Мне без труда давались занятия танцами, как и любой оборотень я была грациозна и легко выполняла любые па. А вот этикет.. никак не могла понять, зачем оно мне такое нужно: запоминать, где поклониться, где повернуться, как вести светский разговор ни о чем, пользоваться приборами... Нет, запоминала я все это моментально, но вот зачем.. Марион смеялась и повторяла, что знать это необходимо, неизвестно когда и где это пригодится, да и после получения диплома я стану аристократкой, нельзя же не уметь себя вести в обществе.
Труднее всего было с изучением магии — я заучивала наизусть плетения и заклинания, учила работу руками, но так как магии в себе не чувствовала, то и понять, правильно ли я делаю, не могла, от этого злилась и расстраивалась. Дети магов начинали учиться лет в пять, когда впервые у них просыпался Дар и все свои умения проверяли практикой. Я же была мутантом, у которого магия могла появиться только лет в шестнадцать, какая уж тут практика. Марион утешала меня, что когда проявится Дар, то все мои знания пригодятся.
— Тебе не нужно будет учить с нуля, ты просто повторишь все, что ты уже знаешь, обещаю, мы потратим на это какое-то время, и в школу ты отправишься уже готовой ко всему.
Голова пухла от всего, что мне приходилось в нее вкладывать: заклинания сна, защита, боевые заклинания, ментальная защита! Последняя мне была просто необходима, иначе любой встреченный маг мог увидеть, что я наполовину оборотень, а этого допустить было совершенно невозможно. Марион говорила, что маги, как и все люди, разные, что нельзя доверять такую тайну никому.
— Ты еще мала и слишком наивна и добра, нельзя, чтобы посторонние узнали кто ты на самом деле. Тебя могут использовать в своих целях, тебя могут продать оборотням, которые выложат любые деньги, лишь бы у них был свой, подчиняющийся Совету маг, могут похитить и заставить работать на себя. Никогда и никому не рассказывай, только после того, как ты получишь диплом и станешь полноценным магом, только тогда.. Нет, все-таки лучше это держать в тайне.
Она очень переживала за меня и старалась научить меня всему, что знала сама и что находила в старых книгах, которые ей оставила в наследство ее бабушка, известная в королевстве Анадара магичка.
— Я в школе не могла пользоваться ее записями,— рассказывала Марион, — бабушка оставила распоряжение, что книги мне достанутся только тогда, когда я начну работать, так что я пока сама толком не знаю, что там в ее книгах и дневниках, но вместе мы с тобой разберемся.
Так прошло лето, ранняя осень, наступило предзимье. Трав мы собрали много и теперь, сидя в уютном домике Марион, перебирали их, готовя сборы, мази и настойки. Попутно Марион продолжала рассказывать мне все, что по ее мнению я должна была знать: легенды нашего мира, историю войн, причины и последствия этих войн, политические союзы и противостояния. Плели мы и заклинания: я училась ставить щиты, как ментальные, так и физические, изучала состояние невидимости и левитацию. Стала учиться метать ножи, потому что даже кинжалы были для меня тяжеловаты и я не могла продержаться против Марион даже минуты. Разбирая записи ее бабушки, мы нашли массу интересного, Марион все время что-то восклицала, шипела, всплескивала руками и учила новые, неизвестные ей вещи сама и обучала им меня — записи бабушки она называла 'наш клад'.
— Это просто огромная удача, что бабуля решила оставить мне свои книги, тут столько всего такого, что неизвестно даже самым именитым магистрам, это ее личные наработки, ее экспериментальные заклинания, новые артефакты, новые защиты,— восторженно делилась со мной магичка.— Весной, когда можно будет уйти подальше в лес, мы все опробуем — это здорово облегчит мне жизнь, а твою в какой-то момент может быть вообще спасет.
