам придется впустить в свою голову мою личность и какое-то время существовать в симбиозе со мной. Общаться с Сашей без моих знаний и советов — просто не имеет смысла. Я, синтезированная личность и вам, просто, передам свои знания и возможности. Руководить будете вы. А то, что я выгляжу как мужчина — это чистая условность. Я могу быть таким. — Передо мной стояла Мэрилин Монро. — И таким, — появился, Гарри Потер. — И таким, — на этот раз появилась, какая-то незнакомая белобрысая девчонка с косичками, довольно симпатичная. Лет, эдак, пятнадцати.

— Общаться со мной вы будете мысленно, и, в какие-то, строго определенные моменты, когда понадобятся мои знания и умения, руководство телом я буду брать на себя, — произнесла тоненьким голоском веснушчатая девчушка, в цветастом сарафане.

Мало того, в головы ваших близких: Николая, Алины и Валерии — тоже попадут личности людей с другой планеты. Людей, хорошо знающих обстановку на ней в тот момент, и владеющих дополнительными качествами и знаниями, без которых очень трудно будет обойтись.

— Но ведь это, попросту, не этично!

— Этично — не этично. На кону стоят не только Земля, Солнечная система, Галактика, но и вся Вселенная. Подскажите, как сделать лучше. — Произнесла девчонка. — Времени у нас нет!

— Ответ может быть только один: "да" или "нет". Подумайте до утра. Мне же, нужно пообщаться с другими членами нашей команды. Сон или вернее, наше с вами общение — вы не забудете. Первое слово, сказанное вами утром: утверждение или отрицание и будет ответом.— Девочка начала бледнеть и становиться прозрачной.

— Подожди, а как же мои?

— С ними будет всё в порядке. — Донеслось, едва слышно, из пустого уже, кресла.

— Это, что сон? Бред какой-то. А какое же решение я бы приняла, если бы это всё произошло на самом деле? Сложно сказать, во сне многие дурацкие ситуации выглядят естественно. А всё же? Нужно всё хорошенько обдумать. По большому счету, если дела обстоят действительно так, то я бы пошла на это. Фу, глупость, какая. Так, просто, не должно быть!

Я почистила зубы, умылась, причесалась. Убрала постель в шкаф, застелила постель покрывалом и уселась на неё в раздумье. Снизу донеслись голоса, это Рера с Николаем.

— Бабушка, ты уже проснулась?

— Да. — Это, что мой ответ? Ах ты, подлый интриган и обманщик.

— Ну, прости меня Лиза. Я не думал, что всё так получится, — зазвучал у меня в голове тоненький голосок.

— Так это все, правда?

— Все мои знания перед тобой, решай сама. — И я всё поняла. Выхода действительно не было. ТОЛЬКО ВХОД!

Глава 7. Подробности. Рера.

Не буду я фокусы показывать, и кольцо снимать я больше не хочу. Привык я к нему. А в чужие руки и подавно ни кому не дам.

Я одел наушники плейера и улегся на диван, читать "Худого мужчину" Дэшила Хэммета.

Уж больно много они там пьют, больше всех, наверное, сам детектив. По моим подсчетам — в день у него выходит более двух бутылок виски, а ведь они, там, почти и не закусывают. Кстати, почему-то я стал, мало есть, в общем-то, не меньше чем остальные люди, но раньше жрал как проглот. Причем, свой жуткий аппетит я связываю с кольцом. Ел я в полтора-два раза больше чем обычные люди, а началось это, когда я нашел кольцо. Мать радовалась — Вот как мальчик хорошо есть стал. — Толще я не становился.

— Наверное, у него глисты — никаких листов у меня не нашли. Я так и оставался не большого роста и щуплого телосложения. Занятия в разных секциях, только добавляли аппетита. Дольше всего продержался в фехтовальной секции при обществе "Спартак", почти два года. К окончанию школы я сильно подрос и в девятом классе, на физкультуре, стоял уже первым. К Армии, у меня рост стал уже метр девяносто два. Ел я за двоих, а по весу от пропорционального роста отставал на десять килограмм. В Армии мне давали в столовой полторы порции, согласно приказу МО, но обычно я ел две. Вот уже три месяца, как я вернулся из Армии и лопал — дай бог как! Я, почему и на кольцо то разозлился. Дело в том, что эти три месяца, почти полностью, я провел на даче, на Культбазе. Все продукты, которые не растут или еще не созрели, приходится таскать на своем горбу. Хорошо хоть, молоко мы брали в деревне, но до неё тоже около часу ходьбы. В процессе этой "ходьбы", я познакомился с местными, да и с другими дачниками. Через две дачи от нас живет интересная семья — Вороновы, с ними я, как то, сошелся больше всех. Они приехали из Питера и у них там, вроде бы, есть квартира, но есть и в нашем городе.

