Друг невесты (общий файл)

— Да не нужным они мне! — он взревел так, что наверное половина клуба слышало. — Ты мне нужна...— я тут же поставила на него глаза, а до него только дошло, что сказал, — Ну блин...в смысле с тобой хочу общаться, а этот...— он презрительно взглянул в сторону выхода, а потом перевёл взгляд на меня, жалостливо сложив брови,— Владимир тебе это запрещает. Рит, я знаю, как ты ценишь свободу, а он её ограничивает...

— Ничего не ограничивает, так...ставит небольшие рамки. Но за них, в самом деле, залетать нельзя, сокол, — я потянулась к его щеке и перед тем как запечатлеть на ней поцелуй, добавила, — Как не стоит залетать на возвышения и устраивать там птичий стриптиз, — Андрей обнял меня за плечи и уткнулся лицом мне в шею. Я вздрогнула от такого, как мне показалось, интимного прикосновения, но почувствовала себя хорошо, защищенной...Не смотря на то, что такие объятья должны напоминать клетку, я почувствовала себя очень даже свободной и лёгкой.

— Рит, я хочу, чтобы ты была самой счастливой девушкой, а с ним ты ею не станешь, — проговорил он, отведя взгляд и отстраняясь. Тут я не знала, что сказать. Возражать бесполезно, он уже составил мнение о Володе, мне оставалось лишь только вздохнуть и удалиться прочь. На прощание я обернулась и махнула Маше рукой, краем глаза заметив, что Табелев танцует с той блондинкой, что угрожала мне в туалете...Поэтому в машину к Владимиру я села с таким выражением лица, словно вот-вот взорвусь. Он не стал задавать мне лишних вопросах. Интересоваться чувствами других было не в правилах этого человека, он считал, что всегда знает как лучше, даже если это противоречило мнению людей, к которым это относится. Что ж, он был умён и быть может, в самом деле, в большинстве случаев был прав.

— Я рад, что твои родители были непротив, — позволил себе улыбку Володя, когда мы притормозили возле частного дома в черте города. В него мы с родителями переехали когда мне было пятнадцать. Он располагался не так далеко от нашего предыдущего места жительства, поэтому с Андреем мы всё равно виделись часто. Уж не помню, когда мы вообще долго не виделись. Даже когда нас однажды летом отправили в разные лагеря, мы умудрились сбежать оттуда навстречу друг другу. Конечно потом нам жутко влетело, но мы были счастливы, что встретились, ну и конечно же, в первую минуту поссорились.

— Да, они считают тебя замечательным, — не слукавила я, но в моей памяти снова всплыло лицо Томы. Они с Ираклием, конечно же, тоже присутствовали на ужине. Наверное, она просто вспомнила, чем обернулась её первая помолвка, поэтому чуть побледнела, внимательно изучая то меня, то Володю. У нас с ним совсем другие отношения, не то, что были у неё с Артуром Фёдоровым.

— Мне показалось, или Ираклий был не очень рад? — Владимир был идеалистом, и ему нужно было, чтобы все были им довольным.

— Нет, просто он не очень эмоциональный, — тут я уже слукавила. С тех пор, как в жизни брата снова (а увидел он её впервые за несколько лет до этого) появилась Тамара, он стал искриться различными эмоциями. А сейчас вообще ходил гордый, что у него такая замечательная жена и каждого представителя мужского пола возрастом от 10 до 100 лет, посмевшего "не так посмотреть на его любимую Волчицу", одаривал убийственным взглядом, после которого пропадает желание не только смотреть, а появляется желание стать незаметной букашкой.

— Эмоциональность...— мужчина попробовал это слово на своих чуть жестковатых губах, и я поняла, что оно ему не очень поможет. Но так даже лучше, я как раз-таки эмоциональная, хоть ложкой отгребай. Я буду отдавать часть своей энергии Володе и у нас всё будет хорошо. — В наше время это лишнее, станешь старше, обязательно поймёшь, — вот такие моменты я ненавидела больше всего.

— Если я такая маленькая, может мне рановато выходить замуж? — не ожидала, что произнесу это. Но слово, как известно, не воробей...А моё так вообще сокол, улетит и глазом моргнуть не успеешь, а потом ищи-свищи.

