Книга первая "Рождение"

Уже начало темнеть, когда в конюшню зашел Борода, и пнул меня, радостно ухмыляясь.

— Вставай, щенок, быстро грузи поклажу на лошадей, — приказал он мне, и развязал мне руки. Когда я спустился с сеновала, он сапогом придал такое ускорение в сторону выхода, что я даже чуть не сломал дверь конюшни. Выкатившись на улицу, за спиной услышал радостный смех, видимо, ему понравилось развлечение — использовать меня вместо мячика. Он уже хотел повторить, но тут из дверей постоялого двора вышел атаман. Внимательно посмотрел на шутника, и тот сразу потерял радостный вид. Я поднялся и пошел помогать прислуге постоялого двора, грузить поклажу на взятые тут же телеги. Когда все закончилось, мы двинулись из ворот в ночь. Почти всех своих людей Атаман оставил на постоялом дворе. Сейчас вереницей ехало три телеги с поклажей, сопровождали их несколько разбойников на лошадках. Я, связанный, ехал в телеге и думал, что отсюда надо выбираться. В качестве пленника мне здесь ничего хорошего не светило. Я начал обдумывать различные варианты побега. Под монотонный цокот лошадок думалось очень плохо, и я погрузился в дрему.

Уже светало, когда я проснулся, и, оглянувшись вокруг, увидел, что мы подъезжаем к небольшому городку, обнесенному каменной стеной метра три высотой. Городок располагался на берегу небольшой реки, с пригорка было видно, что возле пирсов были причалены несколько барков. Дорога упиралась в ворота, возле которых, прислонившись к невысокому дереву, стоял стражник с небольшим мечом на поясе. Атаман выехал на рогатом коньке вперед. Подъехав к стражнику, начал о чем-то говорить. Тут открылась дверка в караулке рядом с воротами, оттуда вышел другой стражник. Хмуро оглядев нашу небольшую вереницу повозок и лошадей, сказал что-то атаману. Тот, не став спорить, достал что-то из кармана и передал стражнику, который, повернувшись в сторону своего подчиненного, приказал пропустить нас. Когда моя телега проезжала мимо ворот, я услышал, как главный стражник предупредил, чтобы не устраивали дебош в городе. Мы въехали в городок. Я вовсю крутил головой, для меня впервой было попасть в средневековый городок. Улочки узкие и очень грязные, по сторонам стояли дома из камня. Несмотря на раннее утро, уже сновал народ. Женщины были одеты в просторные длинные платья, на головах накинуты платки, прикрывавшие часть лица. Мужчины, в основном, были в разноцветных халатах, с чалмами на головах. Мы медленно двигались в сторону порта, в окрестностях которого находился рынок. Остановились на краю площади, на которой стояли прилавки, заваленные разными товарами. В южной части рынка были расположено несколько больших загонов. В нескольких загонах были лошади, рогатые — отдельно. Как я понял, в этом мире лошадь — основная тяговая скотина. Атаман распорядился, и двое моих уже ставшими "любимыми" конвоиров повели меня в сторону небольшой кучи народа, стоящей около помоста, на котором тренировался в ораторском искусстве маленький пухленький человек.

Мы остановились напротив помоста, а Смигли куда-то убежал. Вернулся он минут через десять и за ним шел тот самый пухленький оратор. Он при помощи разбойников бесцеремонно осмотрел меня.

— Да много за него не дадут, — вынес он вердикт. — Максимум пару серебряных монет.

Я находился почти в трансе, только сейчас начали доходить до меня все реалии текущего положения. Раньше я воспринимал все как сон или глюк. Меня поставили полуголого на помост, я был настолько поражен осознанием того факта, что я в другом мире, а не дома в своей квартире, и это происходит со мной, потому не запомнил, как проходили торги сами торги.

— Продано, — раздался голос работника аукциона живого товара у самого моего уха. От неожиданности я даже вздрогнул.

Ко мне подошел один из помощников, и грубо толкнул в сторону спуска с помоста, так как уже заводили другого мужчину.

