Разбуди Лихо!

— Хочешь сказать, что я тебя уже достала? К твоему сведению это не я, а ты тут кое-что достал.

Он наклонился ко мне, потянув расширившимися ноздрями воздух. Жуть просто, но мысль пришла, надо же ее озвучить.

— И за...задолбать я тебя тоже не могу. Тут уж, извини, твоя прерогатива и прямая обязанность. Хотя, с последним справиться будет ой как не просто, с такими-то размерами...

Его рычание усилилось, и этот красивый, основательно озверевший вампирюга начал медленно подтягиваться ко мне, чтобы нависнуть сверху в непозволительной близости.

Ой! Что-то это как-то совсем уж страшно!

— Я... я! Я пилить умею... — его перекошенное гневом лицо оказалось на уровне моей груди, поэтому окончание мысли получилось сбивчивым, — кстати, ты удостоился этой чести чисто по-дружески... так как я еще не разогре-л-а-лась.

Вот он уже зло смотрит в мои глаза и позволяет оценить свои клыки. Кажется, наступило самое время поговорить по душам, начать его расспрашивать о жизни, состоянии дел и прочих насущных вопросах. Что я и сделала, срывающимся голосом:

— Ну, а ты как? Там...? — глаз он него не отвожу, но по интонации, надеюсь, он понял, к чему веду и о чем беспокоюсь. — Накалил докрасна, или он от активных действий он у тебя вообще отвалился?

— Ты...!

С перепуга я глаза все-таки опустила, чтобы в следующую секунду заметить:

— А нет, не отвалился, висит.

— Рашарасса, рашвараварса! Раррвирут, грыгр рогошарс, грашорторах риишш-шс! — взревел неизвестный и начал срывать с меня одежду.

А я... А что я? Все, что можно было сказать, уже сказано. О главном я ему сообщила, упрекнуть в эгоизме упрекнула, намекнуть на его маломерность намекнула. Что дальше делать? Молча получать наслаждение? Ну, так я бы с радостью, да не могу. Взялась комментировать все происходящее.

— Аккуратнее, оно от демонессы! — меня не услышали, платье пошло по швам, а затем было варварски отброшено. Следом полетели чулки.

— Это от дьявола!

На красивой серокожей морде появился недоверчивый прищур, но вампира от процесса моего оголения это сообщение не отвлекло.

— Подвязки от рыбок! — продолжила я комментировать.

— Белье от черта! Блин!

Маленькая белая тряпочка полетела в сторону белой кружевной кучки, которая, как не странно, начала уменьшаться. Вначале пропало платье. Затем белье, а после и чулки с подвязками.

Неужели все исчезло? Хотя, чего горевать, он же изверг, порвал, не задумываясь.

— Хоть бы трусики целыми оставил!

В ответ рык, а следом удивленное:

— А это от кого?

Своим когтем он поддел цепочку с кулоном — подарок Шпунько и сейчас очень внимательно его осматривал.

— От инкуба, до которого тебе очень и очень далеко, лапонька.

— Сними.

— А хрен тебе!

Сжала кулаки и злобно прищурилась. Если этот кулон работает, как оберег от нападений, я его в жизни не сниму.

— Снимай, я сказал!

— А мне плевать, что ты сказал.

И вот тут наперекор всем моим нечаянным удачам он замахнулся. Успела отстраненно подумать, что до этого ни разу по лицу не получала, а вот теперь на тебе, после стольких геройских побед меня, нежную, милую, ранимую бьют. Накатила странная апатия, я зажмурилась и... отключаясь, задалась вопросом, а где же тот умник серокожий по имени Лихо?

* * *

После того, как смерч выбросил в сторону Нардо семь белоснежных предметов, скручивающаяся спиралью темнота с грохотом распустилась поверх пентаграммы и ушла сквозь руны.

Черт с болью в синих глазах смотрел на разорванные предметы одежды, зажмурился и прижал к лицу пенное кружево ее подвенечного платья. А ведь Галочка специально не сняла его, чтобы муж мог насладиться процессом обнажения супруги. И он понял это, но вот теперь все кончено.