Она посадила меня переписывать книги бабушки, чтобы, как она говорила, и у меня остался свой экземпляр — мало ли когда что может пригодиться. На мое замечание, — но ведь бабушка оставила это все только тебе, — Марион, слегка смутившись, призналась, что давно уже относится ко мне, как к младшей, любимой сестре и предложила обменяться кровью. Это был старинный, почти забытый обряд, который мы вычитали опять же из записей Магеллы, так звали бабушку Марион.
— Он дает возможность чувствовать друг друга на любом расстоянии, всегда знать, жив ли побратим и все ли с ним в порядке. При определенном уровне магии мы сможем даже обмениваться какими-то сообщениями, что в нашем случае несомненная удача — я буду сильно волноваться как ты там, а так я даже смогу подсказать тебе что-то или помочь.
Решили, что весной, когда опробуем новые заклинания Магеллы и точно будем уверены, что все работает как надо, проведем обряд обмена крови и станем родственниками. Я не сомневалась, потому что тоже давно уже считала Марион самым близким мне человеком, а возможность, пусть даже когда-нибудь, общаться на расстоянии давала мне уверенность, что я справлюсь со всем в моей жизни.
Пусть пока у меня не будет магии я не смогу разговаривать с Марион на расстоянии, не буду чувствовать ее — но я верила, что магия обязательно проснется и ее уровень будет таким, что мне будет доступно все, чему учила меня моя названая сестра.
Так в хлопотах, учебе и заботах летело время, пришла зима. Дома я почти не появлялась: работы на огороде не было, скотина стояла в хлеву, так что мне оставалось только быстро приготовить поесть и покормить скотину, сбегать за водой и я уносилась к Марион. Когда же начиналась пурга или становилось очень морозно, я оставалась у нее на пару дней.
Единственное, что тревожило меня, это Рас, который частенько стал прохаживаться возле нашего дома и вид у него был странный..словно он что-то искал, но не мог вспомнить, что и где он это потерял. На всякий случай я теперь за водой ходила ранним утром в темноте, когда деревня еще спала, а к тропинке до нашего домика добиралась огородами. Поделившись своими тревогами с Марион, смущенно подумала, что она сейчас посмеется надо мной, но магичка неожиданно стала очень встревоженной и стала выспрашивать подробности: как часто я стала его видеть возле дома, как он выглядел, что делал. Потом нахмурилась и замерла в раздумьях. Я боялась ее тревожить, видно было, что она пытается вспомнить что-то важное.
— Вспомнила!! У твоего Раса к тебе искреннее чувство, он не может противиться влиянию браслета, но в его случае оно сильно ослаблено, и он все время пытается вспомнить ТЕБЯ!!
— Как? Он что..влюблен в меня..это невозможно, он меня ненавидит,— у меня от ужаса перехватило горло и голос стал глухим и ломким.
— Ли, я не говорю о любви, я говорю о том, что чувства, какие бы они ни были, настоящие! Это может быть и ненависть, и любовь, и самые разные чувства, но то, что они искренние, дает ему силу сопротивляться влиянию браслета.
— Что теперь делать? А вдруг он меня вспомнит? И начнет охоту,— я тряслась от страха, как заяц. — Мне нечего пока ему противопоставить, магичить я пока не могу, а физически..даже не смешно, он одним движением руки может искалечить или убить меня.
— Спокойно, сейчас я усилю браслет, а ты будешь еще более осторожна, другого выхода я пока не вижу.
Марион стащила мой браслет и засела в гостиной, переплетая новые нити и камни и, едва шевеля, губами прочитала какое-то заклинание.
— Вот, одевай и попробуй показаться ему на глаза, а потом скройся, мы должны понимать, работает ли браслет так, как задумано.
Домой меня опять провожала Марион, она пообещала, что завтра будет ждать меня на тропинке, что если что-то пойдет не так — поможет, а я.. У меня тряслись колени, мутило от страха, но я понимала, что это необходимо сделать, иначе может случиться что-то совершенно ужасное тогда, когда я буду к этому совершенно не готова.
