Новый Вавилон

Старший инквизитор развернулся на каблуках и на какое-то время оставил меня, отойдя к дальней стене, на которую почти не падал свет. Там он достаточно долго перебирал что-то, словно хирург, подбирающий подходящий инструмент. Вернувшись, он держал в руках металлическую раму, к которой была присоединена болтами металлическая же "шапочка". Вторую часть устройства, в которую вкладывался подбородок, поднес Младший палач.

— Знаешь, что это такое, девочка? — елейным голосом осведомился у меня Старший инквизитор.

— Не имею ни малейшего понятия, — чопорно поджала губы я. — Грязная ржавая дрянь, которую надевают на голову, я угадала?..

Естественно, угадала.

Мужчина подошел ко мне едва ли не вплотную и навис над моим креслом. "Сейчас меня будут запугивать... Вернее, морально готовить к процедуре капитуляции", — решила я. И оказалась права.

— Это пресс для черепа, — объяснил инквизитор, любуясь, как облики света скользят по металлу крышки убийственного орудия. — Вот это приспособление, — он кивнул на "запчасть" в руках помощника, — зафиксирует ваш подбородок, а это наденется на вашу миленькую головку, — еще один кивок на сам пресс. — Сначала от давления раскрошатся твои зубы. Они брызнут изо рта окровавленными осколками. После придет черед челюстей. Они будут переламываться дольше — мучительно долго, если эту крышу завинчивать медленно. Затем под давлением размягчится твой мозг; он начнет вытекать через...

— Достаточно! — оборвал его наполненный садистскими подробностями рассказ чей-то резкий голос. Я оглянулась настолько, насколько позволяло зафиксированное в кресле тело. Неужели у кого-то из святых отцов не выдержали нервы?..

Вовсе нет. На сцене моей жизни появился новый персонаж.

У персонажа был фиолетовый плащ с капюшоном и глубокий бархатистый баритон. И если бы ни несколько странный цвет плаща, я бы несомненно записала "вновь прибывшего" в герои-любовники из дамских романчиков в цветастых обложках.

— Фон Бриар! — выдохнул с ненавистью Старший Инквизитор, переключившись с моей скромной персоны на фигуру в фиолетовом. — Тебе-то что тут надо?

— Мне? — притворно удивился мужчина из глубины скрывающего лицо капюшона. — Детали для кукол.

— Ищи их в другом месте! Здесь вершится правосудие, а не рассказывают сказки, поглядывая на картинки из "волшебного фонаря".

Человек передернул широкими плечами, от чего ткань его одеяния, такая же блестящая и гладкая, как атлас, пошла сиреневыми волнами. Я бросила в его сторону умоляющий взгляд. Он тут, похоже, единственный нормальный... Относительно нормальный.

— Если бы вы и рассказывали сказки, то они, несомненно, были бы страшными и кровавыми, — глубокомысленно заметил мужчина в фиолетовом плаще и фыркнул. — Вот эта юная леди уже едва дышит от ужаса. Посмотрите, как у бедняжки дрожат губы! — у меня и колени заметно дрожали, но палачей и святых отцов это мало интересовало. За свою долгую и верную службу инквизиции они насмотрелись на вещи похуже.

Я чувствовала, что нужно что-то сказать, чтобы добрый кукольник, или кто он там, забрал меня из этого страшного, провонявшего гарью места, и как можно скорее. Без его вмешательства мои мозги уже вытекали бы через ноздри, а так — пока на месте и предпринимают тщетные попытки соображать! Но язык вдруг стал скользким и неповоротливым, словно бы распухшим, и я не смогла выдавить ни слова.

— Бедняжка?! — ни с того ни с сего возмутился Младший Инквизитор, прежде прятавшийся за спиной Старшего. — Эта прислужница рогатого наслала порчу и косоглазие на леди де Монфор! А еще намеревалась утащить ее младшую дочку на шабаш и выпить там с товарками ее кровь — в ближайшее полнолуние!