— Галя... — сдавленно прошептал Нардо.

— Она... она... она... — отрывисто просипела Олимпия.

— Всего лишь раздета, — опередил дьявол слезы своей нежной демонессы. — Ткань все еще содержит ее тепло. И то, что она порвана, свидетельствует лишь о том, что наша Галя опять нашла приключения на нижние девяносто в обществе серых.

— На нижние сто четыре, — глухо поправил его лорд подземных чертогов и отложил разорванное платье в сторону. — Что можно предпринять?

— Предлагаю повторить попытку, только на этот раз действовать будем через кулон, — Темнейший обернулся к встревоженной демонессе и с нежностью в голосе попросил:

— Дорогая, пропусти Шпунько через магические заслоны.

— Но...

"Брата ты пропустила без слов, в чем заключается сложность теперь?" — он ехидно прищурился.

"В необходимости играть неосведомленность" — последовал тихий ответ, и смущенная улыбка озарила ее красивое лицо.

"Ты не обиделся? — она прикусила губу и продолжила, — я поняла, что вопрос важен, и вот...".

"Нет, не обиделся, — уверенно произнес дьявол и принялся вручную вводить новые знаки в уже существующую пентаграмму. — Но, если ты была против происходящего, сказала бы сразу"

"Я не была против, — и изящные ручки на его спине заставили Люциуса остановить начертание, прислушаться. — Но иногда ты так спешишь, что я пугаюсь".

"И как долго ты еще намерена пугаться?"

"Я не знаю... — Олимпия ответила с улыбкой, — может быть до тех пор, пока наш брак не будет проведен со всеми почестями".

— Три дня в Аиде? — возмутился дьявол вслух. — Это же так долго...

— Хочешь, чтобы было быстрее? — демонесса поцеловала его щеку и лукаво предложила. — Давай, на одно мгновение, переместимся в мир Гали?

— Нет!

3.

Отключившись на мгновение я увидела Нардо в обществе Люцифера и Олимпии. Как они сидят в красивейшем зале и на полу новое художество разводят поверх старого и сосредоточенно так. Точнее Нардо сосредоточенно, а почти женатая парочка воркует, позабыв о напольной резьбе по мрамору. Демонесса, улыбаясь, что-то спрашивает у дьякола, а тот с легким ужасом в глазах отказывается.

— Я не поняла, а что это за крестики-нолики?

Нардо дернулся:

— Галя здесь.

Он отложил кинжал в сторону и пошел на мой голос. Дьякол и Демонесса удивленно переглянулись, одновременно спросив:

— Ты уверен? Мы ничего не чувствуем.

Чувствовать они не чувствуют, но явно уже мысленно переговариваются между собой, по лицам видно.

— Ага, передай всем привет пламенный, а Люциусу подзатыльник. Потому что меня опять из-за него убить хотят. Точнее, как сказать, хотят... Меня тут чуть не...

— Что, не...? — прохрипел мой бледный муж, остановившись рядом.

— Не... не приобрели, — нашла я красивое слово, полученное из уст рыбки Тиото, — в виду физической несостоятельности второй стороны, приобретение отсрочено!

— Ты о себе? — рука Нардо медленно скользнула по моему лицу, но я так ничего и не ощутила.

— О, нет. Меня стабилизировали по всем статьям жертвоприношения, так что и не рыпнешься. Лежу на камне, в круглом костяном храме, наверху чудики своими крыльями купол создают, в мою грудь бьет бирюзовый свет. — Про вампирюгу обнаженного, который почти что лежит на мне, говорить не захотела. Мой брюня синеглазка черногривый и так уже бледный и вспотевший. Поэтому я пожаловалась на другого вурдалака. — И Лихо неизвестно где пропадает. Перепродал меня, что ли?

— А сейчас что происходит? — насторожился дьякол и чельд повторил за ним.

— А... так меня там бьют, — поделилась я последними событиями из жизни Гали.

— Что?! — взревел лорд подземных чертогов.