Ночью почти не спала и все снова и снова прокручивала в голове планы: куда пойду, как покажусь Расу на глаза, куда побегу, где спрячусь, что буду делать, если он не потеряет меня и не забудет, что именно меня он ищет...
Наступило утро. Невыспавшаяся, с больной головой спустилась вниз, из маленькой каморки под самой крышей, в которой я жила зимой (там проходила труба от печки и мне не грозило замерзнуть до смерти, хотя и было все время довольно холодно). Наскоро умылась и, взяв ведра, поплелась за водой, заметив, что все-таки проспала и деревня стала потихоньку просыпаться. О Расе я не то чтобы не помнила, но боль не давала мне сосредоточиться на моих черных мыслях и страх, владевший мной уже сутки, потихоньку исчез. И да, я абсолютно верила в способности Марион и гениальность Магеллы, так что шла вполне уверенно. Ага, до тех пор пока сзади не послышалось:
— Элион!
Это был голос Раса и я вновь запаниковала — что делать, сразу исчезать или попробовать поэкспериментировать, покрутившись перед ним, а потом спрятаться.
— Элион, подожди, нам надо поговорить!— его голос не был злым, что меня сильно удивило.— Не бойся меня, подожди, я просто кое-что скажу!
Не оборачиваясь, прибавила хода. Но куда мне тягаться с ним, через пару шагов меня аккуратно схватили за плечо и, остановив, развернули.
— Элион, поговори со мной, я так долго тебя не видел, куда ты все время исчезаешь? — Я, опустив глаза, смотрела на свои ноги и готовилась рвануть в сторону. Рядом в заборе была дырка и сразу же за ней стог сена, если проскользнуть туда, он меня не достанет, потому что в эту дырку могла просочиться только я и еще совсем маленькие дети. Ну а потом..потом он забудет, что и кому он хотел сказать и уйдет.
— Посмотри на меня, Ли, я хочу видеть твои глаза, — голос становился чуть грубее, похоже он начинал злиться.
— Что ты хочешь от меня? — А вот мой голос звучал как испуганный писк, так дело не пойдет — как и всякий хищник, почувствовав страх, Рас на инстинктах мог перейти и к физическому воздействию.
— Я просто хочу тебе сказать, что твой отец пообещал, что когда тебе исполнится шестнадцать, ты станешь моей женой, Ли. И я хочу, чтобы ты запомнила, ты моя, всегда была и всегда будешь моей, чтобы никакие дурные мысли не вертелись в твоей голове. Я женюсь на тебе и ничто меня не остановит.
И тут я не выдержала:
— А меня ты спросил? Хочу ли я быть твоей женой? Зачем? Зачем я тебе, я не могу оборачиваться, я урод по здешним меркам, я вообще не хочу замуж,— у меня начиналась истерика.
Он с рыком тряханул меня, я вскрикнула и Рас, словно боясь испугать, отпустил меня и сделал шаг назад.
— Не хочу, чтобы боялась меня, я не причиню тебе боли и вреда, Ли, ты мне нравишься и всегда нравилась. И ты будешь моей женой, Элион. Я тебя не отпущу. И ты...привыкнешь..
Сказать, что меня потряс его ответ, это не сказать ничего, я многое могла вообразить, но то, что я ему НРАВЛЮСЬ.. Нет, Мать всех зверей, за что? Я боюсь его, больше чем кого-либо в нашей стае! Даже отчим не вызывал во мне этого ледяного чувства страха, от которого в моем животе все скручивалось в клубок и перехватывало дыхание. Хватит тормозить, пнула себя мысленно и рванула в сторону, дырка, проскальзываю внутрь, резко направо, стог, обегаю его и присаживаюсь в небольшой норке в сене.
— Элион!!!!!!!!— его рев был страшен.— Вернись!!! Элион, ты не сможешь убегать вечно!!!