Мужчина в плаще снова фыркнул — на этот раз недоверчиво — и захохотал.

— Ах, это снова Мария Летиция? Я бы на ее месте уже успокоился и не клеветал на молодых и привлекательных девушек. Леди де Монфор все никак не может смириться с морщинами и неминуемо наступающей старостью. И зря вы обрадовались новой прекрасной мушке, попавшей в ваши сети. Она невинна, как белоснежный агнец.

Инквизиторы скрипели зубами. Священники притихли в почтении.

Мужчина в фиолетовом вихрем пронесся мимо моих мучителей, застывших, как восковые куклы в музее, подскочил к моему креслу и стал ловко откручивать зажимы.

— Эээ, — только и промычала я, не в силах совладать с неожиданно отказавшим языком.

— Не беспокойтесь, юная леди, я не причиню вам вреда! — быстро зашептал бархатистый голос мне в самое ухо. В этот же момент оковы раскрылись с глухим щелчком. — Помогите мне освободить ваши ножки, и покинем наконец это отвратительное помещение.

Я потрясенно закивала и нагнулась, чтобы снять кандалы с правой ноги. Незнакомец занялся левой, и уже очень скоро я смогла подняться с "позорного трона" и распрямиться. Вершители правосудия продолжали стоять, остолбенев, и даже не делали попыток нам помешать.

— За мной, юная леди! — повелительно бросил человек в плаще, а потом, сообразив, что я так и буду стоять и изумленно таращиться на него, схватил меня за руку и заспешил к выходу. Пришлось следовать за ним; я едва успевала переставлять ноги.

Меня ждало еще одно путешествие по темным переходам подвала, но, вопреки моим ожиданиям, мы не вернулись к лестнице, ведущей наружу. Мужчина в фиолетовом остановился у маленькой, не доходящей ему даже до плеча, округлой двери, окованной железом. Ее украшали пики, похожие на изогнутые в агонии сердца, и даже замочная скважина располагалась на блестящей металлической пластине в форме искривленного сердца. Незнакомец выловил откуда-то из-под плаща изящный ключ и открыл крохотную дверку.

— Проходите, — мужчина галантно придержал ее, пропуская меня в перед. На какую-то секунду я запаниковала, почувствовав подвох: сейчас меня запрут здесь, в темноте и одиночестве, на долгие годы, и я высохну от обезвоживания или, наоборот, сгнию от сырости подземелий... Но нет, все обошлось. Впереди была не камера или чулан, а освещенная масляными лампами лестница, ведущая вниз.

— Спускайтесь осторожно, ступеньки узкие и крутые!

Я кивнула головой — мол, принято, — и тут же чуть не скатилась вниз по винтовой лестнице. Успела в последний момент упереться руками в противоположные стены и остановилась. Хорошо, что тут очень узкий проход. И потолок низкий и, кажется, земляной, из него торчат корни... "Если что — ухвачусь за них", — решила я.

— У вас все в порядке? — вежливо осведомился мужчина, шагающий за мной.

— Д-да! — выдохнула я и поняла, что наконец могу говорить. — О Боже, спасибо вам большое за то, что вы спасли меня от этих психопатов! Даже и не знаю, как отблагодарить вас! Самой мне бы никогда от них не спастись! А когда тот здоровяк достал пресс для черепа, я решила, что мои секунды сочтены... Ой, простите, столько говорю!.. Это все из-за долгого молчания. У меня что-то с языком случилось, точно в него "новокаин" вкололи... Да вы, наверно, и не знаете, что такое "новокаин"...

Лестница все не кончалась.

— Отчего же, — добродушно усмехнулся незнакомец, — знаю! Думаете, я позволил бы лечить мои зубы без анестезии, когда я буду корчиться в агонии, прикованный к стоматологическому креслу из красного дерева?

— Вообще-то, я думала именно так, — улыбнулась я. — В вашем времени, каким бы оно ни было, еще не придуманы бормашины и шприцы с обезболивающим.