— Раб, давай быстрее шевели ногами, ты здесь не один, — сказал он мне. На поясе у него висел свернутый кольцами хлыст. Я замешкался, и он дал мне пинок, заставивший кубарем скатился с помоста и растянулся в пыли. Работник сошел следом и снял с пояса хлыст, стал им лениво помахивать. Я не стал искушать судьбу, быстро поднялся на ноги. Пока мы ждали, подвели еще двух мужчин и одну заплаканную полураздетую девушку.

— Вот ваша покупка, господин, — сказал с поклоном тот важному господину в цветастом халате, который подошел к нам. Его сопровождало четверо дюжих телохранителей.

— Хорошо, мне нужны услуги вашего мага, — с пренебрежением сказал тот.

— Дагерт, есть работа, иди сюда, — громко он крикнул, недалеко стоявшему карлику и с кем-то разговаривающим.

— Что желаете, уважаемый господин? — обратился Дагерт к нашему покупателю, когда подошел.

— Мне нужно чтоб ты наложил путы от побега, — сказал купивший нас.

— От побега, обычного заклинания для них будет достаточно, — кивнул он в сторону нас. — А вот для неё есть специальный ошейник украшенный серебром, и сделает он вашу рабыню покладистой и готовой ради хозяина на все, — сказал он, копаясь в карманчиках украшающих его хламиду.

— Не нужно, она куплена не для утех, — равнодушно сказал купивший нас.

— Хорошо, оплата вперед, — сказал карлик.

Один из телохранителей господина, достал небольшой мешочек и отсчитал несколько мелких монет. Карлик мгновенно их сгреб.

— Так, пусть по одному проходят ко мне, — указал он на стоящую, недалеко палатку.

Первым в палатку втолкнули меня, следом вошел один из охранников. В ней было полутемно, и стоял довольно неприятный запах. Сам карлик некоторое время покопался в темном углу, наконец удовлетворенно хмыкнул, найдя то что искал.

— Держи его, только крепко, — приказал карлик охраннику.

Меня за плечи обхватили могучие руки телохранителя, а карлик в это время, достал небольшой черного цвета мешочек и приложил его ко лбу, что-то тихо при этом бормоча. Я почувствовал как нечто липкое и омерзительное потекло из мешочка в мою голову. Но это быстро прекратилось, оставив только сухость во рту, головокружение и впечатление, как будто меня сунули в выгребную яму.

— Так, давайте следующего, — приказал он охраннику.

Когда последнего заклеймили таким своеобразным образом, из палатки вышел довольно улыбающийся карлик.

— Все готово, господин, теперь если они подумают совершить побег, то это сильно скажется на их здоровье, — с противным смешком сказал карлик нашему покупателю.

— Господин, эти рабы полностью ваши, мы очень рады будем видеть вас в следующий раз, — сказал работник рынка, вешая обратно на пояс свернутый кольцом хлыст.

Так началась моя жизнь в качестве раба.

Глава третья

Впереди нас восемь рабов несли паланкин хозяина. За нами шли несколько охранников, одетых в кольчуги; на поясах с одной стороны пристегнуты ятаганы, с другой — свернутые арканы. Впереди паланкина шли рынды — накачанные, как Шварценеггер, мужики. Мешающих движению паланкина они расшвыривали в разные стороны как котят. Обычные дома вскоре закончились и начались виллы, огороженные заборами, за которыми зеленели деревья. Одни ворота приветливо распахнулись. Привратник согнулся в поклоне, когда туда заносили паланкин. За воротами раскинулся красивый ухоженный парк. Вдоль дорожек, посыпанных мелким белым гравием, росли красивые цветы, сразу видно, что за ними ухаживали с особой любовью. Нас в ворота не повели, а заставили идти вдоль забора к маленькой калитке, которую один из охранников распахнул пинком. За ней, согнувшись в поклоне, стоял слуга. Нас привели к хозяйственным постройкам, отделенным от самого поместья забором. К нам подошел местный смотритель и распорядитель работ. Сначала он оглядел самый крупный экземпляр "хомо-сапиенс", приведенный с рынка, пощупал его руки, приказал ему повернуться.