Николай Николаевич, политический обозреватель или журналист, с женой Алиной Федоровной, лет на пятнадцать-двадцать его моложе. Она быстро стала просто Алиной. Его она звала Ник. Я его звал Ник-Ник, как в трех поросятах: Наф-Наф, Нуф-Нуф и Ник-Ник, он не возражал. Алина — не то оформитель, не то декоратор или ещё какой-то художник, она мне говорила, но, как-то, в голове не зафиксировалось. Еще, на их даче жила бабушка Ник-Ника, дама за девяносто лет, очень культурная и общительная. Ну. А еще, там живет племянница Алины, Валерия, Рера — как она представилась сама. Осенью собралась куда-то в Питере поступать и серьёзно к этому готовилась, по "аглицки" чешет запросто. К Рере на выходные приезжает ухажер из города Виктор, "жутко умный весь из себя". Учится на пятом курсе в политехе, или как он там сейчас называется, "Техническая Академия", вроде бы.

Я с ними со всеми так хорошо познакомился потому, что они ходили за молоком строго по графику, а я — каждый день. Во время очереди Ник-Ника и Алины, обычно они ходили вдвоем. В выходные, Валерию сопровождал Виктор, но в выходные, народу на дачах у нас всегда много и им находились другие попутчики. Бабуля ходила тоже. И с удовольствием, её бидончик нес я. С ней очень интересно поговорить. Оказывается ей уже девяносто шесть лет. Зовут её Елизавета Андреевна, по профессии врач, дворянка, училась в институте благородных девиц. Муж служил дипломатом, его репрессировали в тридцать восьмом. Наша дама знает: французский, латынь, греческий, немецкий и английский языки, лучше всего первые три. Английский она выучила перед войной сама, а те — ещё в пансионе, да не в абы каком, а в Смольном.

Что-то мне сегодня не читается.

Стук в открытую дверь — Можно? — это Рера.

В темно-синем легком сарафане, черные вьющиеся волосы, в карих глазах смешинки, крепкая, спортивная. Небось, прекрасно знает, что из комнаты, в сторону солнца, сарафан её совсем прозрачный. Изящная фигурка, легкие, из тесёмочек, сандалии. Знает, что красивая. Специально в дверях задержалась.

— Заходи. Чего тебе? — мозги у меня, в присутствии симпатичных девушек, деревенеют, а язык становится косным и грубым.

— Сашок. Во-первых, здравствуй.

— Привет.

— Во вторых. Не хочешь мне компанию составить — в город съездить? Может нужно, что или домой? А то мне скучно одной, и поговорить с тобой нужно кое о чем.

— Да, вообще-то, я собирался завтра-послезавтра. — Ну как ей можно отказать?

— Ну ладно. Поехали.

Дело в том, что до города это — почти час ходу до пристани и около часа на пароходике.

— А обратно сегодня?

— Как получится, наверное, да.

— Готова?

— Да, я собралась. Сумку только захвачу.

— Я зайду за тобой. Закрою только всё тут.

Мы шли по дороге. Болтали о разном. Дорожка вела нас уже по лесу. Рера шла поодаль от дорожки, прямо по траве и кустам.

— Ой, какая классная ежевика. Сашок иди сюда. — Она присела на корточки перед кустиком, обрывая ягоды. Я поставил сумку, нагнулся и занялся тем же. Поднялись мы вместе, и стояли и смотрели друг на друга. Потом, она сделала шаг вперед и положила руки мне на плечи. Я поцеловал её. Долго.

— Ну. Ладно, — сказала она, пряча глаза, — идем скорее. На пароходик опоздаем.

— Велика беда, на следующем поедем. Или ты спешишь?

— Да нет. Я тебе хотела сон рассказать, очень интересный. Я весь день вспоминаю, и все больше и больше подробностей всплывает. — Я остановился около неё и ещё раз поцеловал.

— Только ты меня не отвлекай, а то у меня мысли сразу убегают. — Засмеялась она, и увернулась от ещё одного моего поцелуя.

Рассказ оказался длинным и довольно связным. Кончила рассказывать она, когда мы доплыли до города, устроившись в кормовой части судна, там, где винт выбрасывает буруны за кормой. А это, еще час.