— Боюсь, вас это несколько смутит, юная леди, но в Вавилоне нет времени. Его стерли. Как стерли и границы между народами, языковые различия и прочее, прочее...

— Так этот город называется Вавилоном? В честь того древнего города, где неуемные смертные построили башню, за которую их покарали боги?

Незнакомец опечаленно вздохнул:

— Они сами не знали, во что перерастет то самое столпотворение. А когда узнали, было уже слишком поздно. Их возлюбленный мир населяли сотни народов и народностей, которые беспрестанно воевали-воевали-воевали... И они придумали "для отвода души" вот этот экспериментальный проект — город вне времени и пространства. В нем собрано все лучшее от реального мира, все характерные черты каждой эпохи... В общем, это огромная сборная солянка, — чуть менее торжественно заключил мужчина, шурша полами плаща.

После очередного изгиба винтовой лестницы где-то внизу забрезжил свет — мягкий и оранжевый, как морковный сок. Мы спустились в огромную гостиную, обставленную в золотисто-охровых и тукло-оранжевых тонах. Незнакомец, замерев напротив меня, откинул с лица капюшон. У него были чуть вьющиеся волосы выше плеч, вероятно, каштановые, но при неярком освещении они казались черными. Черные проницательные глаза с тяжелыми веками, изящный нос, высокие скулы — все в нем выдавало аристократа. Когда мужчина снял плащ и повесил его на изогнутую вешалку в небольшом алькове в углу, я смогла разглядеть его простую, но в то же время дорогую и подобранную со вкусом одежду: белоснежную блузу с воротником жабо и расклешенными манжетами и черные слаксы, заправленные в сапоги.

— Простите ради Бога мой промах, — не успела я глазом моргнуть, как представительный мужчина в возрасте, неумолимо стремящемся к сорока, рухнул передо мной на одно колено и почтительно склонил голову, — я до сих пор не представился. Ларс фон Бриар к вашим услугам. Можете звать меня просто Ларс.

— Ммм... Спасибо, мистер... Ларс, — я неловко улыбнулась. — А я — Виорика. И встаньте с колен ради бога, мне очень неловко...

Фон Бриар выпрямился, окинул задумчивым взглядом обстановку гостиной и спросил:

— Дорогая, вы не голодны?

— Слегка... — я вспомнила, что попала сюда по дороге с работы, а значит, в желудке лишь сиротливо болтался ленч из дешевого кафе.

— В таком случае, нам будет удобней разговаривать за чашкой ароматного чая! — оживился мужчина, и даже его благородно-бледное лицо слегка тронула краска. — Как вы относитесь к ликерам?

— Я-а... — несколько обалдела я, но Ларс продолжал, так и не получив членораздельного ответа:

— На днях я посетил один прелестный магазинчик из "внешнего" мира. Там невероятный выбор ликеров! Кофейные, травяные, сливочные, фруктовые... Я выбрал вот этот, с тропическими фруктами, но оказалось, что чувствуется в нем лишь апельсин, — на небольшом квадратном столе, стоящем неподалеку от лестницы, появилась плоская бутылка с ядрено-оранжевым напитком и черной этикеткой, следом за ней — две крохотные, чуть больше наперстка, серебренные рюмки для ликера.

Ларс ломал запакованную плитку кофейного шоколада — самого обычного, современного, какой можно купить в любом супермаркете... в моем времени, разумеется.

— И часто вы выходите во "внешний" мир? — поинтересовалась я, стараясь перекричать хруст разрываемой фольги от шоколадки.

— Почти каждую неделю, — неровные кусочки темного шоколада были аккуратно перемещены на серебряное блюдце. Ларс принес откуда-то, где, вероятно, находилась кухня или столовая, большое трехэтажное блюдо с фруктами, на котором — я почти не сомневалась в этом — лежали мандарины и разрезанные на четвертинки киви. Вскоре подоспели и чайники — с кипятком и заваркой; я засуетилась и помогла расставить чайные пары из полупрозрачного, очень похожего на лунный камень фарфора.