— Ты — будешь носильщиком паланкина.

Второго из купленных рабов тоже сначала осмотрел, покачал головой и бросил хмуро сопровождающему:

— И куда я теперь этого задохлика дену, на носильщики не годен, слабоват.

— С лошадьми умеешь обращаться? — на секунду задумавшись, спросил он у раба.

— Умею.

— Тогда будешь помощником конюха.

Распорядитель повернулся ко мне, внимательно оглядел, особенно мою одежду. Я уже заметил, что здесь до входа в моду джинсов и кроссовок пройдет много столетий.

— Откуда ты, где взял такую одежду? — спросил он меня.

— С севера, у нас так все одеваются, — ответил я.

— Будешь работать на кухне, — решил он, и повернулся к следующей покупке.

При этом его глазки масляно заблестели и начали её медленно, со вкусом, раздевать. Девушка, покраснев, уставилась в землю.

Она была довольно красивой, милое лицо, красивые глаза цвета неба, длинные ресницы, на щеках румянец, маленький ротик. На вид ей было около двадцати лет, фигура у неё была красиво пропорциональна, чего не мог скрыть мешковатый серый сарафан.

— Откуда она? — кивнув на девушку, спросил распределитель у сопровождающего нас.

— Алина, дочь сапожника Исаина, продана за долги.

Еще раз оглядев девушку и остановившись взглядом на вырезе сарафана, распорядитель задумался.

— Ты поступишь в распоряжение Сильды, прачки, — наконец решил он.

— Так, теперь все идите в этот дом к ключнику, получите одежду и приведите себя в порядок. С сегодняшнего дня великий давстон, купец первой ступени Саи Ас Молин распоряжается вашей жизнью и смертью. Если мимо будут проносить паланкин давстона, сразу падаете ниц и так ждете, пока не пройдут носильщики, чтобы не осквернять своим взором лик давстона. За непослушание будут плети.

Он развернулся и пошел в сторону виллы, к калитке. Мы прошли в домик, на который нам показал распорядитель. За небольшим столиком сидел старичок. Охранник подошел и передал распоряжение распорядителя. Местный "кладовщик", оглядев нас, достал из ящичка на стене большую связку ключей, и открыл шкаф, стоявший за спиной. Нашему здоровяку выдал штаны, короткую майку и сандалии. Мне и будущему конюху выдал простые холщовые штаны, рубашку и сандалии. Девушке выдал мешковатый холщовый балахон. Когда мы вышли на крыльцо, ключник увидел полную женщину в мешковатом балахоне.

— Сильда, забери свою помощницу, — крикнул он женщине.

Здоровяка отправил в один барак, а меня со вторым рабом в другой. Я зашел в барак и осмотрелся. По краям небольшого помещения, метров пять на четыре, валялись охапки соломы, скорее всего, наши будущие постели. Посередине стоял стол, и пара лавок рядом. В бараке присутствовало еще два человека, один — старик лет шестидесяти, а второй — совсем молодой, лет двадцати. Молодой, сверкнув жизнерадостной улыбкой, предложил нам располагаться, места для этого было много. Потом представился:

— Меня зовут Стим, а это Браг, — кивнул на старика. — А вас?

— Я Алексей — сказал я.

— Изил,— представился мой спутник.

— Как вы попали сюда? — спросил Браг.

Я кратко рассказал, что я ехал в караване, на нас напали разбойники, захватили меня в плен и продали здесь в рабство.