— Рита, — снова этот тон, словно у воспитателя в детском саду. — Перестань.

— Это ты перестань, пожалуйста, пора бы уже считать меня себе равной. Надеюсь это произойдёт, когда я стану твоей женой, — не смотря на слова, мой голос не звучал обвиняюще, хотя любому другому я бы устроила настоящую бурю. В нём звучала надежда. Я в самом деле надеялась когда-нибудь стать достойной этого человека. — Спокойной ночи, надеюсь, вскоре увидимся, — я не стала целовать его на прощание и просто вышла из машины. Да уж, вечер не удался. Хотя ужин с родными прошёл вполне спокойно. Следовало этого ожидать. Если бы была хоть малейшая возможность неспокойствия, Володя ни за что бы не сделал мне предложения. Такой вот он...расчётливый, хотя нет, предусмотрительный.

Когда я оказалась в доме, мама ещё не спала и смотрела какой-то фильм, на журнальном столике я тут же обнаружила ворох использованных бумажных носовых платков. Я лишь с нежностью улыбнулась, сама такая, если в фильме трогательный момент, то у меня тут же открываются шлюзы...Именно поэтому мы с Андреем редко ходим в кино. А у Володи на это нет времени.

— Оу, дочь, ты что-то рано, — прохлюпала носом мама. Мы с ней похожи: тёмные волосы, голубые глаза, Ирка тоже на неё похож. А вот наш Лёня, старший брат, похож на папу — коренастый, напоминает медвежонка, так же с тёмными волосами, но светло-карими тёплыми глазами. У него были проблемы со здоровьем в том году, но благо всё прошло и теперь он снова стал моим начальником в фирме "Феерия", а Ирка теперь работает заместителем директора. Что ж, теперь у семейства Добровольских есть настоящий семейный бизнес.

— Да, Андрей как всегда разбушевался, а Володя как всегда разозлился, — вздохнула я, стянув с ног туфли на высоком каблуке. Нет уж, теперь неделю буду ходить босиком или в балетках. Благо конец мая и погода отличная.

— Ой, Риточка, ну ты не расстраивайся, они обязательно подружатся, — ага, как же, мамочка, а то, что ты это говоришь мне уже второй год и что это никак не происходит неважно. Но на то она и мама — обещает невозможное, лишь бы это успокоило ребёнка.

— Просто они входят в список самых важных мужчин в моей жизни и мне как-то не очень нравятся, что они ведут себя как две собаки не поделившие кусок мяса. В отличие от этого самого куска, я даже не разделана и к тому же жива, и у меня есть чувства. Могли бы и поберечь, я такая одна, — нахмурилась я, ну вот, в носу защипало, всё потому что мама взялась смотреть "Титаник". Вот угораздило.

В итоге, через два часа, когда кончился фильм (начало я пропустила), мы с мамой уже сделали огромное болото из слёз в зале, даже салфетки не помогли. Пожелав друг другу спокойной ночи плаксивыми голосами, мы отправились спать. Правда у меня сон длился секунд пять от силы, до того, как раздался какой-то ужасный треск со стороны окна. У меня возникло чувство дежавю, давненько такого не было. Ну точно! Так может хрустеть только лестница, на которой у нас растёт виноград. Я тут же вскочила и подлетела к окну. Пришлось хорошенько сцапнуть ладонь, чтобы не завизжать от вида чёрной фигуры за стеклом. Но, присмотревшись, я узнала очертания косматой головы. Вот тебе на! Совсем умом тронулся!

— Табелев, тебе что на апельсины денег не хватает, хочешь чтобы я тебе их в больницу таскала после того как ты себе шею свернёшь? — шипела я, открывая пластиковое окно. Андрей тут же с глухим стоном ввалился в мою комнату, распластавшись грудью на компьютерном столе.

— Эй, восемь лет назад его тут не было, — произнёс он после нехорошего слова.

— Феноменальная память! — парировала я, плотнее укутавшись в длинный банный халат. Из окна повеяло прохладой.