Никогда не видела его таким разъяренным, даже в бою с зомбиками, а тут "вах!" какой мужчина, то есть чельд разозленный. И это все из-за меня?

— Я отказалась снимать кулон Шпунько, и он так озве...

А дальше, видение заволокло белым туманом, и в нем растворились Люциус с Олимпией, взбешенный Нардо и красивая белая зала, в которой они ножами портили порядком исписанный мраморный пол.

* * *

Я ощутила легкий удар по щеке.

— Галя! — знакомый шепот вывел меня из забытья, — не спи!

Как не спать, если происходящий со мной ужас продолжается?! Вот озверевший красавец, вот слепящий бирюзовый свет, вот я на камне и все еще не могу пошевелиться, а когтистая ручища неизвестного в замахе уже достигла моей головы. Если мне после такого удара ее не оторвет, считай, счастливица. И вот тут я заметила изменения — в мрачном храме появилась новая деталь! Две "пустотелые" кожаные перчатки. И они в мгновение ока перебили руку нападающего вампира в двух местах. Вурдалак взвыл, рухнув ничком на плиту, с которой меня только что сдернули перчатки.

— Атас! — прошептала я, когда вслед за одной конечностью у извращенца вывернулись и другие. И внесла свое предложение, — пятую ему тоже перебей!

— Что? — не понял Лихо-невидимка.

— Пятую конечность перебей, уроду!

— Ты в своем уме? Какая пятая, их у него всего четыре...

— Ладно, не гордая, я сама.

— Стой!

И не успела приблизиться к уже скулящему маньяку, грозно вещающему что-то на своем родном языке, как оказалась закутанная в простыню с ног до головы.

— Как можно быть такой безголовой? — рыкнул серокожий. В следующее мгновение он перекинул меня через плечо и помчался в неизвестном направлении с неизвестной скоростью. Правду сказать, с огромной скоростью, моя точка опоры подмерзать начала.

— Как-как? А вот так! — Перекривила я. — А что?

— А ничего бы от тебя не осталось, задержись ты еще на десять секунд. Мы восстанавливаемся стремительно, перелом — как вывих, вправляется и зарастает быстро.

— Насколько быстро?

— Сама посмотри, он за нами не бежит?

— Как смотреть, если я в простыне? И какого черта лысого, ты надел на меня то, что соприкасалось с его голым...

— А то, что ты только что фактически была под этим голым, тебя не смущает? — язвительно поинтересовался серокожий.

Сцену свежеперенесенного ужаса прогнала с трудом. К вампирам в кинематографе никогда особой любовью не пылала, а вот на тебе, получите, распишитесь. Если когда-нибудь приснится эротический сон с вурдалаком в главной роли и мной во второстепенной, будет, с чем сравнить.

— Смущает другое, как я у него оказалась?

— Тебя за прошедшие сутки дважды выкрали и трижды перепродали. В нашем мире это нормальная практика с иномирянами...

— Не поняла!

Спешно начала искать "выход" в простыне, чтобы взглянуть на этого умника. От возмущения не только силы появились, но и голос прорезался.

— Тихо! — он предупреждающе накрыл точку моего тела, в данный момент находящуюся выше всего. Вспомнилась нетривиальная фраза о прикрытии тыла, но, с учетом вышесказанного, благородный жест был воспринят без должной благодарности.

— Убери ру...!

Вот тут меня стряхнули с плеча, перевернули, распрямили и, прижав спиной к груди впечатляющих размеров, закрыли рот. Окончание промычала в перчатку и едва успела поймать соскользнувшую с головы простынь.

От представшего перед глазами ужаса мне захотелось исчезнуть. Лучший вариант исчезновения — режим невидимка, но он от природы недоступен, спрятаться за простыней, натянутой на макушку, с шипением не позволил Лихо, осталось зажмуриться. Что я и сделала, благоразумно предположив: не вижу их я, не увидят и они меня. Чертовски глупо! Зато спокойно.