У Изила история была немного длиннее и трагичней. Был он охотником и жил в деревне севернее этого городка. У него была семья: жена и очень красивая дочь, которую звали Мели. За ней бегали все парни деревни. Изил уходил в степь, собирал различные травы и добывал шкурки самилов, это аналог наших антилоп. Самилы были очень пугливыми и обладили редкой магией маскировки, на них было трудно охотиться. Их шкурки шли на одежду, а толченые рога использовались у лекарей. Раз в месяц Изил уезжал в город, где он сдавал добытый товар в лавку. В один день, когда Изил был в городе, в деревню заглянул сын местного барончика, с товарищами. И надо же было такому случиться, мать как раз отправила Мели к соседке за молоком. Та только вышла за калитку, тут-то её и приметил баронет вместе с друзьями. Подъехав ближе к растерявшейся девушке, они толкнули её обратно в калитку, ввалившись сразу за ней. Один из друзей баронета схватил Мели за косу и потащил сопротивляющуюся девушку в маленький садик, растущий возле дома. Там ее повалили на землю, порвали на ней платье, а баронет стоял, и, усмехаясь, снимал с себя штаны. Тут из дома выскочила мать, и, схватив первое, что подвернулось под руку, кинулась на насильников. Но не добежала, так как третий подонок ударил её мечом в грудь.

— Старовата, — прокомментировал он.

Мать схватилась за меч, торчащий из её груди, и стала заваливаться на бок, из её рта потекла маленькая струйка крови. Убийца вытащил меч, вытер об платье матери и лениво подошел к остальным участникам насилия. Видя, что сделали с её матерью, девушка начала биться в истерике. Пока прижимавшие её насильники отвлеклись на убийство матери, Мели, освободив ногу, отчаянно ударила баронета между ног. Тот согнулся пополам, и повалился на землю, матерясь и поскуливая одновременно. В ответ один из насильников начал сильно избивать девушку ногами. Тут и баронет кое-как разогнулся, его глаза пылали яростью, перемешанной с болью. Достал меч и воткнул в сердце девушки.

Односельчане слышали крики, но никто не прибежал на помощь, хотя догадывались, что за несчастье свалилось на дом Изила. Слава о баронете и его друзьях ходила среди сельчан довольно зловещая. Лишь когда те, сев на коней, направились в таверну, соседи, таясь, приблизились к дому. Но оказывать помощь уже было некому.

Сами похороны Изил почти не запомнил. Потом он подался в город, чтобы добраться до баронета. Как-то сидел в таверне, и услышал, как один посетитель этого славного заведения рассказывал другому, что известному сыну местного барона воздалось по заслугам. Неизвестный пырнул его ножом, и он умер. Барон в ярости, назначил большое вознаграждение за поимку убийцы сына. Охотник понял, что в городе находиться сейчас небезопасно, да уже и не нужно, и решил вернуться в свою деревню. Он расплатился за постой с трактирщиком и пошел к городским воротам. Но через несколько улиц, почти у ворот, какой-то прохожий, одетый в роскошный халат, принялся кричать, что его ограбили. Не разбираясь кто это сделал, оказавшиеся рядом стражники схватили Изила и отволокли в местную тюрьму, предварительно избив. В тюрьме Изил пробыл недолго, на следующий день его вызвали на допрос. Выяснив, что у Изила нет родственников и его не будут искать, начальник тюрьмы послал стражника к своему "партнеру по бизнесу". Начальник тюрьмы очень любил деньги и не упускал возможности заработать всеми возможными способами. Так Изил и очутился на том самом рабском помосте, где решилась его судьба.

— А я здесь родился, — сказал мне Стим, — моя мать у давстона прачкой работает, а отца не знаю. А вот Браг никому еще свою историю не рассказывал, он у нас садовник.

Вот я и познакомился со своими товарищами по несчастью. Тут зашел старичок. Как мне сказал Стим, это местный надзиратель.

-Ты — ткнул в меня пальцем надзиратель, — идешь сейчас на кухню и приступаешь к работе. К ней тебя проведет он, — ткнул пальцем в Стима. — Там подвезли подводы с продуктами, надо перенести все в кладовую. Я чуть позже зайду, проверю вашу расторопность. Так, почему еще здесь? — посмотрел на нас со Стимом старичок.