Стараясь не вслушиваться и не стучать зубами от страха, деловито пытаюсь посчитать, через сколько времени сработает амулет. Тишина. И шаги..удаляющиеся шаги Раса. Амулет сработал через две минуты. Нужно возвращаться домой и бежать к Марион, нужно, только ноги мелко потряхивают и не хотят держать меня.
'Встряхнись, трусиха, если ты всегда и всего будешь бояться, ты ничего не достигнешь и станешь женой этого зверя, ты умрешь и очень быстро. Ты сильная, ты можешь, Марион учит тебя всему, что знает сама, потому что верит, что ты справишься'.
Мне от этих мыслей стало стыдно, я выпрямилась, а в душе вдруг зародилось незнакомое чувство, огненное, оно обжигало! Ярость, наверно это было оно: 'Я не буду больше бояться, я человек, я оборотень, я маг. И назло всем стану свободной!'
Этот настрой помог мне собраться, я вернулась домой, быстро собралась и ушла к своей названой сестре. Больше я не собиралась особо задерживаться в доме, мне не хотелось тратить драгоценное время на какие-то неважные мелочи и дела, и я больше не боялась, что мои родные будут меня искать. Они все равно меня почти не вспоминают, я им не нужна, так что вперед: учиться, заниматься, ждать появления магии и готовиться к побегу.
До домика я добралась быстро, влетела в гостиную и залпом, захлебываясь словами, стала рассказывать Марион, как я поговорила с Расом, сколько времени браслету понадобилось, чтобы потушить воспоминания обо мне, и как я спряталась. Марион молча всматривалась в мое лицо и ее слова прозвучали не как вопрос, а как утверждение:
— Ты больше не боишься.
— Нет.
— В тебе проснулась ярость.
— Да.
— Хорошо! Я была права, в тебе просыпается зверь и ты обязательно обернешься. И в тебе просыпается магия, ты становишься сильнее, в том числе и внутренне. В тебе появился стержень, жаль, конечно, что твоя основа будет не нежность или счастье, а ярость, с другой стороны она придаст сил и упорства, а это тебе необходимо. Времени у нас не так много, продолжаем.
С этого дня я заметила, что во мне появилось нечто новое, я стала меняться, словно я перерождалась, стала жестче, увереннее, ушел постоянный страх и нервозность, даже физически я становилась сильнее. Марион молчала, но думаю, что моё изменение она видела, я была благодарна ей за ее молчание, потому что сама пока не понимала, как к этому относится.
Стала меняться и моя внешность, глаза из темно-голубых стали темно-синими, а в моменты напряжения или злости становились почти черными, черты лица заострились, движения стали плавными, но скупыми. Словом, что-то происходило такое, что должно было поменять меня кардинально.
Всю зиму к Марион шли пациенты: крестьяне, живущие в соседних деревнях, дети которых, да и они сами, сильно болели зимой, пострадавшие на охоте охотники, лесорубы. Нередко приходили оборотни, которым нужно было то амулет на защиту дома, то амулет для скотины, то поддерживающие силы настойки, то мази для сильно пострадавших в драках подростков. Каждый раз, когда кто-то появлялся на краю нашей поляны я радовалась, что Марион с самого начала поставила защиту на поляну и домик и не разрешала никому приближаться к своему жилищу. Желающим поговорить или что-то купить достаточно было позвать ее и в домике раздавался легкий звон колокольчика, который висел над дверью в большую комнату.
Каждый раз, слыша перезвон колокольчика, я напрягалась, нет, я понимала, что увидеть и запомнить меня они не могут, как и рассказать моему отчиму, где я провожу время, но иррационально все равно опасалась. А потом случилось еще кое-что.. К концу зимы к Марион зачастил один молодой неженатый оборотень из нашей деревни, звали его Хок — то ему дом проверить нужно, то настойку, то мазь, то рецепт, платил он хорошо, но его частые посещения стали нас напрягать.
— Ли, что ты про него знаешь? — как-то раз, необычно жестким голосом, спросила меня сестра.
