Спасение 13-14

Марсийяк вспыхнул. Он вообще легко заливался румянцем, а сейчас его щеки просто пылали пожаром. Но вместо того, чтоб возмутиться, он ответил с неожиданной развязностью:

— Отец, моего здоровья хватит на всех желающих.

Фраза покоробила всех. Теперь уже вспыхнул старший Ларошфуко. Атос нахмурился, а герцог де Беллегард демонстративно закатил глаза:

— Принц, принц! Пощадите нашу стыдливость.

Марсийяк пожал плечами и нервно улыбнулся:

— Мне нечего скрывать.

— Нечего? — быстро спросил де Беллегард. — Вы не боитесь скомпрометировать Вашу даму? Она прислала Вам подарок, а Вы так неосторожны.

Кровь отхлынула от лица Марсийяка. Теперь он стал настолько же бледным, насколько до этого покраснел.

— Она прислала? — переспросил он охрипшим голосом. — Кто она?

Беллегард стыдливо потупился:

— Принц, это так нескромно допытываться имени дамы — мы не посмели.

Он бросил взгляд на дрожащие руки Марсийяка. Принц поспешно спрятал их под стол и прежним развязным тоном, хотя и заметно дрогнувшим голосом, сказал:

— Иногда я и сам не могу вспомнить имя — их слишком много.

— Принц, — герцог де Ларошфуко возмущенно встряхнул головой, — Вы переходите границы приличий.

Марсийяк пожал плечами и взял бокал с хересом:

— Простите, если чем-то задел Вас. А... что... за подарок?

— Два молитвенника.

Рука Марсийяка предательски дрогнула. Он был вынужден поставить бокал, чтоб не пролить вино.

— Ха-ха-ха, как забавно! Интересно, кто это так пошутил?

— Посыльный не назвал имени. Я оставил Вам второй — голубой... или зеленый? У него такой бирюзовый оттенок. Красный взял себе, Вы не возражаете?

Бедный принц с трудом растянул губы в улыбке:

— Отчего же.

— Если он Вам дорог...

— Нет, это все ерунда. Не стоит внимания.

— Я могу оставить его себе?

— Пожалуйста, если он Вам по вкусу. Извините, господа, я вас покину — очень устал.

Де Беллегард счел нужным снова потупиться.

Ларошфуко со вздохом смотрел вслед сыну:

— Иногда он меня расстраивает. Он хороший мальчик, откуда в нем этот цинизм?

— Таковы молодые люди, — поджал губы де Беллегард. — Нравы пришли в упадок, в мое время никто не позволял себе подобных разговоров.

"Разве что разговоров" — мелькнуло в голове у Атоса.

— Так Вы говорили, дорогой Ларошфуко, что принц скоро едет в Париж? Я бы хотел передать с оказией немного вина — меня просили купить местного, с виноградников Сансерра. Когда он собирается?

— Завтра.

— Боюсь, я не успею, жаль.

— Он поедет опять через неделю, если не передумает. Если желаете, я поговорю с сыном.

— Нет, пожалуй, не стоит. Он, наверняка, поедет налегке?

— Да, обычно он ничего не берет с собой, только маленький сундучок для бумаг. Да и к чему? Его поездки никогда не бывают долгими.

— Что ж, не буду обременять принца. Передайте ему поклон, не могу попрощаться лично.

— Вы хотите ехать?

— Милый мой Ларошфуко, я и так задержался. Вы знаете, как ревнив принц Гастон к своим друзьям. Я должен вернуться в Блуа. Граф, Вы едете?

— Да. Благодарю герцога за гостеприимство.

— Я буду рад продолжить знакомство. Заглядывайте к нам, кто его знает, сколько времени еще придется здесь оставаться.

— О, Ваша светлость, уверен, Вас скоро вернут ко двору — Ваше место там и только там.

— Благодарю, граф.

Господа распрощались и скоро только пустые бокалы на столе напоминали о том, что здесь были гости.

Доехав до развилки, герцог сухо попрощался с графом. Атос понял, что де Беллегард потерял к нему всякий интерес.

Атос мог напроситься с ним в Блуа, мог остаться у Ларошфуко, но он отказался от своего первоначального намерения быть поближе к старому интригану. Причиной был голубой молитвенник.

Если он не ошибся, то скоро он получит вести от Арамиса.

Оставалось подождать.