— Ой, хватит тут яд разбрасывать, кобра очкастая, — прокряхтел он, наконец, сумев сесть на столе. Табелева совсем не взволновало то, что все мои рабочие документы тут же оказались на полу, а некоторые и в мусорной корзине. Ну-ну, если ему голова слишком на плечи давит...

— Чего тебе надо? Неужели прошёл извиняться? — нет, ну настоящее свинья в доспехах! Хотя уж что тут...Свинтус! А может и целый кабан! — Ночь уже на дворе. Что, блондинка превратилась в чудовище как только взошла луна и ты решил спрятаться за моей юбкой? — меня аж замутило, стоило вспомнить эту силиконовую долину.

— Нет, молодость решил вспомнить, — просиял он в улыбке, которая, наверное, могла растопить даже каменное сердце. Неудивительно, что из него вышел классный механик, от его улыбки даже старый запорожец помчится как "Феррари" последней модели.

— Долго вспоминать, много чего было, — улыбнулась я. И в самом деле. На наши с Андрюхой пятые точки, что только не сваливалось, и куда мы только ими не плюхались. Но был период, мне тогда исполнилось пятнадцать и мы переехали в этот дом...Одной из причин переезда послужило то, что Андрей тогда подружился с не очень приятными типами, ну а я, разумеется, от него не отставала. Суда меня перевезли (соседняя улица не другой город конечно, но всё равно не один дом), с Андреем видеться запретили. Ну тут как раз виноградник-то и был. Так однажды он ко мне влез, ну а потом и я начала спускаться...

— Я про то, что я только что проделал, хватит тут из себя строить ничего не понимающую особу, — нахмурился он, но снова заулыбался,— Пошли погуляем, а? А лучше покатаемся, потом ко мне заедем, чаю попьём, детство вспомним. В последний месяц мы с тобой виделись редко...— как-то задумчиво произнёс он. И в самом деле...После той встречи в кафе, на следующий день после того, как Володя сделал мне предложение, а вернее сказать, поставил перед фактом, мы виделись не часто. И мне кажется, мы оба как-то старательно искали причин не встречаться...Но сейчас всё пришло в норму. Просто мы оба были потрясены этой новостью...

— Ну...— медлила я, но всё внутри меня уже замерло от предвкушения этого приключения. Как давно я подобного не делала! Я почти почувствовала, что за спиной запорхали крылья радости. Ну да, куриные! — А давай! Сейчас только приведу себя в более или менее божеский вид, а то соседи подумают, что Добровольских нежить атакует. А ты пока вниз дуй, — улыбнулась я и отвернувшись, стала уже стягивать халат, даже не подумав о том, что Андрей может всё ещё сидеть и пялиться на меня. И вот, стою я в одном нижнем белье и чувствую его взгляд.

— Ты офигел? — ахнула я, поворачиваясь к нему. Он тут же отвёл взгляд, заржав, практически выпрыгнул наружу. Разобьётся ну и фиг с ним, маньяк!

Через пять минут я уже висела на лестнице как мёртвый груз, а Андрей тихим, но злобным шепотом уговаривал меня "шевелить своими культяпками", но я как-то подзабыла, как это делала в подростковом возрасте...Что говорить, тогда подгоняли гормоны, а не мозги, зато сейчас они явно окупали недостатки прошлого и теперь я застряла посреди не очень-то прочного строения.

— Ладно, не двигайся, я тебе сейчас помогу, — снова в Андрее проснулся свинтус в доспехах и я как-то скептически к этому отнеслась. Свинтусы, они, знаете ли, тяжёлые, а лестница хрупкая, да и во мне не тридцать килограмм...

В общем, на свой страх и риск Табелев всё-таки стал подниматься по лестнице, если всё-таки сия конструкцию можно было ею называть. Бедные мои родители, они ведь до сих пор не знают (ну или хорошо притворяются), что я пару раз чуть не сворачивала шею. Ну да ладно.

Вот Андрей уже добрался до меня и встал на пару ступенек ниже.

— Давай, переставляй ногу, я буду тебя страховать, — в том, что он будет это делать, я не сомневалась, а вот получится ли — уже другой вопрос. У меня на нервной почве и воспоминаний о бурном подростковом возрасте открылась икота.