Глава 8. Сон Валерии

— Я росла, маленькой, светловолосой и худенькой девочкой в замке родителей на Эрее, вместе с двумя старшими братьями и сестрой. Все заботились и любили меня. Часто прощали выходки и хулиганства, за которые другие получили бы отменный нагоняй. Мои места для игр, это сад, зал для фехтования и конюшня. "Штаб" и дозорный пункт находился на крыше часовни, пристроенной к донжону. Мой друг и напарник для игр — Ерик сын старшего сокольничего. Мы лазали по окрестным горам и скакали на лошадях. С нами занимался, когда у него имелось время, Коннор-оми — советник отца по военным вопросам. Именно он научил нас ездить на лошадях и владеть, оружием, к двенадцати моим годам. Коннор-оми выходец из каких-то южных областей континента. Кроме обычных приемов, он обучал нас, нетрадиционному для наших мест, владению кнутом. Через год, после начала практики с кнутом, я так научилась им владеть, что могла противостоять взрослому мужчине вооруженному мечом.

Матери я не помню, она умерла от чахотки, в моем раннем детстве. Отец так и не женился. Женским премудростям и рукоделию меня учила тетушка Лиона, жена коменданта замка. Она заменила мне мать и подружек.

Сестра вышла замуж и уехала с мужем в их кантон. Братья с отцом постоянно мотались в разъездах. Отец и слышать не хотел, взять меня с собой. Хотя, видит Истинный, обузой я не стала бы. Почему то, у нас принято выражение "видит Истинный", в место "видит Бог". Где это всё, и когда происходило — я не имею понятия. Схожие времена и отношения существовали во времена Квентина Дорварда.

Отец все больше тревожился, все в замке стали сердитыми и настороженными. Нас не выпускали больше за ворота. Однажды на замок напали.

Орды грязных, плохо вооруженных людей, на низкорослых лошадях, но очень хорошо владевших тем не многим оружием, которое у них имелось — короткие луки, кривые мечи, щиты и арканы. Они не ведали, что такое милосердие и жалость. В схватку бросались с криком — "Джелли-алла-алла".

Осада продолжалась полтора месяца. За это время я хорошо научилась перевязывать и лечить людей раненых в стычках с пришельцами. Ерик работал с оружейниками. Отец решился дать генеральное сражение, продукты в замке, после полутора месяцев осады заканчивались. С водой проблема не стояла, в самом замке выходило три ключа, которые давали достаточно воды. Её излишки уходили в крепостной ров вокруг стен замка. Битву мы, можно сказать, выиграли. Четверть защитников замка погибло в этом сражении, еще более четверти получили раны разной степени тяжести. Враг разбит. Сколько их полегло, неизвестно. На следующий день они вернулись, собрали мертвых, тяжелораненых добили.

Сложили огромную кучу тел, вперемешку с дровами, и сожгли. Меня долго рвало после запаха горелого мяса. Потом они ушли, а через два месяца вернулись с новой силой, устоять против которой мы уже не смогли.

Мы уже знали, их на нас послал Джелли-алл. Вела их предводительница по имени Сахаб, что не характерно для кочевников, военноначальник — женщина. Говорили, что она владеет магией. Орда притащила с собой машины, похожие на толстых цапель, которые стреляли лучами света, прожигающими людей. Я так думаю, боевые лазеры. Ещё враги использовали больших железных птиц, которые брали в себя нескольких воинов и летели с ужасным шумом, наверное, вертолёты. Главное же их оружие, я не знаю аналогов в нашем мире, пушки которые стреляли песчинками, в полёте превращающимися в огромные каменные глыбы. Таких пушек у врагов мы насчитали четыре. Попытки захватить или уничтожить их оказались тщетны. Враги просто насыпали гору камней выше крепостной стены и ворвались в цитадель.

Когда орда пошла на приступ, тетушка Лиона отправила меня в мой закуток на крыше часовни. Она попрощалась со мной навсегда, заплакала и приказала, когда всё кончится — идти к тёте Демире. Я плакала, и просила её разрешить мне остаться помогать ухаживать за ранеными. Но она заставила поклясться именем Истинного, что я сделаю так, как она велела. Поцеловала и отправила на крышу часовни.

Оттуда я видела гибель всего, что близко моему сердцу. Звери из орды, людьми я назвать их не могу, хватали женщин, насиловали их, и, удовлетворив свою похоть, вспарывали им животы. Мужчин, если попадали им в руки живыми, убивали очень изощрёнными способами. Всем отрезали уши.

Я всё больше и больше склонялся к мысли, что не сон мне рассказывает Валерия. Слишком большой он по продолжительности. И вряд ли она это всё придумала, может быть прочитала где-нибудь или услышала. Но она рассказывала как непосредственный участник. Если что-то мне казалось не ясным, поясняла, отвечала на вопросы. Между тем, она продолжала рассказывать.