И уже, кажется, что это не я видела ослепительно бирюзовое море, к которому со всех краев стекаются ручьи и речки, плоское сиреневое небо без облаков и переливов цвета, как натяжной потолок и почти черную скалу, над которой мы зависли. Из впечатлений перед глазами осталось самое яркое — каменный обрыв, забитый снизу доверху огромными горизонтальными шипами, и белые полупрозрачные тени, которые ползут по скале и на каждом "шаге" принюхиваются.

— Так-так... — прошептал Лихо, — к твоим поискам уже подключили низших ищеек, неужели о твоем появлении прознал сам Владыка.

В мгновения ока открыла глаза и промычала:

— Ммм-ху!

— Дома расскажу, — пообещал вурдалак и, обернув меня снова с головой, крепко сжал.

— Я... — тихо подала голос, просто чтобы уточнить детали. Но серокожий умник быстро спохватился и со словами "да, точно!" опять закрыл мне рот рукой, то бишь пустотелой перчаткой.

Вопрос: "С чего бы это?" отпал, как только мы начали падать.

— Мммммму! — завопила я.

— Тихо! Набери как можно больше воздуха и потерпи... еще минуту.

Дальше нас заволокло чем-то жидким и липким, падение замедлилось, а хватка вурдалака осталась все такой же крепкой. Радовало, что из рук не выпустил, не радовало, что полет не закончился. То есть это была не последняя инстанция, а воздуха уже не хватает. Потому что, ощутив, как какие-то нити пытаются меня скрутить, я взбрыкнула, ругнувшись, и забыла о предупреждении не дышать.

Итого воздуха в легких нет, снаружи тоже нет. В горле стало сухо, а к глазам подступили слезы:

— Мммххх!

— Я же сказал... — вздохнул Лихо и ускорил наше падение сквозь жижу.

Мои ребра сдавило с удвоенной силой. Сила первая вурдалак, сила вторая — атмосфера, гнетущая и явно предсмертная:

— Мммх!

— Считай до двадцати пяти, и мы выберемся.

В области солнечного сплетения появилась тяжесть:

— Ммм...

— Считай! — рыкнул он.

Ок, без проблем, посчитаю! Один, два, три..., семь,..., пятнадцать,...Далее в моей считалочке появилась незавершенная мысль: "Господи, если ты на свете есть, очень прошу тебя, верни меня до..."

* * *

Перед моими глазами вновь появилась белая зала и задумчивое трио: Люциус хмур и решителен, Нардо зол, Олимпия переводит осторожный взгляд с одного на другого. Неожиданно в поле моего зрения появляется инкуб Шпунько, который вносит свою лепту в порчу напольного покрытия. Точнее, очень быстро и весьма талантливо создает на многострадальном полу роспись из черной смолы.

Напряженную ишину прервала демонесса:

— Люциус, ты уверен, что необходимо идти на такие меры? — изменив интонацию, демонесса тихо добавила, — их можно считать крайними.

— Это не крайние меры, а решительные, — Темный Повелитель подошел к почти супруге и ласково ее обнял.

Мой синеглазый красавец, стоит прислонившись к стене, словно бы решаясь на что-то совсем неприятное. Глаза закрыты, губы сжаты, желваки ходят ходуном. Я отстраненно заметила, что темные круги под глазами, плотно сжатые губы и нахмуренные брови его ничуть не портят. И когда он решительно на что-то настроен, даже баритон становится более глубоким.

— Выхода нет, — произнес чельд, обращаясь к сестренке. — Галя у серокожих, в закрытом мире одного из Владык.

— Почему ты так решил? — удивилась Олимпия.

— Об этом говорят мумии создателей в круглом храме и бирюзовый свет, бьющий на камень жертвенника.

Теорию Нардо поддержал и Темнейший:

— На моем счету закрытых миров девять, на разблокировку каждого уйдет не менее часа, а ее уже хотят инициировать. Времени на поиски Лихо, если это его настоящее имя, попросту нет.

Черноволосая красавица нахмурилась и, не скрывая обвиняющих ноток в голосе, уточнила:

— И вы хотите сказать, что все эти обстоятельства вынуждают вас обратиться к этой...!