— Легко...ик...говорить...ик, — я ещё и подскакивала каждый раз. К тому же не удавалось до очередного приступа повторить знаменитую скороговорку, которая должна якобы прогнать икоту на неких личностей мужского пола, а потом и вовсе на всякого.

— Рит, — он одарил меня взглядом "ну тебе в лом что ли?" и чуть улыбнулся. Что говорить, безотказное сочетание. Медленно, но верно, я двинулась вниз, только вот дрожащая нога отказывалась нащупывать ступеньку.

— Ты хотя бы смотри куда прёшь, — прорычал Табелев, когда я ногой нащупала его лицо. Лишь захихикав, я, наконец, переставила ногу на ступеньку, и то мне помог верный друг. Хотя я подозревала тут был корыстный умысел, и он просто боялся, что я снова захочу ощупать стопой его лицо.

В общем, спустя некоторое время, неизмеримое количество брани и небольших травм в виде нескольких царапин, мы оба оказались на землице-матушке. Скажу прямо, мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы не расцеловать лужайку собственного дома, уж больно путь до неё был не близким.

— Ох, я тут подумала, может домой уже, а? Я что-то подустала, — в самом деле, ноги и руки заныли от такого напряжения, я же со ступеньки на следующую шагнуть боялась минут по десять.

— Рит, хорош комедию ломать, поехали, — Табелев быстро накрыл мои плечи своей ручищей и почти волоком потащил к мотоциклу. Не удивлюсь, если завтра на нашей милой лужайке обнаружится целая борозда от моих ног.

— Давно я на нём не ездила, — вздохнула я, глядя на мотоцикл. В названиях и марках я ни черта не разбираюсь, поэтому скажу так, что станет понятно каждой девушке: спортивный и красивый, японский, если не ошибаюсь.

— Он тоже соскучился, слышишь, как мурчит? — и в доказательство Табелев завёл байк. Он тут же заурчал словно домашний кот, и я без сил плюхнулась позади друга. Ну ничего не могу с собой поделать, у меня слабость к этому виду транспорта, хотя я всё-таки волновалась за Андрея, зная, что полихачить он любит.

— Шлем давай, никому не нужна обезглавленная невеста, — парировала я, и кажется эта фраза как-то подкосила прежнюю непосредственность. Я вообще заметила, что в последнее время в наших взаимоотношениях с Андреем как-то много напряжённости. Начиная с той поездки на природу вместе тогда с ещё Томой, невестой Артура, Ираклием и остальной компанией и заканчивая тем, когда я сообщила Андрею о том, что выхожу замуж, а про период после я вообще молчу...

— Да уж точно у Володи всё должно быть идеально, — пробурчал под нос Андрей, но шлем мне всё-таки протянул. Сам он надевать не хотел, но я буквально с силой вдолбила его нерадивую башку в защитную конструкцию. И мы полетели. Почти в буквальном смысле. Огни ночного города тут же слились у меня перед глазами в длинные светящиеся полосы, я крепче прижалась к спине друга, ещё и умудрилась ногами обхватить его ноги. В общем как клещ.

Жил Андрей не так уж далеко, но сначала у нас была, так сказать, культурная программа. Сначала мы покатались по городу, зарулили в парк, купили в круглосуточном магазинчике мороженого и стояли на набережной возле мотоцикла и вспоминали детство. Встречу, как подружились, как воровали клубнику, которую одна бабуля растила на балконе первого этажа, как вместе ездили в лагерь, как ездили в разные лагеря, но всё равно сбегали и встречались, как нам запретили общаться и как я сбегала, как я ревела, когда меня бросил мальчик и как Андрей его за это проучил, мой выпускной, все наши гулянки на природе и в городе. Было миллион воспоминаний, в основном от них болел живот, потому что было жутко смешно, но были и не очень хорошие, о которых мы вспоминании с лёгкими грустными улыбками. Мне было так хорошо стоять плечом к плечу с лучшим другом, есть мороженое и быть самой собой, не выбирать, а чувствовать, что говорить. Я радовалась этой ночи, радовалась той свободе, которую я чувствовала рядом с Андреем.