После мы сели. Так как стол был придвинут к стене, мне пришлось пристроиться с правой стороны, а Ларс оказался "во главе" — напротив стены. Как заботливый хозяин, он тут же взболтнул бутылку и принялся разливать ликер. Вопреки ожидаемому, тот тек и не густо и вязко, как карамель, а лился, как сок.

— У этого ликера не слишком хорошее качество, — с сожалением поджал губы аристократ. — В прошлый раз я брал клубничный, к мороженому, и он был намного-намного лучше. Словно растопленный мармелад. За вас, прекрасная Виорика из "внешнего" мира!

Я, ойкнув, подняла рюмку, мы быстро чокнулись. Я чуть пригубила странный ликер. На вкус тот был как апельсиновый сок с пряностями. При следующем глотке я почувствовала легкий привкус алкоголя, а самый последний глоток обжег язык и горло, словно чистый спирт. Я закашлялась, прикрыв рот ладонью.

— Странный напиток.

— Действительно, — с добродушной улыбкой согласился мужчина. — Не стесняйтесь, драгоценная Виорика. Шоколад?

Я, кивнув в знак признательности, взяла кусочек кофейного шоколада.

— А теперь, с вашего позволения, начнем беседу. Чаю?

— Д-да, пожалуйста.

— Заварка — черный цейлонский с бергамотом. Невероятный аромат! — кипяток с плеском ударился о призрачно-белое дно чашки. — Итак, расскажите с самого начала. Как получилось, что девушка из "внешнего" мира попала в Новый Вавилон?

Я вздохнула, придирчиво изучая надкушенную дольку шоколада.

— Я читала книгу в маршрутке... потом заиграла та странная мелодия, похожая на воспоминание из прошлого... а после я очнулась в стене. Вот и все.

Ларс поднес кружку к губам, подул на чай. Отпил.

— Мелодия?

Меня бы скорее удивило, почему пробуждение произошло внутри кирпичной кладки, но у месье Фон Бриара были свои критерии странности.

— Да. Мне показалось, что я уже слышала ее раньше... Это песня. Возможно, я пела ее когда-то, еще в те годы, когда занималась вокалом, но сейчас... Сколько я не пыталась, так и не вспомнила ни единого слова!

— Может быть, вы всего лишь плохо пытались?

— Да, и такое не исключено... — печально согласилась я и продолжила свой рассказ историей про заброшенный театр и приглашение от таинственного поклонника.

Ларс слушал с неподдельным интересом, таинственно улыбаясь одними углами губ.

— В. М., — повторил он роковое имя. — Давно я не слышал эти инициалы...

Почувствовав, что отгадка где-то совсем рядом, в пределах досягаемости, я приободрилась.

— Вы знаете его?

— Хм... Отчего же не знать. Когда-то он был достаточно известен...

— Да?! И кто же он? — я почти подпрыгивала в кресле от нетерпения.

— В. М. был талантливейшим композитором и музыкантом. Он написал множество прекрасных сонат, несравненные симфонии, а так же музыку для оперы "Женевьева".

— Ух, это та самая, на которую у меня приглашение!

— К сожалению, он пропал несколько лет назад, и никто не знает, где он сейчас... Кто-то говорил, что он умер, кто-то — что его покинула его любимая муза, меццо-сопрано Лорелея. С ней случилась беда. Хозяин театра взревновал ее к несчастному и... Ах, да не будем о плохом. Возможно, В. М. уехал куда-нибудь, или заперся на самой верхушке башни с часами и сочиняет свои великие произведения, слушая, как размеренно, словно человеческое сердце, работает часовой механизм... Киви?

Ларс не переставал меня поражать. Я так удивилась внезапной смене темы, что машинально взяла кусочек сочного фрукта с блюда и даже запихала его в рот, не удосужившись очистить.

— И вы собираетесь ответить на приглашение? — Ларс облокотился на стол, подпер ладонью подбородок и с интересом уставился на меня.